Конец - это только Начало

За завесой Реджина смотрела с замиранием сердца на то, как медленно и верно её дочь становиться на неверный путь. На путь, который в своё время выбрала и она. Женщина молчала, когда девушки вернулись из дома чародея. Молчала и тогда, когда с жадностью изучали каждую строку. Лишь позволила себе лёгкую улыбку, когда следила за спорами дочери и её подруги. Сжимая кулаки и стискивая зубы, наблюдала, как Роза слушала объяснения Робин и Алисы, теряясь в самой себе. Её маленькая принцесса выросла без сердца, и теперь горе-мать смотрела на рук своих творенье. Уже взрослую девушку, сидевшую с отсутствующим видом, а после, крайне убедительно, игравшую роль. В туман женщине хода не было, но она этому была отчасти даже рада. Реджина боялась смотреть в глаза мужа, на близких ей друзей. Она знала, что там увидит. И, может быть, только Эмма, такая же отчаявшаяся мать, посмотрит на неё с сочувствием. Но вот девушка вышла из тумана. Серая и потерянная, она медленно и верно обретала почву под ногами, но она была куда более зыбкой, чем казалась, и манила в непроглядную тьму, обещая обманчивую справедливость. Только когда Розетта села в машину, королева Межмирья позволила себе тяжёлый прерывистой вздох и тихое «Прости». Будто её могла увидеть дочь. Её слабость. Её раскаяние. Её боль. Теперь, когда Роза всё вспомнила, когда её пустота стала понятной, а цели ясными, Реджина всё же засомневалась в своём решении. Своими руками она создала, возможно, самую опасную из всех злодеек. В сознании всплыли картины давно минувших дней, когда сама Реджина была того же возраста, что и её дочь. Тогда Кора выдала её замуж, а сама она, только-только став королевой, узнала правду. Отчаянные попытки вернуть любимого не увенчались успехом, а потому свою боль она преватила в ненави,ть и жажду мести, которая застилала ей глаза. Реджина никогда не вырывала себе сердце надолго, препочитая накладывать оберегающие заклинания. Наслаждалась каждым своим грехом, словно праведник молитвой. Женщина знала, что Кора была не многим старше Розы, когда лишилась сердца. Она, тогда уже познавшая великий спектр чувств и эмоций, всегда знала как говорить, и что сделать. Те отголоски чувств иногда давали о себе знать, и в те моменты Кора была чудесной матерью и женой. Розетта же лишилась своего сердца в четыре года, и почти сразу выпила зелье забвения. Её душа не напиталась чувствами и сама девушка не знала ничего ни о любви, ни о ненависти. Её не коснулись ни боль, ни счастье. Реджина вспоминала, как её маленькая прнцесса задорно смеялась и взахлёб рассказывала байки разбойников, которые любили возиться с малышкой. Маленькая вредина с детсва задирала кого ни попадя и всегда звонко смеялась, когда за ней, после её выходок, кто-то бегал. Теперь же, уже взрослой девушкой, она всё так же выводила из себя людей, но лишь для того, чтобы пополнить арсенал ролей, чтобы сыграть достоверно, из любопытства возможно, но не от того, что хоть что-то чувствует к человеку. — Реджина? — Родной голос сочился болью. Робин стоял чуть поодаль и точно также смотрел в след удаляющимся машинам. — Я не в том положении, чтобы таить обиды. — Чуть подняв голову, женщина с немой мольбой посмотрела на мужа, тот лишь усмехнулся, будто заставляя себя. — Я верю, что наша дочь сильная. Верю, что от нас она взяла лучшее. — Обернувшись, он посмотрел в глаза любимой, ради которой когда-то и поменял весь свой уклад и из разбойника превратился в короля. — Даже если она унаследовала нашу тьму, я верю, что Роза сможет её приручить, а не поддаться. — Прости… — Женщина вздрогнула, из последних сил стараясь сдержаться. — Она сможет. — Крнечно, сможет. Моя девочка не боялась разбойников в лесу, а к Румпелю с радостью прыгала на руки. — Робин успехнулся, вспоминая ошарашенное лицо тёмного мага, когда его малышка с криками «дядюшка тёмный» прыгнула на него с разбега. Белль тогда долго смеялась, подтрунивая над мужем. Зато сам Румпельштильцхен сразу полюбил маленькую негодницу и часто игнорировал её попытки полазать по нему. — Если она сделала самого тёмного мага почти ручным в три года, что она сделает с бедным сказочным миром в двадцать? — Вот это то меня и волнует… — Прошептала Реджина, но всё же улыбнулась.

***

Эмма же стояла у стены. Ей на миг почудилось, что в тумане мелькнула маленькая Хоуп. Её кукольное детское лицо появилось лишь на долю секунды, но этого хватило, чтобы женщина вглядывалась в плотный туман. — Это лишь её память. Страж, что не выпускает. — Крюк хотел взять любимую хотя бы за руку, чтобы успокоить. Но мог лишь привлечь её внимание голосом. — Она следующая, Киллиан. — Беспомощно глядя на пирата, прошептала Эмма. — Как она справиться… А вдруг? — Она уже большая совсем. — Грустно улыбнулся мужчина. — И очень похожа на тебя, так что… — Я уже не спасительница… — Хмыкнула блондинка, глядя сквозь чуть просвечивающие руки. — Посмотри. Совсем расклеилась. У меня больше нет сил… — Ты мать, потерявшая ребёнка на пятнадцать лет. И у тебя не было другой жизни, как у Белоснежки, не было возможности забыться. — Крюк понимал, что привыкшая спасать всех и вся, она не могла простить себе, что не уберегла родную дочь. Совсем кроху, которая так светло и радостно улыбалась в детстве, а теперь вынуждена будет выживать. Наверное, это их личное проклятье. Просто смотреть ни в силах ничем помочь, никак повлиять. Он часто думал об этом, но всегда отмахивался от таких мыслей. Теперь вот не выходило… — Я просто надеюсь, что она справиться, что рядом всегда будет кто-то сильный, на кого она сможет положиться… Моя маленькая Надежда не должна оставаться одна. — Эмма болезненно улыбнулась и зашагала по трассы в город. Крюку больно было смотреть на то, как его любимая медленно и верно теряет рассудок. Сначала это было не заметно. Она переключилась на Генри, но ночи проводила в заброшенном замке, среди игрушек и платьев дочери. Теперь же, её болезнь стала резко прогрессировать. Тот груз, который на неё возложил Румпель в своё время, который положили на её плечи родители, не переставая гордиться этим, груз, который чужими надеждами лёг на неё с первых дней нахождения Эммы в городе, она несла с достоинством. Джонс видел, как рада она была тому, что начались тихие деньки. Каждый день своей беременности она летала по замку, который ей подарили в благодарность за всё, что она сделала. Окрылённая тишиной и покоем. Бывший пират видел, как она не отходила от дочери пять лет ни на шаг. А когда отводила её к Румпелю на занятия, была сама не своя. После того, как спасла Хоуп, она и вовсе переменилась. Прежний груз стал тяжелее, а мужчина просто не знал, как помочь той, что сама всегда помогала. Взгляд пирата упал на удаляющиеся машины и сердце больно заныло. — Моя маленькая жемчужинка… — Перед глазами всплыл образ. Не взрослой девушки с цепким взглядом, а малышки которая отобрала у отца крюк и бегала по комнате с ним, как с трофеем. Маленькая проказница любила играть, но побаивалась чужих. С Розой играла с младенчества, а когда пробудилась магия, решили отвести к Румпелю, чтобы научил её сдерживаться. Тот ворчал про детский сад, но малышку в ученицы взял. Хоуп его боялась и сидела тихо и смирно, с удивлением глядя на подругу, которая опять залезла на спину Тёмного. — Теперь ты уже не бояшься чужих, жемчужинка. — Кивнув Зелине и двойнику, пират перенёсся домой, где и решил дождаться дочь. Зелина, как и отец Алисы, не вмешивались в дела семей, чья жизнь была уничтожена проклятьем. Их детям не грозила смерть, и они даже представить не могли, какой груз лежал на душах их близких и родных. — Насколько я могу судить из увиденного, девчонки крепко стоят на ногах. — Крюк проводил взглядом отца Хоуп, который пошёл за женой, а после исчез, куда-то перенесясь. — Стоят-то они крепко. — Кивнула Зелина, с сочувствием глядя на сестру и подругу. Сколько раз нянчилась с племяшкой и её тихоней подругой, привязалась и теперь переживала за них, как за родных детей. — Главное, чтобы почва под их ногами, не оказалась болотом. — А после, перенеслась в машину дочери, так и не отважившись подойти к сестре.

***

Наш мир. Роза ехала с Хоуп в уже привычной тишине. Первая отчаянно старалась не забыть увиденное, а вторая пыталась совладать со страхом, что не хотел отпускать. Эрроу не знала, что может вызывать тот ужас, который она испытывала около тумана. Он, бесспорно манил, но казалось, сделай она шаг, и весь её мир рухнет. Девушка убеждала себя, что, когда настанет нужное время, она сможет войти в эту чёртову дымку, но в глубине души всё же знала, что это будет для неё самым сложным из всех испытаний. Они доехали до дома, и только Хоуп собралась с мыслями, чтобы расспросить подругу, как шатенка выбежала из, едва остановившейся, машины. Как сумасшедшая она вцепилась в кожаный переплёт своего дневника и начала что-то строчить, прямо на ступенях лестницы в дом. — Что ты… — Минуту! Мне нужна минута. — Роза даже не подняла головы. Всё писала и писала, без остановки. — Ладно… — Хоуп как-то устало потёрла глаза и уже совсем по-другому посмотрела на дом. Она выбрала его неосознанно или же подсознательно? Оставив подругу с её дневником, брюнетка всё же решила осмотреть дом. До этого ей казалось каким-то неправильным подобное поведение. Пусть в здесь были её фото, она не считала его своим. Казалось, сейчас вернуться хозяева и непременно начнётся скандал. Они обязательно скажут, что на фото другой ребёнок, просто похожий на Хоуп, вызовут полицию и… Или же они, увидев её, обнимут, может расплачутся и возможно попросят прощение, что так поступили. Девушка всей душой хотела верить, в то, что её родители живы, что она и правда какая-то там принцесса с целым замком и королевством. Хотела верить, что на самом деле та жизнь реальна, а эта — всего лишь сон. Она обходила дом, в поисках улик, которые убедят её в том или другом, ведь сестре и Робин она больше не верила, так как раньше. Хотя верила ли она им вообще когда-то так, как Розе или бабушке? Воспоминания сами вспыли в голове, заставляя уголки губ дрогнуть в грустной улыбке.

***

— Хоуп, это… — Седая прядь упала на сморщенный лоб. Бабушка держала дневник с записями об аварии и явно знала, что внутри. — Как это понимать? — Я… — Замялась, не знала, как сказать, не знала, как отреагирует Кора, а потому молчала. Глупая маленькая трусишка… Взгляд упал на фото, где мы с Розой. Подруга такая уверенная, смелая, а я… — Может, они живы? — Тихо, себе под нос пробубнила, полнейшая трусиха. И сжалась в ещё больший комок. В возникшей тишине раздался тяжёлый вздох. — Хоуп, я не вправе давать тебе надежды и обещания по этому поводу. Единственное, что могу сказать, так это то, что зря ты так боишься. Правда, она, конечно, бывает разная, почти всегда горькая, но она тебя настигнет. Сама или ты её догонишь… — Она вложила дневник в мои руки и, неожиданно нежно улыбнулась. — Но поверь мне, когда тебя настигнет страх, посмотри ему в лицо и улыбнись пошире. — Зачем? — Я даже удивилась. Руки тут же сжали блокнот. — Обычно тот, кто вызывает у нас страх, чертовски злится, когда мы счастливы. — И бабушка засмеялась. — Когда встречаешь человека, который пытается тебя запугать, посмотри ему в глаза и улыбкой покажи, что тебе до его угроз нет никакого дела. Собака лает, ветер веет, как говориться. — А если они решат, что я не счастливая, а слабая и жалкая? Сама по себе ничто, а их, например, много, или они больше меня? — Даже подалась вперёд. Ну да… Мне тринадцать, в школе за меня заступаются девочки, а вот за её пределами… — Тогда стань сильнее. Я что, зря вас записала на борьбу и фехтование? — Кора пожала плечами, а после добавила. — Сильного человека видно всегда по его осанке, по тому, как держит голову. Если ты не уважаешь себя, то не стоит ждать, что и другие проявят к тебе хоть сколько-то уважения. — Бабушка замолчала, будто вспоминая что-то, а после посмотрела на меня как-то странно. — Я рада, что ты на них не похожа, но меня это беспокоит. — На кого? — Может она знает моих родителей? Может же такое быть? — Да так… — Всё, что она мне ответила по этому поводу. Потом погладила по голове, и улыбка её стала такой мягкой и тёплой. — Сила, она не в твоём теле, не в голове и даже не в сердце. Она в душе. Тело может ослабнуть, голова затуманиться и сердце может затеряться, но душа, она всегда с тобой, моя милая. Ты можешь бояться, ты должна бояться, так ты узнаёшь свои слабости, а зная их, сможешь с ними бороться. — Бабушка постучала аккуратным ноготком по моему блокноту, прижатому к груди. — Если хочешь — копай, если боишься — копай вдвойне усерднее, а если тебе мешают — то стоит утроить свои старания. — Но если мне мешают, чтобы спасти? Вдруг я не просто так… — И умолкла, чтобы не проболтаться, что ничего не помню. — Это твоя жизнь, моя милая. Тебе решать, что тебя спасёт, а что погубит. Сейчас, ты думаешь, что если не весь, то хотя бы половина мира против тебя. — Уловив мою слабую улыбку, бабушка тоже хмыкнула и продолжила. — Но иногда получается так, что против тебя только ты. Ты сама себе враг, сама себе кошмар, сама себе укор. Но не забывай, что ты можешь быть и другом самой себе. — Она посмотрела на часы. — У вас через час занятия по музыке, а ну марш собираться! Тогда я поняла, что как бы она не выделяла Розу и Робин, меня она тоже любит… После того разговора, бабушка стала уделять мне больше времени и воспитывать во мне уверенность в собственных силах.

***

Хоуп улыбнулась отражению, которое было печально-задумчивым, а после перевела взгляд на комнату. Она была заперта и, кажется, вовсе не заинтересовала Розу, когда та путешествовала по дому. Или она была сильно уставшая, или просто плюнула на затею взлома этой двери. Брюнетка глянула через перила лестницы, убеждаясь, что подруга всё ещё занята, и, вдохнув поглубже, направилась к запертой двери. Единственной запертой внутри дома. Пара ловких отточенных движений и ручка, чуть скрипнув помогла открыть дверь. Щелчок выключателя и комната налилась светом, показывая вошедшей пространство плотно покрытое пылью. Будто только эта комната была реальной в целом городе. Детская кроватка, игрушки, мебель… Но привлекло внимание Хоуп иное. Склянки с иссохшими зельями, колбочки с порошками и странные символы прослеживались везде, включая резную мебель. Было видно, что эта комната, да и весь дом наполнены вещами необходимыми. Что указывало на то, что домом пользовались редко, но куча лишних стекляшек и рисунков в комнате… — Жуть… — Тихо проговорила девушка и, робко ступая, зашла внутрь. — Тут ты прожила последние пол года. — Мелодичный женский голос раздался так неожиданно, что Хоуп подпрыгнула и схватилась за ближайшую вазу. — О, не стоит. Я просто решила проведать вас. — Мисс мэр? — Удивление и раздражение сменилось гневом. — Тебе тут не рады. — Предостерегающе прошипела брюнетка. — Я вижу. — Хмыкнула женщина, кивая на вазу. А после посмотрела вокруг. — Занятно. Столько оберегов, зелий и пыльцы фей, а проку никакого. — Зачем всё это? — Смирившись с наглостью гостьи, Эрроу поставила вазу и, как-то устало, обвела комнату взглядом. — Они прятали тебя. — Равнодушно отозвалась Фиона. — От кого? — Но в ответ лишь наигранное пожимание плечами. — От тебя не так уж и много проку. — Тихо пробубнила девушка, но её всё равно услышали. — Смотря кому… — Неопределённо хмыкнула фея. — Что там Роза строчит? Даже не заметила меня, когда я пришла. — Не знаю. — Отчасти потому что действительно не знала, отчасти из-за антипатии к мэру, Хоуп смолчала о выходке подруги. Почему-то точно знала, говорить, что Спайк вспомнила себя, не стоит, точно не мэру. — А я думала вы близки… Наблюдать за вами одно удовольствие. — Хоуп вздрогнула. Может Фиона уже узнала о Розе… Но тогда бы она тут не вынюхивала. Что-то не складывалось и это раздражало девушку. — Если это всё, что Вы хотели, то убирайтесь. — Снова перешла на формальности Эрроу. — Не уж-то вам не интересно узнать правду? — Скучающе протянула женщина, опираясь плечом о стену. Хоуп только улыбнулась, чуть устало, но шестерёнки в голове закрутились. «Книги мы конечно прибрали, но коли она за нами следит, то должна была бы знать, что мы уже побывали в особняке и достали то, что требовалось. Даже если опустить тот факт, что Фиона не следила за нами в доме, то уж не заметить, как мы два дня шляемся то до огроменного дома, то до границы она не могла. Вывод? Эта дамочка блефует. Зачем? Чтобы запугать… Но помня фокусы в участке, и её бесшумное появление здесь… Зачем запугивать? Чтобы внушить мысль о своей всемогущественности? Или же отвлечь внимание от другого? Чего?» — Взгляд скользнул по фигуре. — «Так и не разглядеть, но она явно бледнее, глаза чуть впали… Давай, мозг, работай! Найди отличия, за что зацепиться? Руки! Под ногтями что-то вроде зелени. Такое было и у нас, когда мы в теплицах отрабатывали за грешки. Бабушка нас туда загоняла и заставляла возиться с травами, варить настои… Что ж ты варила?» — Тут странно пахнет. — Прервала Хоуп затянувшуюся паузу. Мозг судорожно подбирал варианты, но они были неправдоподобными. Начиная от яда, заканчивая чем-то вроде супа из жаб. — Зелья Зелины всегда были качественные. До сих пор оберегают эту комнату. — Хмыкнула Фиона, явно с трудом признавая заслуги ведьмы. Девушка это заметила. — Поэтому комната не поддалась магии, как всё остальное… — Скорее себе, чем фее сказала Хоуп. Единственное место, которое выглядело соразмерно своему возрасту. — Как у вас тут всё лаконично. — Присвистнула Роза с каким-то снисходительным подтекстом. — Крёстная, чайку налить? — Эрроу вздрогнула, но только внутренне. Что-то в голосе подруги её насторожило. — Чем занималась? — Улыбка феи была заботливой и лживой. Хоуп непроизвольно скривилась. Когда-то очень давно, бабушка научила её чувствовать ложь. Она всех обучала мастерству лжецов и тому, как их распознать. Первое не прижилось в Эрроу, а второму смогла научиться только она. — Придумывала проклятья, что осыплются на головы моих врагов. — Не менее обворожительно улыбнулась девушка. Брюнетка не повернула головы, так и глядя на узоры вырезанные на кроватке. Но точно знала, что подруга не солгала, а вот фея отчётливо вздрогнула. Потом раздался звонкий смех. — Что с твоим лицом, милая крёстная? — Удивлена, что ты так странно говоришь… Могу ли я поздравить тебя с возвращением памяти? — Роза всё ещё улыбалась. Хоуп не отреагировала, и повисла тишина. Фея растолковала её верно. Тут же засияла и подалась вперёд. — О, милая! Поздравляю! — Я б на твоём месте так не радовалась. — Скалясь, выдала Розетта. — Фиона дёрнулась, но уже Спайк прижала её к себе. — Ты правда рада? — Безусловно! — Странные мурашки пробежали по коже феи. Будто только сейчас она увидела двух этих девушек. Только сейчас разглядела, что они далеко не так просты, как она думала. Будто волк показал клыки сквозь овечью шубу. И она, меж двух оскалившихся хищников, безобидный кролик. «Стоп! Это просто девчонки! Просто малолетки, одна из которых узнала своё детство! Она просто дитя, неразумная и слишком самоуверенная. Без знаний, без магии и маломальской осознанности. Это не её, а мой мир! Да что это со мной?!» — Паника глушила доводы разума. — Крёстная, ты рада за меня от всего сердца? — Улыбаясь и заглядывая в глаза, вопросила, по сути, ребёнок. — Милая, конечно рада! Всё моё сердце ликует! — И стоило ей закончить эту ничего не значащую фразу, как грудь пронзила боль, а чужая рука сжала сердце. Роза улыбалась и глаза её искрились наивностью, но Фиона разглядела на самой глубине что-то страшное. Так выглядело ничто. Пустота, безразличие и странный алчный огонь, пожирающий чужие чувства. — Этим сердцем ты радуешься моему возвращению, крёстная? — Роза видела ужас в глазах одной из самых страшных злодеек. Хоуп тоже боялась, она это заметила по вздрогнувшей фигуре. Но вот подруга успокоилась и подошла, вставая за спину человеку, которому всегда доверяла. — Роза… — Тихий голос, но одного взгляда на девчушку фее хватило, чтобы понять, как бы она не боялась сейчас, дочь Спасительницы спасать её не будет. Порвёт любого за подругу, рядом с которой выросла и скажет, что сделала правильно, что защитила Розу, которая вряд ли нуждается в защите. — Не мучай её. — Улыбка с лица Спайк так и не ушла, лишь глаза стали более осознанными. Острая боль, и сердце всё ещё в руках девчонки, но уже не в груди Фионы. — Ты права, такие мучения как-то мелочны… — Розетта покрутила в руках орган. — Как любопытно… Расскажи, почему так вышло? — Это всё магия. — Как на духу начала фея. — Ты вкладываешь её в руку, чтобы та прошла сквозь преграду, не нарушая её единства, а после обволакиваешь магией сердце и достаёшь его суть. Сам орган внутри, всё ещё качает кровь, но это всё, на что он способен. Его же энергетическая часть у тебя в руке. Оба сердца связаны, но одна часть его, просто мышца, а вторая — вся человеская суть. Когда разрушишь то, что у тебя в руке, суть существа превратиться в прах, а сердце остановиться и человек умрёт. — Почему это происходит, ведь мышца живёт своей жизнью… — Девушка нахмурилась, крутя в руке трофей, пока её подруга сглатывала комок ужаса. — Говорят, что человек состоит из множества граней. Его тело, его душа и разум, а ещё его суть, заключённая в сердце. Есть и множество других граней, но эти считаются основными. Если разрушишь что-то одно, то уничтожится и другое. — Фиона со странной отстранённостью подумала, что зря она стала столь самонадеянной и вернула своё сердце на место. «Думала, эта безделица поможет мне обмануть девчонок, а в итоге…» Мысль мелькнула и исчезла. И фея увидела, как засияла улыбкой Роза. — Сейчас ты пойдёшь к себе и забудешь о том, что вообще к нам заходила. Забудешь и о нашем прибытии, для тебя город пуст. А, скажем завтра, часов в десять, ты придёшь сюда, и мы с тобой всё-всё обговорим. А теперь иди. — Дымка скрыла фигуру в чёрном костюме, а после рассеялась, оставляя после себя только пустоту. — Это… — Её сердце. — Роза улыбнулась. — Знаешь, люди думают, что это буквально сердце, а оказывается метафорически. Суть… Как, любопытно… — Роза… — Только подумай, мы узнаем у неё всё! Она расскажет, а может и покажет… — Девушка странно смотрела на сердце, будто заворожённая. — Роза! — Ты даже не представляешь. Она может научить нас магии, может поведать, как обстоят дела. Нам не придётся тратить время на адаптацию, она нас подготовит… Мы сможем… — Чёрт тебя побери! Розетта! — Хоуп встряхнула подругу, да так, что та чуть сердце феи не выронила. — Что ты вообще творишь? — Хочешь узнать, почему я такая? — Равнодушно отозвалась шатенка, держа орган, как самое большое сокровище. Затем вздохнув, положила его аккуратно на тумбочку и спустилась на кухню. После вернулась, держа дневник в руке и протянула. — Читай. Сначала с сомнением, потом со всё более и более удивлённым видом Хоуп листала дневник и переводила недоумённый взгляд на подругу, каждый раз, как натыкалась в тексте на интересный поворот. — Это… — Читай. — Всё, что могла услышать Эрроу. — Но… Как… Пф-ф-ф… — Пробегая по последним строчкам снова и снова, она неверяще уставилась на подругу. — Я не понимаю. — Хочешь проверить? — Роза встала, убирая руки за спину, как бы предлагая свою грудь для осмотра. — Я не умею, да и… Вряд ли выйдет. — Хоуп посмотрела на сердце, всё ещё лежащее на тумбочке. — Знаешь, мне нужно время. Я… Просто не понимаю и не знаю, как реагировать. — И я. — Тяжёлый вздох. — Знаешь, будто бы я всё наконец поняла и даже поверила, но в то же время… Будто бы больше запуталась. — Обе девушки сидели рядом на лестнице между первым и вторым этажами. — Я так устала, Рози… — И я… Так обнявшись, они просидели до темноты, и в темноте Хоуп показалось, что кто-то гладит её по голове. Тёплая и нежная рука касалась длинных волос. Её окутал аромат цветов после дождя и лёгкий запах рома.