(23:20) Хочешь поговорить об этом?
Женя кусает нижнюю губу и думает вообще выключить телефон, делая вид, что она спит. Но Брайан достаточно умен, чтобы понять, что она не спит и прокручивает ошибку снова и снова (а ведь все шло так хорошо, и она пошла на флип, даже когда ее мысли кричали, что слишком быстро-слишком быстро-слишком быстро). Иначе, он бы просто не писал. И Женя знает, что если она не ответит, что он просто придет к ней в комнату, чтобы убедиться, что с ней все в порядке. (23:37) Мне нечего сказать Ему требуется меньше минуты, чтобы ответить.(23:37) Тогда позволь мне сказать. Прогуляемся?
— Что ты чувствуешь? — первое, что он спрашивает, когда они встречаются перед отелем. У нее под пижамными штанами две пары колготок, а пальто застегнуто по самое горло. — Не знаю, — отвечает Женя, и у нее наворачиваются слезы, те самые слезы, над которыми все издевались после Олимпиады, слезы, из-за которых ее прозвали эгоисткой. Это была полуправда, когда она сказала, что не знает, что чувствует. Она просто не знает, как это сказать по-английски. Научиться говорить по-английски до сих пор было одной из задач, которая держала ее в напряжении, но сейчас это просто ее расстраивает, потому что она не знает, как объяснить, что она хочет сказать. — У тебя все получится, — говорит он ей, и Женя судорожно выдыхает, кивает, глядя на его изношенные кроссовки. — Никто не идеален. Последняя реплика все еще бьет ее наотмашь, сколько бы раз он ее не повторял. Ошибка, которую она допустила сегодня, заслужила бы утешительных объятий от Этери Георгиевны, но потом целый поток страшных слов и холодного безразличия преследовали бы за ней, пока она не выйдет за лед и не докажет, что она может лучше. Докажет, что она достойна времени Этери. Достойна ее любви. Они долго разговаривают — Женя пытается сформулировать свои мысли, а Брайан слушает, и он терпеливее всех людей. Она говорит ему, что не понимает, почему так нервничает все время, а он уточняет, действительно ли она уверена, что не знает. Это ее смешит. — Отдохни, — ласково предлагает Брайан, хлопая ее по плечу так, как он делает со многими другими фигуристами. Она вроде чувствует себя лучше, но ее мысли не дают ей покоя. Она пролистывает сообщения, когда взгляд цепляется за одно имя. Имя, которое она всегда будет помнить, но которое не появлялось c тех пор, как она покинула Москву, сколько бы Женя не пыталась. Алина.(22:46) Мне жаль, что так получилось в кп. Удачи завтра, Жень.
Женя чувствует, как перехватывает горло, и снова пытается сдержать слезы, навернувшиеся на глаза. Она буквально видит, как все вернулись в Москву, собрались над чьим-то телефоном и громко смеются над ее глупой ошибкой. Убежала в Канаду тренироваться? И? Тренироваться падать? Или проигрывать? Ее пальцы двигаются сами по себе, и даже прежде, чем она осознает, сообщение отправлено. (1:14) ты наконец-то разблокировала меня? : D Через мгновение ее телефон снова вибрирует. Она удивлена: она ожидала, что Алина сейчас тренируется.(1:18) и не заставляй меня жалеть об этом.
Уши розовеют. Это такое холодное сообщение, контрастирующее с привычным теплом от Алины, такое холодное, каким стало их общение с начала сезона. Если Женя — фея, то Алина — феникс, бесстрашно прожигающий свой путь на льду, фурия, которую никто — даже Женя — не заметил, пока не стало слишком поздно. Но сейчас все кончено. Она ничего не сможет вернуть. (1:18) пожалуйста, послушай меня. Ты же меня знаешь. Я бы никогда не сказала бы такого. Ни о тебе, ни о ком-либо еще.(1:18) знаю
Женя хмурится. (1:19) тогда почему заблокировала меня?(1:20) мне было больно. Я не знала, что думать. И все, что я знала, было то, что ты ушла, и я не знала, что с этим делать.
Еще одно сообщение через секунду:(1:20) мы можем не говорить об этом? Именно поэтому я тебя заблокировала. Я не должна сейчас отвлекаться.
(1:21) ладно. Прости. Спасибо за пожелание удачи. Тебе тоже удачи на следующей неделе в финке. Не то чтобы она была тебе нужна.(1:21) я смотрю, ты тоже следишь за происходящим.
(1:22) я бы предпочла назвать это «изучением» Проходит несколько минут. Ничего. Женя так хочет продолжить хотя бы на секунду. Алина — частичка дома. Алина — друг. По крайней мере она им была. (1:28) она убила тебя.(1:30) лол еще нет. Глейхенгауз пытается.
(1:31) кто-нибудь, ради бога, отберите у него коллекцию звуковых эффектов, пожалуйста, аминь.(1:34) боже
(1:35) разбитое стекло — мое любимое(1:35) ХВАТИТ (1:35) ты же знаешь, что если бы ты осталась, эта программа была твоя? Там твоя пантомима.
(1:36) о, я вовремя ушла. Еще некоторое время прошло в тишине, и Женя боится, что снова расстроила Алину. Она думает просто сдаться, выключить свет и попытаться поспать, когда телефон снова гудит.(1:52) скучаю по тебе
Сердце Жени сжимается, потому что это та самая Алина, не олимпийская чемпионка Алина Загитова, не та Алина Загитова, которую мир противопоставляет ей. Это просто Алина, мелкая Алина из Ижевска, которая широко распахнутыми восторженными глазами наблюдает, как Женя катает свою хореографию. (1:53) тоже скучаю по тебе, Алин. Поцелуй от меня Масару Алина отвечает просто — плачущий смайлик, после которого идет красное сердце, и Женя снова вспоминает, какая же Алина юная, какой же доброй и сдержанной она была после победы в Пхенчхане, чтобы не задеть чувства Жени. После этого все складывалось в лучшем случае неловко, а как же могло быть иначе? Она пережила травму, а потом Чемпионат Европы. Она пережила Олимпиаду, как бы тяжело это не было. Она пережила тот момент, когда не могла прыгать из-за лодыжки и спины. Она пережила переезд в Торонто. Пережила, что ее имя втоптали в грязь. Втоптала в грязь та самая, которую она раньше считала своей второй матерью. Она все пережила, и это тоже переживет.***
Где-то внутри нее живет дикое животное, и Женя, проведя все утро на льду, пытается его разбудить. Она уставшая и голодная, но решимость горит где-то внутри, когда она выходит на лед, чтобы выкатать свою произвольную программу, она чувствует себя оголенным нервом. Болельщики шумные, но ее мысли громче, а голоса в ее голове (Брайан, Трейси, Алина, мама и Этери тоже — Женя думает, что Этери всегда будет частью нее, к лучшему или к худшему), ведут ее шаг за шагом. Кажется, что это и вечность, и мгновение, когда она входит в каскад, а затем все кончается, действительно кончается, и она знает, что ошибки были, но она приземлила каждый прыжок, и ее тело горит. Толпа ревет, поднимается, чтобы подбодрить ее, кидая игрушки и размахивая флагами. Брайан ждет ее у бортика, и Женя, даже не сойдя со льда, обнимает его. Он крепко хлопает ее по спине, словно пытаясь показать, что она настоящая, живая и не сломается. Он ей не позволит. Вокруг все суетятся, звучит облегченный смех, на нее надевают цветочную корону, а Луна лежит у нее на коленях. Сейчас первое место. Она знает, что не победит, ни в тот момент, когда здесь Лиза. Но сейчас этого достаточно. Цветы падают ей на глаза, а Женя выдыхает с облегчением.***
Конечно, она не побеждает. И это даже не серебро. Но она также поднимается на пьедестал. Год назад бронза была бы для нее смертью, поражением. Бронза значила бы, что она убьется на тренировках до потери сознания. Но она смотрит на Лизу — Лизу, которая была на дне и вернулась с ревущей местью. Она смотрит на Мако — Мако, переполненную талантом, на такую юную, с улыбкой, которая напоминала распустившийся цветок. Она немного похожа на Алину. Женя смотрит в тьму, усеянную вспышками от фотоаппаратов, и улыбается. На Чемпионате Европы серебро было подарком. На Олимпиаде — проклятьем. Теперь она стоит с бронзой (впервые на взрослом уровне — заголовки обязательно припомнят об этом), и эта бронза — надежда. В конце концов, понимает Женя, каждый огонь рано или поздно гаснет, но пепел всегда может воспламениться снова.