Что нам терять?

Ночь, башня Москва-сити, кислотные огни города проникали сквозь огромные окна, лучи неровно падали на лица парней. Они сидели в кромешной тьме, застыв друг напротив друга. Между пьяными физиономиями насчитывалось несколько сантиметров, широко открытые голубые омуты тянули за собой, словно русалки из древних мифов, ещё немного и шанса спастись не останется. Алкоголь — он был и остаётся виной всему происходящему, если бы не бутылка шотландского виски 98' года, Серёжа не сидел бы сейчас раздвинув ноги на коленях у Хесуса. «Это же ёбаный абсурд!» — кричал голос внутри, но напряжение, соприкасающееся с пятой точкой кареглазого, твердило другое. Он и решил прервать неловкую (насколько она может быть в данной ситуации) паузу и поддался вперёд, сминая губы старшего в пьяном поцелуе. Руки скользят на шею, с шеи на пылюшие щеки, там и замирая. Лёша лишь пытается переварить и осознать происходящее, тяжело крутя шестерёнки в уже ничего не соображающем мозге, никак не реагируя на вторжение в ротовую полость. Осознание бытия резко ударяет в голову, и Алексей нежно отстраняется от навязчивых губ, бормоча: — Пиздец, что мы творим, — Жожо, в ответ на это, лишь игнорирует сказанное, пытается заново поймать ускользающее тепло, целуя куда попало: уголоки губ, щёки, подбородок и нос. Лёша был идеален тогда: разгоряченный, с пьяным взглядом — произведение искусства, муза; хоть прямо сейчас бери и пиши картину. После неудачных поисков губ, он, стыдясь смотреть в глаза, утыкается носом в шею и говорит барахтным тоном: — Похуй, мы ничего не теряем, давай попробуем, — проворные руки уже забрались под кофту Филипп Плейн, оглаживая впалый живот и торчащие ребра, от этих движений по телу старшего пробежал табун мурашек. — Но я не… — хотел уже возразить Лёша, но Жожо его перебил: — Если скажешь «Не гей», я просто встану и уйду, — серьёзно посмотрел длинноволосый, на мгновение встречаясь с задумчивым взглядом. Спустя мгновение, Лёша бросил тихое «Похуй» и, разорвав гляделки, самостоятельно прильнул к чуть приоткрытому рту. Ответный поцелуй вызвал горячую волну возбуждения внизу живота, руки начали блуждать по голой спине, проходясь по позвоночнику вверх-вниз, Алексей выгнулся в пояснице навстречу касаниям. — Хес, я хочу тебя, — простонал младший в ухо в своей дурачливой манере, опаляя дыханием. — Охуеть, ощущение что мы в любительском русском порно, — криво усмехнулся Лёша. — Идём в комнату. Тощая рука схватила чужую ладонь и потащила в хозяйскую спальню, шатаясь из стороны в сторону из-за резкого подъёма, придерживаясь за стены. Двери распахнулись, и пьяные туши, вновь прильнувшие друг к другу в беспорядочных поцелуях, упали на кровать. Некогда идеально ровная башня успела развалиться на белоснежное постельное белье, огни, исходящие из здания напротив, так же падали на них, создавая интимную атмосферу. Пешков потёрся пахом о пах Лёши, сексуальное напряжение давило, от него становилось трудно дышать, а половому органу в штанах уже было тесно, причём у обоих парней. Длинноволосый расстегнул ширинку, стаскивая джинсы, попутно сдёргивая боксеры Губанова с худых бёдер и забираясь в них рукой. «Calvin Klein, кажется?» — невпопад подумал он, и начал надрачивать стоящий колом член. Хесус тяжело дышал, закрыв сгибом локтя рот и кончик носа, от вида такого доступного и горячего парня, младший начал работать рукой интенсивней, а позже взял свой член и стал скользить по двум одновременно, двигаясь бёдрами навстречу. Из горла рвались гортанные стоны, отдалённо напоминающие животный рык, а Лёша в это время мог лишь блаженно мычать, закрыв глаза и готовый в любой момент излиться в ладонь Жожо. После продолжительных ласк они одновременно кончили и с хлопком плюхнулись на мягкую кровать недалеко друг от друга, не обменявшись ни единой фразой, просто провалились в манящий сон. Вероятно, на утро они пожалеют о содеянном, поклянутся молчать до конца дней, забыть о произошедшем и никогда не вспоминать. Но это будет завтра, сегодня же, два разбитых сердца работали как одно, а их руки переплетались во сне, ища недостающее тепло друг в друге. Всё это будет потом.