Начни говорить с собой

Ларри нервно крутит косяк в пальцах. Он испытывал испуг двадцать минут назад, чувствовал нежелание понимать десять минут назад, а сейчас он нервничал. Нервно крутил косяк в пальцах. — Я не понимаю, — его глаза слипались, — Повтори ещё раз, что происходит. Очевидно почему же его глаза слипались. На улице полночь, а он засиделся в домике на дереве, даже планируя заночевать тут. Да и какая собственно разница? При себе бутылка воды имеется, погода не оставляет желать лучшего, она так и шепчет "всё будет хорошо", готова повторить по буквам специально для Ларри, если тот усомниться. Но вряд ли хорошая погода погода поможет ему, усомнись он в смысле буквально, во смысле всего. — Хорошо, я могу повторить заново, — заговорил громоздкий голос. Ларри хотел слышать его громоздким. Если бы Ларри хотел слышать маленький, тонкий голос, то точно получил бы это. Правда, незнание несёт незнание. Ларри не знает, что может влиять на голос своими "хотелками", — С чего начать? А день ведь был хорошим, светился и заставлял Ларри испытывать самые теплые чувства. Скорее эти теплые чувства окружили Ларри, обогревали его получше зимней одежды. Отличный день. Ларри бы сказал тоже самое и о ночи, но это будет ложью. Ложью частично. Это как сказать, что торт тебе не нравится, но однако с великим удовольствием ты съел крем и шоколадную посыпку. Тебе не нравится торт, а вот его запчасти совсем таки ничего. Вечер прошёл сносно, Ларри прослушал некоторые песни, подумал, что всё не так плохо, просмотрел старые альбомы и порылся в своём личном хламе. А чем ещё занимаются подростки? В случае Ларри - курят косят. Истошно, отвратительно, но кажется без этого было бы куда хуже. Самовнушение, великий самообман, а может быть пыльная истина, которую все принимают за какую-нибудь старую мебель или одежду. Ларри закурил, а потом чуть ли не задумал бросить раз и навсегда, конечно, не так утрированно, на самом деле он бы просто бросил косяк на пол. Однако он не сделал этого, когда перед ним появился призрак. Когда перед ним появилась оболочка с взъерошенными волосами, помятой футболкой с символом бесконечности, джинсами и цепочкой на них. Цепочка забавно брякала, как и та, что находилась на самом Ларри. Подростку захотелось бросить курить, когда перед ним появился собственный призрак. Он появился сам перед собой, пугая себя же до чёртиков. Ларри видел собственный труп, блять! — Ты мёртв. А значит и я умер, — посмотрел Ларри на потолок, не желая смотреть на призрака. Теперь он зная, что чувствует Сал при галлюцинациях. Что чувствует Сал, говоря с "призраками". И ведь странно теперь считать его "странноватым". — Мы все когда-нибудь умрём. Или не умрём вовсе. Кажется, что всё это огромная головоломка, которая когда-либо была выстроена, а может она строиться нами. Возможно эта головоломка была до нас, может её никогда и не было. Это забавно, — призрак выглядел опустошено, но не смотря на это его речь вызывала ощущение правдивости. Словно мертвый Ларри знал всё и вся, его слова звучали, как чистая правда, — Мы можешь сравнивать всё живое с чем-угодно. Я могу сравнить жуков с людьми, ведь первые вполне себе живут такую же жизнь, как и мы, а могу сравнить людей с маленькими одинокими планетками, что периодическими заселяются жизнью. Все вопросы живых имеют смысловую нагрузку их ряда: “А что появилось раньше? Курица или яйцо?”. Бесконечность, скажу я. — Ясно, — Ларри невольно достал недавно просмотренное фото Джима, опять вглядываясь в счастливое лицо; лёгкая улыбка человека на снимке создавала впечатление беззаботности и никаких скоро грядущих бед, — Надеюсь, я умру достойно? Моя смерть будет иметь значение? Или я, как отец? Ларри не знает имело ли исчезновение отца хоть какое-то значение. Может это было важным героическим поступком, что уберегло Землю от распада на кусочки или человеческий разум от проникновения иноземных сил. Может он спас тысячи жизней, а может их погубил. Может он просто умер, а Лиза чего-то недоговаривает. Может он просто ушёл. Слишком много "может" и ничего точного. Может Джим всё-таки обычный трус, что испугался семейной жизни и сбежал. Бред. Ларри скажет, что это бред, ведь что это, как не самый бредовый из всех бредов бред? Джим не мог. Джим не мог, ведь Ларри так считает и на этом точка. — Я не могу сказать по поводу Джима. Это может изменить ход событий слишком сильно или создать очередной парадокс, в которых я так и не разобрался, — Но на самом деле твоя смерть не будет иметь значения. Ларри недоверчиво скосил глаза. Скорее смешливо, чем недоверчиво, ему смешно, Ларри ожидал всяких уговоров из ряду: "твоя смерть важная часть замысла божьего!" или "Ты обязан умереть, или это нарушит всё, что только можно нарушить, сломать, превратить в гребаный прах и пустить над лужей". Но получил голую правду. Иногда хочется верить в любую ложь и ни за что не признавать правду. — Ничего не будет иметь значение, — продолжил призрак, ничего никогда и не имело значение. Люди его вносили. Люди дали название планете, люди придумали алфавит, люди придумали правила к языкам, люди обозначили всё, что только могли обозначить. Земля называется Землёй только для людей. Мы назвали солнце - солнцем, смерть - смертью. Они никогда так не назывались и названия не имели. — Ясно, — голова Ларри неожиданно начала болеть. Она словно скрипела, как старая дверь и изнывала от ржавчины, что так сильно разрослась изнутри, кажется можно взять канцелярский ножик и очень самодеянно начать скребать. Ты никогда не уберёшь всю ржавчину из головы. Ларри снова взглянул на собственный призрак. Эту призрачную оболочку. Эту прозрачную пленку, что очень напоминала какой-то недоразлагавший целлофановый пакет. Почему он не в мусорке? Не донесли? Может улетел? Призрак нейтрально стоит перед Ларри, а тот почти беззвучно тушит окурок об деревянные полы. — Ну и зачем ты тут стоишь? Какого черта я вообще вижу смерть? Да-да, суть не в том, когда ты уйдешь или родишься. Да-да, главное, что ты сделаешь при жизни. Да-да, — саркастически проговорил он, уже готовый плюнуть себе же в лицо, — Люди продаются на рабочие дни недели, а после становятся рабами выходных, рабами собственной жизни. И это, блять, смешно. Смехо-блять-творно. — Ларри, сути просто нет, — шмыгнул призрак, — Рождаемся мы на свет в полном неведении, взрослые счастливы при виде своего детища, а ведь они даже не думают, как в будущем будут промывать этому самому младенцу мозг, ругаться из-за оценок, пытаться научить тому, чему сами не научились, пытаться научить жизни. Они радуются младенцу и не думают об этом, только если мимолётно. Детский сад, школа, вышка, работа - взрослая жизнь. Но взрослый ли ты? Ларри, сути просто нет. Этот самый Ларри замолк. Стих. — Людям нравится думать о чём-то большем, о чём-то необъятном, о чём они никогда не додумаются, но касаться этого большего и необъятного иногда очень приятно. Хочется думать о чём-то важном, полезным, а в итоге ты думаешь ни о чём. И это забавно. — Космос? — Ларри скривил непонятную для себя гримасу. Недоумение. — Может быть, а может и нет, — улыбнулся призрак. И это было очень странно. Его улыбка такая иноземная, ни один человек так не улыбался. Даже его отражение не имеет такой способности "улыбаться", — Я хочу, чтобы ты не боялся этой ночи, не боялся завтрашнего утра, приходящего, как и все другие. Я хочу, чтобы ты не боялся того дня, что когда-то просто не наступит. — И когда мне ждать этого дня? — снова кривился Ларри. — Просто не жди его. Это словно встречи с Салом. Нечто спонтанное. Ты же всегда ждёшь Сала, даже не зная, когда он придёт. Ты знаешь, что сегодня вы обязательно встретитесь, чисто подсознательно. Интуитивно. — Ты ещё собираешься приходить? — Живой в очередной раз решил не заострять внимание на смысле услышанного. Это пугало. Уже не так сильно, но пугало, словно увидеть горный обвал, что всё никак не обвалится. Ларри смотрит на "не падающую и видимо застрявшую груду камней". — Может. Но я точно приду за тобой в конце. ТЫ ВСЕГДА БУДЕШЬ С СОБОЙ, - он сказал это так здраво, что Ларри просто напросто не мог не купится на этот тон голоса. Убедительный гад-призрак-черт-его-пойми. — После смерти все такие умные? — задавал новый вопрос Ларри. На улице стояла безмолвная ночь. Тихая и немая. Просто напросто не способная заговорить при всём своём желании. Ларри смотрел в окно, и ночь всё равно общалась с ним без слов. Она жестикулировала с помощью шепчущей листвы, горящего света в окошках и своеобразного уличного запаха. Какая всё таки интересная ночка. Бывают разные ночи. В некоторых ты не против утонуть, а некоторые сами топят тебя, заставляют захлебнуться в себе и собственном величии. — После смерти ничего не меняется. — Времени становится больше? — спросил Ларри. — Для тебя, да. Да и нет, — призрак будто бы мысленно смеялся над ним. Падая на пол, задыхаясь от длительного "ха-ха-ха" и эмоционально стукая всё вокруг кулаками, но только в мыслях. И это напрягало. — Понимаешь, Ларри, ум зависит нет от возраста и времени, что этот самый возраст задаёт. Ум зависит от большого количества факторов, событий, как и генетики. Думаю, смерть можно считать одним из этих факторов. Мир переполнен ими. Как и Смертью, — снова неестественно улыбался он, — Как и жизнью. — Разве смерть не нечто большее? — Нет, это словно секс в человеческой жизни. Ему либо придают значение, либо нет. Кто-то придаёт огромную важность первому поцелую, а кому-то это просто не нужно. Даже, если я сейчас поцелую тебя, это будет значить не больше, чем обычно прикосновение губ. Разговор зашёл в тупик. Словно растеряться среди множества коридоров, где-то бродит горе-отец-алкоголик, где-то группа вампиров, а где-то можно наткнуться на дракона или бездонную пропасть, проводящую через черную дыру. В общем целом хотелось сходить в каждый "коридор" и открыть все возможные "двери". — А насчёт Салли. С ним-то всё хорошо будет? Призрак пожал плечами. Может он не хотел отвечать, может и правда не знал ответа, а может устал отвечать так “размыто” и по-философски, живой Ларри давно бы сломал язык об все аналогии и чертовы метафоры, что не всегда уместны в жизни. В живой жизни живых людей. Призрак поцеловал своего живого клона и испарился. Испарился, не как деньги с банковского счёта или еда с тарелки, его здесь никогда и не было, ведь он всегда был тут. Бред. Ларри заснул на полу, стараясь не думать об великом смысле всего и надеясь, что завтра наступит. Какой же это бред.