Пролитое зелье Полной Луны

Меня зовут Волк, вернее это не моё настоящее имя, а скорее прозвище, которое мне дал один проходимец в цветастом колпаке, дал и забыл, а оно взяло и пришлось мне в пору. Так и ношу. А прежнее имя принадлежало мальчишке-норду который любил книги и не любил получать ремня за эту не здоровую для настоящего норда любовь. Мои мать и отец, относительно зажиточные фермеры в далёкой, как план Шеогарата, дыре, под названием Ривервуд искренне считали сына странным. А я с детства мечтал об одном, стать магом. Мысль эта, инородная для деревенского мальчишки которому судьбой было уготовано стать примерным фермером, зарадилась у меня в голове ещё в малолетстве. Проезжавший через деревушку маг, потехи ради показал местным несколько магических фокусоф. Выпустил из рук целый рой золотых перелевающихся бабочек, заставил соткаться из воздуха на радость дамам цветы. Публика аплодировала, дивилась, а я, стоял завароженно с открытым от удивления ртом и боялся спугнуть севшую мне на ладошку золотую бабочку. Когда заклинание закончилось и она растаяла в воздухе, как и все созданные волшебником чудеса, я, честное слово, зарыдал на взрыд. А проплакавшись, захотел быть как этот борадатый дядька. Творить доброе и вечное, ну и чтобы мне все деревенские при этом аплодировали. Так во мне и поселился вирус магического образования. И начать я решил с прилежного изучения грамоты, матушка нарадоваться немогла, умнице сыну. Зато когда я подрос, она точно пожалела об этом, так как в место сохи и лопаты, я предпочёл ошиватся у поселковой таверны выслушивая слухи и выжидая когда через город вновь проедет маг. Я был совершенно уверен, он возьмёт меня в ученики. Ведь я прочитал столько книг, тайком купленных на украденные у отца деньги, знал на зубок столько заклинаний, выучил все доступные мне истории об известных магах и имперском университете. Но маги как назло проезжали редко, после тех золотых бабочек, я не накараулил ни одного. Отец считавший, что все маги поголовно нищие пидорасы, и его сын точно, таким не станет книги по возможности отбирал и бил розгами, так, что на моей заднице долго не заживали красные полосы от порки. Клянусь Марой, на моей жопе можно было прочесть всю историю Тамриэля. Кроме розг, были ещё дурацкие приёмчики, типа увернись от летящих в тебя, через огород граблей или лопаты.Мой папашка воспитывал меня, как мог и чем мог. Всем сердцем желая выбить из меня желание получить магическое образование. Я должен был остаться на ферме, чтобы стать фермером как мой отец, и его отец, и отец его отца и мои будущие потомки. Так должно было продолжаться, пока кто-нибудь из них не поднатужился бы вырастить салат-латук размером с дом. Я был старшим сыном, и не смотря на тот факт, что у меня было ещё два брата и три сестры, отец видел наследника именно во мне. Поэтому я должен был отказаться от своих книг и желаний. Вот тогда меня и звали Олафом, а не Волком, самым распространённым именем в Скайриме. Я терпел розги сколько мог, пока не свершилось, то чего я больше всего ждал. В нашу дырень всё-таки заехал старый маг с длинной рыжей бородой, в шикарной тёмно-синей мантии из чистейшего шёлка, с боевым посохом из окованного в металл магического дерева, на белом как снег коне. Он направлялся в имперский город и остановился на ночь у нас в таверне. Отец узнав об этом, запер меня вместе с овцами в хлеву, чтоб я не кинулся сломя голову просить мага, взять меня в ученики. Скажу вам, моё желание было таково, что я прямо на овечьем стаде, восседая на главном баране вынес дверь хлева и так верхом, под дикое блеянье овец и смех деревенских, достиг трактира. Баран резко встал на дыбы, скину в меня прямо в зловонную лужу и пронёсся ведя за собой стало на знакомый выпас. Я же отплеввываясь от грязи и вытирая руки о штаны, поднялся по лестнице к двери гостиницы и только у самых дверей, понял как на самом деле оробел и тихо вошёл внутрь. Старый маг грел свои кости у огня, уютно расположившись у камина на лучшем в таверне стуле. Дельфина стервозная и вобщем-то не особо любившая меня тётка, хозяйка таверны - гостиницы, увидела меня прятавшимся за деревянной колонной. Думаю она прекрасно знала, как я хотел стать магом. Сколько себя помню, она первая прогоняла меня, чтоб я не грел уши в таверне. Я и сейчас ожидал чего-то, такого, что сейчас меня выставят, но она подошла к магу, и учтиво начала говорить с ним. Из проскакивающего в разговоре имени Олаф, я решил что речь шла обо мне и не мог поверить в реальность происходящего. А потом свершилось, то к чему я готовился старик попросил меня продемонстрировать мою магию. Как сейчас помню этот момент, на его лице страшно играли блики от огня, он казался мне суровее Исграмора. Я сконцентрировался и выпалил на зубок заученные заклинания, одно за другим, с чувством и расстоновкой. Но ничего не произошло. Маг рассмеялся : - Я вижу ты хорошо выучил простенькие заклинания, и готов поспорить ждал, что стоит их громко произнести, этого будет достаточно. Нет парень. Маг покачал головой. Для меня это было как приговор. Дед не берёт меня, это отказ. -Может, ему не стать магом, но..Дельфина наклонилась к самому уху мага и начала что-то быстро шептать. Дед слушал, слушал а потом покачал головой ещё раз, но скорее утвердительно. - Пара умелых рук, мне и правда не помешала бы. Я стар, и мне намного больше лет, чем ты думаешь юноша. Эта женщина, к которой ты явно не питаешь никакого почтения поручилась за тебя. Он степенно поднялся и велел мне идти за ним. Потом он, хотя я умолял его не ходить, пришёл к дверям моего дома. Отец высунувшийся в ночь с топором на перевес, увидел мага и меня. Как истинный сын Исграмора он впал в такую ярость, что выпрыгнул на мага с топором. Налетел как ветер и замер, застыв в холодном облаке инея. Это было искусное колдовство мага. Меня поразило то, как легко он сотворил мгновенное парализующее заклятье, даже не пошатнувшись от метившего ему в голову топора, мощный был дед, однозначно. А говорил так, словно был седобородым, хотя по всем приметам дед был бретонцем. - Я не вор детей, не работорговец. Я боевой маг четвёртой ступени Бальтазар огнебородый и я честь - по чести забираю твоего сына в Магический университет, в Имперский город. Путь будет не близким, пареньку нужно собрать в дорогу вещи. - Не..е..пу.щуу прохрепел отец. Но маг покачал головой в третий раз, а тут и мать выбежала перепуганная как наседка пряча за юбкой пятерых младших братьев и сестёр и умоляя отпустить мужа. Вообщем мне разрешили катиться на все четыре стороны с ворчливым старым магом. Бальтазар, не упускал случая и заставлял меня, пока мы двигались к границе Скайрима искать и собирать полезные травы, объяснял как их правильно срезать. Рассказывал про алхимию. Он знал что мой уровень магии был так мал, что в университете, куда направлялся маг, я сгодился бы разве что в уборщики туалетов, вместе со скампами убирать за магами скатл. Удивительно, но ему удалось разглядеть во мне, талант к алхимии. Прибыв в университет я действительно поступил на первое время в распоряжении главного мага по хозяйственной части, став уборщиком при алхимических мастерских с возможностью, в свободное время взахлёб зачитываться книгами по алхимии, истории и культуре исчезнувших двемеров, и конечно наблюдать за работой алхимиков учеников. Я старательно намывал полы, не забывая расспрашивать и подглядывать за процессами создания зелий. Изучал ингредиенты, пока расставлял и сортировал их по местам. Мыл колбы и перегонные кубы. Огнебородый про меня не забыл и по истечению четырех месяцев в уборщиках меня приняли в подмастерья. Время шло, доверие ко мне алхимического сообщества постепенно росло, а талант обнаружившейся в алхимии начал отчаиваться. Через труд и постоянные занятия, я из подмастерья, на удивление быстро стал учеником. Стало ясно, что в этой отрасли у меня большой потенциал. Нашёлся даже особый талант, умение определять концентрацию на вкус, а подделку по запаху. Эта особенность стала билетом в жизнь и одновременно опасностью. Я стал штатным снабженцем. Каждую неделю с мешочком золота и списком от мастера алхимика я выдвигался в торговый квартал города. Чтобы прикупить ингредиенты для зелий, которыми торговала гильдия и использовала для своих нужд. Шутя определял состав любых товаров, которые были у лавочников, никто не мог спрятать истинное качество. Прах вампира, разбавленный золой стал поводом для насмешки над предприимчивым бретоном, который держал специализированную алхимическую лавку. В последствии он разорился и оставил свой магазин, в том числе и потому что слухи о его махинациях получили огласку. Так шли дни в гильдии, которая по сути стала мне домом. Я не вспоминал о моей семье, а они в свою очередь не написали мне ни единого письма.Для простого норда, который вместо того чтобы махать лопатой в огороде и выжирать по три пинты черноверескового мёда, сбежал учиться на мага, небыло пути назад. Дома меня больше не ждали. Но я не унывал и быстро понял, как можно не потеряться в этой жизни. Общение с торговцами прочно закрепило во мне единственную власть которую я признал безоговорочно. Власть денег. Столичные маги, не упускали возможности посмеяться над алхимиками, чьи робы были в пятнах от зелий, а руки грязные от изнуряющей работы с растениями. Зато, был мастер алхимик, что талантливый ученик освободил его от тяжёлых работ. К успеху прибавилась откровенная зависть моих менее успешных коллег, других подмастерьев и учеников мастера. Маги презирвшие алхимиков, были самыми частыми заказчиками у нас же. Им часто требовались редкие ингредиенты для своей работы, которые я научился быстро доставать. Кроме магов и лавочников я не без крови и пота, устанавливал контакты и налаживал связи с трактирщиками и искателями приключений, братством воров. Тот кто хоть немного сворачивает на дорожку не совсем честной добычи денег рано или поздно попадает в расчет Ноктюрнел и её серой шайке. Я превратил свою тягу к знаниям и практике на добычу золота, - все что выносилось с рынка бодяжилось до предельных концентраций, все что можно было растолочь еще, толчилось еще, меньше, мельче. Закупка на рынке, простые привозные ингредиенты, скидки, позволяли увеличить выход товара, шалопай умело вел беседы, применяя к месту шарм и начитанность, присущую труженикам ума, а где не проходила начитанность и лексика, классическое нордское обаяние и харизму, взмах кулаками по прилавку и громкий рев. Я попал в струю, "на сдачу" были приобретены сундуки, склянки, флаконы, заморское алхимическое оборудование, скупались книги, привезенные из далеких земель. Не чурался я, в своем рвении к знаниям и помятыми записками, которые приятели из воровской гильдии срезали вместе с септимами из кошельков. Записки различного толка, рецепты, все, что несло хоть крупицу "ненастоящей магии", как, кривляясь, прозвали алхимию мои однокашники, перспективные служители тайных искусств, все собиралось и подшивалось в альманах, моей настольной книги из велума. Каждый следующий день дарил новую возможность. Ночные посиделки в библиотеке сменились экспериментами. Собственные зелья, неумелые попытки создания которых довольно быстро сменились чем то удачным, пусть и примитивным. Еще рано было говорить о тройной очистке корня Нирна, работе с прахом вампира или жиром тролля, но с каждой следующей неудачей, состав получался все чище, а к каждой импровизированной зарисовке в книге добавлялись новые свойства, пределы концентраций, необходимые реакции для достижения искомых эффектов. Некоторые свойства зачеркивались, переписывались заново, параллельно в маленькой книжечке делались критические замечания, едкие комментарии в адрес алхимиков прошлого. Одним обычным утром, по обычному толкая телегу в сторону рыночного квартала, меня позвал к себе нищий, осведомитель гильдии воров. "В портовом районе, почти рядом с вами, за стеной пристани, есть неприметная избушка с меткой", - он закатал рукав своей истлевшей грязной рубахи. "- Вот такой, видишь? Запомнил, зайди, тебя ждут. Телегу с собой возьми, может пригодиться." Не думая о возможных последствиях, я беззаботно отправился по приглашению нищего. Так произошло знакомство со скупщиком, настоящим воротилой гильдии, зоной влияния которого был портовый район, корабли, склады щипачи и мелкие лавочники. Темно и сыро, идеально для экспериментов, - подумал я. Скупщик был скрыт в тени, поэтому знакомство оказалось заочным. Разговор был спокойный, обстоятельный и по делу. Налаживалась новая сеть сбыта, необходимо было забить рынок зельями, чтобы вытолкнуть лавочников с насиженных мест, а приезжим торговцам навязать услугу о вхождении в бизнес со "столь суровой конкуренцией". Удача улыбнулась молодому алхимику. Качество было не важно, а переполненная склянками телега была как раз возле дома. Все шло идеально. Взаимодействовать со скупщиком было выгодно и приятно, больше не требовалось ходить к лавочникам и сбивать цены. Все ушло на тот уровень. Теперь лишь списки - первый: от скупщика, заказ, перечень зелий, с указанием свойств и необходимого качества, второй: от алхимика, необходимые ингредиенты для создания партии, третий: спецзаказ, редкие ингредиенты для собственных опытов, оборудование, фурнитура, тетрадки и прочее. Успешное партнерство освободило кучу времени для моих собственных нужд и позволило чувствовать себя успешным. Каждую удачную, сделку подкрепляла расписка от Главы Гильдии, о доле общака юного мастера, многозначное число количества золотых септимов. И полновесный кошель золотых непосредственно от скупщика, доля от сбыта, на мелкие расходы. Мастерство росло, росли и аппетиты гильдии, заказы становились сложнее и объемнее, начало звучать слово "неустойка". Развлечение постепенно перерастало в настоящий труд, но я стойко переносил нагрузки, считая это очередным испытанием себя и своих знаний. И вот я столкнулся с понастоящему, Сложным заказом включающим в себя создание небольшой партии с неизвестными ранее сердцами спирриганов и еще какой то мути. Состав получился необычно токсичным, даже очистка и перегонка для дальнейшего снижения концентрации путем разбавления не принесла результата. С легкой руки большая часть ресурсов была изведена сходу, был риск не выполнить заказ, ингредиентов не хватало, а пойти на рынок самостоятельно, было как минимум глупо, ведь первый же нищий доложит куда следует и возникнут вопросы. Несколько бессонных ночей, эксперименты с остатками ингредиентов рецепта, все шло в помойку. Я понял, что переоценил свои возможности. Задача оказалась не по силам. Заканчивалось время, партию необходимо было отгрузить утром. Пришлось сдаваться как есть. Собравшись с духом, я сказал все скупщику как есть, высокая токсичность, на флаконах были сделаны соответствующие пометки. Скупщик рассмеялся, - "Не думаю, что это вообще будет кто-то использовать, я и сам впервые вижу такие рецепты, хотя тоже немного понимаю, если платят столько сколько они - значит тупоголовые богачи, не можешь обратиться к Мастеру-Алхимику, значит, затеял недоброе, а мы таких не уважаем, какие-нибудь дележки наследства богатых фамилий" Как камень с души упал, глубокий выдох, все снова стало как и было раньше. Все хорошо. Место главного алхимика было делом наживным и ожидаемой целью. Пусть последнее дело выдалось непростым, но это был хороший повод снова залезть в библиотеку. Но дал о себе знать старый шрам. Я уже и забыл о причине его появления,свыкся с двумя кривыми белыми рубцами шрамов рассекавших мою грудь. Перестал их замечать. А они никуда не исчезли и под ними копился яд невылеченного до конца проклятья. Я получил эти шрамы, когда покидал родной Скайрим. В лесах занесенных снегом, словно сладкий рулет сахаром, на нас с магом вышел дикий Вервольф. Здоровенный, голодный и очень злой. В свете луны белее снега, показались мне чудовищные клыки зверя. И что же, я, идиот сделал? Повернул назад спасая свою шкуру? Залез на первое удобное дерево, или притворился мёртвым, пока оборотень разглядел в маге хороший кебаб? Нет! Я рванулся между стариком и волком, чтобы тот не успел задеть мага, а дальше вспышка заклинания и провал в памяти. Помню что старче, когда я очнулся, долго увещевал меня, что бы я не боялся, он дескать, излечил меня особенным чарами, которые якобы предотвратят заражение ликантропией. Путаясь в словах, он объяснил что произошло. Я попал под заклинание и волчьи когти, спас мага, но сам получил нехилого размера афтограф вервольфа. Сам же волк сбежал, а дед провозился со мной всю ночь, латал и перевязывал раны, накладывал тончайшее заклинание. По его словам, я был полностью спасён от участи вокально-инструментально выть на луну. И все было хорошо, ни на мека на волчьи уши и хвост за долгие годы учёбы. Только нюх. Но мало помалу, против моей воли, в мои сны начала проникать дикая охота.