Только живи

- Добрый день, я к Павлу. К Павлу Аркадьевичу. Сиплый, в силу не до конца прошедшей болезни голос дрожит, женственные ладони заметно дёргаются, а портье со жгуче-пепельными прямыми волосами, словно намеренно испытывает Её терпение, делая паузу продолжительной. Но если бы Она могла предположить даже отдалённо, что услышит в итоге… Сама бы, с радостью, продлила это многозначительное молчание. - А Павла Аркадьевича нет. Около часа назад Его увезли на скорой в больницу с ножевым ранением. Буйный гость… Дальнейшее Она слышала плохо. «Больница, ножевое ранение…», – обрывки фраз пульсировали по вискам, подобно тяжёлой кувалде, а спутанность сознания не позволяла быстро соображать. Лишь только спустя минут десять, София непривычно громко и слишком категорично, «скомандовала» портье: «Быстро такси к центральному входу!». Она готова была бежать в больницу сломя голову прямо сейчас, несмотря на проливной дождь и пронизывающий насквозь северный ветер, но, увы, – в Белграде практически не ориентировалась. Потому в нужном госпитале оказалась лишь спустя сорок минут. . - Состояние тяжёлое, нестабильное. При ранении была задета артерия – кровопотеря большая. Плюс ещё сотрясение мозга – по сути, человек в бессознательном состоянии, упал на пол, при падении ударившись головой… Хорошо, что обнаружили Его сразу и первую помощь оказали на месте – счёт в прямом смысле шёл на минуты. - Может быть, что-то нужно? Я не знаю, лекарства какие-то… – слёзы беспорядочно бегут по щекам, но Она этого не замечает. Лишь бы дышал и жил. - Вся необходимая помощь Ему оказана. Операция прошла хорошо, медикаментозная поддержка организма проводится. Теперь всё будет зависеть от Него самого. В моей практике бывали случаи, когда после аналогичных травм одни люди через пару недель катались на роликах и самокатах, а другие становились инвалидами на всю жизнь, – недолго думая, «Айболит» решил умолчать о численности летальных исходов. – Пока же нам остаётся только ждать. Вы оставьте свой телефон дежурной медсестре, и поезжайте домой, отдохните. Если будут какие-то новости, я лично вам позвоню. - Нет, я останусь тут, – хриплый до ужаса, но уверенный тон, не терпящий никаких возражений. – Всё равно заснуть не смогу… - Ну, как знаете, – мужчина в белом халате едва заметно кивнул, спешно удаляясь к посту медсестры, дабы дать распоряжение накапать в стакан валерьянки. Ибо Её болезненно-пугающий вид без лишних слов намекает на то, что ещё немного и блондинке придётся занять палату с Ним по соседству. При этом Она не чувствует собственной боли и слабости, ежесекундно молясь о том, чтобы всё обошлось с Ним. // «А помнишь, как я обожгла руку? Мы дурачились с тобой на кухне, и совершенно позабыли о готовящемся омлете, который слегка подгорел. Панически сдвигая сковороду с раскалённой конфорки, я напрочь забыла воспользоваться прихваткой и моя ладонь покраснела в считанные секунды. Ты ловко и быстро извлёк из морозилки кусочки льда, оперативно сделал компресс и всячески меня успокаивал, хотя и это совершенно не требовалось. А потом кормил с ложечки тем самым омлетом. Кстати, он вполне вкусным получился. Всё бы отдала, чтобы вернуться в те дни… Ты поправляйся только. Только живи. Знаешь, я приехала сюда с твёрдым намереньем устроиться к тебе на работу. Совершенно случайно узнала о вакантном месте управляющей, и, не раздумывая ни секунды, собрала чемодан и купила билет до Белграда. Папа смотрел на меня, как на сумасшедшую, но осуждать и удерживать не стал, всё без лишних слов понимая. Только напоследок, провожая меня в аэропорт, обнял и сказал, что «за своё счастье никогда не поздно бороться». Я такая окрылённая летела сюда. И хотя была уверена, что ты воспримешь в штыки моё появление на пороге своего рабочего кабинета, на подсознательном уровне знала, что окончательно ты меня не отвергнешь. Я готова была к трудностям, к унижениям, потому что, пережив непростое прошлое, стала сильнее. Мне кажется, для того и нужно было пройти через плачевный опыт нашего с Джековичем союза. И я даже благодарна ему [Джековичу]. За то, что сейчас я такая. Пусть и всего-навсего полтора месяца назад, мне не хотелось жить. Я многое видела за свои, без малого, десять лет работы на посту управляющей. Посетители в отелях бывают разные – один, в Лондоне, чуть не изнасиловал меня; другой – в Брюсселе, с перцовым баллончиком гонялся по коридорам. Пьянки и разгромленные номера я даже в расчёт не беру. Но чтобы вот так, как пострадал ты… Я думала, что такое только в фильмах бывает. Сама только десять дней назад закрыла больничный, и вот – снова в аналогичное заведенье попала, но уже в качестве посетительницы. Ты живи только, пожалуйста. Живи. Я обязательно заеду в твой отель и узнаю, как там, в целом обстановка. Помогу, чем смогу, если это потребуется. Я не боюсь трудностей и на косые взгляды давно уже не обращаю внимание. Не потребую от тебя ничего взамен, и если ты не предложишь мне остаться – уйду. Но из Белграда, определённо, никуда не уеду. А знаешь, я отдам всё, чтобы только вот так вот всё было. Чтобы ты мне хоть что-то сказал. Хоть что-то… А я могу сказать лишь то, что безумно тебя люблю. И всё это время тебя одного любила…» . - Пойдёмте – боец ваш пришёл в себя. Несколько слов и вновь обретённый смысл жизни. Вновь поток слёз, но уже не от безысходности и горя, а от счастья. Ей не нужно ничего более – только бы одним глазком посмотреть на Него и убедиться, что всё хорошо. Что Он будет жить. Но Ей ли не знать, что «просто» редко когда бывает. - Соня?! – Его глаза, уставшие и большие, округлились самопроизвольно, когда медсестра снова вернулась в палату, но уже не одна. - Ты лежи, – на ватных ногах Она подошла к Нему ближе. – Отдыхай. Всё хорошо будет. - Теперь-то точно всё будет хорошо, – усталая, но такая счастливая улыбка серба вмиг озарила Её полные слёз глаза. И лишь только Павел в те секунды знал, что Он отнюдь не своё выздоровление имеет ввиду. А обретённый в лице любимой женщины смысл жизни.

Любовь – лекарство от болезней, А обоюдная сильней. И во сто крат всегда полезней – Бессмертен, кто болеет ей.