Сила, которой не знает Темный Лорд

Как это было - Áve, María, grátia pléna; Dóminus técum… (1) - полуослепший от боли в шраме мальчишка, привязанный к мраморному надгробию, повторял и повторял мысленно фразы, когда-то – в той, другой его жизни - заученные на уроках религиозного воспитания. Гарри считал, что позабыл все молитвы, давным-давно разочаровавшись и в боге, и в чудесах, но сейчас, когда рядом лежало тело Седрика, а в огромном каменном котле булькала, выплевывая искры, вода с погруженным в нее чешуйчатым безволосым существом, слова сами всплывали в памяти. - Кость отца, отданная без согласия, возроди своего сына! – дрожащий голос Хвоста нудным комариным жужжанием лез в уши. Прах из-под надгробия, повинуясь волшебной палочке Питера, влетел в котел. Сверкающая поверхность жидкости, зашипев, лопнула, искры разметало по сторонам, и зелье в котле стало ядовито-голубым. - …benedícta tu in muliéribus, et benedíctus frúctus véntris túi, Iésus… - Гарри, зажмурившись, представил себе небольшую церковь Литтл-Уингинга, мраморную статую Божьей Матери с протянутыми к нему ладонями, запах восковых свечей и голоса прихожан, певших псалмы. Когда ему было лет пять, он верил, что Дева Мария всенепременно должна знать его маму, пусть даже та, по словам тети Петунии, вышла замуж за алкоголика и бездельника. Должна, потому что по-другому быть не может, ведь мамы – наши ангелы-хранители, и неважно, что кто-то думает иначе. А где еще быть маме-ангелу, как не рядом с матерью Бога? - П-плоть... слуги... отданная д-добровольно... оживи... своего... хозяина! – панический страх, звучавший в истерических всхлипах Петтигрю. Его безумный вопль. И всплеск зелья, ставшего кроваво-красным. - Sáncta María, Máter Déi, óra pro nóbis peccatóribus, - Гарри услышал звук органа, обязательно сопровождавший воскресные службы. Величественно-ликующие звуки, словно возвращенные эхом от сводов невидимого собора, заглушали визгливые поскуливания Хвоста, а слова мысленной молитвы звенели в воздухе, разгоняя стелящийся туман. - К-кровь недруга... взятая насильно... воскреси... своего врага! – Хвост вплотную подошел к мальчику, смрадно дыша ему в лицо. Острый серебряный кинжал, который предатель держал в оставшейся руке, проколол кожу Гарри на сгибе локтя, и кровь заструилась по предплечью в подставленный пузырек. - …nunc et in hóra mórtis nóstrae. Ámen! – с последним словом Гарри почувствовал себя свободным и… взлетел. Ни боли, ни крови, ни веревок, даже вывихнутая нога ощущалась здоровой. Мальчик огляделся по сторонам. Он парил над темным кладбищем с заросшими могилами, над корчащимся внизу Хвостом, баюкающим обрубок руки, над котлом, жидкость в котором стала ослепительно белой. Вот уже в облаке пара, идущего из котла, начали возникать очертания высокого, худого человека, и Гарри окатила леденящая волна ужаса. Он уже почти видел живой скелет с бледным, как у смерти, лицом, красными злобными глазами, тупым змеиным носом с узкими щелками ноздрей... Отчаянный зов, который слетает с губ в моменты страха, боли, отчаяния. Зов, одинаково звучащий у стариков на смертном одре и у детей, увидевших страшный сон, у мужчин и у женщин, у прожженных циников и романтических идеалистов. Зов к единственному человеку, могущему (мы это точно знаем, и плевать на тех, кто пытается доказать обратное – они, когда приходит час, тоже точно так же зовут!) отвести любую беду: - Ма-а-а-ма-а-а! – протяжный мальчишеский крик взорвал тишину. Да, Гарри, безусловно, помнил по своему опыту, что никто не придет и не спасет, сколько ни зови – шепотом ли, криком ли, но сейчас надежда на помощь и безоговорочная детская вера были сильнее его. И в этот раз все пошло по-другому. Яркая молния пронзила небо, ударила в поднимающуюся из котла фигуру, вырвав из нее часть, которая вспыхнула и осыпалась пеплом, а остальное… Облако электрических разрядов с грохотом и шипением окутало котел, не давая разглядеть, что же происходит за стеной света. Еще одна вспышка попала в обвисшее на веревках тело Гарри. Резкая боль во лбу. Падение. Тьма. * * * - Гарри! Гарри! Гарри! – женский голос звал его, выдергивая из уютного беспамятства. Он помнил этот голос. Помнил его отчаянную мольбу: «Нет, только не Гарри!» Теплые руки осторожно, но крепко обнимали его. Как же знакомо они его обнимали. - Я умер? – прошептал мальчик, не открывая глаз. - Нет, малыш, ты жив. Мы оба живы, - тихий смех. – Теперь все будет хорошо. Гарри открыл глаза, вскочил, опершись на больную ногу, и со стоном снова сел на землю. - Мама? – недоверчиво спросил он. - Да, сынок? - Мама, - с облегчением выдохнул Гарри, прижимаясь к стоящей около него на коленях рыжеволосой женщине в белой мантии, и тут же попытался вскочить снова. – А как же?.. - Волдеморт? Мертв. - А Хвост? - Вон он, - Лили кивнула в сторону лежащего около разбитого котла толстого маленького человечка, связанного по рукам и ногам. - Так его. А он надежно связан? снова в крысу не перекинется? – встревожился Гарри, вспоминая прошлогодний побег Петтигрю. - Я еще помню антианимагическое заклятие, - хмыкнула Лили, вытащив из рукава две волшебных палочки. – И он теперь безоружен. - Это хорошо. Надо будет его в Министерство отправить, чтобы Сириуса освободили, – Гарри завозился, уютно пригреваясь в ее объятиях, и вдруг охнул: - Седрик! - Жив твой приятель, - Лили погладила сына по взъерошенным волосам. – Ему повезло, что у этого ничтожества, - она легонько пнула носком туфли скулившего Петтигрю, - не хватило сил воспроизвести настоящую Аваду. Сейчас мальчик немного отлежится: нужно, чтобы упокойная земля вытянула из него убийственное проклятие полностью, и мы их обоих отошлем прямо к школе: там и Хвостом займутся, и Седрика твоего вылечат. - Отошлем? – Гарри удивленно посмотрел на мать. – А сами? - А сами отправимся туда, где сможем немного побыть без посторонних. Правда, недолго, наверное. - Но ведь все будут волноваться: и мои друзья, и Дамблдор… - Друзей твоих мы известим, а Дамблдор… - Лили зашипела сквозь зубы: – С Дамблдором у меня будет отдельная беседа, и сомневаюсь, что она ему понравится. Не зря же говорят, что мертвые знают все о тех, кого они оставили. Женщина с сожалением выпустила из объятий сына. Гарри с восторгом смотрел, как она плавным движением руки без слов наколдовала носилки с мягким покрытием, осторожно переложила на них уже пришедшего в себя Седрика, выдала ему три волшебных палочки – его собственную, Хвоста и Волдеморта, прицепила рядом обмотанного веревками и обездвиженного Петтигрю и опустила в другую ладонь Диггори кубок: - Держите крепче, молодой человек. Летус! ______________________ 1. Здесь и далее Молитва Аве, Мария. Перевод: Радуйся, Мария, благодати полная! Господь с Тобою; благословенна Ты между женами, и благословен плод чрева Твоего Иисус. Святая Мария, Матерь Божия, молись о нас, грешных, ныне и в час смерти нашей. Аминь. Из воспоминаний Гарри Поттера Мама все-таки уговорила меня отправиться в свою комнату (Да-да! У меня теперь есть своя комната!) и лечь спать, мотивируя свою просьбу тем, что после кошмаров третьего тура и кладбищенской истории мне необходимо наконец-то отдохнуть. Она даже пообещала напоить меня сонным зельем. Да я бы и сам, наверное, ушел. Больно надо слушать их разговоры со Снейпом. Или не ушел бы. Не знаю. Мы прямо с кладбища перенеслись к довольно-таки старому дому. Мама сказала, что мы находимся в Галифаксе и какое-то время будем жить здесь, в старом доме ее родителей, если я соглашусь, конечно. Неужели она подумала, что я буду возражать?! Немного покосившийся домик с побитыми стеклами оказался, конечно, заросшим вьюнком и диким виноградом снаружи и неухоженным и пыльным внутри. Я уже привычно оглядывался в поисках тряпок и ведер, но мама лишь хмыкнула, и все само собой восстановилось, по ходу дела еще и очистившись. Мы бок о бок устроились на диване, зажгли небольшой камин, и мама устроила мне форменный допрос о том, как я жил. Да, конечно, она многое знала и о моей жизни у Петунии, и о годах моей учебы в Хогвартсе, но все равно требовала все новых и новых подробностей. Ее интересовало все: мои успехи в квиддиче и битва с василиском, беседы с Гермионой и противостояние компании Малфоя, спасение Сириуса и полет наперегонки с венгерской хвосторогой. Особое внимание она уделяла моим отзывам о тех или иных людях, по ходу рассказа то хмурясь, то улыбаясь, но все равно не выпуская меня из объятий, словно я вот-вот куда-то сбегу. В конце концов, когда я приступил к рассказу о подготовке ко второму туру и неоценимой помощи Добби, в горле у меня пересохло, и мы передислоцировались на кухню, в которой, разумеется, кроме воды в кране, ничего не было. Тогда мама, немного подумав, предложила мне в очередной раз попросить домовика о помощи. На клич Добби откликнулся сразу. Он материализовался перед нами сразу же, нагруженный огромными корзинами с продуктами и саквояжем с набором зелий, словно специально готовился к моему вызову. Оказывается, Седрик видел почти все, что происходило на кладбище, и его повествование о преображении Волдеморта в Лили Поттер произвел фурор, а последовавший тут же допрос Хвоста выявил, что вместо Аластора Хмури в школе весь год работал Барти Крауч-младший под оборотным зельем, который надеялся вернуть к жизни своего хозяина. Выяснилось также, что никто не знает, куда делись мы с мамой и почему до сих пор не вернулись в Хогвартс. Я тут же подскочил: - Надо срочно сообщить им, что все в порядке! Добби, ты… Но мама, строго глянув на меня, сказала: - Сын, сейчас ты примешь лечебные зелья, поешь и будешь отдыхать. И запомни: для решения вопросов о том, кого, когда и о чем извещать, у тебя теперь есть я. Конечно, ты уже весьма самостоятельный и почти взрослый человек, но пока что позволь мне разобраться с нашей будущей жизнью. Хотя бы до твоего совершеннолетия. Ладно? – и она потрепала меня по голове, шепнув: - Пожалуйста, побудь еще немного ребенком, согласен? Ну и как тут не согласиться? Я честно выхлебал несколько противнючих зелий. Да я бы все склянки опустошил, потому что каждый мой глоток этой гадости сопровождался маминым поцелуем. Потом мама поставила передо мной огромную тарелку, выбирая из кучи блюд, доставленных Добби, самые лакомые кусочки подкладывая их мне и с умилением глядя, как я, немного ежась от непривычного внимания, жевал все подряд. Это продолжалось долго - пока я, еле дыша от обжорства, не отвалился от стола. И вот только тогда она – опять же без палочки и невербально – сотворила двух Патронусов (огромных серебряных взъерошенных воронов), которые, абсолютно одинаково наклонив клювастые головы, выслушали ее и вылетели в окно. Не прошло и минуты, как на нашей кухне с громким аппарационным хлопком появился Снейп. Я никогда не думал, как это страшно – когда рыдают мужчины. Молча. Не вытирая катящихся слез и сжав зубы так, что только желваки ходят на щеках. Снейп сделал шаг к маме, упал перед ней на колени, обхватил ее ноги, прижав к себе так сильно, что она даже немного поморщилась, и уткнулся лицом в ее мантию. Его плечи тряслись в беззвучных рыданиях, а она, немного виновато глянув в мою сторону, гладила и гладила его спутанные сальные волосы, шепча: «Сев, ну, Сев… все хорошо… Ну что ты… Северус, пожалуйста…» - и ее глаза тоже наполнились слезами. Вот когда я пожалел, что Добби уже куда-то смылся, а я еще не умел самостоятельно аппарировать и поэтому сидел, зажмурившись, на диване, зажатый между столом и стеной в самом дальнем от входа углу, и притворялся слепой, глухонемой и почти не дышащей подушкой… - Гарри, познакомься, это мой самый верный, самый лучший, самый преданный друг – Северус Снейп. Северус, позволь представить тебе моего, - она специально интонацией выделила это слово, - повторяю: моего сына – Гарри Поттера. - Рад нашему знакомству, мистер Поттер, - Снейп с уже обычным нечитаемым выражением лица протянул мне руку. - Гарри, - тихо поправила его мама. И он послушно повторил за ней: - Гарри. - Я тоже… м-м-м… рад, профессор, сэр, - почему-то хрипло ответил я, осторожно пожимая его узкую ладонь. Он внимательно, будто впервые видя, оглядел меня и снова повернулся к маме. - Но как, Лили? Как?.. И вот тут-то мама с поцелуями и обниманиями уговорила меня пойти немного поспать. 24 июня 1995 года. Все еще ночь Нет, я, разумеется, совершенно не собирался подслушивать их разговоры – что я, маленький, что ли? Но моя комната располагалась рядом с кухней – их разделяла только тонкая стенка, а прямо над кроватью находилась электрическая розетка, в которую было слышно каждое слово. Вот скрипнул старый диван, прогибаясь под усевшимся на него Снейпом, вот стукнули ножки стула. - Как, Лили? – снова повторил Снейп. – Петтигрю сказал, что он проводил ритуал «Кость отца, плоть слуги, кровь врага». - Северус, - ласковый голос мамы, и я словно вижу задорные лучики в ее глазах, - ты же темный маг. Скажи, чью кровь взял Волдеморт, чтобы получить защиту моего сына? - Гарри. - А кто ставил эту защиту? - Ты. - А чья кровь течет в Гарри? - Джеймса Поттера, - угрюмо и с вызовом. - А еще? - Твоя! – шлепок (наверное, ладонью по лбу) и облегченный выдох: - Идиот! - Кто именно? – смешок. - Темный Лорд, конечно. Но я все равно не могу понять – как. - Во время ритуала Гарри смог призвать более могущественные силы, нежели те, которые пытался подключить к своему возрождению Волдеморт. В результате небесный огонь выжег и хоркрукс, и плоть его отца, превратив данную составляющую в часть врага. Плоть слуги – Петтигрю – уже была. При активизации же защиты часть крови Гарри в котле оказалась заменена на мою. А уж сын, как ты помнишь, кровь от крови моей и плоть от плоти моей, так что часть потомка (вместо предка, но все равно родственника) тоже поучаствовала в моем воскрешении. Все условия оказались соблюдены, и там, наверху, Высшие силы решили, что так будет правильней. Другого объяснения у меня нет. - А твои силы, Лили? Я же чувствую, что ты стала гораздо более могущественной ведьмой. - Ну, Северус, ты меня сегодня удивляешь: победителю достается все – правило дуэли. И неважно, на каком уровне происходит борьба. - Ты хочешь сказать, - любопытство с оттенком страха, - что в тебе теперь все силы Волдеморта? - И его знания, - очередной смешок. Маму явно развлекает этот разговор. – Но не беспокойся, Сев, морально-нравственные аспекты у меня остались свои. Как личность я не изменилась, повысилось лишь то, что в философии магглов называется «надстройкой» - знания, навыки, силы. - Лили… - никогда не слышал у Снейпа столь выразительных интонаций. Что-то явно между ними раньше было не так просто, как кажется. - Эх ты, чудо-зельевар, мое ходячее несчастье, - опять улыбка в голосе, - давай хоть метку, красоту твою неописуемую, уберу. - Ты можешь? – надежда и недоверие. - Два балла со Слизерина за отсутствие логического мышления, мистер Снейп. - Хоть сто! Ого! А они еще и дурачатся?! Ну, прям совсем как маленькие. И почему, позвольте спросить, этот сальноволосый тип травил меня столько лет? Ничего, я все узнаю, я ему устрою, я ему… 25 июня 1995 года. Утро Разбудили нас совы. Множество самых разнообразных сов. Затесался даже один орел. Он влез без очереди, презрительно поглядывая на остальных птиц желтым глазом и настойчиво протягивая огромную когтистую лапу. В доставленном им свитке сообщалось, что Министерство обвиняет нас с мамой в том, что я занялся некромантией, оживил Лили Поттер, используя темномагический ритуал, а мама теперь является новым воплощением Волдеморта. Поэтому с утра пораньше нас обоих решили «пригласить» на экстренное заседание Визенгамота – для рассмотрения этого дела и последующего суда. В Министерство мы прибыли через камин, где нас уже встречал отряд авроров, возглавляемый Кингсли Шеклболтом, который проводил нас в зал заседаний. Там меня хотели усадить на кресло обвиняемого. Ну, мама им и показала. Аврорат и невыразимцы в полном составе стояли вдоль стенок зала суда номер десять по стойке смирно, вжавшись в каменные плиты. Особо опытные, наверное, давно женатые авроры сразу навели на себя дезиллюминационное заклинание и Силенцио: они, похоже, хорошо знают, что такое разъяренная женщина. А тут перед ними стояла не просто женщина, а мать Спасителя Магического мира, защита которой отразила Аваду и развоплотила самого Волдеморта. Мать, сына которой пытаются обвинить в Мерлин знает чём люди, никогда ничего хорошего не сделавшие ее ребенку. Фадж сначала пытался что-то вякнуть, но мама так на него посмотрела, что министр с заиканием и медвежьей болезнью был немедленно госпитализирован в Святого Мунго. Часть его сотрудников и некоторые члены магического суда последовали примеру своего руководителя, объявив себя хронически больными и «вследствие своего тяжелого физического состояния» вынужденными срочно подать в отставку. Далее мама согласилась пройти гоблинскую проверку на присутствие в ней второй личности (Волдеморта, наверное, искали). Разумеется, никого постороннего не нашли, установили, что перед ними точно Лили Поттер, урожденная Эванс, принесли извинения и постановили считать вышеназванную Лили Поттер живой. Ха. Попробовали бы они посчитать ее мертвой, сразу же составили бы компанию министру! Затем, уже по маминому предложению, было пересмотрено дело Сириуса Блэка с учетом ее свидетельства о личности Хранителя - Питера Петтигрю, которого она так удачно смогла поймать на кладбище, и его признания в предательстве Поттеров и убийстве магглов, сделанным под веритасерумом. Сириуса, разумеется, тут же оправдали, о чем ему так же с орлом была отправлена резолюция Визенгамота. Как мы выходили из Министерства, я уже не помню. Еще у выхода из зала суда нас окружила толпа, а в атриуме началось полное столпотворение: репортеры, министерские работники, ученики Хогвартса с родителями, преподаватели и какие-то совершенно незнакомые люди. Должен сказать отдельное спасибо Снейпу: он организовал живую стенку из примчавшихся Сириуса с Ремусом и нескольких авроров, в числе которых был и встретивший нас Шеклболт, иначе ликующие маги разорвали бы и маму, и меня на кусочки. Впрочем, нет, вряд ли им это удалось. Думаю, мама могла бы всех разогнать одним щелчком пальцев, но, как мне показалось, ей была приятна забота окружающих нас столь выдающихся мужчин. Похоже, она прочитала мои мысли, так как наклонилась и тихонько шепнула мне на ухо: - Сынок, нельзя же так сразу всех взять и напугать, а то действительно найдутся идиоты, которые, несмотря на освидетельствование и решение Визенгамота, примут меня за новое воплощение Волдеморта, - и подмигнула. 25 июня 1995 года. День Около дома нас уже ждали. Почти все те же личности, что встречали нас в Министерстве, устроились на трансфигурированных скамеечках вдоль дорожки. Как сказала мама, это были маги, состоящие в Ордене Феникса. Неведомо как узнавший о собрании Добби организовал хогвартских эльфов, и они приволокли на участок у дома несколько столиков, кучу стульев, напитки и еду, чтобы прибывшие гости не толкались в душных комнатах, а могли свободно пообщаться за рюмочкой чая и заодно выяснить, что же произошло. Получился весьма мило. Добби обозвал все это безобразие «барбекю» и чувствовал себя как рыба в воде, ухаживая за присутствующими. Миссис Уизли с причитаниями кинулась ко мне, но мама спасла меня от удушения в объятиях Молли, приняв основной удар на себя. Оправданный Сириус с ошалело-счастливым выражением лица бродил в толпе, механически пожимая протянутые к нему руки тех, кто совсем недавно считал его убийцей и предателем. Ремус сопровождал друга, следя, чтобы тот в состоянии эйфории не убрел случайно куда-нибудь не туда. Рон и Гермиона, конечно, сразу оттащили меня в сторону, одновременно расспрашивая о произошедшем и рассказывая наперебой о том, что творилось в Хогвартсе, когда из лабиринта вернулся один Седрик - на носилках, с тремя волшебными палочками в одной руке, кубком победителя – в другой и связанным Хвостом… - …в третьей, – закончил я. - Ты нас напугал, Гарри, - насупилась Гермиона. – Почему ты сразу не сообщил нам, что у тебя все в порядке? Директор Дамблдор очень волновался. - Знаешь, подруга, - гордо заявил я, - спасибо тебе за беспокойство, но теперь у меня есть человек, который будет решать, что и когда мне делать. И отчитывать меня отныне будет только мама. - Извини, - наверное, Гермиона хотела сказать что-то другое, но, глядя на мое счастливое лицо, предпочла замолчать и вернулась к рассказу о разоблачении Крауча-младшего, о воплях Фаджа по поводу безобразий, которые творятся в школе. - Гарри, - громким шепотом перебил ее Рон. – А что тут делает этот? – и взглядом показал куда-то за мое плечо. Я оглянулся и увидел Снейпа, который держал вокруг мамы невидимую стену. - А-а-а, - протянул я, - это профессор Снейп. Он назначил себя личным телохранителем мамы и, кажется, неплохо справляется со своими обязанностями: видите, никто не рискует приблизиться. - Но ведь это же Снейп, - глаза у Рона стали круглыми, как галеоны. - Я вижу, - стараясь не смеяться, сказал я. – А еще он самый верный, самый лучший, самый преданный мамин друг. Рон побледнел и осторожно отошел поближе к отцу. Тут я увидел, как к маме направляется директор в сопровождении нескольких почти незнакомых магов, и на всякий случай встал рядом с ней. - Лили, девочка моя, как я рад, что ты вернулась к нам, - радостно воскликнул Дамблдор и, наверное, кинулся бы к маме на шею, если бы не наткнулся на выразительный взгляд Снейпа. - А я-то как рада, Альбус, - мама без намека на улыбку смотрела на старого мага. - Гарри в очередной раз победил Волдеморта, - радостно продолжил директор. - Надеюсь, у него это еще не вошло в привычку, - недобро прищурилась она. - Лили, - вмешалась миссис Уизли, - как ты можешь? Твой сын совершил подвиг… - Молли, дорогая, - улыбнулась мама, пристально глядя ей в глаза, - у тебя, кажется, шесть сыновей, не так ли? - Что ты хочешь сказать? - Надеюсь, ты согласишься, чтобы кто-нибудь из них встал с палочкой в руке против Волдеморта? Или твоя младшенькая, например? Гарри рассказал о том, чем закончилась ее встреча с хоркруксом Риддла два года назад. Миссис Уизли в ужасе замахала на нее руками, шевеля губами, как рыба, выброшенная на берег. - Хоркруксом, Лили? – напрягся Дамблдор. - Да, Альбус, и не говорите мне, что вы об этом не имеете никакого понятия. Уж кто-кто, а вы, и не спорьте, давно выяснили, что содержал тот дневник. - Но ты откуда… - Альбус, не притворяйтесь старым склеротиком, это вам не идет, - мама с укоризной покачала головой. – Неужели вы забыли, что мертвые видят и знают гораздо больше живых. - Мы обязательно вернемся к этому разговору позже, - директор, как-то подобравшись, отодвинулся от нас. – А сейчас самое время отпраздновать очередную победу Гарри. - Обязательно вернемся, Альбус, - кивнула мама как-то странно улыбаясь, я бы даже назвал это не улыбкой, а оскалом – так ощеривают зубы собаки и волки, предупреждая о защите своего логова. – У нас с вами набралось очень много тем для беседы, господин директор, - и тут же улыбнулась светло. - Кстати, ваша сестра Ариана просила передать вам привет и сказала, чтобы вы больше не корили себя. Улыбка сползла с лица директора, он словно уменьшился в росте, поклонился и, не говоря ни слова, аппарировал. - Что это было? – еле слышно спросил Снейп. - Позже, - одними губами произнесла мама, но я все услышал. Гости проторчали еще часа два, доставая нас расспросами, охами и ахами, сочувственными взглядами и попытками узнать, какое же заклинание применил я для уничтожения темного лорда в этот раз. Я уже думал, что они никогда не уберутся, и готов был бросаться на всех и каждого, так мне хотелось остаться вдвоем с мамой, снова посидеть с ней на диване, обсудить планы на каникулы, да и просто помолчать рядом с ней. И вот наконец-то последний хлопок аппарации, около дома остались только мама, Снейп, Сириус и Ремус, я уже собрался намекнуть дорогим гостям, не надоели ли им хозяева, но как бы не так… 25 июня 1995 года. Вечер - Лили, - нерешительно произнес Снейп и с самым серьезным видом взял маму за руку. - Что случилось, Сев? – повернулась она к нему. - Несколько человек просят встречи с тобой. - Твои бывшие соратники? - Да, - с трудом сказал он, опустив голову. - Что, Нюниус, решил закончить дело своего хозяина - созываешь дружков? Думаешь, мы с Ремусом дадим вам на расправу семью нашего друга? – ни с того ни с сего влез Сириус. И какого, спрашивается, Мерлина влез? Даже я помалкиваю, хотя совершенно не горю желанием видеть в нашем доме компанию родителей слизеринского террариума. Я уже собирался высказать свое веское слово, но не успел. - Дорогой мой Сириус, - прошипела разъяренной кошкой мама, - если ты еще раз позволишь себе оскорбить Северуса, то тебе придется раз и навсегда забыть, что у тебя когда-то был крестник. - Но, Лили… - попятился Блэк. - Где ты был все эти годы, Сири? Где вы оба были все эти годы? - Ну, ты же знаешь… - Знаю. Но я так же знаю и то, что Северус, а не ты, приглядывал в школе за моим сыном все эти годы, специально взяв на себя все ночные дежурства. И не мне тебе говорить, какие ужасы встречаются в коридорах ночного замка. Ого, вот оно как. Оказывается, Снейп бродил по школе не от бессонницы, а старался оградить одного мелкого гриффиндорца от приключений на его мягкое место. А мама продолжала: - …он, а не ты, спасал его от Волдеморта, когда тот чуть не скинул моего сына с метлы… Было, помню. И взбесившуюся метлу, и облегчение на лице Снейпа, когда мне удалось с ней совладать. - …он, а не ты пытался всеми силами убрать Гарри из школы, когда по ней ползал василиск… Хм, попытка добиться исключения у нас называется спасением. Хотя, если подумать с точки зрения взрослого человека, наверное, да. - …он стремился оградить моего сына от сбежавшего из Азкабана убийцы и предателя… - Лили, но ты же знаешь, что я никогда… - Я-то знаю, Сири, но на тот момент никто и подумать не мог о твоей невиновности, а потом он закрыл собой детей от оборотня. Хорошо, - заметив обиду на лице Блэка, согласилась она. – Вы оба спасли детей от Ремуса, но, в отличие от тебя, Сев не мог перекинуться в зверя и знал, чем грозит обычному человеку укус вервольфа. Мда, тут она права на все сто. Пусть и заблуждаясь, но Снейп тогда проявил себя на высоте, если не считать, конечно, его дальнейших криков по поводу того, что мы умыкнули Сириуса. Хотя его претензии были вполне справедливы – ведь мы с Гермионой действительно воспользовались хроноворотом. С другой стороны, можно сказать, что он просто за нас переволновался. Ох, кажется, я оправдываю Снейпа. Хорошо, что Рон пока еще этого не знает. - А на уроках… - неожиданно для себя брякнул я. - А на уроках, - развернулась она ко мне, - надо соблюдать технику безопасности и следовать рецепту, иначе, дай вам волю, весь Хогвартс взлетит на воздух. - Но баллы, - упрямо пискнул я. - Сын, - мама притянула меня к себе. – Выслушай меня внимательно. Еще до нападения Волдеморта Северус стал нашим разведчиком среди Пожирателей. Все эти годы после моей… гибели говорили, что Темный Лорд не погиб, а исчез на время и ждет возможности для обретения тела, что ты и сам видел. Не мог же Северус, не раскрывая себя, относиться лояльно к человеку, из-за которого его так называемый хозяин потерпел поражение. Это касается и факультета, который, как всем известно, находится под влиянием директора – одного из основных врагов Волдеморта. Стоило Северусу хоть раз показать на глазах у слизеринцев свое хорошее к тебе отношение, как об этом сразу же стало бы известно их родителям, а после возвращения Риддла он не мог бы выполнять свою миссию. Согласен? - Согласен, - буркнул я, поняв, какого свалял дурака. - Думаю, больше ни у кого нет никаких вопросов? – она обвела нас серьезным взглядом. Мы вчетвером, даже Снейп, отрицательно помотали головами. Не знаю, как остальные, но я чувствовал себя глупым мальчишкой, даже поднять взгляд на Снейпа было стыдно. Я украдкой посмотрел на остальных. Все трое мужчин выглядели напроказившими школьниками. - Проехали, - совершенно по-маггловски сказала мама и по очереди обняла каждого из нас. – Эх, мальчишки, мальчишки, какие же вы еще глупенькие, - Снейп вскинул голову, но она тут же кончиком пальца быстро провела по его длинному носу и добавила: - и если бы вы знали, как я по вас соскучилась. Давай своих охламонов, Сев. 25 июня 1995 года. Все еще вечер Одновременно несколько серебристых ланей вылетели из палочки Снейпа, а минут через пять раздались хлопки аппарации, и наш двор заполнили люди в черных плащах – таких же, как и на чемпионате мира по квиддичу, но в этот раз свои маски они держали в руках. На всякий случай я встал поближе к маме, крепко сжимая в кулаке волшебную палочку и чувствуя, как зашкаливает в крови уровень адреналина. Ничего, нас тут четверо мужчин: если вдруг кто посмеет напасть, отобьемся. Еще несколько минут длилось молчаливое противостояние. Лицом к лицу. Глаза в глаза. Одно неловкое движение – и тишина взорвется боем. Но тут стоявший впереди группы Пожирателей Люциус Малфой опустился на одно колено и положил перед собой свою волшебную палочку. Остальные последовали его примеру. - Встаньте, - обреченно-устало произнесла мама. – Я не ваш лорд и совершенно не испытываю никакого желания видеть глав чистокровных родов в позе подчинения. Маги поднялись. - Миссис Поттер, - обратился к ней Люциус. - Да, мистер Малфой, - так же спокойно отозвалась она. - Какова будет наша судьба? – неожиданно спросил он. - Я не знаю, - пожала плечами мама. – Это не мой выбор. - Вы смогли убрать метку Снейпа, - нерешительно начал один из Пожирателей, похожий на Теодора Нотта, - и мы хотели бы попросить вас… - Что вы хотите за нашу свободу? - совершенно неаристократично перебил его Малфой. - Будем торговаться? – хищная улыбка мелькнула и исчезла. - Нет, но… Кажется, ей удалось их обескуражить. - Я сниму с вас метки без каких-либо условий, но позволю высказать себе несколько пожеланий. Маги, переглянувшись, склонили головы. - Мне бы очень хотелось, чтобы в ближайшее время на рассмотрение Министерства были вынесены следующие вопросы: 1. Равноправие для магических рас, включающее в себя право на работу. 2. Обеспечение нуждающихся надежными убежищами на время трансформаций или приемлимыми, с их точки зрения, условиями для проживания. 3. Обеспечение за счет государства жизненно необходимыми зельями, например, антиликантропным для оборотней, а также заключение с маггловскими донорскими пунктами договоров о закупке у них крови для вампиров. Впрочем, вы лучше меня разбираетесь, что на самом деле нужно для магических рас. 4. Постоянный патронаж всех магглорожденных волшебников с момента регистрации у них первого магического выброса, обучение их родителей обращению с такими детьми, раннее введение магглорожденных в магическое общество. 5. И, естественно, никаких нападений на магглов. Думаю, никому из нас не нужно повторение Инквизиции. Пожиратели, так же опустив головы в знак покорности, молчали. - Впрочем, выполнить ли мою просьбу, решайте сами, - и мама взмахнула рукой. Немудреный жест, но мужчины резко схватились за свои левые руки, где ранее находились метки. Строй Пожирателей рухнул. Подобно мальчишкам, маги задирали рукава, тщетно пытаясь разглядеть следы исчезнувшего клейма, и хвастались друг другу очищенной кожей предплечий. - Да, и еще, - добавила мама. – Желательно, чтобы демарши, подобные вашей выходке на чемпионате мира, больше не повторялись, и очень хочется, чтобы те, кто был тогда в ваших рядах, совершенно добровольно внесли некое пожертвование на счет больницы Святого Мунго. С суммой, я думаю, вы можете определиться сами. - Миссис Поттер, - осторожно спросил Малфой, - не хотели бы вы баллотироваться в Министры магии? - Я? – мама расхохоталась. – Ни за что. Спасибо за предложение, но мне хочется заняться сыном и общением со старыми друзьями, а все вопросы, которые могут возникнуть в нашем обществе, думаю, легко решаются на референдумах, если люди будут знать все аспекты проблем, не так ли? Бывшие Пожиратели, в отличие от предыдущих гостей, удалились быстро, не стремясь выпытать у нас подробности кладбищенской истории. Наверное, в воспитании аристократов все же есть свои плюсы. 25 июня 1995 года. Ночь Вы думаете, что мы наконец-то смогли зайти в дом, спокойно поужинать и упасть в постели? Как бы не так. Очередной хлопок аппарации, и добрый дедушка Дамблдор к нашим услугам. - Чему обязаны, Альбус? – резко спросила мама, совершенно не скрывая своего раздражения. - Мы договаривались поговорить позже, моя девочка. - Господин директор! У нас были трудные сутки. - Лили, но ты же понимаешь, что это еще не конец. Волдеморт будет искать новые пути к возвращению, и твой сын… Снейп, Сириус и Ремус, не сговариваясь, встали рядом с мамой плечом к плечу. - Мой сын сейчас отправляется мыть руки, ужинать, в душ и спать. - Но пророчество… Я навострил уши. - Пророчество?! – рыкнула мама. – Да мне плевать на все пророчества мира, старый вы дурак, Альбус! Вам было мало лишить моего ребенка детства, вы же еще устроили его жизнь так, что Гарри уже четыре раза сталкивался с Волдемортом. По-моему, это перебор. Только что армия Темного Лорда отказалась от своего хозяина. Все. Хватит. Пусть теперь магический мир почешется и, наконец-то оторвав свои задницы от теплых стульев, научится стоять за себя сам, не взваливая ответственность за свою судьбу на ребенка. Вас интересуют хоркруксы? Ищите сами. Остались Кольцо Гонтов, Медальон Слизерина, Чаша Хаффлапафф, Диадема Рейвенкло и Нагини. Пораскиньте своим аналитическим умом, подумайте, где они могут находиться, и уничтожьте сами. В конце концов, кто у нас великий светлый волшебник – вы или Гарри? Да, учтите, что вашего деления магии на Темную и Светлую Высшие силы не понимают, и специально для вас передан совет прекратить не только использование, но и существование этих нелепых понятий. Убирайтесь, Альбус, и очень прошу вас больше не приставать к моей семье с вашими проблемами. В противном случае, если я узнаю, что вы пытаетесь снова пудрить мозги моему сыну… Дамблдор не стал слушать, что его ждет, если он попробует снова управлять моей жизнью, и аппарировал. * * * - Миссис Поттер, - Мерлин мой, неужели мы слышим несравненный пронзительный голосок Риты Скитер? А эта тварь откуда тут взялась? – Миссис Поттер, несколько слов для «Ежедневного пророка»… - С удовольствием, - еще не успев взять себя в руки после беседы с директором, мама развернулась к Рите с хищной ухмылкой и крепко взяла ее под локоток. – Мисс Скитер, я успела ознакомиться с вашими пасквилями и скажу вам только одно: Верита! - луч заклинания срывается с маминых пальцев и впитывается в грудь Риты. – Теперь, мисс Скитер, вы не сможете написать ни одного слова лжи – только факты без украшения вашими гнусными инсинуациями. Благодарю за внимание. Эпилог После ужина я рискнул и спросил у мамы, на что намекал Дамблдор во время последнего визита. Все более чем просто. Оказывается, Трелони сделала пророчество обо мне и Волдеморте. Именно из-за этой галиматьи он заявился тогда в Годрикову лощину, убил моих родителей и оставил мне тот самый дурацкий шрам, который столько лет отравлял мне жизнь. «Грядет тот, у кого хватит могущества победить Темного Лорда — рожденный теми, кто трижды бросал ему вызов, рожденный на исходе седьмого месяца… и Темный Лорд отметит его как равного себе, но не будет знать всей его силы… И один из них должен погибнуть от руки другого, ибо ни один не может жить спокойно, пока жив другой… тот, кто достаточно могуществен, чтобы победить Темного Лорда, родится на исходе седьмого месяца…» И кто бы мог подумать, что сила, которую не будет знать Волдеморт, - моя мама?