Оставь мне жизнь на память о себе

Опали белой розы лепестки*, Ложились пеплом на ресницы... И мир, наверно, умер от тоски, И ветер превратился в птицу... "Пусть тонкий стебель режет злая сталь, Моё желание исполни - В тот миг о смерти думать перестань, Лишь о любви старайся помнить..." Ирия Гай никого не хотела видеть. И летать... она ни разу не летала с тех пор, как вернулась с Крины. Не потому, что её не допускали - она чувствовала, что сама не сможет... Если даже здесь, на Земле, она задыхается, то что произойдёт в безвоздушном пространстве космоса? Какие и чьи законы она нарушила, когда была "бе-пе", когда её, скованную цепями, продавали, как вещь, на невольничьем рынке, когда забыла всё? - Больно или онемели?.. - Онемели... - Дома у меня травы есть... Потерпи... Холодные пальцы, растирающие онемевшие от цепей запястья, казалось, оставляли ожоги. Такие же холодные поцелуи. Всё казалось неправильным. Неправильно то, как она обнимала этого человека. Неправильно, что она вообще его обнимала. Она физически ощущала, как рвётся её сердце, словно она причиняет боль кому-то очень дорогому. Ирию неотступно преследовало ощущение близости любви. Причём любви не потенциальной, которая способна сложиться в неопределённом будущем при определённых обстоятельствах, но уже осуществившейся. Она знала, что её любят и что любит сама. Это было странное, невыносимое в своей пронзительности чувство - знать, что любишь, и не помнить, кого. Как можно забыть самое главное? Она не раз и не дважды безуспешно пыталась вспомнить того, кого любила. Какие у него глаза, волосы? Он высокий или нет? Вестерианка собрала и разобрала, наверное, тысячу портретов вроде тех, по которым составляется описание преступника. Ничего не получалось. "Если бы я кого-то любила, я бы его помнила", - эта мысль промелькнула в сознании ещё в самом начале поисков. Подленькая мысль, из тех, что скрыто управляют человеком. Незваный гость, который сначала заявляется без предупреждения, ты его выставляешь, и он уходит - казалось бы, навсегда. Но через полчаса он опять нагло обосновался на твоей кухне, да ещё и разговор пытается завести. Вот и эта мысль то и дело возвращалась к Ирии и убеждала, что никого нет, а то, что она чувствует - эмоциональная галлюцинация на почве самовнушения. А потом начался кошмар наяву: лицо проклятого Вери-Мери в окне, появление опоздавшей на торги и искавшей её по всему городу Алисы, схватка с вкушецами в поместье мудреца Кошмара, и... ощущения сродни анестезии, которая сохраняется на какое-то время после ампутации. Всё вернулось на круги своя. Всё - да не всё... Что заставило её сделать это? Жалость к нему? Жалость к себе? Или желание проверить что-то в себе? Конечно, можно было оправдаться тем, что она ничего не помнила, когда лежала на кровати Вепря и подставляла тело под его руки. Или что это вообще произошло не с ней и не в этой её жизни. Но Ирия интуитивно чувствовала, что это - не выход. Самообман срабатывает только до тех пор, пока тебе не показывают неопровержимые улики. Для Ирии Гай такой уликой был Тадеуш Сокол. Он обнимал её так крепко, что Ирии казалось, что рёбра вот-вот треснут. Целовал порывисто, покрывая мимолётными поцелуями лоб, щёки и губы. Держал за руку, будто опасаясь, что отпустит - и она снова исчезнет из его памяти или сама забудет его, и кидал долгие озабоченные взгляды, когда думал, что она не замечает. Ирию это раздражало: будто не с Крины она вернулась, а из психиатрической лечебницы, и он волнуется, что у неё будет очередной нервный срыв. Приходилось улыбаться, постоянно говорить: "Да всё со мной хорошо!" и перебарывать желание что-нибудь разбить или напиться чего-нибудь покрепче. Сначала Ирия думала, что это просто даёт о себе знать перенесённая ими обоими на Крине болезнь. В каждую свободную минуту, когда они оказывались одни, она крепко прижималась к Тадеушу и целовала. Но у него были холодные руки и губы... И множество ненужных вопросов. Да, она сделала это. Обстоятельства не так важны - факт был и обжалованию не подлежит. Да и приговор озвучен. Теперь осталось ждать его исполнения. Ирия Гай решительно направилась к стоявшему в саду разумному космическому кораблю, который когда-то сконструировала вместе с ныне покойным отцом Самаоном Гаем. - Снова вместе, госпожа?.. - Теперь всё решится... Ирия поднялась на борт корабля и направила Гай-до в небо. - Корабль Гай-до, третьего класса, пункт приписки Земля, начинает испытательный полёт за пределы Солнечной системы, просит разрешения на выход в космос. - Гай-до, выход разрешаю... В седой короне белый бриллиант Играет светом в каждой грани... Заплачет скрипка, словно музыкант - Ты не убил, ты только ранил... Легла на солнце грозовая ткань, И не увидеть, не запомнить... "В тот миг о смерти думать перестань, Лишь о любви старайся помнить..." *Марта "Оставь мне жизнь на память о себе"