The Murder of Lucifer Morningstar

      Когда он улетел из заброшенного зоопарка с истекающим кровью братом на руках, Люцифер абсолютно не подумал о том, как будет странно, если он вдруг ввалится в здание больницы через окно, освещая самые тёмные углы своими белоснежными крыльями. Люди просто не смогут от них оторваться, не придут вовремя в себя, и Майкл останется без необходимой ему помощи.       Так что, подлетая к больнице, Денница резко завернул влево, в небольшой пустой скверик. Приземлился, но не рассчитал — ему это было нипочём, но брату от тряски стало хуже.       Майкл вздрогнул всем телом. Люцифер подумал, что этим всё и кончится — и хотел шагнуть вперёд, чтобы пробежать оставшиеся полсотни метров до белоснежного здания, отдать близнеца врачам. Но не успел — после этого брат мотнул головой, снова задрожал, приподнял руку, упираясь ею в грудь Люцифера. Глаза его были ещё закрыты, и Денница не сразу понял, что происходит — но вот содрогания стали чаще, ритмичнее, и Майкл хрипло закашлялся. В горле у него забулькало — только тогда до Люцифера дошло. Непростительно поздно, вместе с капельками крови на губах близнеца.       Он рухнул на колени, не имея времени сделать это осторожнее. Опустил брата на землю — едва голова его коснулась травы, из груди вновь вырвался кашель, и Майкл неосознанно, скорее всего, скользнул левой рукой к своему горлу. Что-то ему мешало.       Люцифер вспомнил слова Хлои — «переверни его на бок». Похоже, сейчас это тоже было актуально, судя по тому, как его брат дрожал, издавая пугающие звуки, едва ли похожие на нормальное дыхание.       Стоило ему осторожно притянуть к себе Майкла, укладывая его на бок, и брат содрогнулся, выплёвывая на траву кровь. Он захлёбывался, давился, дыхание у него было сбитым, близким к паническому — и Люцифер не знал, как поднять его, чтобы не заставить утонуть в собственной крови. Нужно было срочно бежать к врачам, но оставить его он тоже не мог — Майкл заходился в кашле так, что мог привлечь внимание даже далёких прохожих. Кто-нибудь заглянул бы в скверик, нашёл его, и… и что? Что ему могли бы сделать, кроме как пройти мимо или вызвать медиков?       Но оставлять всё равно было страшно. Так что Люцифер решил переждать, пока у брата не пройдёт этот приступ, чтобы потом можно было безопаснее его поднять.       — Тише, тише, — Майкл подался вперёд и повалился на живот, практически утыкаясь лицом в испачканную кровью траву. — Эй, я держу тебя, — Денница крепко схватил брата за плечо, придержал, не позволяя перевернуться лицом вниз. Близнец снова захрипел, по губам стекла тёмная струйка — сил выталкивать кровь оттуда, где она не должна была быть, у него уже не хватало. Надрывный кашель измотал его. Но Майкл сделал усилие — и глубоко вдохнул, специально пытаясь спровоцировать судорожные попытки тела избавиться от едкой жидкости. — Ну, ну, я здесь, — Люцифер чуть отстранился, давая брату пространство. Майкл судорожно вцепился в траву, но не смог даже выдрать её.       Всё по новой, когда провокация удалась. Денница на мгновение прикрыл глаза, не в силах смотреть на происходящее, и вдруг чётко различил звук, которого не слышал до этого.       Сквозь хрипы и кашель послышался жалобный всхлип. Люцифер вздрогнул, посмотрел на своего брата — и почувствовал, как рука его, которой он придерживал Майкла за плечи, слабеет.       На грязных щеках его близнеца чётко виднелись светлые полоски. Он приоткрыл глаза — неужели, пришёл в себя? Показалось? — и судорожно всхлипнул ещё раз. Свободная рука, та, которой Майкл только что цеплялся за траву, медленно подтянулась к ране. Моргнул. Нет, не показалось — он был в сознании.       Вот только — насколько?       Люцифер склонился к нему. Кажется, Майкл перестал кашлять кровью — последние капли засыхали на его губах. Но эти слёзы казались чем-то неестественным, они обезоруживали бывшего Дьявола. Не стой он сейчас на коленях перед своим едва живым братом — ноги наверняка его бы не удержали.       — Майкл, — голос звучал жалко, Люцифер заставил себя кашлянуть, чтобы брат вообще смог его услышать. — Тише. Тише, пожалуйста, не надо… — руки задрожали, он растерянно опустил свободную под голову близнеца, приподнял её, желая проверить, можно ли его переместить.       Отсутствующий взгляд Майкла приобрёл некоторую осмысленность. Он моргнул, шмыгая носом, приоткрыл рот — Люцифер закусил губу, замирая, когда заметил, как стекает свежая струйка крови.       Кажется, брат его увидел. Дрожь его усилилась. Похоже, Майкл всё ещё его боялся.       — Нет… — пробормотал он. Всхлипнул, так по-человечески, абсолютно не смущаясь присутствия близнеца. Худые перекошенные плечи сотрясли настоящие рыдания. — Нет… я должен… Ol unig teloah… (1) — брат был слаб — и не в силах был контролировать себя. Значит, не мог контролировать и то, на каком языке он говорил. С Эллой это было забавно, но вот сейчас, когда Майкл переходил на енохианский, на котором едва ли разговаривали даже в Серебряном Граде — это было пугающе.       Особенно когда он говорил такие вещи.       — Нет, — покачал головой Люцифер. Заставил себя улыбнуться, осторожно погладил его по щекам, вытирая слёзы. Он просто боялся поднимать его. Боялся, что сейчас Майкл снова зайдётся в кашле, если Денница вдруг что-то неудачно сместит. — Нет, не должен. Не должен, слышишь? Всё будет хорошо. Пожалуйста, держись, мне нужно донести тебя… — он потянулся к брату, и дёрнулся, когда Майкл вдруг сам протянул к нему руку и вцепился в его плечо.       — Ol unig brint balzizras… (2) — губы его искривились, и Люцифер уже не мог понять, снова ли выступила на них кровь, или это слёзы «оживляли» засохшие капли.       И если слёзы — то чьи именно? Потому что у него нервы тоже уже были ни к чёрту. Майкл умел красиво умирать. Если Люцифер умирал хоть на десять процентов так же красиво, было понятно, почему Хлоя выбила из его брата всё дерьмо, когда увидела это.       — Никакого наказания. Понял? Давай, соберись, и я… — но руки подвели, он не смог заставить себя рывком поднять Майкла. Тот снова выдохнул:       — Ol ip gil carma… hoxmarch carma, — громкий, откровенный всхлип — такой, что Люцифер вдруг понял: брат думал, что он не был настоящим. Майкл думал, что находится в Аду? Или что близнец рядом — отголосок галлюцинаций? –Ol ip gil noan carma… (3) –и под этот судорожный вздох Майкл подался вперёд, зажмурился, и… Что его рука делала на коленях Люцифера?       В этот раз Денница быстрее понял, почему едва может видеть своего брата. Слёзы заполнили всё видимое пространство. Майкл… Это было то, в чём он отказал ему, когда близнец пытался угодить их Отцу.       Дрожащая, слабая, едва функционирующая рука Майкла, вместо того, чтобы пытаться придавить рану, теперь была у Люцифера на спине. Выше брат не дотягивался. Он тянулся к нему. Он пытался его обнять.       Кажется, Майкл попытался что-то сказать, но новая судорога помешала ему. Деннице ничего не нужно больше было слышать. Он уже услышал всё, что мог.       — Не нужно, — Люцифер собрался с силами, наклонился к самому лицу брата, крепко его обнял, собираясь поднять, но пока что — просто давая чувство близости. Согревая, может быть. — Тебе не нужно больше ничего говорить, Майкл. Я понял.       — А… а-а… — вдохи были отрывистые, Майкл зажмурился. Сжал ткань пиджака на спине у брата. — Мх… м…       — Не говори, — боль превращалась в нежность, Люцифер мягко отодвинул близнеца, собрался подняться одним движением, порывом, но сейчас ему нужно было убедить его помолчать: — Пожалуйста, ничего не говори, Майкл, — снова всхлипывания, как будто всё, что его брату оставалось — это тихо плакать, истрачивая последние силы, как маленькому человеческому ребёнку. — Ну-ну, тише… Тише, успокойся, я же рядом, я сейчас тебе помогу, хорошо? — и он снова не успел встать.       — Phama rit, (4) — едва слышно прошептал Майкл. Денница зарычал, поджигая в собственных глазах алое пламя, когда в груди что-то болезненно надорвалось. Он понял — брат, похоже, и правда думал, что был в Аду. Он пытался попросить прощения. Пытался, но боль не исчезала. Майкл не понимал, почему. Наверняка думал сейчас о своих словах, о вине из-за собственного рождения — если ещё мог думать. — Phama rit… Lucifer… — дверь не открывалась. Его не выкидывало в Рай. Ему становилось лишь больнее.       Ангел страха крепче зажмурился. Наверное, подумал, что его не простили. Подумал, что этого мало. И этого, наверное, действительно было бы мало — но Люцифер не был живым воплощением чувства вины. И ему сейчас было более чем достаточно.       Так что он, стиснув зубы, всё же рискнул оторвать брата от земли и быстро зашагал в сторону белого здания, где уже дважды мелькнули серые крылья Аменадиила.       Ему ещё нужно было выполнить своё обещание отдать Майклу всю кровь, если это понадобится, чтобы невыносимо раздражающий близнец смог снова его раздражать, забыв и об этом их разговоре — будто бы случившемся в Аду.

***

      — То есть, ты считаешь, что Майкл на самом деле помог всем, кому пытался навредить? — переспросил Люцифер между погружениями в чашку с непростительно сладким чаем, которую придерживала для него Декер. Ему удалось ускользнуть умыться перед тем, как заставить Мэйз выкачать треть, наверное, всей его крови — и никто теперь не придавал значения тому, как тряслись его руки или порой дрожали губы.       Отчего-то постоянно увлажняющиеся глаза тоже удавалось держать в тайне — их достаточно было просто время от времени закрывать, когда особенно болезненные воспоминания всплывали картинками или звуком.       Линда качнула головой.       — Да, — Денница украдкой взглянул на Хлою, но та, похоже, не до конца понимала мысль подруги. — Ну, смотрите. Мэйз он устроил аудиенцию с Богом, и тот в итоге подсказал ей, что душа у неё уже есть. Так?       — Да, но перед этим ублюдок манипулировал мной, пытаясь заставить понять, насколько же дерьмовая у меня жизнь, — Люцифер, может быть, прикрикнул бы на демона, но напрягаться было сложно. Грозный крик превратился бы в вежливую просьбу вести себя потише. Никакого авторитета.       Он промолчал.       — Именно поэтому ты решила, что главная твоя проблема — в отсутствии души. Ты хотела найти ответы, и единственной, кто мог их дать, была твоя мать. Лилит. Верно? — продолжала психотерапевт, заполняя паузу.       — Да, — нехотя уступила Мэйзекин.       — Но ты бы не узнала об её поступке, если бы не Майкл, — развела руками Мартин. Демон задумчиво кивнула сама себе. — Это правда. Вот вам ещё правда: я всё-таки однажды встречалась с ним. Ещё в то время, когда он притворялся тобой, Люцифер, — Линда глубоко вздохнула: — и он заставил меня вспомнить о моих страхах. О моём желании защитить Чарли, дать ему всё самое лучшее, потому что моей дочери я не смогла дать вообще ничего. Из-за этого толчка я начала думать о ней всё чаще, и Мэйз нашла её для меня. Если бы не эта встреча, Адриана могла бы сидеть в тюрьме. Аменадиилу…       — Я не считаю это «помощью», Линда, — заранее перебил её ангел. Помолчал и уступил: — Но ты в это веришь. Так что да — в общем-то, Майкл помог нам узнать о смертности Чарли.       — И сделал наши отношения с ним ещё ценнее, — сказала Линда. Аменадиил вздохнул. — Наш сын не останется младенцем на тысячелетия. И его жизнь будет увлекательной, невероятной, он научится всему хорошему и плохому из первоисточников. Он сможет сделать свой собственный выбор и прожить на Земле чудесные, долгие годы. Пусть и недостаточно долгие для тебя, — она фыркнула.       — Пусть так, — уступил Аменадиил.       — Да. Это было ценно, — Линда перевела взгляд на Люцифера, которого Хлоя так и поглаживала по шее, почти как кота. Почувствовав, что пауза затягивается, Декер вопросительно коснулась его щеки — неужели, архангел всё-таки переоценил свои силы и отключился от большой потери крови?       Нет — Люцифер приподнял веки.       — Я слушаю, — сказал он. Мартин приободрилась.       — Майкл спас тебя и Хлою. Если я хоть немного разбираюсь в людях и своей профессии, Люцифер, думаю, для тебя было гораздо важнее то, что он защитил Хлою. Верно?       Денница взглянул на детектива. Чуть приподнял уголки едва ли розовых губ.       — Мх-м, — гукнул он. Декер тоже невольно улыбнулась — от его согласия обдало теплом. Было приятно, что самая важная сущность во Вселенной ставила её на первое место. Но Люцифер вдруг стал намного серьёзнее, приподнялся, сел, глубоко вздохнул. К нему постепенно возвращались краски.       — И он сбежал после того, как мы с ним поговорили. Майкл не видел в себе ничего хорошего. Он не думал о том, почему это сделал. Пытался подогнать свои действия к состоянию, вместо того, чтобы вспомнить самую первую причину. Это сказало бы о многом.       — Он назвал её? — спросил Денница, отчего-то заметно напрягаясь. Линда качнула головой.       — Нет. Но задумался. Понимаете, — она снова оглядела всех присутствующих, — он что-то осознал до того, как решил сбежать. Нужно выяснить, что именно.       Что ж, похоже, Люцифер выяснил.       — Но ты предлагаешь простить его, — мягко сказал Аменадиил. — За то, что он натворил. Что, если Майкл всё же ничего не понял? Если решит, что мы можем забыть всё, и снова начнёт нас терроризировать?       — Однажды ты так говорил и про меня, брат, — тихо сказал Люцифер. Ангел умолк. Денница отвёл от него взгляд. — Я дал ему второй шанс. Хочешь, чтобы он потерял веру в прощение?       — Нет, Люци. Но что, если Майкл его не заслуживает?       Люцифер вздрогнул. О нём говорили и так тоже — но он стал лучше. Заставил себя. А смог бы сделать это без тех, кто находился сейчас здесь? Безо всех этих существ, что вновь и вновь давали ему возможность всё исправить?       Денница на мгновение опустил веки. Перед глазами ожили недавние события. Заслуживал ли брат пощады две недели назад? Заслуживал ли прощения, о котором молил его, думая, что так выберется из Ада?       Нет, наверное. Только высший беспристрастный судья мог бы вынести решение, и Люцифер подозревал, что оно было бы не в пользу его близнеца.       Но — какого чёрта? Теперь он был высшим судьёй. Ему и решать. Не Аменадиилу.       — Все заслуживают прощения, — сказал Денница. — В этом заложена задумка Ада.       В коридоре послышались торопливые лёгкие шаги. Никто не успел возразить — в дверь легонько постучали условным стуком.       Пора было приступать к выполнению плана.       Или, как метко выразилась Мэйз:       — Пойдём, спасём этого сказочного долбоёба.              

***

             Темнота отступила. Майкл несколько минут «плавал» в этом пограничном состоянии, то проваливаясь обратно, в болезненное небытие, то приходя в себя настолько, что почти хотелось застонать от боли во всём теле.       Но какой-то непривычной боли, смешанной со странным ощущением. Как если бы…       Когда до него дошло, он усилием воли заставил себя открыть глаза. Надеялся распахнуть их, но получилось всего лишь приподнять веки. Впрочем, этого хватило — когда картинка стала чётче, ангел почувствовал, как страх огромной мощной рукой стискивает его горло.       Он был в Аду. Абсолютно точно, никаких сомнений в этом не было: вот в руках были раздражающие иголки. Вот пульсирующая боль в боку. Вот знакомая палата, и…       Все те существа, от которых он попытался сбежать — кажется, это было последним, что Майкл сделал в своей жизни. Добровольно ушёл, чтобы не мучить их своим присутствием в их мире.       Но теперь они все были здесь, в его адской петле. Они так мирно спали — кто-то расставил мягкие кресла у дальней стены в палате, и… Линда дремала, опустив голову на плечо его старшего брата. Рядом, с другой стороны, спала Мэйз — и у неё на коленях, кажется, были рассыпаны длинные густые блестящие волосы. В полутьме палаты было плохо видно, но, похоже, там была Ева.       Через одно кресло сидела Хлоя. Она-то здесь для чего? Майкл прекрасно знал, что Декер первая выпьет, отмечая день его смерти, она никогда даже не делала вид, что он ей дорог — конечно, не считая того времени, когда ангел притворялся своим братом. Но детектив быстро его раскусила.       Ах, точно. Она посоветовала Люциферу повернуть его на бок, когда Майкл давился собственной кровью на полу в его клубе. Логично: самое минимальное проявление заботы должно было обернуться здесь против него.       Ангел сглотнул, стараясь сделать это как можно тише. В горле неприятно саднило — видимо, Ад очень старался оживить каждое из самых худших его воспоминаний. Сны вдруг показались забавными — неужели, Майкл и правда думал, что демоны будут столь глупы, что станут использовать против него обычную боль? Что будут раз за разом отрубать ему крылья, или резать лицо? Нет, было бы скучно. Вот это — идеальная пытка.       Сейчас они якобы проснутся и начнут мучить его. Обнимутся друг с другом. Поцелуют друг друга. Начнут разговаривать между собой, с отвращением на него поглядывая, всем своим видом показывая, что они здесь потому, что им пришлось. Потом, может, бросят здесь. Но Майкл не сможет встать и уйти: наверное, на руках появятся наручники, или они уже есть — что-то сдавливало его правое запястье, и…       — Эй, — вдруг раздалось совсем рядом. Ангел моргнул, заставляя свой всё ещё довольно мутный взгляд сфокусироваться на сидящем рядом человеке. И как это он не заметил её присутствия?       Элла Лопес придвинулась к нему. Во взгляде у неё читалась тревога, сомнение — может, ей показалось?       Майкл едва слышно выдохнул. Криминалистка шире распахнула глаза — поняла, что не ошиблась.       — О, Боже! — выдохнула и она, крепко сжимая его руку. — Как же ты нас напугал! — Элла огляделась, окинула взглядом спящих друзей, понизила голос до шёпота, когда и Майкл слегка поморщился — громкие звуки давили на мозг прямо-таки физически. — Как ты вообще смог встать, Майкл? О чём ты думал? — шёпот стал укоризненным, Лопес быстро шмыгнула носом, покачала головой. — Я не понимаю, каким образом ты смог…       — Хватит, — с трудом продирая горло звуком, сказал ангел. Девушка умолкла, чуть хмурясь. — Просто сделай… зачем пришла…       — Я пришла, потому что ты абсолютный кретин, — Элла задержала дыхание, будто боялась сорваться на громкий возглас. — Ты — просто идиот. Это была такая форма самоубийства? Обдолбаться наркотиками и уйти из больницы? Как ты вообще смог идти?       — План был, — губы, кажется, потрескались, — примерно такой…       — Но зачем? Чтобы я потом винила себя за то, что не поняла тебя? За то, что бросила тебя и позволила тебе уйти? — шёпот вдруг изменился, Майкл замер, услышав в нём что-то необычное. Как смог, сосредоточил всё своё внимание на Лопес — и вдруг увидел. Слёзы. Она смотрела на него, с трудом сдерживая их. Но почему? Как будто криминалистка… Винила себя в том, что с ним случилось?       Как будто ей было не всё равно. Но как это возможно? Неужели, её вытащили из его воспоминаний, и сейчас кто-то отнимет у Майкла такую добрую, светлую Эллу?       — Я не… я не хотел, — удалось облизнуть верхнюю губу, — чтобы ты так думала…       — Да. Ты просто хотел показать своему брату огромный фак и умереть где-то в старом зоопарке, куда вас раньше водили родители. Отличная идея! — шёпот стал почти злым, но не по-настоящему — от обиды. — Ты просто космический придурок.       — Библейских масштабов, — и несмотря на обиду, злость, эти необыкновенные слёзы, Элла вдруг тихо усмехнулась. Это было невероятно. Почему это происходило в Аду?       — Точно. Поэтому ты свалил? Решил, что слишком чистенький, чтобы Люцифер платил за твоё лечение?       — Нет… — скрывать было нечего. Если это и правда была петля, однажды он сойдёт с ума от боли и сам всё выложит — так к чему тянуть, если это неизбежно? — Нет.       — Тогда почему?       — Я… решил последовать твоему совету, — челюсть задрожала, когда Майкл вспомнил это чувство, когда он смотрел на шпиль «Люкса» вдалеке. — Стать свободным.       — Ты не мог подождать, пока у тебя в животе не зарастёт дырка, нет? — ангел еле слышно хмыкнул. — Ага. Видимо, нет.       — Но ты была не права, — сказал он. Элла прищурилась. Он только сейчас заметил у неё под глазами мешки — сколько же она не спала? Или это тоже иллюзия, чтобы заставить его чувствовать себя хуже? Где уже её заскриптованный Кэрол, который отнимет у Майкла собеседника в самый важный момент?       — В чём? — спросила Лопес.       — Свобода, — только сейчас удалось облизнуть и вторую губу. — Это… это не было приятно. Я был… свободен. Но это было ужасно…       — Майкл…       — Я ушёл, — его понесло: хоть кому-то ему нужно было это рассказать. Даже если это демон, — потому что мне нужно было уйти. Я не могу никого заставить быть со мной. Даже моих братьев…       — Но они же твоя семья.       — Нет… У них есть свои семьи. Они… — Майкл метнулся взглядом к Аменадиилу, что во сне обнял Линду одной рукой. Голос, даже шёпот, задрожал. — Они им нужны. Но я не нужен. И я подумал… — посмотреть на Эллу было сложно, девушка прикоснулась к его щеке, помогая немного повернуть голову. — Я понял, что нужно уйти. И я нашёл твою, — Майкл скривил губы, — свободу. Но лучше не стало…       Элла несколько секунд смотрела на него. Стала серьёзнее, обида во взгляде сменилась сочувствием.       — Майкл… — тихо сказала она. — Это не так работает. Свобода — это не ненужность.       — Но это не может быть свободой, — он отчаянно пытался нахмуриться, но выходило жалко. — Они все, — имея в виду братьев, Еву с Мэйз: — заняты. Это не свобода. Они зависят друг от друга…       Элла мягко коснулась его щеки, улыбаясь:       — Но они были свободны выбрать, от кого будут зависеть. И люди не могут быть «заняты» кем-то одним. Сердце — оно большое. Если ты уже любишь кого-то одного, это не значит, что тебя не хватит на остальных. На семью, друзей… Не так уж важно. Свобода — это не одиночество, а право выбора, Майкл. Выбирать, кого ты хочешь любить. Где хочешь находиться. Чем будешь заниматься. Свобода — это счастье, — в глазах у неё всё ещё блестела влага, но она не отвлекалась на себя. Так демоны делать не могли.       Неужели, он всё-таки был жив?       Но, если так…       Майкл почувствовал, как и его глаза увлажняются быстрее обычного. Осознание пришло слишком быстро.       — Но тогда, — прошептал он, — я никогда не буду счастлив.       — Почему?       — Потому что, — едва заметное, тяжёлое движение плечом — верно, за спиной ничего не было. Его спасли. Он остался прежним уродом, — я не могу выбирать, где буду находиться. Без службы семье… — похоже, остаться в живых было даже хуже, чем попасть в Ад: — без службы семье меня не существует.       — Эй, — снова тепло на руке, возле браслета. — Но ты же можешь найти себя. Если ты вышел из больницы спустя тридцать часов после остановки сердца на своих двоих, значит…       — Что?..       — Люцифер мне рассказал, — качнула головой Элла. — И кое-что другое — тоже. Или ты думаешь, мне действительно нравятся все эти странные сочетания и нелепые вкусы? — она кивнула в сторону высокой тумбочки. Майклу не нужно было туда смотреть, чтобы понять, что там оставалась еда, которую Лопес приносила ему.       — Люцифер… рассказал?..       — Когда я спросила, что лучше принести тебе в больницу. Да. Я до сих пор не понимаю, как ты смог подняться, конечно…       — Нет, я… у меня останавливалось сердце?..       — Да, возле клуба. Медикам быстро удалось его запустить, но это всё равно жутко, — Элла опустила руку на его грудь, стараясь избегать бинтов. Майкл замолчал. — И сейчас тебе не становилось лучше, потому что они перепутали группы крови, когда делали переливание… Люцифер сказал, им удастся избежать проблем, но я бы их засудила. Думаю, он в итоге так и сделает, — нахмурилась девушка. — Но теперь всё хорошо. Аменадиил и Люцифер сдали для тебя свою кровь. Аменадиил, правда, вообще про запас — я видела тут Люцифера недавно, и он был белый, как бумага. Не знаю, как ему разрешили столько выкачать, но штормило его, как на Титанике.       — Они сдали кровь? Для меня? — голова неожиданно даже закружилась. Это не могло быть правдой. Как так? Братья отдали ему свою…       Невозможно. Но сейчас ангелу было не до этого.       Так его кошмары всё-таки были реальны… Но как тогда он оказался здесь, чёрт побери? Ад превосходил сам себя? Как человеческий дефибриллятор смог вернуть его к жизни, если…       Тихо приоткрылась дверь. Практически бесшумно, так, что Элла, потянувшись к нему, чтобы осторожно обнять за плечи, этого не услышала. Майкл услышал — на секунду поразился тому, каким острым снова стал его слух.       За спиной у Лопес появился Люцифер. Точно, его же не было в общей груде спящих тел — так вот он. Стоит. Что-то хочет сказать.       — Hoxapore, — раздался голос Люцифера, заставив Эллу вздрогнуть и отстраниться. Заставив Аменадиила и Мэйз в конце палаты зашевелиться. Ангел забыл выдохнуть, услышав своё старое прозвище. Его так давно никто не называл… подобным образом. — Майкл, — и в голосе отчего-то не было ненависти. Как будто Денница снова познал дзен на Небесах. Или, погодите?..       — Lolaci olapireta, (5) — из недр памяти, сквозь нежелание и отголоски страха. И Люцифер непривычно склонил голову. Элла медленно сползла к Майклу на грудь — он вздрогнул, но по её дыханию понял — девушка спала. Уснула за пару секунд?..       — Я тут понял кое-что, — негромко сказал Денница. Его близнец вопросительно моргнул. — Кое-что о тебе. И о себе.       Ангел прищурился, заметив на руках у брата крошечные не отмывшиеся до конца капли крови. В памяти что-то шевельнулось, отозвалось болью в области раны. Горло на секунду перехватило, когда Майкл вспомнил. Это был не Ад. Рядом с ним тогда был настоящий Люцифер.       — И что это? — зачем-то спросил он.       — Я понял, что… мне пришлось потерять тебя два с половиной раза за последние дни.       — Кажется, мне об этом только что рассказали.       — Да, но я долго думал, почему это так меня… тревожит. И почему у меня нет всеведения и всемогущества, — Люцифер мягко, осторожно сдвинул Эллу в сторону и присел на край кровати. — И, кажется, до меня дошло.       — И почему же?       — Потому что я не могу тебя потерять, — ответил Денница. Майкл приподнял брови. — И я могу тебя простить. И потому что ты мой брат. Но ещё… — Люцифер бережно коснулся его плеча. — Потому что страх подсказывает, чего желать, — он закусил губу, и Майкл вдруг вспомнил глаза брата в тот момент, когда он лежал на полу «Люкса». Да, тогда в них точно был страх — как и в его голосе. Он подтолкнул Люцифера желать его спасения. — А желания помогают преодолевать его. Ты не ангел страха, Майкл. Ты его не несёшь и не сеешь. Ты его открываешь. А что люди делают с этим… — Денница на секунду обернулся к их близким, что вповалку лежали практически друг на друге. — Это уже вопрос к ним. Вопрос к тому, кто боится.       Это было логично. Это даже звучало так, будто имело смысл — как и теория Аменадиила о самоопределении ангелов. Но это не имело для него никакой ценности, если подумать. Желания, страх — к чему это?       — И что это всё означает? — спросил Майкл. Люцифер приподнял уголки губ:       — Я понял, что всё, что ты сделал, в итоге привело только к лучшему. Линда нашла дочь. Аменадиил смирился со смертностью Чарли и научился ценить время. Я… не потерял Хлою.       — «Но»?..       — Но меня смущало то, что по твоей вине Дэниэл был в Аду. И сегодня я спустился туда, чтобы проверить, как он там.       — И что?       — И его там не было. Он рассказал Хлое правду после Пальметто-стрит. Не стал тянуть с Шарлоттой. Не стал убивать меня. Он отправился в Рай, Майкл, — и тут Люцифер придвинулся ближе, не отпуская его плеча. — Потому что в Аду сумел пройти через все испытания и искупить вину.       — То есть?..       — То есть, всё, в чём ты был виновен, обернулось иначе.       — Иначе, чем я планировал.       — Иначе, чем оно могло бы кончиться. Если бы не ты, всё кончилось бы гораздо хуже.       — К чему это всё?..       — Я осознал… — глубокий вздох. — Что мы можем быть всесильны только вместе. Никто из нас не стал бы настоящим Богом, пока мы бы не примирились, — он прищурился, поднимая взгляд на брата. Майкл хмыкнул:       — Один из нас должен был бы поработить другого?       — В этом-то и смысл, — сказал Люцифер, — что так оно не работает. Мы можем что-то изменить только тогда, когда оба этого хотим. Например, если нам нужно защитить мисс Лопес от наших странных небесных бесед, — он кивнул на мирно посапывающую Эллу. — Или если… — Денница неожиданно крепко стиснул плечо брата, заставляя его вскрикнуть — и поразиться, вдруг, наличию сил для этого, — если мы хотим чего-то для самих себя.       Майкл зажмурился, хрипло выдыхая. Боль была неимоверная — он, наверное, должен был бы вновь отключиться, вновь подумать о том, что Люцифер пытается его прикончить — но отчего-то брат его больше не пугал. Это был тот самый Люцифер, что не оттолкнул его, умирающего — дважды. Тот самый Люцифер, который ласково разговаривал с ним, когда ему было так страшно.       Тот самый Люцифер, что спрашивал у него, чего бы Майкл хотел для себя.       И ответ был очевиден — но ангел не верил, что это возможно.              Как оказалось, возможно. Горячая кровь хлынула в его замершее, замёрзшее плечо, и Майкл вдруг ощутил, как правая сторона тела словно оживает. Как будто онемевший бок облили кипятком и хорошенько помассировали.       Он на пробу шевельнул пальцами правой руки. Они ему подчинились. Рана от пули напомнила о себе — она не исцелилась, но на то не стоило и рассчитывать, Майкл… Майкл же просто этого не хотел, да? Не подумал об этом. И Люцифер не подумал. Они оба сошлись на том, что ему не будет лишним пережить тяжёлое восстановление, чтобы закрепить в памяти события последних дней.       Люцифер отпустил его руку и плечо. Встал. Коротко выдохнул, и мир ожил — ожила Элла Лопес, ожили просыпающиеся Мэйз и Аменадиил. Кто-то что-то вполголоса спросил, зашевелилась и Линда — но Майклу нужно было сказать кое-что гораздо более важное, о чём бы там ни шла речь:       — Спасибо, — одними губами прошептал он. В пустоту, потому что его брат уже исчез — видимо, разобраться с новыми силами вместе со своей Хлоей, чьё кресло тоже опустело.              Но отчего-то Майкл был уверен, что Люцифер его слышит.              Может, как услышал и возглас Эллы, которая шарахнулась в сторону, когда после очередной волны тепла по телу за спиной у Майкла распахнулись огромные чёрные крылья, которые в очередной раз снесли к чёртовой матери всё оборудование.