***
С того злосчастного дня очень многое изменилось в жизни Спэрроу. Из-за Либитины Смертносной погибла примерно треть жителей деревни, и те, кому удалось выжить, неустанно обвиняли его в этой трагедии. Полные ненависти взгляды и презрительные слова следовали за молодым котом по пятам, и лишь его сердобольная мать, пусть и была разбита потерей любимого мужа, утешала и поддерживала сына как могла. Сам же Спэрроу, прежде веселый и улыбчивый, день ото дня ходил чернее тучи, хотя его бескрайняя доброта никуда не делась. Однако теперь в его жизни впервые появился кто-то, кого парень ненавидел всеми фибрами души… и о ком все же не мог перестать думать каждую ночь, когда уже не получалось отвлечь себя работой. Даже сок из золотых цветов, обладавший расслабляющими свойствами, не помогал. «Почему?.. Как так вышло?.. Зачем ей было совершать такое ужасное злодеяние?.. Что я ей сделал?.. Что моя деревня и папа ей сделали?!.. И… что она сделала со мной?!..» — Все эти вопросы неистовым роем кружились в голове Спэрроу, мешая ему спать по ночам… Так прошло несколько дней, пока он не решил, что так продолжаться не может. Именно он был виноват в этой трагедии, и сейчас он должен искупить свою вину, иначе ему не будет покоя до скончания дней. Мать Спэрроу, София Голдэнфлауэр, была непростой кошкой. Как одна из лучших выпускников Лазурной секции академии Фелимахо, лучшей и древнейшей школы волшебства во всей Котании, она обладала превосходными знаниями в области магии, да и сама хорошо управлялась со своим магическим артефактом — волшебным жезлом, который она в тот страшный день, увы, так неосмотрительно забыла дома… Много знала она и о магах хаоса, и поэтому Спэрроу, наконец решившись попытаться искупить свою вину, первым делом решил расспросить мать об этих злых созданиях. И она рассказала ему все, что знала сама. Что магия хаоса — это крайне опасная сила, уничтожающая все на своем пути, не оставляя и следа. Что она случайным образом поселяется в детенышах котов, собак и других разумных животных еще в раннем детстве, окрашивая кончики их волос и хвостов в цвет свежей крови. Однако, в качестве расплаты за столь великую мощь вместе с магией приходит неуемная жажда разрушать все и вся ради собственного удовольствия, вдобавок абсолютно равнодушное отношение ко всем, кроме родителей — видимо, даже для таких монстров это святое. Вместе с давно вымершими магами иллюзий, почти такими же сумасшедшими, маги хаоса олицетворяли собой истинное зло, в противовес чисто добрым магам исцеления и восстановления. Когда-то и тех, и тех злых магов удалось истребить (причем единственный способ для этого — истощить их в плане магической энергии), и факт того, что маги хаоса по сей день продолжают появляться на свет, пусть и всего пару раз в тысячелетие, лишь усиливает страх и отвращение к ним. И на данный момент о них очень мало кто знает, просто потому что лучше жить, не зная о факте существования этих исчадий ада… «Но сынок… Почему тебя так интересует все это?» — спросила мать в недоумении, закончив рассказ. Спэрроу сделал глубокий вдох, понимая, что пришло время во всем признаться. «Я не могу больше так жить, мама, — тихо сказал он. — Жить с осознанием того, что девушка, которая мне так понравилась, на самом деле оказалась воплощением самого зла… Что она так бессердечно обманула меня, разрушила мою родную деревню… убила члена моей семьи, да и еще много кого… И что она до сих пор не понесла за все это никакого наказания!» Эти слова, преисполненные гнева, будто пронзили по-мертвецки немую атмосферу полуразрушенного дома. Пораженная до глубины души, София смотрела, как ее сын решительными движениями вешает себе на плечо дорожную сумку и кладет в нее немного еды и флягу с соком из золотых цветов. Поняв, что он собрался делать, она не на шутку перепугалась: стала его отговаривать, просила не рисковать своей жизнью… Но юноша не слушал: подошел к стене, на которой висел когда-то подаренный его отцу старинный дюссак, и, немного помешкав, снял его и повесил себе на пояс с пряжкой в форме золотого цветка, фамильного герба семьи. «Не волнуйся, мама, — сказал он. — Ты же сама сказала, как инквизиторы ловили таких, как она: ждали, когда у них закончится энергия, и обезвреживали… Именно это я и сделаю, а потом передам ее в лапы правосудия. Ну… — Спэрроу глубоко вздохнул, понимая, что пути назад нет. — Я пошел. Я… я отомщу ей за все, что она сделала нам и нашей деревне. И обязательно вернусь. Я обещаю.» И, обняв мать на прощание, отправился на поиски Либитины Смертоносной, чтобы наконец воздать ей по заслугам…***
Больше недели провел Спэрроу, скитаясь по юго-востоку Котании в поисках злодейки. Он обыскивал каждую полянку в лесу, залезал на каждое дерево, даже в городах спрашивал, не встречалась ли им красивая черная кошка в алом наряде… И хотя все это было тщетно, молодой кот не терял надежды и, упрямо твердя себе, что найдет ее и отплатит ей за все, продолжал поиски. Но вскоре еда и сок стали заканчиваться, а никаких следов и зацепок все не было и не было, и в душе Спэрроу начало расти отчаяние. Что, если все это бесполезно? Что, если мне ее не поймать, подумал он? Может, она вообще сбежала на Северный полюс, и мне туда вовек не добраться? Но стоило Спэрроу упасть духом, как вдруг рядом с ним невесть откуда появился очень странный кот. Он был чуть ли не огромен, с белой пушистой шерстью, переходившей на кончиках его лап и хвоста и кудрявой челке в светло-фиолетовый. Но страннее всего были его глаза: один изумрудно-зеленый, а второй ярко-фиолетовый, они были завораживающе красивыми, но какими-то отталкивающими… Будто бы они принадлежали существу, очень и очень многое повидавшему в мире, где для него нет места. «Ты ищешь Либитину Смертоносную, верно, Спэрроу Голдэнфлауэр?» — осведомился кот загадочным тоном. «Э-э… Да, — немного насторожился тот, отойдя от шока. — Простите, а вы кто?» «Это неважно. Главное то, что я могу помочь тебе». С этими словами кот запустил лапу в складки на своем зеленом шейном платке и извлек оттуда небольшой флакончик с водой, на поверхности которой сверкали фиолетовые искорки. Он сунул флакончик в переднюю лапу Спэрроу, сказав, что это ему пригодится, и что он поймет, когда и как его использовать. И, не успел тот даже усомниться ни в чем услышанном, указал лапой куда-то вдаль и растворился в воздухе. Понимая, что все это очень странно, но сейчас у него особо нет выбора, Спэрроу двинулся в направлении, которое ему указал странный незнакомец. И вскоре ему удалось наконец найти ту, которой он так жаждал отомстить. Либитина Смертоносная развлекалась, спиливая магией хаоса крепчайшие деревья и потом полностью их уничтожая, когда кот наконец настиг ее. «О-о, вот уж не думала, что увижу тебя снова так скоро, милашка! — Стоило ей увидеть Спэрроу, как жуткая ухмылка перекосила ее лицо. — Хочешь снова поиграть, да? Не боишься, что от тебя останутся рожки да ножки?» «Нет. Я тебя не боюсь, — отрезал тот таким неприсущим ему ледяным тоном. — Ни капли. Я заставлю тебя ответить за все зло, что ты причинила моим близким, чудовище!» Сказал — и в глубине души пожалел об этом: глаза злодейки вспыхнули яростным пламенем. «Чудовище?!.. Да как ты посмел оскорбить меня?! Уж лучше тебе начать бояться меня, потому что за твои слова, жалкий простец, я от тебя и капли крови не оставлю!» Ловко увернувшись от заряда магии хаоса, Спэрроу вытащил из-за пояса дюссак и ринулся в ответную атаку на кошку. Но убить ее не было его целью — он решил лишь имитировать нападения, чтобы Либитина, защищаясь, поскорее растратила всю энергию и оказалась почти без защиты. Так же, как это делали инквизиторы со злыми и крайне опасными магами. Точнее, совсем без защиты: по комплекции Спэрроу был заметно крепче, и ему не составило бы труда обездвижить ее и прижать к земле практически без шанса сопротивления. Время шло, а Либитина все нападала и нападала, Спэрроу все уклонялся и уклонялся, не забывая иногда размахивать оружием в фальшивой попытке ранить ее… Не забывала и она периодически дразнить юношу, называла его слабым и никчемным и даже колко высмеивала «нелепую» гибель его отца, незаметно для него самого распаляя в его душе искренний, неподдельный гнев… Тем временем небо затянуло серыми рваными тучами, грянул гром, и на землю хлынул дождь. И вот уже энергия хаоса Либитины сошла на нет; увидев, что ее оппонент пусть и устал, но все еще может сражаться, она в отчаянии испустила громкий крик, эхом прокатившийся по поляне… Миг — и Спэрроу уже крепко держал ее прижатой к земле, дрожа от злости и ненависти, переполнявших его. Не осознавая, что творит, он занес оружие прямо над головой беззащитной девушки, зажмурившейся в ожидании худшей участи… Но внезапно лапа его дрогнула, и дюссак выпал из нее, глухо стукнувшись о камень рядом. Однако Спэрроу было все равно. Снова он, не в силах оторвать глаз, смотрел на Либитину, с лица которой все еще не сошел страх — никакой злости или ненависти, один лишь неподдельный страх… Со стороны даже могло показаться, что она никак не могла быть виновна в бесчисленных злодеяниях, что успела сотворить… Непрошеные мысли о тех еще тогда сладких мгновениях, что Спэрроу испытывал рядом с ней до раскрытия ее обмана, вмиг заполонили его голову, и молодой кот с ужасом осознал, что, вопреки его заверениям самого себя, все еще испытывает теплые чувства к той, что причинила ему столько боли… К тому же, сколь злой и жестокой Либитина ни была, она все же была живым существом. Мысль о том, что Спэрроу только что чуть не лишил ее жизни, сам едва не опустившись до ее уровня, окончательно добила его, и он, отпустив злодейку, без сил упал лицом на мокрую траву неподалеку, содрогаясь всем телом… «О, вы только посмотрите на него! — Либитина уже успела прийти в себя и теперь без малейшего зазрения совести поливала своего врага словесной грязью. — Я уж думала, ты действительно собрался укокошить меня… Ха! Да даже в щенке мужественности больше, чем в тебе, слабак! Никогда еще я не видела кого-то настолько жалкого, как ты». Но тут Спэрроу резко поднялся с земли и утер лицо лапой. Услышанное натолкнуло его на одну дельную мысль, и он понял, что пустить ее в ход будет просто идеальным решением. Все же платить убийством за убийство было слишком жестоко для Спэрроу… И сдавать ее в лапы правосудия он тоже не будет, нет… Он разбудит в ней светлую сторону. Достучится до ее самых потаенных хороших качеств, пробудит в ней совесть… только для того, чтобы злодейка потом всю жизнь мучилась ее угрызениями. Это будет ей самым справедливым наказанием. «Ты не права, Либитина, — тихо сказал Спэрроу. — Не я здесь жалкий, а ты. Вы, маги хаоса, только и делаете, что несете с собой разрушение и смерть. Вы идете на поводу у злой энергии, которая переполняет вас… И даже не пытаетесь ей сопротивляться. Не пытаетесь как-то подавить ее, чтобы не делать злых вещей… Вы все слабые! Все, включая тебя!» Либитину эта пламенная тирада повергла в глубочайший шок. Еще никто и никогда не говорил ей подобных вещей… Не называл ее, такую прекрасную и сильную, слабым жалким монстром… Подумать только, какой-то простец без капли страха взял и так унизил ее! Ярость в ней смешалась с ошеломлением и даже крохотной толикой страха, и она инстинктивно попятилась назад… и, оступившись, провалилась в глубокую яму сзади под деревом. К счастью или к сожалению, Либитина не упала, а повисла над пропастью, уцепившись когтями за клочок мокрой скользкой земли. «Помогите!» — в панике закричала она, изо всех сил пытаясь выкарабкаться наверх… Спэрроу, понимая, что не может дать ей погибнуть вот так, схватил кошку за лапу и потянул наружу. Но внезапно прямо ему в спину, как назло, подул неимоверной силы ветер, и юноша, не устояв на скользкой от дождя траве, полетел прямо в ту самую яму прямиком за Либитиной, чью лапу все же так и не отпустил…***
Очнулся Спэрроу на берегу соленой подземной реки в огромной пещере, куда упали они с Либитиной. Несмотря на потерю сознания, он прекрасно помнил все, что произошло. Оба они бы уже попрощались с собственными жизнями, если бы не река, спасшая их… Вернее, спасла она только Спэрроу: в отличие от него, злодейка плавать не умела, и спасать ее пришлось уже ему. Отключился он уже на берегу от бессилия, и, очнувшись, увидел, что Либитина все еще лежит без сознания. Спэрроу все труднее и труднее верилось в происходящее. Подумать только, он спас от смерти мага хаоса, девушку с бесчисленными злодеяниями за плечами, среди которых было убийство его отца… Кроме того, молодой кот уже был не так уверен в своем плане — воззвать к хорошей стороне кошки и обратить ее против нее же. С чего он вообще взял, что у нее там есть к чему взывать?.. Да, всем известно, что у котов и кошек по натуре доброе сердце, но… Касается ли это магов хаоса? Они даже толком не изучены — настолько напряжены их отношения с окружающими… Но не успел Спэрроу впасть в отчаяние, как вдруг в его сознании вспыхнула странная картина. Он все так же сидит рядом с бессознательной Либитиной… Но что это? Спэрроу, затаив дыхание, наблюдал, как он же достает из своей сумки флакончик, данный ему тем белым котом… и, откупорив его, открывает кошке рот и выливает туда все без остатка… Миг — и картина развеялась, оставив Спэрроу в крайнем недоумении. «Что это было? Какое-то видение… — подумал он. — Но… К чему все это?» И тут ему вспомнились слова странного кота: «В нужный момент ты поймешь, что с ним делать». «Странно все это… Очень странно… Но, сдается мне, это видение явилось мне неспроста». — С этими мыслями Спэрроу сделал глубокий вдох, вынул из сумки загадочный флакончик и вылил его содержимое в рот Либитине… К его удивлению, та мгновенно очнулась. «Моя голова… — тихо пробормотала она, держась за голову. — Пить… хочется…» Вспомнив, что у него в сумке все еще лежит фляга с остатками сока из золотых цветов, Спэрроу вытащил ее из сумки и молча протянул Либитине. Ведь этот сок также обладает расслабляющими свойствами, да и срабатывает эффект почти мгновенно… Вдруг он сможет помочь? Немного поколебавшись (со стороны этого кота такой жест смотрелся очень странно!), Либитина все-таки выпила остатки сока, а Спэрроу задумался о том, что, как и когда он будет ей говорить, чтобы натолкнуть ее на нужные мысли. Чтобы вразумить как следует, чтобы она поняла, что поступает неправильно… Чтобы не было больше невинных жертв. Ведь Спэрроу, хоть он и был чересчур наивным, доверчивым и впечатлительным котом, все же сложно было назвать глупым. Он был очень чутким, хорошо умел сопереживать и в некоторых случаях даже мог понять, что чувствуют те или иные коты из его деревни, как бы они это не скрывали… Либитина сумела так бессовестно сманипулировать юношей, но теперь настал его черед манипулировать ей и ее отвратительной моралью. Пусть это и нехорошо, но она это заслужила. И неважно, какие чувства он к ней испытывает. Так утешил себя Спэрроу, прежде чем собраться с силами и вежливым, даже немного доброжелательным тоном попросить девушку рассказать о себе все. «Я просто хочу узнать тебя поближе, — он даже улыбнулся в ответ на подозрительный взгляд Либитины. — Честно, я не держу на тебя зла. Ты мне очень интересна». Сок из золотых цветов все-таки дал эффект, и кошка, полностью расслабившись, рассказала Спэрроу о себе все, что знала и что он просил рассказать. Так он узнал, что она очень любит цветы и апельсины, что ей понравился сок, который она недавно выпила, что она терпеть не может дождевых червей, и много других в принципе не очень нужных мелочей. Либитина рассказала ему, что она родом из юго-западной Котании, что любит познавать новое и поэтому скитается по королевству в поисках чего-то неизвестного, чего-то, что сможет доставить новые ощущения. Что у нее есть брат-близнец, тоже маг хаоса, с которым она потеряла связь, и что их родители — обычные коты, которые до смерти боятся своих детей… Услышав сие, Спэрроу даже немного проникся жалостью к ней — девушке, чьи родители из страха выгнали их с братом в три года не то что из дома, а из целого города… А когда она сказала (пусть и с неохотой), что до сих пор периодически тайком оставляет на их крыльце украденную еду и напитки, молодой кот очень удивился и даже обрадовался: все-таки есть в ней что-то хорошее! Ведь Либитина не лгала — это было заметно по ее поведению — и, судя по всему, искренне наслаждалась беседой со Спэрроу… Да и тот, признаться, почти забыл в процессе, что делает все это ради мести: с интересом реагировал на все сказанной ей и даже поддерживал беседу, отвечая на вопросы красавицы о нем самом. Да с такой непринужденностью, будто сам глотнул чудесного сока, причем повышенной крепкости… Но вот настало время Спэрроу переходить ко второму этапу плана. Глубоко вздохнув, он спросил Либитину: «Скажи… почему ты делаешь все это? Почему ты уничтожаешь все, что видишь, и разрушаешь судьбы?» Та ответила: «Потому что мне это дико нравится, вот почему! Ощущение, когда ты переполнен энергией хаоса, когда она просто распирает тебя изнутри, и ты наконец выпускаешь ее наружу… А глупый народ так меня боится — вот умора! Последние секунды жизни, как-никак…» Спэрроу стоило огромных усилий сдержаться и случайно не сорвать весь план… Спросил он: «А ты когда-нибудь задавалась вопросом, что чувствует этот «глупый народ»? Ты пробовала ставить себя на место любого из них?» Казалось, Либитина немного растерялась, но быстро взяла себя в руки. «А зачем мне это? Мне как-то все равно, что думают другие. Ну, кроме моей семьи, как я уже говорила… Да и вообще, нас, магов хаоса, ненавидит весь мир, — добавила она немного обиженно. — С какой стати мы должны обращать внимание на всех этих злобных выскочек, если они желают нашего исчезновения?! А мы всего лишь хотим получать удовольствие от жизни…» Но не успел Спэрроу открыть рта, чтобы возразить, как красавица боднула его головой в знак признания; щеки его снова налились краской. И мурлыкнула кокетливо: «Как же хорошо, что ты не такой, Спэрроу… Такой добрый… Еще и не лживый и не глупый. Кажется, уж ты-то точно знаешь, кто где прав, а кто виноват… Надеюсь, ты меня не ненавидишь?» Теперь уже Спэрроу замер, словно громом пораженный. Он не мог понять: это все действие сока или нет? Эффект уже должен был давно выветриться… Вдобавок, он почему-то ощутил небольшой укол совести. Но, снова собравшись с мыслями, предложил Либитине, раз уж она любит получать новый опыт и ощущения, все-таки попробовать поставить себя на место гипотетической жертвы. Та послушалась, закрыла глаза, пытаясь представить ситуацию… Не прошло и секунды, как она широко распахнула глаза; они были полны ужаса. «Спэрроу, зачем ты мне это предложил?! Это… это просто ужасно!» — Впечатлительная девушка чуть не плакала. Тот глубоко вздохнул: пути назад уже просто не было. И твердым тоном произнес: «Ужасно, говоришь? Именно это ты и делала со всеми, кого видела. Все вы, маги хаоса, так делаете. И ты еще возмущаешься, что к вам относятся хуже некуда?» Либитина отпрянула от него, как от прокаженного; на лице ее проступила обида. «Спэрроу… Почему ты говоришь так, будто я делаю что-то плохое?! Мне это нравится, а значит, это хорошо! Плохо как раз то, что идет мне во вред…» И тут юноша понял: вот оно. Вот он, идеальный момент для обличения неправильности морали, которой придерживаются маги хаоса! И он объяснил ей, что хорошо то, что идет во благо в первую очередь другим, а не тебе самому; что надо относиться ко всем так, как хочешь, чтобы они относились к тебе. И пусть Либитине невероятно нравится бесчинствовать, другим это не то что не идет во благо — это причиняет им очень большой вред. А значит, это зло и так нельзя. Спэрроу также сказал, что будь он на ее месте, он бы делал все возможное, чтобы держать свои разрушительные наклонности в узде… Что любую эмоцию, любые желания можно взять под контроль, и что вовсе не наличие силы делает сильным, а умение ее контролировать. И если она, Либитина Смертоносная, не в состоянии контролировать свою тягу к уничтожению… Впрочем, вывод кот предложил ей сделать самой: нервы его уже были на исходе. Эта речь задела злодейку за живое. Все ее тело затряслось от переизбытка эмоций, где ярость смешалась с обидой, растерянностью и даже болью… Но внезапно ее сознание затуманилось, и перед ее глазами возникла ужасающая картина: ее родители и брат… лежали мертвыми на земле, залитой кровью. Из уст перепуганной Либитины вырвался пронзительный крик, отдавшись эхом в стенах пещеры… Спэрроу шокированно смотрел на нее, скорчившуюся словно от боли; над ее макушкой сверкало несколько крохотных фиолетовых искорок. Он не на шутку забеспокоился: такого он не планировал… К тому же, эти искорки, исчезнувшие спустя секунду, показались ему какими-то знакомыми… «У… у меня было какое-то видение… — еле пролепетала Либитина, когда картина в голове рассеялась. — Я видела… мои родители… мой брат… Они мертвы!» Спэрроу ахнул. Без сомнений, ему стало очень жаль эту кошку, но… Как бы добр он ни был, как бы его ни удивило то, что у нее было видение… Открывшаяся возможность оказалась слишком удобной, и он тихо сказал: «Вот видишь… Видишь, что ты делаешь со всеми, кто попадается тебе под лапу? Видишь… что ты сделала со мной?» Глаза Либитины заволокло слезами. Только сейчас она поняла, какую страшную боль причинила этому милейшему парню, который единственный из всех, кого она знала, был так добр с ней… И только сейчас до нее дошло, почему он так к ней относится. «Спэрроу… Прошу, прости меня!.. — заплакала она. — Прости… я…» «Проси прощения не у меня, — отрезал тот, не сдержав гнева, — а у всех, кому ты навредила за всю свою жизнь. У меня же просить прощения… бесполезно». С этими словами он, сделав вывод, что его план завершен, стал взбираться по камням к выходу из пещеры. Либитина, у которой все еще не было сил лезть за ним, горячо взмолилась: «Нет, прошу, не покидай меня! Останься со мной, Спэрроу! Я… я не причиню тебе вреда больше никогда! Прошу, прошу, дай мне шанс!.. Ты… ты дорог мне!» Последняя фраза все же заставила сердце юноши дрогнуть… но все, что он сделал, это стащил с себя сумку с остатками еды и бросил ее вниз, Либитине. И, глядя на нее, такую беспомощную, сверху вниз, сказал только: «Я… просто надеюсь, что больше никогда не увижу твоих злодеяний. И саму тебя тоже. Прощай». И Спэрроу продолжил карабкаться наверх, невзирая на отчаянные мольбы несчастной девушки… В душе его бушевали противоречивые чувства. С одной стороны, он сделал правильно, воздав ей по заслугам не только за отца, но и за всех ее жертв… Но с другой, до чего он ради этого опустился?.. До лжи и обмана, вот до чего. А в конце, когда сама злодейка начала относиться к парню по-доброму, он все-таки поддался своей ненависти и жестоко бросил ее одну… Терзаемый этими мыслями, Спэрроу выбрался на поверхность и отправился назад, в родную деревню, где его ждала мать.***
С тех пор прошло несколько дней. Спэрроу и его мать теперь жили в городке под названием Джемстаун — тихом, близком к морю местечке, где жители не знали, что такое бедность: драгоценных металлов и камней было там в достатке благодаря волшебным плантациям. А все потому, что слухи о роде Голдэнфлауэров и их чудесном соке из цветов достигли ушей нового мэра города, и он обещал щедро платить матери с сыном, если они поселятся в Джемстауне и будут продавать свой сок и там тоже. Те с радостью согласились и покинули деревню. После переселения со всеми необходимыми для производства сока вещами (в том числе и цветами, которые были посажены в специальные горшки) Спэрроу рассказал матери все о своем маленьком, но значительном приключении, и о том, что произошло между ним и Либитиной. Когда он закончил, мать была в шоке. И не только потому, что ее сыну, как оказалось, помог некто, очень похожий на мага иллюзий («Нет, все-таки это не может быть он, сынок. Их же уже так давно нет на этом свете…»)… Как же он рисковал собой, общаясь все это время с магом хаоса и пытаясь наставить ее на путь истинный! Но не менее шокирующим для нее был тот факт, что Спэрроу удалось расположить ее к себе, да так, что она даже поклялась не причинять ему зла… Рассказал он ей и о том, что его все никак не покидает ощущение, что он слишком жестоко обошелся с Либитиной… И о другом странном чувстве, преследующем его… «Успокойся, сынок, — улыбнулась София, ставя перед ним кружку с соком из золотых цветов. — Вот, выпей. Я считаю, ты сделал все как надо. Я даже и не замечала, насколько хорошо ты владеешь словом и читаешь эмоции… Меня просто поражает твоя доброта, Спэрроу. Заставить мага хаоса осознать, что он злой и так нельзя — это ж надо было додуматься! И не переживай за эту злодейку. Она получила по заслугам.» Но вот прошло еще несколько дней, и в один прекрасный момент Спэрроу все понял. Понял, что за странное чувство мешает ему жить прежней жизнью. Нет, это было связано не со смертью отца — от скорби осталась лишь легкая грусть и ощущение пустоты… Это было связано с Либитиной. Но не с той злой кошкой, что уничтожает все и вся ради веселья, нет… С той, кому он стал дорог. С той, чей разум, казалось, вовсе не был замутнен магией хаоса… Спэрроу понял, что скучает по ней. Да и чувство вины, вопреки утешениям матери, никуда не делось… Он знал, что мог обойтись помягче с этой девушкой, и, несмотря на сказанное им еще тогда, в пещере, хотел бы как-нибудь увидеть ее снова… Но сказанное, увы, назад не вернуть. И в тот же день случилось кое-что, чего Спэрроу никак не ожидал. Выйдя из дома, он увидел, что стражи-маги в полной боевой готовности стоят на городской стене, а коты неподалеку выглядят очень обеспокоенными. Юноша в недоумении спросил, что случилось, и получил ответ: «Рядом с Джемстауном был замечен маг хаоса. Она пыталась войти в город. Мэр отдал приказ обезвредить ее и арестовать, если она еще раз сюда сунется». Задавать других вопросов Спэрроу не стал: он сразу догадался, кто это может быть. И она явно знала, что он здесь, иначе зачем ей было соваться сюда? Мгновенно в голове его созрела идея выйти из города и поискать Либитину самому, чтобы все уладить и загладить свою вину… Ведь все-таки, каждый заслуживает второй шанс. Но Спэрроу отказались выпускать согласно мерам безопасности, и он решил ждать, пока кошка не придет сама или пока беспокойство в городе не уляжется… Ждать ему довелось на удивление недолго. Был уже почти вечер, когда внимание Спэрроу привлек шум за городской стеной. Понял он, что звуки эти издают волшебные палочки стражников — они явно с кем-то сражаются, и Спэрроу, похоже, догадывался, с кем… Торопливо полив оставшиеся цветы, он помчался на шум со скоростью, коей позавидовал бы даже гепард… проскочил мимо стражей через городские ворота… Его опасения подтвердились: четверо или пятеро стражников пытались нейтрализовать сопротивлявшуюся Либитину. Они стреляли по ней магическими снарядами из палочек, но та по какой-то причине не использовала против них магию хаоса, а просто, уклоняясь от атак, пыталась прорваться в город… «Прекратите! — восклицала она. — Ну же, впустите меня! Я должна его увидеть!» «Оставьте ее в покое!» — крикнул Спэрроу что было мочи. Стражи замерли в недоумении, а Либитина, не веря своим глазам, метнулась к юноше… «Спэрроу! О, Спэрроу… — Она остановилась перед ним; из ее глаз ручьями лились слезы. — Я искала тебя… Я хотела тебе сказать…» Решив, что Спэрроу заодно с ней, стражники мгновенно нацелили свои палочки и на него тоже… Но тут Либитина резко повернулась к ним. «Уберите от него эти штуки! — крикнула она. — Я не позволю вам угрожать коту, который… который так сильно изменил меня…» Сказав сие, она умоляюще посмотрела в глаза Спэрроу… и тот понял, что Либитина действительно изменилась. Она даже не использовала магию хаоса для защиты, чего уж там… «Я… я больше никого и ничего не трону в своей жизни, никогда… Ради тебя, Спэрроу…» Крошечная слезинка скатилась по щеке молодого кота… Не мешкая ни секунды, он встал на защиту красавицы и все объяснил стражникам. Сказал он, что все, что она говорит — правда, и что отныне прозвище «Смертоносная» покидает Либитину навсегда… Что она больше не будет вредить никому и не будет уничтожать все, что под лапу подвернется. «Я клянусь в этом, — твердо сказала кошка. — Можете меня казнить, если я когда-нибудь нарушу эту клятву». Стража поняла, что угрозы больше нет, и отпустила ее с миром. Остаток дня Спэрроу и Либитина провели вместе, вне стен города. Там они обсудили все волнующие их темы, прояснили отношения между ними, и Либитина призналась, что изменила ее именно любовь к Спэрроу… Она сказала, что любит его больше всего на свете, и тот, наконец полностью осознав свои чувства, ответил ей взаимностью… Вскоре после этого Либитина поселилась в Джемстауне, и стали они жить они долго и счастливо. Конец. Да уж, не смог я написать красивый конец этой легенде… Гораздо легче это делать, когда ее герой под конец умирает, но ведь Спэрроу Голдэнфлауэр все еще жив… Пусть и знатно повзрослел, аж на двадцать лет. Мне трудно представить, каково это — меняться с возрастом… Иногда я ему даже завидую… Ой, что-то меня не туда понесло. Конечно, в Джемстауне Спэрроу стал настоящим героем — первым в истории котом, сумевшим обратить к свету мага хаоса, которых и по сей день считают порождением зла (пусть ему и помогли в этом, но большую часть работы проделал именно он). Он доказал, что даже самое свирепое чудовище можно усмирить… Но за пределами этого города никто не знает о его невероятном поступке, и это меня немного удручает. Как я и написал в начале, я надеюсь, что в будущем эту легенду услышит как можно больше котов, собак и так далее… Поведать ее сам я не могу, и почему, писать не собираюсь. Я просто оставлю эту записную книжку на каком-нибудь видном месте, чтобы кто-нибудь увидел ее и прочел все, что я тут написал… Что ж… прощай, книжка. Я буду скучать.