Да пускай свершится над тобою суд...

      Да пускай свершится над тобою суд,       Да пускай признаешь все свои грехи,       Да пускай спасутся те, кто всё ещё живут,       И да пускай глаза закроют те, кто уже давно мертвы.       Вина твоя, во всех наших смертях и бедах,       Вина твоя, что стою перед тобой сейчас,       Вина твоя, что в прах отныне ты одета,       Вина твоя, что труден будет этот час.       Ты не хотела, да, я знаю,       Но то, что было, уже совершено.       И вот стоим лицом к лицу, и краем к краю,       Понимая, что уже всё за нас предрешено.       Твой нож, доселе - был простой игрушкой,       а хладнокровный взгляд - причудливой гримасой.       Но всё понятно стало, когда ко мне, идущей,       Ты предала всю человеческую расу.       Не монстр ты, но и не человек,       Ты, как говорил мой брат - "Сбитый со своего пути".       Но ты наплевать хотела на совершённый грех,       И на правильные сути.       А я, глубоко в своей душе,       Надеялся, что может быть,       Ты всё поймёшь, отпустишь нож свой всё же,       И дашь своим грехам уплыть.       О нет, я не смогу, прости.       То воля теперь уж не моя.       Я буду по реке грехов идти,       И всё равно, что лодка без меня.       Я заслужила этого, и твоих смертельных слов.       И не хочу тянуть тот тяжкий, горький час.       Ступаю пару окровавленных шагов,       И мой добрый свет в глазах навек угас.       Так делай же свою работу, мой милый друг судья,       Я приму любой твой приговор.       Отомсти за брата своего... и за себя,       Убей меня средь подземельных гор...       Свет пролился в окна к нам,       И кто-то больше не проснётся.       Мы их отправим в вечный путь, в зале суда,       Среди колонн, и искусственного солнца.       Побледнела ты, и я свой зажёг голубоватый глаз.       Так приготовься, человек, отныне буду я не так уж весел.       Я посмотрел в окно, в последний раз,       И весь мой юмор, как и хотел мой брат, на барьер повесил.       Твой голубого цвета глаз, и постоянная улыбка,       Постепенно начинает походить на страх.       Прости, пожалуйста, судья, за то, что ты стоишь так зыбко,       И за то, что скоро превратишься в прах.       Моя кожа давно стала бледнее белой,       Так приготовься, монстр, пролью отныне кровь я и твою.       Последний раз я посмотрела на твою улыбку, друг мой бедный,       И навсегда, как вы и хотели, убила доброту свою.       Да пускай свершится над тобою суд,       Да пускай признаешь все свои грехи,       Да пускай спасутся те, кто всё ещё живут,       И да пускай глаза закроют те, кто уже давно мертвы