Ладно, ладно... Вариант: «
Император этой страны, Клод дэ Эльджео Обелия, имеет фетиш на блондинок в форме горничных» — звучал уже не так бредово.
То есть, Диана предполагала изначально, что будет очаровывать Императора издали. Выделяться из толпы, капать своим ненавязчивым вниманием, а потом он её заметит — точно в Американских подростковых сериалах, и все: ля-мур, рабочий роман, его сердце в ноготочках Дианы и она выполняет задание системы. Победа.
Но все пошло не по плану. От этого она вышла в плюс, но все равно, не озадаченной быть не получалось.
Ей дали задание особого назначения: «
следить за чистотой в кабинете Его Величества» уже как почти неделю. Сначала удивилась — а почему она-то? Но потом оказалось, что, во-первых, другие горничные его боятся — оттого и комната была не самой чистой — во-вторых, качество работы Клода удовлетворило.
Дина на объяснение лишь пожала плечами — это многое объясняло. А дальше не её проблемы.
Справедливости ради, не во все дни, в которые Диана приходила в просторный кабинет с шваброй и тряпкой, Клод был поблизости. Чаще отбывал куда-то по делам, предварительно распугивая всех слуг одним лишь существованием.
Диана на это действо смотрела с надменным непониманием. А чего бояться? Ну, да, прибил брата. А вдруг тот заслужил? Кто знает? Лицо кирпичом, недружелюбное — те в России не бывали. Говорит так, словно в любой момент готов приказать: «
голову с плеч»? Бред. Ведь её, Диану, выпившивую коньяк, не убил? Не убил. А им страшиться и подавно не стоит.
Она все чаще начинала на него заглядываться; тот был привлекательный во всем, к чему бы не прикипал её взгляд. Светлая кожа — ни родинок, ни шрамов — сильные руки, на которых виднелись бледные вены, точеный, словно из мрамора, профиль. Волосы —
блондин от рождения, и какой! — низкий, приятный (чуть-чуть пугающий) голос, и...
О Боженьки. Эти глаза были отдельным чудом. Жаль, что смотрят со скукой на все, и почти никогда на неё.
От Императора буквально шла энергия надежного, сильного человека, который может в постели...
Дина с тихим скулежом сползла по стенке, а Клод же, бросив на неё короткий незаинтересованный взгляд, вернулся к документам. Она жалобно всхлипнула.
«
Как же хочется трахаться. Конкретно с ним»
У каждого человека есть слабости, и в её уязвимые места входили сигареты, хороший алкоголь и красивые мужчины. Последнее подчеркнуть.
— Если тебе плохо, то только не в моем кабинете. — Клод оставил на очередной бумажке росчерк пером, даже не повернувшись в её сторону.
Диана отпрянула от стены, как ни в чем не бывало, и приподняв уголки нежно-розовых губ, мурлыкнула:
— Извините, Ваше Величество, это больше не повторится.
Он только создавал иллюзию человека, который режет на лево и на право. Осознанно или нет — не понятно. По сути же он был... Заебанным человеком. Словно выгоревшим, но не из-за работы и её бубнежа, а будто что-то его вогнало в это состояние или заставило стать таким.
Впрочем, если бы ей, Диане, настолько все осточертело, что даже не осталось сил разбираться с раздражающим людьми, то она тоже делала вечно кислую мину — такую, что при одном взгляде все ненужные вопросы исчезают, а доставлять проблем целостности шеи ради не хочется.
Скорее, у Клода это стечение обстоятельств, но забавно было думать в таком ключе.
Он мог убить, навредить, но точно не сделает это без веской причины.
Диана не была гением аналитики людей — скорее это профиль Димы — но наблюдать за ним ей нравилось. Красивый, собака...
Время от времени, если у него было хорошее настроение — это можно было понять по малому количеству документов на столе и более раслабленному выражению лица — тот разговаривал с ней.
— Попробуешь виски?
— Конечно! То есть, да, Ваше Величество.
Ну, как-то их общение и завязывалось.
Диана разбиралась в алкоголе, и могла по запаху сказать, что это, с чем едят, и вообще, если вспомнит, то даже выдаст интересный факт. Например: «
А вы знали, Ваше Величество, что регулярное употребление виски в небольших дозах улучшает метаболизм и расширяет сосуды?», «что такое метаболизм?», «понятия не имею».
Может быть, ему нужен был такой человек в окружении — собеседник, не зависящий от рабочих факторов, как Феликс, и чтобы говорил за двоих.
Но, как бы не обеляла Диана его в мыслях, помнила, кто он, кем является, и зачем она здесь находится. Впрочем, у них бы все равно ничего серьёзного не вышло — он красивый, да, но человека с такой тяжёлой психикой, и, вероятно, глубокой травмой, она не потянет.
Да и дурочкой он её время от времени называл. Диана этого не простит.
А если она ему надоедала, перегружала своими разговорами, просто существованием, тот весьма не тактично — быть тактичным с прислугой? — затыкал резким: «
замолчи», либо отпускал с работы пораньше.
Вроде бы, второму и радоваться надо, но что ей делать "дома"? В небольшой каморке в Рубиновом дворце. Среди других горничных не прижилась —
у них сейчас вообще своя какая-то деятельность проходит... к празднику готовятся, вроде — сплетни не любит, интернета нет. В такие дни оставалось только спать.
Подобное произошло и сейчас.
— На сегодня ты свободна.
— Но...
— Я должен повторять? — Клод надавил на неё своим голосом, и, по его идее, это должно было произвести внушающий эффект. Диана же хотела воскликнуть: «
да, повтори, сука, какой же ты властный, прекрасный!... »
Узнай он, о чем она думает, точно бы убил. И не важно, что сама недавно оправдывала — приписывала к белым и пушистым.
А если бы пронюхал, что в нём её привлекает только внешность, то... То что? Предугадать не получилось.
«
Осмелюсь сказать, что вы привлекли Его Величество», — поделился однажды Феликс, словно секретом с подружкой. — «
Поздравляю, это правда что-то из ряда вон выходящее — вам повезло».
Тогда Диане хотелось его, донесшего благую весть песика, погладить по голове или почесать за ушком.
Сейчас же она хотела зарыться под землю из-за чужого галдежа, общей суеты и этой атмосферы «праздника».
Стоило преодолеть лесную посадку, сад наложниц, бесчисленные запутанные коридоры из мрамора и золота, чтобы, наконец, завалиться лицом вперед на собственную кровать и хорошо вздремнуть, то начинающую актрису ждало разочарование. Из полудремы выдернула одна из горничных, которая побаивалась Диану за острый характер, и настойчиво трепля за плечо, сказала: «
Просыпайся. Госпоже Альбермарль требуется сопровождение своей служанки». Подводить Фелю — как она назвала её у себя в голове — не хотелось. Девушка и так помогла ей во многом, начиная тем, что доступ Диане в Гранатовый дворец не был ограничен, и заканчивая более вкусным питанием в стенах Рубинового дворца. Рыжая леди заботилась о ней издалека, и это не могло не тронуть.
Честно говоря, это и праздником можно было назвать с натяжкой. Скорее «локальный мем» Рубинового дворца — день, когда наложницы, по идее должны сплотиться как никогда и провести его вместе. По факту — способ манипулирования; очередной ход первой наложницы (какой, догадаться не сложно), направленный принизить других. Показать её главенство.
Одна из горничных, впопыхах между сборами, рассказала, что это связано с историей Обелии. У пятого императора страны было множество наложниц и ни единой жены. Он надеялся на их благоразумие, но женщины чуть ли не пытались убить друг друга. Боролись за каждый кусочек власти. Он не придумал ничего лучше, чем объявить праздный день для их объединения.
Есть предположение, что на одном таком мероприятии его закололи наложницы. Жаль, конечно, этого старого добряка, но и женщин понять можно.
Зато на носу была уже какая-то более весомая дата. Что-то вроде «
День основания Обелии». Там гулянка обещала быть грандиозной.
Комната была достаточно просторной, но не слишком; деревянный лакированный паркет, отражающий свет закатного солнца, бежево-золотистые узоры на стенах с повторяющимся рисунком, посеребренная люстра с хрустальными подвесками, стулья с бархатной красной обивкой и круглый стол посередине — признак того, что каждая из наложниц, сидящая здесь, равна другой. Никто не превышен, никто не принижен.
Дина, которая верной слугой стояла над сидящей Фелицией, отвела голову и тихо цокнула.
«
Профурсетки круглого стола блять — чистой воды наебалово»
Что-что, а в этой ситуации она видела все насквозь, и даже не нужно быть экстрасенсом. Пускай все, как и задумывалось изначально, «
равны» — по факту все иначе. То, что на такой праздник опаздывала одна из наложниц, и все ждали её, словно забитые псы хозяина, являлось вполне красноречивым аргументом.
Фелиция обернулась к ней, и с извиняющейся улыбкой тихо произнесла:
— Не волнуйся, Диана, это все... Не займет много твоего времени. Я постараюсь, чтобы мы ушли как можно раньше.
Диана невозмутимо приподняла левую бровь, силясь все так же держать лицо. Серьёзно? Извиняется перед слугой? Видимо, эта девушка совсем не уверена в себе, либо просто добросердечно-глупа.
Как можно незаметнее, Диана подняла взгляд и начала рассматривать остальных, кто присутствовал здесь.
Ближе всех к Фелиции сидела наложница, с чуть ли не сияющей от количества косметики кожи. Диана не удивится, если окажется, что её пудра сделана из дрожайшей жемчужной пыли — премудрости аристократической жизни. Льняные длинные волосы, вьющиеся на манер крупных спиралей и какое-то отстутствие интереса к происходящему в розовых глазах — точно драгоценная шпинель в кольце, которую ей дарил отец. Она могла бы сойти за фарфоровую куклу-лолиту, что сидит в пышной юбочке на полках у коллекционеров. Красивая, но исскусственная.
У Дианы по-лисьему дернулся носик, когда она попыталась охарактеризовать, чем пахнет та наложница. Оливия — её имя она определила путём исключения — душилась сливочными, приторными духами. В этом аромате мешался и запах косметики. На пышных губах блестела вишневая помада. На вскидку, Диана могла бы назвать её похожей на себя — точнее, на внешность своего нынешнего тела.
К Оливии наклонилась её слуга, что-то прошептав на ухо госпоже. Та сначала недоуменно посмотрела на неё, глупо хлопая светлыми ресницами, а потом беззвучно рассмеялась. Вероятно, у них были доверительные отношения. Впрочем, лицо «
наложницы-из-фарфора» почти сразу вернулось к застывшей каменной маской безэмоциональности. Горничная выпрямилась и встретилась с Дианой шокированным взглядом.
Актриса не сдержала надменной ухмылки.
— Не ждала, что пробуду здесь так долго, Элен? — Одними губами. Горничная отвернулась.
Она была той самой, что встретила Диану по приходу в Рубиновый дворец и рассказала о нынешнем положении дел. И все-таки, как тесны эти стены.
Обслуга начала накрывать стол и подносить вино; Фелиция вежливо покачала головой, отказавшись, а Диана просто не понимала такого упущения. Как она только может...! Отдайте ей.
Белоснежные тарелки звонко стучали, а вилки из серебра звенели. Смотреть за копошней официанток местного разлива было утомительно, а поэтому Диана проследила взглядом за фигурой, что сидела через одно — предназначенное для опаздывающей Розы — пустующее место.
Татьяна сидела, с лёгкой, натянутой улыбкой смотря за окно. Её изумрудные глаза отливали в закатном свете. Персиковый мешался с аристократическим-зеленым, больше напоминая болото или топь, чем что-то прекрасное. Поправив волосы, она поймала наблюдающий взор Дианы и опасно заострила уголки губ. Начинающая актриса еле сдержала себя от того, чтобы не сказать ничего лишнего.
В нос ударил приятный аромат первого блюда — оно напоминало ей рыбный суп. Только дороже, конечно же. Диана еле заметно облизнулась.
«
Вкусно... Дразнят, бляди»
Скосив взгляд, Диана поняла кое-что. Место, идущее следом за Татьяной и находящееся рядом с Фелицией, пустовало. Для него ничего не сервировали — ни тарелок, ни приборов.
У бровей Дианы залегла трещина, когда она отметила для себя кое-что непонятное.
«
Почему мест пять, если наложниц четыре?»
Борясь между тем, чтобы выглядеть примерной горничной дальше и тем, чтобы задать очевидный вопрос, с её губ срываются слова, которые падают, в тон звону сервируемых тарелок и вилок:
— Извините, но кто должен здесь сидеть?
— Ты бредишь? — Раздалось со стороны входа. — Там никогда никого нет, идиотка.
У дверей появилась та, кого так ждали и на чье отсутствие надеялись.
Роза зашла во всем своём великолепии — алое платье ярко выделялось среди всех остальных, точно кровавый бутон в засохшем саду, а пурпурные волосы свободными локонами струились по её плечам. Сама возвышенность, икона если и не божественной красоты, то дьявольской.
Секунда. Розовые глаза горничной встретились с фиолетовыми наложницы.
Было видно, как Роза сделала при виде Дианы шаг назад. В её хищном взгляде промелькнула тревога, словно бы она испугалась, занервничала. Или узнала горничную. Это было странно — виделись в этих стенах они в первый раз.
Сама же Диана...
«
Блять!» — мысленно взмолилась, когда внезапно задрожавшие пальцы уронили с подноса кувшин с вином.
Великой удачей стало то, что багровая жидкость попала только на её фартук, не на Фелицию. Все в комнате замерли, и пускай Диана была бесстыдницей, но поняла, что ситуация полная дрянь.
Фелиция, широкими глазами оценив произошедшее, немного заторможенно произнесла:
— Все в порядке... — Смотря на Диану, а после повернувшись к остальным. — С вашего позволения, я отпущу свою горничную.
Вот так, без лишних слов, рыжая леди выгородила её даже в такой неловкой ситуации. Никто ничего не сказал против.
Диана, громко щелкая каблуками по мраморному пола коридора, думала о том, что Фелиции стоит быть чуть строже — ради себя самой.
Отяжеленный, напитанный ароматом вина, доселе белый фартук, сейчас особенно неприятно давил на шею.
Она снова не знала, куда идти. В этой части дворца, где проходили приемы, была в первый раз. Закинув голову назад и громко, мученически простонав, Диана просто пошла по зову не интуиции даже, а своей злости.
— Твою мать... ! — Материлась себе под нос, чувствуя, как её разрывают изнутри дикие, озлобленные псы неконтролируемой ярости. — Это полный...
Что за женщина такая, эта Роза, если при одном взгляде на неё у Дианы начинают дрожать руки? Это вообще нормально?! Да и та тоже хороша — посмотрела на неё так, словно Диана в прошлом прирезала её семью, а затем прокляла потомков. Но, как и говорилось ранее, Диана экстрасенсом-ведьмой не была, а значит такое невозможно.
«Вы желаете приобрести доступ к дополнительной информации за плату?»
Диана даже не остановилась, отмахнувшись от окна системы и продолжая злостно идти куда-то в потемки. Вечернее небо медленно переливалось синими оттенками ночи, а открытые окна вызывали сквозняк, трепавший подолы её платья. А она просто шла, понятия не имея куда, упрямо игнорируя существование системы.
«
Задрало. Задрало все!»
Её лоб встретился с невидимой преградой, из-за чего она чуть не упала, лишь отшатнувшись назад.
Недоуменно потирая ушибленное место, Диана неуверенно протянула вторую руку к тому, с чем предположительно встретилась лицом. И с ужасом поняла, что пустота коридора, которая скрывалась в ночи, была ограждена барьером. Не магическим — невидимая стена, которая слегка вибрировала волнами водной глади при прикосновении.
Она стукнула кулаком по преграде, чтобы убедиться в том, что это не её глюк. Снова. Она пропустила воздух сквозь зубы, ударив по невидимой стене в третий раз, и дернулась, когда услышала протяжный, глубокий механический гул.
Так звучала система.
Её лицо озарила резкая вспышка света, и чтобы прочитать написанное, пришлось прищуриться:
«Достигните ранга: «наложница», чтобы разблокировать эту локацию»
Диана безмолвно стояла на месте. Ярость сползла с её лица, и теперь прочесть эмоции девушки не предоставлялось возможным.
— Система. — Глухо, сухо, на манер приказа. — Потрудись объясниться.
«Некоторые локации, диалоги, раскрывающие историю этого мира, можно разблокировать, лишь достигнув соответствующего ранга, либо приобретя к ним доступ»
— Ты меня не поняла. — Диана посмотрела на неё не как на бездушную железяку, но как на человека, пытаясь подавить и опустить взглядом. — Объясни, какого черта ты меня ограничиваешь.
Система пошла рябью, и коротко мигнув, интерфейс вывел новый текст:
«Вы были ограничены в своих действиях с самого начала»
Диана почувствовала, как по её позвоночнику прошёл замогильный холодок.
Смазанным движением потерев ладонями предпречья, словно в попытках согреться, она стояла на месте еще некоторое время. После чего, словно неосознанно и не до конца отдавая отчет действиям, развернулась на каблуках и медленно пошла в противоположном от барьера направлении.
Она просто притворилась, что ничего не видела — удобная позиция, чтобы жить так, как раньше. Забыть, что твоя жизнь постоянно контролируется, а ты лишь «игрок» под неизвестным номером. Что все вокруг контролируются кем-то тоже.
Она просто сейчас хотела спать у себя в кровати, забывшись сном — вытравить это из памяти. Спать-спать-спать, а завтра с утра снова встретиться с Клодом, чтобы беззаботно щебетать с ним ни о чем.
Она просто хотела домой.
Кто-то, по ту сторону невидимого барьера, стоял, облачившись в черную мантию, и долго, внимательно, смотрел ей вслед.
