Bites and Kisses.

Круэлла кусает. До боли стискивает зубы на смуглой коже, рычит, как хищное животное, поймавшее добычу, когда Анита пытается отпихнуть или хоть как-то ослабить хватку. Глухо смеётся в ответ на крики и кусает ещё, не слушая возражений и просьб. Её невозможно остановить, и Анита понятия не имеет, зачем приходит снова и снова, как будто что-то когда-нибудь поменяется между ними. Разве не безумие повторять одни и те же действия, отлично понимая, какой результат они принесут? Круэлла целует. Грубо и рвано. Не забывает укусить, заставляя едва зажившую ранку на губах открыться. Она обожает кровь, смешивающуюся в поцелуях. Но больше всего обожает ощущение власти, когда никто не может сопротивляться её ужасающему влиянию. Власть – единственное, что она действительно любит. Круэлла царапает. Оставляет на коже длинные красные полосы. Анита не видит спину, зато по ощущениям это чертовски больно. Каждый раз с этой безумной девушкой невыносимо болезненный, но она всё ещё приходит, не так ли? Более того, позволяет ей всё это делать с собой. Кусать, целовать, царапать. Поцелуи нравятся, естественно, больше, однако право голоса удаётся получить редко. В такие моменты Круэлла уступает, разрешая выбирать. Аните нравится. Когда школьная подруга сильно толкает, заставляя упасть на матрас. На этом проклятом чердаке нет кроватей, поэтому падение длится чуть дольше, чем должно было быть. Никак не удаётся по-настоящему к этому привыкнуть. Анита чувствует. Боль, прикосновения, оставляющие синяки, жаркие губы на шее, скользящие вниз к ключицам. Чужой голос, шёпотом вплетающийся в замутнённое сознание, слов почти не разобрать, но и не нужно. Она больше ориентируется на интонацию. Обычно холодная, заставляющее всё тело дрожать одним звучанием. Но иногда пламенно-горячая, обжигающая. Анита любит. Любит Круэллу. Со всеми её демонами, жестокими порывами, неестественным цветом волос. Она любит её так, как должна любить кого-то более светлого и доброго. Но нет, есть только Круэлла, с этой поглощающей тьмой во взгляде. И, если честно, это ответ, почему она приходит на чердачную квартиру несколько раз в неделю, обязательно путаясь в переходах и лестницах. Почему выдерживает укусы. Почему замазывает синяки или натягивает рукава и ворот свитера повыше, когда идёт на работу. Потому что, как бы она ни старалась, как бы не уговаривала себя, что это ненормально – ей нравится. Разве она сама не безумна? Но Круэлла может быть любящей. Прижимается мягко, ласково гудит на ухо, греет кожу дыханием, зализывая языком оставленные чуть ранее раны. Её движения почти сожалеющие, если бы Анита была глупее, она бы велась на это каждый раз. Она не глупая, она не доверчивая. Она знает свою подругу, знает, кто скрывается за этой улыбкой внутри. Знает, что через несколько секунд после поцелуя Круэлла укусит, а затем снова поцелует, будто пытаясь оправдаться. Ей не нужно оправдываться, Анита сама подставляет шею, запутываясь пальцами в разноцветных волосах. Кричит от боли, но отпустить не позволяет, притягивая девушку ближе. А завтра, похоже, снова придётся найти свитер с высоким воротником. Эти мимолётные мгновения, когда они вместе где-то под крышей одного из многоэтажных домов Лондона, растягиваются в вечность. Снова укусы, снова поцелуи. Холодные руки, касающиеся кожи, заставляют разгорячённое тело покрываться мурашками. Хриплый, довольно громкий смех над головой звучит одновременно и близко, и далеко. Пальцы, скользящие в брюки Аниты, вынуждают тяжело и быстро дышать, захватывая воздух ртом. Круэлла ловит чужие губы своими, не позволяет вдохнуть больше, чем нужно по её мнению. Волосы падают на её лицо, и Анита закрывает глаза, не желая их видеть. Но они всё равно стоят перед внутренним взором, не отпускают, не дают вырваться. Жуткие, разделённые. Светлые с одной стороны, как Эстелла, и тёмные с другой, как её настоящая личность. Голубые глаза наблюдают за Анитой, за её эмоциями, за движениями. За тем, как она сжимает зубы, выдыхая через них. Как выгибается, скользя руками по кожаной куртке, оставляя вслед за пальцами заметные полосы от ногтей. Как рот открывается, издавая стон, который тут же будет пойман, едва только начнётся. Как пульсируют вены на висках в ритме сердца. – Я люблю тебя, – шепчет Анита в пылу эмоций, подруге не нужно это, но удержаться всё-таки не может. Ей хочется сказать, хочется, чтобы Круэлла услышала, чтобы поняла. У этой девушки есть абсолютная власть над ней, и она должна знать. Красные губы растягиваются в улыбке. Она знает. Она всё прекрасно знает.