Четвёртый Хокаге

Теплый летний ветерок, доносившийся из приоткрытого окна, мягко касался лица молодого мужчины. Колыхал его светлые, довольно длинные передние пряди. Он напевал какую-то песенку себе под нос, тщательно вытирая тарелку. Как вдруг, где-то позади, послышался грохот. Мужчина вздрогнул и обернулся. — Наруто! Что ты делаешь? — громко спросил Минато. Он знал, что грохот и молчание сына не приведут ни к чему хорошему. Наруто был несносен и непоседлив ровно настолько же, насколько и его мать. Наскоро закончив с посудой, Минато отправился на поиски сына. Он заглянул в гостиную, в детскую, на балкон, в ванную, но мальчика нигде не было. Намиказе уже собирался бежать на улицы ночной Конохи, искать Наруто, в том же розовом фартуке, в котором мыл посуду, но вдруг услышал какое-то шуршание со стороны шкафа. Дойдя до него, он был готов ко всему. Даже подумал, что на Наруто, как на дитя Хокаге, совершили нападение. Но всё оказалось проще и неожиданнее. Наруто. Он сидел на полу, рядом с открытой дверцей шкафа, усиленно что-то ища, и бормоча под нос детские ругательства. Минато облегчённо выдохнул и уже собирался прочитать сыну нотацию. Даже грозно свёл брови, но мальчик вдруг засмеялся. Залился чистым, искренним, детским смехом. И Минато — Жёлтая Молния Конохи, растаял. Опустился на колени рядом с сыном, мягко улыбнулся, и спросил: — Ну и что мы тут делаем, Наруто? Мальчик захлопал глазами, несколько секунд смотрел на Минато, а затем, насупился и очень требовательно произнёс: — Мама! — он указал на висящую в шкафу куртку. Минато не понял, чего конкретно хочет Наруто. Он всматривался в его серьёзное лицо. В очередной раз, умилившись полоскам на щеках, «усам» доставшимся от матери-джинчуурики. Наруто, судя по всему, не устроило это молчание, поэтому он дёрнул отца за рукав футболки. — Мама! Пойдём! — другой рукой он показывал на входную дверь. И тут Минато осенило. — Ну конечно! Прости, Наруто. Сейчас пойдём к маме, — он взял Наруто на руки, замечая рядом с ним детский стульчик. — Так вот почему ты сидел здесь… Ты пытался достать плащ! Даже стул принёс! — говоря это, Минато гладил мальчика по волосам. — Молодец! Расскажем потом маме? — он подмигнул и чмокнул Наруто в лоб. Мальчик кивнул. Минато наконец снял с себя фартук, вместо него надевая длинный, летний плащ. Он был белым, ужасно по своему крою походя на одежду Хокаге. За исключением подола. На нём были не красные языки пламени, а жёлтые ветви молнии. Рисунок начинался на воротнике, у самой шеи, постепенно расходясь по всей поверхности спины. Это был подарок Кушины на его День Рождения. Она вручила его со словами: «Моей любимой Молнии» — Минато тогда сильно смутился. Ведь она заставила портных Хокаге шить вещь для него, тем не менее, подарок он носил. С гордостью и любовью. Минато начал одевать Наруто в оранжевую куртку. Мальчику почему-то очень нравился этот цвет, а на спине красовалась красная спираль — символ клана Узумаки. — Жарко! — хныкал Наруто. Куртка ограничивала движения ребёнка, снижая его скорость. Потому, он немного пыхтел и сопротивлялся, но Минато не зря являлся «Жёлтой Молнией», он быстро усмирил ребёнка. — Дома жарко, а на улице прохладно, заболеешь! — произнес он тоном, не допускающим возражений. И быстро, почти мгновенно, застегнул все пуговицы. Наруто ещё пытался капризничать, но стоило им выйти на улицу — забыл обо всех неудобствах, и понесся, куда глаза глядят. Минато запер дверь, взглянул на Наруто, усмехнулся, и побежал за ним вслед. Догнав мальчика, он подхватил его на руки и закружил вокруг себя. Наруто вновь засмеялся. Его детский смех разносился по всей улице, а голубые глаза сверкали от восторга. Казалось, сейчас он был самим воплощением счастья. Но Минато всё же пришлось опустить сына на землю. Он взял его за руку, и Наруто вновь побежал, потянув отца за собой. Они часто гуляли по вечерам, когда Минато заканчивал всю домашнюю работу, а Кушина задерживалась на работе. На них мальчик тратил часть своей, казалось, безграничной энергии. Он рвался бежать вперед, заглядывать во все углы и закоулки ночной Конохи, но Намиказе исправно исполнял роль отца и крепко держал его за руку. Наконец, они пришли к их любимому месту — одинокой лавочке, стоявшей на небольшом холме. Здесь было тихо, оживленные улицы деревни оставались позади, уступая место звукам природы: пению птиц и журчанию ручья. Было и ещё одно достоинство этого места — обычно гиперактивный Наруто здесь становился спокойнее. Всё потому, что отсюда открывался прекрасный вид на скалу Хокаге. И Наруто, видя лицо матери, каждый раз замирал, восторженно восклицая: «Мама!». Не исключением был и сегодняшний день. Как только Минато усадил сына на скамью, рядом с собой, Наруто начал показывать своей детской ручкой на лицо четвертой Хокаге, и радостно кричать: — Мама! — Да, это мама, — наклоняясь к сыну, произнёс Минато, — она у нас очень красивая, правда? — он поднял голову на каменный лик своей жены. Кушина смотрела на жителей Конохи серьёзным, даже суровым взглядом. Её волосы были собраны в хвост, а передние каменные пряди обрамляли лицо. — Да! — весело закивал Наруто. Он улыбался так ярко, что Минато, захотелось прижать его к себе и никогда не отпускать, но сдержался, ограничившись поцелуем в макушку. — Мама придёт? — Наруто широко распахнул свои небесно-голубые глаза, и легонько дёрнул отца за рукав. — Не знаю, Наруто. Мама сейчас очень занята, — мужчина виновато улыбнулся. — Чем? — мальчик слегка наклонил голову, требовательно смотря на Минато, и искренне не понимая, почему мама не может пойти домой. — Она хочет помочь людям нашей деревни, — спокойно ответил Минато, вновь оборачиваясь на главную достопримечательность Конохи. Каменная Кушина не очень походила на себя в реальной жизни. Не было привычной улыбки и пышной копны волос, которая казалось, жила отдельной от хозяйки жизнью. Но врагов и недоброжелателей она точно устрашала, а значит, справлялась со своей задачей. — Помочь? — Наруто свёл брови, усиленно что-то обдумывая. — Да. Мама — Хокаге, а это значит, что она должна помогать и прислушиваться ко всем жителям нашей деревни. Наруто опустил голову вниз и насупился, усиленно пытаясь понять эти сложные взрослые вещи: — Зачем? — Всё-таки сдавшись, он решил воспользоваться помощью Минато. — Чтобы жители деревни не ссорились между собой. Мама хочет, чтобы все были счастливы, и старается им помочь, — терпеливо объяснял Минато. — А кому… Она помогает сегодня? — полюбопытствовал мальчик. — Одним людям, которые сейчас… недовольны. Я думаю, даже обижены, — осторожно ответил на вопрос мужчина. — Это мама… Их обидела? — мальчик выглядел растерянно и немного испуганно. Он был уверен, что его мама была самой лучшей мамой на свете. И уж она точно никого не обижала! — Нет. Это было давно. — Тогда кто? — Наруто вновь широко раскрыл глаза и развернулся лицом к Минато. — Если честно, я не знаю, Наруто. И вряд ли они сейчас сами вспомнят, кто это сделал. Но в любом случае, мама хочет это исправить и помириться с ними, — Минато говорил медленно, тщательно подбирая слова. — И у неё получится? — спросил Наруто, неуверенно поднимая глаза на отца. Минато в ответ крепко обнял сына, затем заглянул ему в глаза, и тихо произнёс: — Конечно, получится. Она ведь у нас такая умная! — И добрая! — улыбаясь ярко, во все свои немногочисленные молочные зубы, торжественно произнес Наруто. — И добрая, — усмехнувшись, согласился Минато. Он гладил своего сына по волосам и удивлялся, как сильно тот напоминал Кушину. Даже, несмотря на разный возраст, пол, цвет волос и глаз, их поведение было почти идентичным. Будто Наруто, вместе с молоком впитал от матери её взбалмошность, непоседливость, вспыльчивость и потрясающую, светлую улыбку, которая раз за разом покоряла Минато, заставляя его таять и прощать им обоим любые шалости и капризы. Из тёплых размышлений мужчину вывел Наруто, начинавший ёрзать на месте. Ребёнок, очевидно, устал сидеть на одном месте и проявлял активное желание бежать куда-то сломя голову. — Наруто, хочешь узнать, как мама стала Хокаге? — Минато решил отвлечь сына его любимой темой для разговора — Кушиной. Мальчик на секунду застыл, затем посмотрел на отца с диким интересом в глазах, и быстро закивал. Минато довольно улыбнулся. — Мама мечтала стать Хокаге с самого детства. Я думаю, чуть ли ни с твоего возраста. Многим это не нравилось, поэтому над ней смеялись. Но наша мама сильная и быстро с ними справилась, — Минато усмехнулся воспоминаниям о маленькой Кушине в академии. Она часто дралась. «Помидорке никогда не стать Хокаге!» — последнее, что успевал сказать обидчик, перед встречей с её кулаком. Намиказе был одним из немногих, кому удалось избежать этой участи. — Она очень старалась, — с особенной нежностью произнёс Минато, — тренировалась и училась каждый день, — мужчина перевёл взгляд на сына, который внимательно слушал его, иногда удивленно хлопая глазами. — Конечно, у неё были неудачи и сложности, из-за которых она порой… расстраивалась. Ты ведь знаешь, как наша мама расстраивается, да, Наруто? — мальчик, звонко рассмеялся, вспоминая все случаи «грусти» своей матери. В такие моменты, всё живое в Конохе находилось под угрозой уничтожения. — Но, несмотря на все трудности, мама никогда, — Минато перевёл взгляд на каменный лик жены, — никогда не сдавалась. Кушина действительно обладала железным, несгибаемым упорством. Раз за разом, терпя неудачи и бинтуя раны, она шла в бой. Из-за этого, другие люди смеялись над ней или обходили стороной, считая странной и помешанной. Но не Минато. Он восхищался этим глупым, почти безумным, нежеланием сдаваться. Именно поэтому, он хотел ей помочь. Именно поэтому, он влюбился в неё. Наруто заворожено слушал отца, а когда тот закончил, вдруг замолчал, о чём-то задумавшись. Минато же мягко обнял сына, ожидая, что тот решит спросить ещё что-нибудь. Но мальчику снова удалось его удивить. — Я… стану Хокаге! — победно воскликнул Наруто. Он улыбался во все свои немногочисленные зубы, и восторженно смотрел на отца. Другой мог бы сказать, что все дети в этом возрасте просто повторяют за своими родителями, но Минато знал этот взгляд — задорный, детский, но при этом несокрушимо твёрдый, полный уверенности и надежды. Сопровождающийся блестящими глазами и солнечной улыбкой. Взгляд Кушины. — Ко… Конечно станешь! — Минато немного опешил, а затем тихо рассмеялся. — Но для этого тебе нужно будет много трудиться и хорошо учиться, ты точно справишься? — мужчина скептически прищурился. — Да! — чтобы доказать серьёзность своих слов, Наруто ударил кулачком по собственной ноге. — А ещё будущий Хокаге должен вовремя ложиться спать и слушать родителей! Идём домой, Наруто, — Минато тепло улыбнулся, замечая надутые губы мальчика. — Папа! — обиженно вскрикнул Наруто. — Уже поздно и холодно, Наруто. Завтра сходим погулять ещё раз. Может даже с мамой, — постарался успокоить сына Минато. Мальчик нахмурил брови, видимо мысленно оценивая такой расклад вещей, а затем тихо и грустно произнёс: — Ладно. Дойдя, а точнее, добежав наперегонки до дома, Минато покормил Наруто, затем уложил его спать в маленькую кроватку. Потребовалась одна сказка и два рассказа о ниндзя, чтобы Наруто уснул. Поцеловав сына в щёку и заварив себе чай, Минато вышел на балкон. Он решил дождаться Кушины, чтобы расспросить об итогах переговоров и рассказать о Наруто. «Как же быстро летит время» — вдруг пронеслось в голове у Минато. Совсем недавно Наруто лишь кричал и ползал, а теперь уже неплохо говорил и отлично бегал. «И уже захотел стать Хокаге» — усмехнулся собственным мыслям мужчина, замечая вдалеке любимую красную макушку. Кушина шла медленно, неся в руках шляпу Хокаге. Когда она подошла достаточно близко, Минато спрыгнул с балкона (издержки профессии ниндзя), и спросил: — Как дела у самой прекрасной Хокаге? — он почувствовал тепло в груди, заметив, как Кушина устало, но искренне улыбнулась. — Бывало и лучше, — туманно ответила Кушина. — И насколько всё плохо? — осторожно спросил Минато. Он знал, что переговоры длились довольно долго. — Не то чтобы плохо… Просто этот Фугаку… Подумать только, как у такой милой Микото может быть такой противный упрямый муж, даттебане! — Кушина говорила достаточно громко, забавно кривя лицо, и активно всплескивая руками вверх. — Но, мы почти пришли к миру. Осталось только, — она зевнула, — подписать кое-какие бумаги. — Я знал, что ты справишься, — Минато напротив, говорил тихо и спокойно, — ты действительно отличный Хокаге, Кушина. Щёки девушки покрылись румянцем. Несмотря на долгие отношения, замужество и совместного ребёнка — комплименты и мягкая (Кушина была уверена, что ангельская) улыбка Минато вызывали в ней тоже смущение, что и десять лет назад. — Пойдём в дом, тут холодно, — Минато открыл дверь, пропуская жену вперёд. — Они сказали, что не знают, кто из их клана мог совершить нападение три года назад, но согласны помочь в расследовании, — тон Кушины вдруг стал серьёзным. Эта тема была болезненной для всей семьи. Три года назад кто-то, обладающий шаринганом, решил напасть на Коноху, выпустив девятихвостого лиса во время ослабления печати и организма джинчуурики. У Кушины таким временем оказались роды. Лишь благодаря её высокому уровню контроля чакры и помощи Минато, ей удалось сдержать в себе хвостатого и предотвратить нападение. Но преступник так и не был задержан. — Вот как… Ты им веришь? — Минато был обеспокоен не меньше. Ему было важно знать, кто пытался убить его жену и ребёнка и разрушить Коноху. — Скорее да, чем нет. Они согласились пройти допрос. Возможно виновник — изгнанник из клана. В любом случае, лучше, чтобы Учиха были нашими союзниками, — повисла недолгая, но тяжёлая пауза. — Ну да ладно, что мы всё об этой политике, — интонация Кушины поменялась, став более тёплой и лёгкой, — как дела у вас с Наруто? — Ох, у нас сегодня было много интересного: мы позавтракали, затем поиграли в метание кунаев, потом он выпросил у меня купить ему пачку рамена на обед, после мы немного поспали, чуть не разбили сервиз, подаренный Третьим, а вечером пошли к скале Хокаге смотреть на маму, — перечисляя все их приключения, Минато забавно загибал пальцы. — Сколько же энергии в этом ребёнке! — смеясь, проговорила Кушина. — Столько же, сколько и в его маме, — тихо и нежно ответил Минато, разогревая жене ужин. Пару минут на кухне царила приятная тишина, нарушаемая лишь шумом ветра и шкварчанием сковородки. Но она была нарушена неожиданно громким возгласом Минато: — Точно! Я же хотел рассказать! Наруто сегодня сказал, что хочет стать Хокаге! На лице Кушины быстро менялись эмоции: сначала это было непонимание, затем удивление, а после неподдельная гордость и радость. — Вот даёт! В три года уже! Ха-ха! Побил мой рекорд, даттебане! — звонко восклицала Кушина, сверкая от счастья. — Наруто твоя копия, — продолжил Минато, когда Кушина немного успокоилась и принялась за еду, — такой же шумный и активный. Он сегодня долго ждал тебя, хотел увидеть маму. Но почти не капризничает, когда тебя нет рядом, и уже многое понимает. — Спасибо, Минато. Когда всё закончится, я погуляю вместе с вами, обещаю, — тихо и слегка виновато, сказала Кушина. Она обожала сына и первые два года его жизни проводила с ним почти всё свободное время, но титул Хокаге изменил это. В ответ Минато тепло улыбнулся, и накрыл своей ладонью ладонь жены. На кухне снова настала приятная тишина. — Я проведаю Наруто, — Кушина поднялась со стула, разомкнув касание рук. — Хорошо, чай скоро будет готов, — предупредил её Минато, собирая посуду со стола. Настроение у мужчины было приподнятым. Переговоры с Учихами наконец-то сдвинулись с мёртвой точки, Кушина, хоть и была уставшей, не теряла запала и оптимизма, а маленький Наруто удивлял с каждым днём всё больше и больше. Ему действительно нравилось проводить время с сыном, нравилось заботиться о нём и приходящей поздно домой Кушине. Ему нравилось быть домохозяином и отцом. Жизнь впервые, за столько лет, становилась тихой и мирной. Чай уже остывал, стоя на столе, а Кушина всё ещё не вернулась из детской комнаты. Минато предположил, что возможно, Наруто проснулся и не давал маме уйти. Потому решил проверить, чтобы при необходимости, отвлечь ребёнка. Но картина, открывшаяся ему, едва ли требовала чьей-либо помощи. Четвертая Хокаге, джинчуурики девятихвостого, сильнейшая куноичи Конохи, гроза хулиганов и задир — Узумаки Кушина, мирно сопела на подушке рядом с собственным сыном. Сидя у детской кроватки на коленях, положив локти и голову на небольшую оранжевую подушку. Наруто крепко ухватился ручкой за её палец, не отпуская его даже во сне. И мать, и сын выглядели необычайно спокойно и умиротворенно. «Лисица и лисёнок» — усмехнулся Минато, укрывая Кушину одеялом, и целуя Наруто в щёку.