Видимое временно, а невидимое вечно

И Он, сотворив Мир, начал свои эксперименты жизни. Земля не волновала Его, а лишь творения, что должны были заселить небеса. Голые, проплывающие по небосводу облака послужили опорой. Тела, которые Он осветил своей сущностью, стали воплощением подобных Ему, но не равных. Затрепыхались слабые крылья, открылись незримые очи, окрепли слабые ноги. — Кто я? — спросило чистое создание, поднимаясь с колен. — Ты — часть Божественного плана, дитя, — молвил отдаленный голос, расплывающийся по всему пространству. — Какого плана? — создание тут же закрыло глаза руками от больно ослепляющего света и неожиданно для себя раскрыло крылья. Он не ответил. Так появилось творение Божье, что Ангелом теперь зовется. Сариэль давно ждал своего часа. Время было неподвластно небесам, а потому Ангелы жили и не знали ничего, кроме Божественного плана. Но просто существовать они тоже не могли. С каждым разом Ангелы создавали все новые и новые вещи, открывали для себя прелести небесной жизни, ощущали себя частью мира, который обещал им Бог. И вот, ступив на порог небес, Ангел почувствовал себя живым. — Мы — Ангелы. Мы — творения Его, так следуйте же заветам Его и будете награждены тем, чтобы быть Его частью, частью Его плана Божьего! — твердили на ежедневных лекциях в библиотеке, в которой Сариэль пропадал часами. Все Ангелы, что были созданы, знали только одну цель: быть соучастником Божественного плана, потому что только этот путь открывал им врата в мир. И абсолютно никого не смущало, что этот путь единственный. Сариэль тоже грезил этими мечтами, но год от года все больше сомневался, что такой как он достоин быть рядом с Ним. Идя беззаботной походкой на обед, Ангел краем глаза заметил бросающуюся в глаза рыжую шевелюру, которая мелькала среди белоснежных голов. «Невольные» — так их прозвали остальные. Они отличались от всех и внешностью, и характером, и даже речью. Таких было на всех небесах всего лишь десять-пятнадцать, но почти каждый знал их имена. Сариэлю, порой, становилось очень интересно, зачем Он создает таких детей, непохожих на остальных. Неужели Божьи эксперименты идут не по своему плану? Но, вспомнив про еду, Ангел ускорился, с трудом отрывая взгляд. Очередной день за книгами, очередная порция знаний. Сариэль любил брать именно те книги, в которых предшествующие Ангелы строили теории о мире, о том, каков же он будет. Некоторые слова для Ангела казались новыми, но он продолжал читать, внимая и запоминая. Попытавшись достать очередную книгу, Ангел обронил все остальные, которые находились в его руках. — Вот те на, — разочарованно вздохнул Сариэль, начиная подбирать предметы. Неожиданно, с другой стороны так же потянулась рука, собирающая чужие книги. Подняв голубой взгляд, Сариэль увидел того самого Невольного с ярко-рыжими волосами. — Тебе помочь? — спросил он, улыбаясь. Ангел неуверенно кивнул. — Не хочешь вместе сходить на проповедь? — из вежливости предложил Сариэль, чувствуя на своих щеках какое-то тепло. «Что это?» — Ангел тронул лицо, но на руке ничего не осталось, а тепло медленно стало сползать куда-то ниже. — Конечно, пошли. Только давай с книгами помогу. — Невольный забрал бо́льшую часть к себе и понес рядом. Рыжий Ангел стал появляться больше в жизни Сариэля, чему он был несомненно очень рад. Только вот странное тепло, что теперь согревало его сердце, не отступало, а с новой встречей лишь разрасталось, наполняя собой все тело. — Тебя же Люцифер зовут, да? — Ангелы сидели на окраине облака и жевали сладкие листья, служащие на небесах десертом. — Даже не удивлен, что ты знаешь, — он улыбнулся, заправив прядь кудрявых волос за ухо. — А тебя, значит, Сариэль? Слышал, о тебе много говорят в библиотеке, мол: «Перечитал почти все наши книги, уж не знаю, что ему в следующий раз предлагать!» — Правда? Не знал, что я так популярен, — Ангел засмущался, продолжая жевать листок. Позже, Сариэль решил все-таки разобраться, что происходит с ним внутри. На такую тему книг было немного, но все, что были, описали это одним словом «чувства». Ангел никогда не думал о каких-то чувствах. «Это что, новая воля Бога?» — не смотря на пугающий список всех чувств, Сариэль прочитал их все. В один из вечеров Сариэль случайно нашёл Люцифера в общих комнатах. Он сидел напротив ещё одного Невольного — они о чем-то спорили. Ангел не успел уловить суть, ведь Люцифер, подскочив с места, стремительно направлялся к выходу. — Ой! — они столкнулись, и Сариэль приземлился прямо на Ангела, что распластался на полу, вытянув крылья во все стороны. — Прости пожалуйста, ты слишком быстро начал идти, и я не успел отступить, — он покраснел, торопливо вставая с Ангела. Невольный поморщился, но тут же улыбнулся, хватаясь за чужую руку помощи. — Ничего, все в порядке. Разрешишь тебя проводить? Сариэль кивнул. Люцифер, идя с Ангелом рядом, медленно пододвинул свою ладонь к его пальцам, беря Сариэля за руку. Тот вздрогнул, но не отстранился, продолжая идти в молчании. Когда они пришли, Ангел поднял на рыжую макушку глаза. — Ты ведь тоже это чувствуешь, верно? — первый заговорил Люцифер, беря и вторую ладонь Ангела в свою. — Это тепло... оно растёт все больше, когда я тебя вижу. А когда касаюсь... голова кругом идёт, — он переплел их пальцы в замок, слегка поднимая в воздух. — Да.. да, я тоже это чувствую! — Сариэль просиял. Он думал, что один может чувствовать. — С ещё нашей первой встречи я хочу, чтобы ты был рядом... всегда. — Сариэль не мог подобрать подобного, поэтому несколько секунд они просто смотрели друг на друга, чего-то ожидая. — Любовь! Это любовь! — вспомнил Ангел, нежно улыбаясь. — Любовь? Это то, что я чувствую? — Да. Мы чувствуем. — И Ангел, засмущавшись, сам поддался вперед, словно знал, что делать дальше. Их непорочные губы слились в осторожном поцелуе. Люцифер, отстранившись, начал целовать Ангела с новой силой и желанием, которое овладевало им. Несомненно, эта любовь ему нравилась, и он не хотел просто расставаться с этим чувством. — Теперь мы будем вместе. Всегда. Любовь на небесах можно было сравнить с зеленой травой во время зимы. Она была невозможна. Но Люцифер был Невольным, а это уже было чем-то недосягаемым. Вдвойне стало то, что он полюбил. И любил всем открытым ангельским сердцем, что у него было, был готов отдать самого себя на защиту его Сариэля. Другие начинали завидовать, а потом тут же с ужасом осознавали, что «Зависть» — запретный знак, который был прописан в самом Завете. Ангелы не знали ничего прекраснее друг в друге. Только вот время, проводимое вместе, уменьшалось. Что-то близилось. Сариэль это чувствовал, но не говорил любимому вслух, ведь беспокойство и тревога покидали его при виде Люцифера. Люцифер, летя поздним вечером домой, засмотрелся на темный голый небосвод. Облака уныло засыпали на ветру, замедляя свой ход. Ангел провел по воздуху рукой, что-то придумывая. В следующие ночи, в тайне от Сариэля, он влил в бесконечный стеклянный графин разноцветную жидкость и без устали трудился, покрывая ей небо. Прикрыв все облаками, Люцифер вывел вечером любимого к окраине облака. — Я хочу тебе кое-что подарить, Сариэль, — Ангел улыбнулся, разгоняя ненужные тучки руками. В следующий миг на небе засверкали тысячи огней разного цвета и размера, сияя и переливаясь в ночной мгле. — Я назвал их Звездами. И все это я дарю тебе, — Ангел нежно прикоснулся губами к счастливому, потерявшему дар речи, Сариэлю, приобнимая того за талию. — Это прекрасно.. — смог выдавить ошеломленный Ангел, стирая с глаз слезы. И каждый раз, когда Ангел теперь смотрел вверх, он знал, что все эти звезды — его, и ничьи больше. Люцифера восхвалили на небесах. За звезды он стал не только выше Невольного, но и был почти поставлен к Его приближенным. Только вот Ангел отказался, ведь и так имел все, что ему нужно. С приходом на небеса новых порядков, касающихся нового мира, Люцифер стал все больше говорить о нем. Он мог часами гадать, что же ожидает их внизу, какой мир Он создал для их будущего. Сариэль не видел здесь ничего опасного, ведь сам перечитал все книги и воображал вместе с любимым о их жизни Там. Архангелы теперь у всех на виду образовали в небосводе огромное отверстие, которое назвали «Вратами». — Все мы — Его дети, а потому всем же будет известно, что Он вскоре откроет нам Свой мир. Пусть Врата будут вселять вам мысли о том, что новая жизнь скоро появится. Только вот никто не сказал, что во Врата нельзя летать. Они манили Люцифера, звали. Ангел все чаще слышал оттуда какие-то голоса, которые слышали и другие Невольные, но только не обычные Ангелы. Сариэль ничего не слышал, а потому беспокоился, когда Люцифер начинал об этом упоминать. Солнце медленно закатилось за горизонт. Стали проглядывать звезды, а только-только растущая луна выглядывать из-за ночных проплывающих серых облаков. Невольные, надев на себя черные плащи для маскировки, ринулись вниз, гадая о таящейся неизвестности Там. Мир открылся им пустым и безжизненным. Там, куда они прилетели, царствовала сухая пустыня, перегоняющая песок по поверхности. Только Ангелы не знали, что это такое. Люцифер не знал, какие чувства должны были его одолевать при виде такого пейзажа. Резко, белоснежную кожу обдало холодом. По рукам и оголенным плечам поползли мурашки. Ангелы с ужасом стали смахивать с себя крошечные шарики, но у них ничего не получалось. — Побольше замотайтесь в плащи, — сказал Люцифер, шагая голыми ступнями по сыпучей местности, ведя остальных за собой. Тишина неприятно резала слух, а песок начинал лететь в глаза и волосы. — И вот это Он нам предлагает? — сказал один из Ангелов, имея черные как смоль волосы и карие глаза. — Это же Богом забытая земля! — Давайте изменим ее! — предложил другой юноша с темно-блондинистыми волосами по талию. Несмотря на какие-то приличия во внешнем виде, этот Ангел привык оголять свою верхнюю часть тела, обматываясь лишь снизу. — Постойте. Мы прилетели сюда только чтобы посмотреть, а не строить мир. — Люцифер насторожился предложению братьев. — Но ты сам видишь, что это! Ничего не случится, если в таком огромном месте будет что-то наше. — черноволосый взлетел на пару метров и огляделся, приискивая подходящую площадку. Неподалеку стояло одинокое ветхое деревце, готовое покинуть и без того пустой мир. — Вон там, возле того растения! Сделаем же свой сад! — и, не смотря на опасения Люцифера, все Невольные согласились, полетев туда. Ангел пытался их отговорить, но, засмотревшись, как все начинают что-то придумывать, присоединился. Долго он ходил вокруг новых растений и мелких животных собратьев. Его зелёный взор упал на это же дохлое дерево, что теперь окружала странная растительность. «Может что-то и получится...» — Люцифер дотрагивался до мертвых веток, отращивал заново корни. Когда все Невольные закончили, Ангел тоже отошел от своего творения на несколько шагов. — Что это? — блондин сощурился, явно показывающий, это растение Люцифера ему не очень то нравится. — Это Яблоня, — Ангел раскинул руки, только сейчас поражаясь размером дерева. — Я подумал, что что-то съедобное тоже должно быть в этом мире. — Невольный в последний раз провел рукой по стволу, накинул на себя плащ и улетел обратно. Через несколько мгновений в ветвях дерева появилось блестящее красное яблоко. Но, вернувшись назад, их поймали. Всех до единого, включая Люцифера. — Эти Ангелы посмели нарушить волю Божью! — вещал Архангел Гаврии́л на все небеса, стоя на облачном пьедестале. В это время возле Врат собрались все Ангелы и с гробовой тишиной смотрели на Невольных в черных плащах. — Он гневается, а потому в срочном порядке объявляет Изгнание. Несколько других Архангелов начали подходить к Ангелам, надевая на их руки златые цепи. Люцифера затрясло. Он начал проклинать всех его братьев за такой опрометчивый и совершенно грешный поступок. В голове тут же возник Сариэль. Увидит ли он его в последний раз, здесь? Кто-то начал размеренно бить во что-то тяжелое, похожее на колокол. Называя имя, Гавриил проводил рукой по крыльям Ангела и спихивал того в бездну. Сариэль все утро не мог найти Люцифера. И никто его не видел, как и других Невольных. Услышав шум с главной площади, Ангел прибежал туда слишком поздно. Все места уже успели занять, а потому сквозь огромную толпу было очень трудно протолкнуться. Ангел кричал, бился, но протискивался вперед, узнать что происходит. Люцифер испуганно смотрел на других Ангелов, почти ничего не видя перед собой. Перед ним было еще два Невольных. Сариэль почти добрался до первой линии, как услышал как гром среди ясного неба имя его любимого. — Прости меня, Сариэль, — прошептал Ангел, роняя слезу. Гавриил засомневался, отчего не до конца провел по крыльям и столкнул тело рыжего Ангела вниз. — Люцифер! — голубоглазый Сариэль протиснулся вперед, когда уже никого не осталось возле Врат. Потом все забыли. И создателя звезд, и часто захаживающего в библиотеку Ангела. Несколько сотен лет спустя Сариэль был сослан на землю помогать людям с полностью чистым разумом самого Бога. Но любовь забыть невозможно. Люцифер стал править внизу, став самым чистым злом на земле, низвергнув небеса и прокляв самого Бога. Но любовь не делает никому зла.