Про море

      Когда вас спросят про ассоциацию с серым цветом, без тени сомнения начинайте рассказывать про осенний Лондон. Даже если вам повезло родиться далеко от туманного Альбиона, или вы и рядом не были со столицей Северных островов, никто не усомнится в вашей эрудиции после такого ответа. Серое, нет, стальное небо, что не меняет свой цвет почти 360 дней в году, а только переходит от графитовых оттенков до сизого в зависимости от времени суток, задает цветовую гамму этому городишке. Древние каменные стены соборов и дворцов, обветшалые дома бедняков, построенные из дешевого серого кирпича, богатые дома центра, отделанные дорогим гранитом серо-коричневого оттенка, крыши, покрытые шифером, сливающимся с цветом будто заколдованного неба и служащие его продолжением, визуально приближая тяжелые тучи к земле – все в этом городе, не зависимо от статуса и возраста, рано или поздно сливалось в одну большую серую массу, напоминающую грязь, что собирается на мостовой после дождя.       Дождь же – отдельная драма проклятого Лондона. Если он не льет, как из ведра, что бывает в основном летом, то мелко и гадко накрапывает ежеминутно, не давая и шанса просохнуть сырости, что скапливается на первых этажах. Только зимой, когда дождевые капли превращаются в маленькие льдинки и падают на каменную мостовую, застилая ее белым ковром и отражая от себя свет газовых фонарей, город хоть и немного, но преображается, превращаясь из огромной серой кляксы в кляксу чуть более светлого оттенка.       На дворе конец сентября, а значит, нужно перетерпеть еще хотя бы месяц и не свихнуться от мрачности пейзажа прежде, чем снежное покрывало скроет малую часть скудного убранства улиц.       Несмотря на то, что уже глубоко за полночь, по городу тут и там разъезжают темные кэбы, развозя лондонцев по зажиточным районам. Дождь закончился пару минут назад, и взвесь мелких капель все еще висит в воздухе, заставляя редких прохожих кутаться в теплые шали. На одной из улочек северного Вестминстера тихо. Узкие тротуары Бейкер-стрит, что тянутся вдоль невысоких таунхаузов, освещают только редкие фонари. Все торговые лавки давно закрылись, а жители домов крепко спят в теплых постелях, погасив освещение в комнатах. И только в одном окне на втором этаже дома посередине улицы горит тусклый свет. За составной рамой можно разглядеть, как высокая тень обитателя дома 221 Би мечется из угла в угол комнаты. Неудивительно, что именно к этому дому подъезжает запряженный пегой лошадью кэб, из которого появляется фигура в капюшоне. Расплатившись с извозчиком, ночная гостья – а в том, что это женщина, вряд ли останутся сомнения, смотря на пышную юбку и плавную поступь – подходит к двери, и тихо ударяет в нее маленьким кулачком.       Ответа не последовало.       Тогда стук в дверь повторяется, но чаще и громче. Вновь не дождавшись ответа, женщина чуть отходит от крыльца, чтобы заглянуть в окно. Вид тени, что так и расхаживает по комнате взад и вперед, заставляет ее тихо выругаться.       Ирэн заплатила за кэб втридорога, чтобы доехать до центра в такой час. И она не собирается так просто отступить. Проклятый сыщик словно нарочно игнорирует ее присутствие, а ведь не ровен час на улице может появиться патруль. Девушка поднимает с земли небольшой камень.       Бам!       Крошечный фрагмент мостовой долетает до подоконника. Тень в окне замирает.       «Ну же!»       Фигура резко подскакивает на месте и направляется к выходу из комнаты. Наконец, дверь дома чуть приоткрывается, и рука, облаченная в светлую ткань, затягивает подоспевшую ко входу девушку внутрь.       - Какого дьявола ты здесь делаешь? – голубые глаза Холмса, белки которых рассекает красная сетка капилляров, впиваются в лицо, скрытое под капюшоном, когда дверь комнаты на втором этаже с грохотом закрывается за ними, - разве Грей не связался с тобой?       Длинные жилистые пальцы больно впились в ее плечи, отчего Ирэн недовольно скидывает их и, уперев металлическую ладонь протеза в грудь мужчины, отталкивает его.       Он же, словно очнувшись от помутнения, тут же отводит руки в стороны и потеряно повторяет:       - Извини. Извини, пожалуйста.       - Да что с тобой, Шерлок? – девушка раздраженно скидывает плащ и бросает его кресло, что стоит подле.       Холмс же отворачивается и отходит к окну.       - За тобой не было слежки? – спрашивает он, задергивая плотные занавески.       - Нет, я бы заметила, - Адлер наблюдает за хозяином комнаты с явной тревогой, но не решается подойти ближе. Холмс же, будто не может устоять на одном месте, вновь начинает расхаживать по комнате, пряча воспаленные глаза от гостьи.       - Так, а что Грей? Он вышел с тобой на связь? – голос мужчины звучит нервно и дёргано, он то и дело хватает с полок разные безделушки и инструменты, чтобы занять руки.       - Да, мы виделись. Шерлок, ты…       - Да? – он вдруг замирает в противоположном от нее углу комнаты, как будто и не вел диалога. И Ирэн, наконец, удается рассмотреть негостеприимного обитателя спальни.       Он сильно похудел: и без того поджарый и подтянутый Холмс казался живым мертвецов. Белая мужская сорочка, что когда-то была идеально подогнана по фигуре, сейчас свободно болталась на нем, будучи не заправленной в брюки. На худом изможденном лице, кожа которого приобрела зеленоватый оттенок, еще сильнее заострились высокие скулы. Руки сыщика, что отставили на полку механизм, похожий на сломанную музыкальную шкатулку, бьет мелкая дрожь. Голубые глаза сыщика, под которыми залегли глубокие тени, казались огромными и сияли в полумраке помещения каким-то совсем нездоровым и пугающим блеском. Взгляд бегает из угла в угол, будто он не знает, куда себя деть. А она с ужасом понимает, что видит тень. Тень того, с кем прощалась четыре недели назад.

***

      «- Ирэн, в этой поездке, мы с Холмсом… как бы тебе сказать, - Грей сжимает ее пальцы в своих больших мягких ладонях, - мы столкнулись с тем, что не каждый сможет не то, что одолеть… Осознать… Противник, он, понимаешь, оказывается несколько… сильнее, чем мы могли себе представить, - заметно, как каждое слово продумывается им на пять раз. - И, в общем, Холмсу, нужно немного больше времени, чтобы вернуться в строй…       - Где он сейчас? – она прерывает поток его оправданий.       - В безопасном месте. Прошу, детка, не ищи. Дай время. Холмс в печальном состоянии. Ты же знаешь нашего золотого мальчика. Он не умеет проигрывать, - на этой фразу Грей смущенно потирает плечо, что повредил на ринге.       - Что за чушь ты несешь, Грей? Если он ранен, то тем более мы должны…       - Ирэн, - во всегда бархатном голосе мужчины появилась сталь, он чуть сильнее сжал кисть ее руки в ладони, - клянусь тебе, Холмс цел и невредим. Физически. Но ему нужно привести в порядок свой дух… Всякого рода допинг, знаешь ли. Он не захочет видеться с нами.       Девушка не унимается.       - Пускай сам мне это скажет. Если враг силен, то логичнее держаться вместе. По одиночке мы уязвимы. Ты только меня искал с неделю. Сколько всего может произойти, пока он прячется.       - Согласен, полностью с тобой согласен, умница, - кажется, что он идет на попятную, но вдруг продолжает, - поэтому прошу тебя, и от лица Холмса в том числе, вернуться под патронаж Эванса.       - Что?! – она с гневом вырывает свою руку и подскакивает с кресла.       - Так будет безопаснее.       - Ни за что. Я не вернусь в дом этого маньяка, не зная даже, что с Холмсом.       От усталости Грей мнет кончиками пальцев переносицу.       - А если скажу, где он, вернешься в особняк?       Вот теперь она узнает торгашную натуру Грея. Теперь с ним можно говорить. Но она никогда бы не согласилась на такое условие. Если бы кулон, что висит на ее тонкой шее, не стал тянуть вниз с такой силой, как будто весил пару десятков фунтов.       Нет, все же она отчаянно нуждается в его присутствии. Ей нужно видеть его и знать, что все в порядке. Делает глубокий вдох и тянет руку для рукопожатия:       - Идет.       - Стой. Поклянись своим честным именем, - хитро улыбается мужчина.       - Твою мать, - цедит она сквозь зубы, переходя на деловой тон, - клянусь честным именем Ирэн Адлер, что вернусь в дом Эванса, как только ты скажешь, мне, где находится Шерлок Холмс. Доволен? - требовательно смотрит на него сверху вниз.       - Записывай, - Грей расслабленно откидывается в кресле, облизнув губы, - Лондон, северный Вестминстер, Бейкер-стрит, дом двес…       - Скотина!»

***

      - Когда ты ел в последний раз? – девушка оглядывается вокруг, надеясь найти хотя бы использованную чайную пару. Но, кажется, что комната абсолютно стерильна. Только куча книг, раскрытых, но не дочитанных, покрывают почти все твердые поверхности спальни сыщика.       - Ты вернулась к Эвансу? – он полностью игнорирует ее вопрос.       - Вроде того, - она начинает неторопливо прохаживаться по комнате, рассматривая скромное убранство.       Книги, что читает Холмс, по большей части посвящены мифологии, легендам и преданиям разных народов. Также посреди всего этого сомнительного чтива мелькают разные издания – она не может устоять, чтобы не фыркнуть – библии и Корана. На широком деревянном столе, поверхность которого обита дорогим изумрудным сукном, прямо под светом настольной лампы лежит раскрытый металлический кейс, изнутри обитый красным бархатом. Ирэн видела такие только в саквояжах частных докторов, посещавших дома, которые она обчищала. На подушечке, что так сильно контрастирует с зеленью стола, покоится небольшой шприц с уже набранным в него препаратом. Возле кейса же лежит пустая ампула, на котором безошибочно читается «Раствор 7%».       - Это что? Кокаин? – округляет глаза Адлер, с тревогой смотря на мужчину, что прерывисто дышит, оставаясь в темном углу комнаты, - сколько ты вколол?       Она, будто в один прыжок, преодолевает расстояние между ними и заключает его ослабленные ладони в свои.       «Холодные, как лед.»       - Холмс, ты знаешь, что букмекеры колют треть ампулы лошадям перед скачками? Чтобы они были резвее…       Ее встревоженный взгляд встречается с холодом глаз сыщика, в которых отражается ответ. Все он прекрасно знает. Это же Шерлок Холмс. Лучший сыщик Лондона. Кому, как не ему, знать о действии препаратов на организм.       Он не моргая смотрит на нее, продолжая дрожать от возбуждения, что выделяется в кровь под действием кокаина, и переполняет тело. Девушка гладит его руки, в неловкой попытке согреть.       - Ну зачем, зачем ты так с собой? – она поднимает кисть его правой руки к своему лицу. Дыхание обжигает бледную кожу.       - Я… - он будто не решается заговорить.       - Что? – она боится разорвать зрительный контакт, что так тяжело дается им обоим.       - Я подвел… подвел его, Ирэн, - ладонь внезапно наливается силой, и мужчина уже сам гладит своими дрожащими пальцами ее теплую щеку.       - Нет, Шерлок, все хор…       - Я подвел его! – чуть громче и твердо проговаривает Холмс, уже двумя руками держа ее лицо, - я ни черта, слышишь, ни черта я о них не знаю. Их природа просто не поддается анализу. Я подвожу… Я подвожу всех вас…       Голос мужчины срывается на истеричный шепот.       - Как я смогу победить? Я ведь не знаю ни черта, Ирэн…       Она видит панику на его лице, граничащую с отчаянием, хотя всегда думала, что эти два чувства совершенно чужды снобу с Бейкер-стрит. Ирэн Адлер никогда не любила слабых мужчин. Но то, как колотит Холмса в минуту бессилия, заставляет ее саму сдержать слезы. Бедный… бедный мальчик, что никак не может простить себе, что является всего навсего человеком. И не способен прыгнуть выше головы. Даже с допингом.       - Все хорошо, Холмс. Дыши. Слышишь? Дыши глубоко. Я с тобой. Слышишь?       Она успокаивает его, как напуганного ребенка. Холмс же исполняет каждое ее повеление, доверяя беспрекословно. Его грудная клетка высоко вздымается от глубоких вдохов, и начинает казаться, что в тесной комнате совсем мало кислорода. Ирэн пятится к кровати, держа его за предплечья. Шерлок послушно плетется следом, не смея прекращать дыхательные упражнения. Когда ей удается усадить его и сесть рядом, девушка начинает спокойно разговаривать о чем-то, попутно поднимая левый рукав его сорочки. Звук голоса действует успокаивающе. Мужчина начинает брать себя в руки.       - Так ты принимаешь кокаин, чтобы быть бодрым? – ее изящные теплые пальчики нежно гладят синеватые пятна на сгибе локтя.       - Да… - не хотя отвечает он, - Информации слишком много. Я ничего не успеваю…       - И это нормально, - шепчет Ирэн, продолжая осматривать следы от уколов.       Раз, два, три…       - Прости, что пришлось это видеть, - Холмс сидит перед ней, словно говорящая статуя, не смея пошевелиться. Дрожь в его истощенном теле стихла. Он, наконец, смог сосредоточить все свое внимание на гостье.       - На самом деле Грей просил тебя не тревожить . Но я все же решила напроситься, - она нежно улыбается ему, словно душевнобольному. - Так, когда ты в последний раз ел?       - Ты сердишься на меня?       Она игнорирует вопрос. Но от его пронзительного взгляда, требующего ответа, становится не по себе. Недовольно выдохнув, отвечает:       - Конечно, я сержусь. Ты думаешь, что один такой великий Шерлок Холмс, способен одолеть армию нежити и убить их предводителя… Какое тщеславие, - она показательно закатывает глаза.       - Я уже потерял близкого мне человека…       - И в этом нет твоей вины, - она нежно гладит его по плечу, - Холмс, сейчас ты даже себя спасти не в состоянии. Тебе нужна помощь, как никогда. Я буду рядом, слышишь? Я хочу быть рядом. Только вместе мы со всем справимся.       Шерлок вдруг наклоняется к ее лицу, утыкаясь в женский лобик своим. Они чувствуют дыхание друг друга на лицах. Уже по телу девушки пробегает непрошенная дрожь от такой близости. А ему стоит титанических усилий, чтобы не сорваться в эту же секунду…       - Уезжай, Ирэн. Уезжай туда, где безопасно…       - Нет.       - Тогда тебя увезут силой.       - Я лучше погибну, чем оставлю тебя, - с угрозой проговаривает девушка.       Как легко может одна фраза разрушить даже самую сильную выдержку. Как всего шесть слов спровоцировали выброс запасов тонизирующего вещества в кровь.       Мужчина коротко выдыхает, осмысливая услышанное, и тут же жадно припадает к ее губам, прижимая хрупкую фигуру девушки к себе так близко, насколько только возможно. Она же отвечает ему не менее страстно, терзая бледные губы, будто вымещая на них всю обиду, что скопилась за недели скитаний по улицам в ожидании его возвращения. Он покрывает россыпью поцелуев ее лицо и шею. Движения резкие и отрывистые, но все же каждое прикосновение Холмса наполняют нежность и забота, которыми он жаждет окружить свою гостью.       Не слушающими пальцами, Ирэн пуговка за пуговкой расстегивает мужскую сорочку, чтобы затем также покрыть поцелуями его плечи. Дела мужчины с платьем обстоят многим хуже, и если расстегнуть очередь мелких пуговиц, напоминающих маленькие жемчужины, на спине ему удается с переменным успехом, то вот, когда черед доходит до белья, он обессилено припадает к ее груди, что тяжело вздымается над злосчастным корсетом.       Подцепив его подбородок механическим пальчиком, и поднимая лицо для нового поцелуя, девушка второй рукой нежно оглаживает себя по бедру, пальчиками проникая под ремешки чулок. В ладони сверкнул крошечный клинок, лезвием которого она игриво проводит вниз от своей шеи к груди.       - Купишь мне новый, - отвечает девушка, и поворачивается спиной к мужчине.       Когда с шелковыми нитями, стягивающими женскую фигуру, покончено, Холмс чуть отдаляется назад, чтобы лучше рассмотреть то тайное, что обычно скрывают красивые женщины под тугой конструкцией. Один вид ее обнаженной спины, покрытой сеткой розоватых следов от впивавшихся в кожу швов корсета, окончательно отключает способность мыслить здраво. Эта женщина… Пришла и отвлекает от дел… Ведьма, что околдовывает… Как те, в книгах... После недели, которую он провел без сна и горячей пищи, кажется, что это мираж. Галлюцинация, вызванная нервным истощением и кокаином. Но разве может мираж так сладко пахнуть…       Стоя коленями на постели, он прижимается к ней сзади, жадно вдыхая запах с шеи и медных локонов. Проводит губами вдоль ее ушка, опускаясь по нежной шее к изящным плечам. Его сильные руки ласкают ее сочную грудь, перекатывая между указательным и большим пальцами возбужденный цвета шоколада сосок. Ирэн лишь прикусила нижнюю губу, чтобы не застонать, что есть сил, безропотно отдаваясь ласке. Свободная рука Холмса скользит вниз по ее животу, опускаясь ниже, едва затрагивая то самое, чувствительное место, что заставляет девушку выгнуться от возбуждения, ощущая бедром, что он хочет ее не меньше.       Не выдерживая ласк, желая оказаться еще ближе, чем есть, Адлер поворачивается к Холмсу лицом, вновь страстно целуя его, проникая языком внутрь и прикусывая тонкую кожу на губах, когда тот пытается отстраниться хоть на дюйм. Его влажные пальцы, которыми он не переставал ласкать женщину между ног, пробираются все глубже, отчего она вынуждена ухватиться металлической рукой за его мускулистое плечо. Но когда здоровая рука, поглаживая рельефный пресс сыщика, опускает ниже, он вдруг грубо ее останавливает.       - Я ведь не железный…       - Да что ты говоришь, - шепчет она ему в губы, увлекая за собой на подушки.       И вновь это вечное желание быть лучшим и все контролировать. Ну же, побудь обычным человеком еще совсем немного. Позволь спасти тебя сейчас.       Стоит только им лечь, как Ирэн ловко заскакивает на него сверху.       - Расслабься, Холмс, хоть мгновение, - шепчет она наклонившись.       Губы Шерлока растягиваются в улыбке, когда он садится на постели, оставляя Ирэн «наверху». Крепко сжимая ее талию в своих руках, он ласково проводит губами по груди, вырисовывая кончиком языка узоры на ореолах.       Чуть приподнявшись на коленях, Ирэн помогает себе рукой, и, когда он беспрепятственно проникает в нее, все же позволяет тихому стону сорваться с губ.       Она двигается, двигается медленно, постепенно ускоряясь, насаживаясь все глубже, когда он подается ей навстречу, вместе становясь неделимым целым. Холмс тяжело дышит, поглаживая ладонями ее стан, с блаженством наблюдая, как красиво меняется ее лицо от страсти. А она… она закидывает голову назад в экстазе, остатками разума осознавая, что никто из любовников не вызывал в ней столько трепета, одним лишь взглядом и прикосновением. Что не существует сейчас места прекраснее, чем объятия Холмса. И нет в этом мире ничего роднее пары голубых льдинок, что с обожанием смотрят на нее прямо в этот момент.

***

      - Всегда боялась уколов, - Ирэн с грустью смотрит в сторону рабочего стола, мягко перебирая пальцами короткие волосы Холмса, положившего голову ей на грудь, - шприцы пугают одним видом. А ты сам…       - Я много болел в детстве. Видимо, привык, пока лечился, - она чувствует, как Шерлок сильнее сжимает свои объятия, - да и не смел сопротивляться.       - Почему?       - Чтобы поставить меня на ноги шли все средства. Родители даже сняли дом в Бретани, чтобы я быстрее шел на поправку. А это недешево.       - Бедняжка, - саркастично замечает она, не сдержавшись, - так ты жил у моря?       - Да. В Сен-Мало.       Название города ей совсем ничего не дает. Единственный раз она слышала о юге Франции, когда попала в один из домов Сент-Джеймса под видом прислуги. Дочери хозяина собирались на побережье, и бурно обсуждали сколько платьев им следует взять с собой. А старшая девушка – самая бестолковая – хвасталась ажурным и, на взгляд Адлер, абсолютно бесполезным зонтиком, украшенным восхитительным тончайшим кружевом, с которым богачка собиралась выходить на променад прямо к «самому прекрасному морю». Только за этот дурацкий зонтик Ирэн выручила в ломбарде около ста фунтов.       - Какое оно?       - Что? Море?       - Угу.       После короткого замешательства, Шерлок лишь тихо отвечает:       - Соленое.       - И только? – грудь девушки задрожала от тихого смеха.       Холмс тоже улыбнулся, прикрыв глаза.       - Изумрудное. Буйное. И необъятное, - шепотом проговаривает он, громко вдыхая аромат ее тела.       - Мне нравится, - шепчет в ответ она, обнимая его за плечи, - Шерлок?       - М?       - Когда все это закончится…       - Хорошо, - перебивает Холмс.       - Ты не дослушал.       - Мы поедем туда. Обещаю.       Вот так. С полуслова.       Ирэн откинула голову на подушку и мечтательно закрыла глаза, представляя себе, как в выходном летнем платье из тончайших сатина и кружева, прячась от палящего солнца под тем треклятым ажурным зонтом, она идет по теплому песку. Вокруг нет и намека на ненавистный серый цвет: золотой песок, рассыпающийся под ее узкой ножкой, лазурное небо и изумрудное, как он и сказал, море, простирающееся за горизонт. Это место совсем не похоже на Лондон и кажется каким-то внеземным. На безлюдном пляже босой Холмс стоит у самой водной кромки, развернувшись вполоборота, и любуется ею, расслабленно держа руки в карманах льняных брюк. Его обычно бледная, кажущаяся зеленоватой от просвечивающихся венок, кожа стала смуглее, а пшеничные волосы выгорели на солнце, отдавая в платину. Такой беззаботный… Морской бриз раздувает медные локоны девушки, и она громко смеется, глядя, как мужчину до пояса окатывает волной прибоя.       - Только я совсем не умею плавать, - улыбаясь шепчет Адлер, не отрываясь от фантазий.       Но ответа не следует. Открыв глаза, она видит, что как спина Холмса, все так же обнимающего ее тело, плавно вздымается вверх. Кожей на груди она чувствует его равномерное дыхание.       Светает. Мелкий осенний дождь стучит по окнам, бестактно напоминая, что они все еще в холодном сером Лондоне в тесной комнатке отставного сыщика с Бейкер-стрит. Ирэн опускает веки и блаженно прислуживается к тому, как мирно рядом с ней сопит мужчина, не спавший, наверное, целую вечность. Кажется, она не задумываясь выпустит всю обойму из револьвера в брюхо того глупца, что только посмеет нарушить его покой.       - Отдохни, как следует, Холмс,- ласково шепчет под нос, про себя продолжая:       «А море нас подождет».