Тень себя прежнего

      Когда Мао наконец узнал о истинных планах мадам Орей, было уже поздно. Он убил Инь... Нет, если точнее, то с его помощью была убита Инь. Они устроили настоящее побоище в порту, чудо что он вообще смог уйти живым. Бедная малышка Суо была ранена, и, в конце концов, без подкрепления от мадам Орей она скончалась. Он был зол, но ничего не мог поделать. Без черного жнеца все покатилось к чертовой матери. Если бы только его способности были не так узко направлены, если бы...       Хэя не было, а без него их план покатился ко всем чертям, но времени не было. Мао хотел спасти друга. С помощью мадам у них бы, наверно, получилось, но та отказала, а на что в одиночку способна белка летяга? Верно, бессмысленно даже пытаться.       Мао, недовольно дернув хвостом, запрыгнул на стол. Вернуться в тело кота было неожиданно приятно, но это мелочи. Куда важнее то, что Инь мертва, как и Суо, а черный жнец... Хэй все еще в третьем отделе, что с ним? Зачем он им, исследования? Вряд ли, иначе он бы оказался там гораздо раньше, если учитывать что Мадам работает на них. Мао просто нужно подобрать правильные слова, чтобы увидеть своего бывшего товарища с легкой руки Орей. - Зачем тебе это, Ри-ка-рдо? Он больше не твоя забота - мадам Орей, как всегда, говорит жестокие вещи таким спокойно-скучающим тоном. Ей наплевать на смерть Идзанами, и на смерть Суо тоже. Смешно, еще совсем недавно мадам пела серенады о том, как та важна. Мао глубоко внутри ненавидел это, но переступив неприязнь, в конце концов выбивает встречу... Вообще, это странно: ей ничего не стоило устроить это "свидание", но она не слишком рвалась на этот шаг. Мао до последнего не отпускала тревога, и она оказалась не напрасной. Когда кот наконец вошел в комнату к черному жнецу, тот не отреагировал. Его синие пустые глаза не отрываясь смотрели в пол, он выглядел еще хуже чем тогда, когда они виделись в последний раз. Растрепанные грязные волосы свисали сосульками, щетина стала еще ощутимей... Боже, кошмарное зрелище. - Хэй... - Мао не был уверен, стоило ли окликать товарища, но имя вырвалось само собой. Тот медленно, механически, как кукла, поднял на него свои глаза. Кот ёжился под таким пугающе-ледяным взглядом. В синих глазах столько боли, ужаса, безысходности и желания умереть, что Мао впервые не мог передать насколько он напуган. У контакторов не должно быть таких глаз, верно? Верно ведь! Они просто машины для убийства, бесчувственные орудия в руках людей имеющих деньги и власть. Боже, что же такого у них случилось с Инь в те злополучные пару лет бегства от синдиката? Мао догадывался, но это выходило за рамки рационализма и всякой логики кукол и контракторов.       Отвлекла Мао от размышлений ругань за дверью, а после и вошедшая в комнату к черному жнецу женщина. Мисаки нервно дернула плечом на высказывание вошедшего следом мужчины, тот в ответ лишь нахмурился, передавая ей документы. - Вы поступаете неправильно, Кирихара Мисаки. - Та не реагирует на это высказывание, ей плевать на его мнение. Взгляд карих глаз прикован к черному жнецу. Мао нервно дергает хвостом, поглядывая то на нее, то на Хэя. Сам же черный жнец остается безучастным.       Когда она скомандовала Хэю встать, встрял Мао. То, что он узнал после, поставило в ступор, шокировало настолько, что Мао едва помнил как дышать. Никогда раньше кукол не перекупал кто-то конкретный, и никогда, до этого момента, контрактор не деградировал в куклу. Мао даже представить не мог насколько сильно смерть Инь травмировала Хэя.       Мужчина в теле кота уточнил, будут ли стирать воспоминания черному жнецу и получил мгновенно резкий отказ. Мао пытался объяснить, что это обычная практика и что для Хэя так будет лучше, но та лишь отмахнулась. Черный жнец встал и механически, как могут только куклы, вышел за бывшей полицейской. Коту оставалось лишь провожать его хмурым взглядом.       Наверное, именно с этого и началась неприязнь Мао к Кирихаре Мисаки. Контрактор был убежден, что Хэю будет лучше без воспоминаний, без всей той боли, которую он перенес. Но бывшая полицейская была твердо убеждена, что они справятся. Кто "они"? Она и Хэй? Смешно. Черный жнец выглядел так, словно каждый день его мечтой являлось уснуть и не проснутся.       Он сходил с ума, в самом прямом смысле этого слова, но не так, как обычные люди. Он кукла, и это что-то совершено новое и пугающее. Мао имел счастье наблюдать за одним из приступов черного жнеца. Хэй сидел на полу у опрокинутого стакана с водой и беззвучно плакал. Страшная, полная невыносимой боли, гримаса, застывшая на лице БК-201, заставляла Мао держаться в тени, в ожидании продолжения. Ему самому было почти физически больно от того, что он видел перед собой, а когда Хэй заговорил, стало еще хуже - у Мао шерсть встала дыбом от услышанного. Хэй шептал, молил Инь вернуться к нему, рассказывал о зимних ночах в России, где каждая тень напоминала о ней. Говорил, что ее волосы как снег в ночи мерцали в его ладонях, и о любви, о том что она дороже жизни, что отдал бы все - вернулся бы в прошлое и устроил бы тот взрыв, если бы это спасло их. Мао не стал слушать дальше, черным вороном вернувшись в штаб.       Следующим же утром Мао требовал у Мисаки покончить с этим, помочь Хэю забыть. Излечить его от этой глубокой душевной кровоточащей раны, на что Мисаки запретила ему подходить к Хэю. Забавно, она не могла ему приказывать, но кажется Кирихара даже не думала об этом. Все что ее волновало - это черный жнец, и судя по тому, на что пошла эта женщина - она была настроена крайне серьезно. Нет того, на что она бы не решилась ради БК-201.       Наверное, именно так и началась их вражда. Мао в какой-то момент хотел просто забрать Хэя и попросить помощи мадам, но не вышло. Мисаки появилась слишком рано, да и Орей не хотела ничего менять. Главным аргументом стало то, что он кукла, а они ничего не чувствуют. Кот мог поклясться что Хэй болен, ранен, уничтожен убийством Инь, но ему никто не верил. Вечно страдающая кукла, не способная выразить боль или попросить помощи - вот кем теперь являлся черный жнец для Мао. Шли месяцы, и приступы становились чаще. Где-то через пол года Мао понял - Мисаки знает о них и всегда рядом с черным жнецом в такие моменты. В голове не укладывалось, как она может так поступать, зная насколько ему плохо! Если раньше Мао полагал, что Мисаки влюблена, то теперь он пришел к другому, пугающему выводу - она одержима. Он для Мисаки как Инь для Хэя, и это должно как-то решиться.       Мао хотел бы помочь другу, но не знал как. Иногда черный кот приходил к Хэю ночью, стараясь хоть как-то поддержать черного жнеца. Мао надеялся, что Хэй простит его, после того как...       Раньше, еще в Токио, Инь нравилось его гладить, но Хэй другой. Он просто смотрел на черного кота и безмерно долго молчал. Такой тишины Мао еще никогда не слышал, тяжелая, с привкусом железа, совершенно не та, что была между ними во времена работы в Японии. Сердце черного кота кровью обливалось от того, в каком безвыходном положении они находились. Он хотел бы помочь, но не мог, не знал как, и когда Хэй ушел, ему даже стало легче, несмотря на то, что его было больно отпускать.       Без сомнений он проклинал Мисаки за то, что она сделала. Как она вообще могла воспользоваться таким положением, это просто омерзительно, но, благодаря этому, Хэй смог сам решить как он уйдет. Наверное, Мао любил Хэя, как своего сына или старшего брата, в любом случае черный жнец был кем-то важным в его сердце, и то, что его не стало, вызывало в Мао тоску.       Единственная надежда была на то, что он нашел наконец долгожданный покой во вратах. В конце концов, последнее решение в своей жизни Хэй, все-таки, сделал сам, и это радовало. Мао долго смотрел в небо, на то самое место, где должна была быть звезда БК-201 но там была пустота, такая же, как и в сердце черного кота. Безусловно, он потерял всех самых дорогих ему людей. Сколько они прошли вместе, а сколько могли бы еще? На этот вопрос больше не ответить. Он остался один, и все что ему остается - это помнить. Да, помнить черного жнеца таким, каким он был раньше, и Инь тоже, даже Хуана. - Прощай, друг, и прости... - Мао долго смотрел в небо. Он встречал восход, ощущая как тот его совершено не радует. Небо окрасилось в разные оттенки желтого, но почему-то он чувствовал только холод.       Мао встал и спрятался в тень, новый день начался, и ему нужно вернуться к работе. Он навсегда оставит в своем сердце тех, кто стал ему семьей и в следующий раз постарается сделать все возможное ради тех, кто в будущем станет ему так же дорог.