""

— Ты что, сожрал всю нашу кислоту?! — Да, сожрал. Музыку! Страх и ненависть в Лас-Вегасе "Самый главный принцип подбора будущих коллег: если им нравится та же кухня и, тем более, тот же столик, что и тебе, значит, психологическая совместимость вам обеспечена!" Макс Фрай - Посмотри, какие глаза у той деточки! - Рауль невежливо тычет пальцем в адрес кудряшки за барной стойкой. - Какие? - Виктор устало трет глаза и вновь надевает очки. - Огромные! Иди и познакомься! Ты надоел мне со своей дурацкой писательской меланхолией! - Рауль бестолково машет руками, сшибая и подхватывая на лету со стола пепельницу. - Сколько можно нудеть, что у тебя нет вдохновения. Пойди и найди его! Или я встаю и ухожу от тебя! - Можешь развестись со мной и забрать наших детей. - Виктор внимательно изучает поверхность своей чашки с горьким, как его степень отчаянной депрессии, эспрессо. - Что?! - Собеседник на минуту застывает, а потом вновь превращается в мельницу. - А, иди ты к черту! Виктор Каменских, писатель двадцати трех лет, апатично бросает крупную купюру на стол и движется к выходу. Давний друг продолжает истерику за столиком, но Виктора там уже нет, отчего легче обоим. Ветер на улице пахнет шашлыками, тмином и осенью. Не по-сентябрьски холодно. Хочется превратится в куколку шелкопряда и хоть пассивно, но заниматься делом, а потом забыться и спать,спать,спать в надежде на катарсис и перерождение. Вечернее солнце отблескивает от брусчатки. Виктор щурится на него, запахивается в пальто и направляется в сторону дома. Рауль придет только вечером, ему понадобится время проглотить обиду. Дома же лежало спасение, хотя бы на краткий срок. За тремя томами Бальзака на полке стояла коробка. Это был остаток их запаса марихуаны, но его это не волновало. Способность предусматривать последствия и нести ответственность за поступки отшибло напрочь. Когда трубка была докурена до конца, а в висках уже гулко отстукивали молоты Тора, парень вспомнил о белой стене на центральной площади. Стена без окон, фасад Юридической академии. Белое, как молоко здание, стоявшее точнехонько в центре города, было повернуто к главной площади спиной,словно отворачиваясь от людей. Его первозданная белизна заставляла думать о том, что нет ничего более восхитительного, чем пустое пространство - на нем всегда можно сотворить что-то новое. Стена была предметом фанатичного вожделения граффитеров, но посягнуть на неё давно никто не решался - сумма штрафа в случае поимки была столь немыслимой, что навевала мысли о самоубийстве либо же добровольной продаже себя в рабство. Сегодня же Каменских, в подростковом возрасте бывший подающим надежды молодым художником, по известной причине не понимал запретов. Поэтому, спустя десять минут он с грехом пополам постучался в дверь своего соседа этажом выше. - Брат, не продашь мне свою коллекцию? На лице паренька отразилось удивление. - Какую из? - Пятую. - Ты в курсе сколько она стоит? - Брови молодого человека поползли вверх. - Деньги не проблема. - Отмахнулся Виктор. - А зачем тебе? - Брат, честное слово, не твое это дело. - Ну, в общем, да. Заходи. - Сосед посторонился и пропустил писателя в дверь. Спустя полчаса Виктор уже стоял у Юридической академии. Время растягивалось наркотиком, движения убыстрялись. До дежурного патруля оставалось 15 минут. Все вокруг затихло. Беззвучие нарушалось лишь отрывистым дыханием, шипением струи краски и передвиганием баллончиков. 10 минут. Вышла луна из-за облаков. 7 минут. Линии ложились одна за другой. 6 минут. Встряхнуть баллончик, оставить подпись. 4 минуты. - Эй!.. - Негромкое восклицание из-за угла, на встречу ему движется тень. Виктор срывается с места и бежит. Упав на колени через какое-то время на пороге у своего подъезда, задыхаясь, Виктор осознал, что оставил коробку с баллончиками прямо у стены. "Дебил!" - В отчаянии взвыл внутренний голос. Парень поднялся, тяжело дыша и открыл дверь. "Чему быть, того не миновать." - Решил он, оттягивая её на себя. Утро встретило пустынной сухостью во рту, ярким светом и добрыми глазами Рауля. Виктор мысленно чертыхнулся и взял протянутый стакан с водой. - Ты что весь наш запас истратил? - Голос друга прозвучал неожиданно ласково, что предвещало беду. - Есть такое. - Парень внутренне застегнулся на все молнии и приготовился отражать вопли своего эмоционального сожителя. - Не думаю, что оно того не стоило. - Конечно, стоило. - Перед глазами появился конверт. - Это я обнаружил у нас сегодня в дверном проеме. Каменский протянул руку и взял его. Ни марок, ни адресов. Вскрыв его, он обнаружил записку и визитку. "Я узнала тебя. То, что ты сделал - чудо. Сегодня в "Mein Haven", в три. Есть тема для разговора." Визитка же гласила: "Эллен Кларк. Отдел кадров "Art&House". - Итак, что ты сделал? - Друг, не сейчас. Не сегодня. Никогда! Который час? - Половина третьего. Виктор заметался по квартире спешно отыскивая вещи, то и дело натыкаясь на мебель и довольный взгляд сожителя. - Что?! - Не выдержал он, застывая перед дверью. - Ничего. - Рауль протянул ему свои перчатки. - Я не ношу перчаток. - Надо, брат. Сегодня - надо. - Хорошо. - Виктор схватил предмет гардероба и буквально влетел в лифт. - Пока.- Мечтательная улыбка не сходила с уст Рауля Бромского. Оглядев свои ладони, Виктор почувствовал, как по его спине пополз холодок. Они были полностью перепачканы краской. Пальто оказалось не его, а Бромского. В коридоре же, оно было бережно повешено так, чтобы в спешке Виктор схватил именно его. Его собственное наверняка выглядело ничуть не чище рук. Он знал. Рауль знал, но по какой-то причине ничего не сказал, хотя любые правонарушения вызывали у него головную боль. Нацепив на лицо как можно более бесстрастное выражение, он двинулся по указанному адресу. В кафе, за его любимым столиком сидела вчерашняя кудряшка с действительно большими, красивыми голубыми глазами и уминала его опять таки любимое мясо по-валлийски. "Хороший знак. Договоримся". - Мысленно улыбнулся писатель. Услышав стук входной двери, она подняла голову и махнула ему рукой. Виктор присел напротив нее. - Здравствуй, Виктор. Будем знакомы. - Эллен пожала ему руку. - Там, под столом твои баллоны. Парень приподнял длинную скатерть. Под столиком обнаружился мешок. Форма его подсказывала, что там действительно лежат баллончики. - Почему ты не сообщила полиции? За мою поимку теперь заплатят очень дорого. И как ты узнала мой адрес? Девушка презрительно сморщила носик. - Не обеднею. На твоем официальном сайте, где же еще? У меня есть предложение получше. Наша фирма занимается дизайном зданий на заказ. Ну, ты в курсе. Ты будешь рисовать на стенах наших заказчиков граффити, которое будет вязаться с общим стилем оформления. Оригинально, авангардно, востребовано. - Да я же не художник! Я - писатель. - Ты - талант. Это важнее. Счёт, пожалуйста! Пошли со мной. Пока Кларк расплачивалась, Виктор сунул мешочек в рюкзак и встал. Девушка схватила его за руку и потащила по улицам. Центральная площадь была забита людьми так, что груше негде было упасть. То и дело вспышки фотокамер освещали стену Юридической академии. На стене из причудливых линий всех цветов радуги сплетался ангел женского пола, хищно тянущий руки к толпе. Волосы её были разметаны несуществующим ветром, одно крыло было расправлено, другое закрывало обнаженную грудь. К полу спускался тонкий, русалочий хвост. Сбоку от ангела была выведена надпись: "Иди к своей мечте. Живи ею. Дыши ею. До самого конца. Ты сможешь, потому что я за твоей спиной. Подпись: "Victorieuse". - Видишь? Это - успех. Девушка продолжала сжимать пальцы писателя. Тот достал из кармана мобильный телефон и набрал номер Рауля. - Да-а-а? - Отозвался он спустя два гудка. - Ты знал, да? Знал, что это я. - Разумеется. Ты что, за слабоумного меня держишь? - И ты не против, блюститель порядка? - Я? Я в восторге. Ты говоришь с человеком, которого приучил к тому, чем развлекался вчера. Так уж ли я блюститель? - Горбатого могила исправит, Рауль. До встречи. - До встречи. Виктор огляделся. Перед ним открывалась широкая площадь, полная людей, гудящих словно сердитые шмели. И эти люди также как и Бромский были в восторге. - Я согласен. Слышишь? - Тогда в понедельник, у главного офиса. - Эллен скользнула в толпу. Виктор Каменский, вернувшийся к своей мечте, развернулся и пошел в сторону дома с радостной улыбкой на лице. Жизнь обещала наладится.