Коварный план Элизы

Прошлым летом

Нефтепродукт, применяющийся для производства дорожных, кровельных и строительных битумов, малозольного кокса, смазочных масел, мазута, горючих газов и моторного топлива. Шесть букв. По горизонтали. — Нет! Нет! — Зацепившийся каблук, последовавший отчаянный крик: программа ликвидации запущена. — Только не это! Ещё вчера Агата без труда отгадала слово в кроссворде, а сегодня нелепо изображала только что оперившегося птенца. Болтая руками в воздухе, в борьбе с гравитацией, она летела прямо в мерзкую, плохо пахнущую жижу. Гудрон! Упав на спину, она тяжело охнула от тупой боли и замерла, прислушиваясь к своим ощущениям. Для начала неплохо. Гудрон, как оказалось, успел достаточно остыть, чтобы не обжечь тело. Я не попаду в ожоговый центр. И на том «спасибо». Агата оглядела себя, оценивая масштабы трагедии. — Твою же дивизию! Она попыталась пошевелиться, но одежда намертво прилипла к черной, ещë не застывшей массе. Успокаивало только одно: англичанка каким-то образом умудрилась не вляпаться оголенными участками кожи. Зовите меня «Мисс Удача!» — из груди вырвался злорадный смех.— Смеяться над собой? Могу, умею, практикую. Для Агаты это стало некой философией жизни. К ней она пришла постепенно, смиряясь и принимая себя такой, какая она есть. С самого детства в её арсенале был ряд эпизодов, который с каждым годом пополнялся, даря окружающим повод для обсуждения. Засунуть шпильку в розетку? Было. Пробираться в кино между рядами, наступая на ноги, и вывалить ведро попкорна кому-нибудь на голову? Естественно. Застрять в дверях метро? Пожалуйста. Забыть паспорт дома и вспомнить об этом только в аэропорту? Конечно! И далее по протоколу. Неловкие и абсурдные ситуации встречались у всех её знакомых, но похвастаться настолько внушающим списком и разнообразием, не мог ни один из них. Именно вторая особенность вызывала особую «гордость» у Агаты: казусы никогда не повторялись. «Снаряд дважды в одну воронку не попадает», как любил говорить еë научный руководитель по дипломной работе. В молодости он отслужил в армии, что оставило неизгладимый след на его словарном запасе. К слову, однажды и он познал тëмную сторону мисс Харрис: получил дверью по носу, высказав англичанке и про дивизию, и про ребанный йод и даже про ядрëну-кочерыжку. — Простите, профессор, но я, наверное, не сдам сегодня свою работу, — Агата печально посмотрела на сумку, которую в процессе феерического приземления успела откинуть на траву. Края белоснежных листочков укоризненно смотрели на свою нерадивую хозяйку. Ошибкой было накануне сидеть допоздна с друзьями в баре, ошибкой было поставить один будильник на смартфоне и как следствие проспать. Фатальной ошибкой стало решение сократить путь до университета, пройдя через стройку. — А можно мне Шнобелевскую премию за неоспоримый вклад в мир позора? — Агата тянулась пальцами к пуговицам. Если снять рубашку, то свободными руками можно осторожно отлепить одежду или хотя бы достать айфон из сумки. — Окей, гугл, как вызвать такси, если лежишь на пустыре в гудроне? — Ничего не получалось, занятие было совершенно бесполезным: до пуговиц не добраться. Засадил по самые помидоры. Вот ведь… Гудрон! — случай определяет ассоциации: вот и для Агаты, теперь, гудрон до конца жизни будет иметь яркую негативную окраску с небольшими поправками в трëх из шести букв. В гудроне увязли локти, предплечья, туфли и поясница, плавно переходящая в выдающегося размера магнит для приключений. Сегодня аппетитная сидушка превзошла саму себя, затмив все предыдущие рекорды. — Главное, не паниковать, — покрутив головой из стороны в сторону, Агата убедилась, что абсолютно одна. В ней боролись два желания: да, ей нужна помощь, но нет, ей не хочется быть найденной в таком отвратительном виде. Истории подобно этой показывали в телепередачах по типу «Дежурная часть», а гвоздём программы становился заблудившийся алкаш. И ведь никто не спросит, можно меня снимать или нет, как я здесь оказалась и в каком состоянии. Налетят, как стервятники, наберут кадров поскандальнее, а потом эта треш-документалка разошлëтся на все четыре стороны. А уже завтра весь универ будет встречать новую местную «звезду». От этих рассуждений Агате захотелось стать черепахой и спрятаться под панцирь. Но панцыря нет, а единственное, что она смогла сделать, это стянуть красную туфлю-лодочку. Ведь умудряются же некоторые люди пользоваться ногами вместо рук. И я смогу! — применяя природную гибкость и своë гимнастическое прошлое, она изворачивала правую стопу, пока левая сохраняла опору. С трудом она дотянулась до пояса юбки. Но на этом всë: пределы человеческого тела не бесконечны. — На меня навели порчу! — Агата остервенело надела туфлю обратно. — Фуух, — Нужно было отдышаться: акробатический этюд вымотал не хуже бега по утрам. При рождении я упала в чан, только не с волшебным зельем силы, как Обеликс, а с цыганскими проклятиями и африканским сглазом. Девушка погрузилась в себя, ища выход из сложившейся ситуации. Думай, Агата. Думай, что делать. Всë сводилось к одному: надо выбираться из одежды, иначе никак. Чем прикрыться я найду. Тут полно коробок, спрячусь за ними. Рядом живёт Николь, позвоню ей, она нормальная девчонка, и вещи принесëт и сплетни разносить не будет. Изо всех сил англичанка напрягла мышцы, наклоняясь корпусом вперёд, но шëлк неприятно впивался в кожу, не давая особо развернуться. Слишком прочная ткань. — Ну же! Давай! — Агата не собиралась так просто сдаваться, и тяжело пыхтя, продолжала сопротивляться, терпя очередное фиаско. — Кто же тебя так качественно пошил? — Сделав последнюю попытку, она откинулась назад, одновременно с этим радуясь, что волосы собраны в пучок, бриться налысо в планы не входило. — Да почему так-то? — Почти взвыв от беспомощности, Агата отчаянно приподняла таз, и тут же легкий звук рвущейся ткани охладил её пыл. Идиотка! Рубашку я всë равно не смогу снять. Ещё чуть меньше мозгов в моей черепушке, и лежала бы с голой жопой. Красота! На такое зрелище народ точно подтянется со скоростью света. Англичанка прикрыла глаза, мысленно считая до десяти, намереваясь покончить с неизбежным. Всë равно придется звать на помощь. Неожиданно она заметила нависшую тень и распахнула глаза. Напротив неё стоял высокий, спортивного телосложения парень. Солнце сияло в ясном небе, отчего каштановые волосы приобрели заманчивый золотистый оттенок. Голубые глаза затягивали, как под гипнозом, заставляя в них неотрывно смотреть. Он выглядел настолько нереальным, что Агата просто потеряла дар речи. Это что, мой ангел-хранитель? — Девушка! Он пришёл меня спасти. — Ау! — Александр, перестав стоять столбом, вытащил руки из карманов брюк и звучно хлопнул в ладоши. Агата вздрогнула, наконец избавившись от оцепенения. — Есть кто дома? — Что? — Она ещё и спрашивает. Я зову, а в ответ тишина. — Да? — она терялась от его самоуверенного взгляда и ситуации, в которой он её застал. Готова поставить всë на зеро, что он записал меня в клуб умственно отсталых. — Тебе вообще как, удобно? — с насмешкой бросил он. — Обездвиживание — это, конечно, прекрасно. Но тут явно перебор, — его льдистые глаза нагло прошлись по стройным ногам. Щëки Агаты вспыхнули, до неë дошла двусмысленность его слов. Она тут же свела колени, благо юбка прикрывала большую часть бедер. — Девушка тоже должна участвовать в процессе, а не быть дохлым бобром. Мнение о незнакомце неуклонно стремилось к крайней точке: уже не хотелось смотреть на него с открытым ртом от восторга, как при первом впечатлении, а хотелось взять кляп и запихать его поглубже, лишь бы он заткнулся. — Да как ты смеешь! — зелёные омуты сверкнули от гнева. — Вот это я понимаю, другой разговор, — Александр проигнорировал молнии, летящие прямо из её глаз и стремящиеся прожечь его насквозь. — Теперь вижу, что ты не дохлый. — А ты у нас кто? Ветеринар-самоучка? — она говорила, представляя его в отдельном адском котле, под которым она с удовольствием поджигает спичку. Сам ты бобëр! В голове не укладывалось, как ей могла прийти мысль о его небесном происхождении. Уголок его губ пополз вверх, вычерчивая на лице Александра наглую ухмылку. — Нет. Но в таких строптивых кошечках, как ты, я отлично разбираюсь. Поджав губы, чтобы не сорваться и не послать его отборными ругательствами, достойными портовых моряков, она с расстановкой произнесла. — Ты куда-то шёл? Вот и иди. — Хочешь, чтобы я ушёл, — густые брови взмыли вверх, — оставив тебя без помощи? — За твоë перемещение в пространстве готова даже заплатить, — всë пренебрежение, на какое только способна, собралось в голосе. Швед тихо рассмеялся, её поведение его забавляло. Судя по всему, она здесь по времени уже немало: тело напряженно от неудобной позы. Но несмотря на усталость, она гордо держала голову, испепеляя его красивыми, зелёными глазами. — А помощь… Да, пусть я лучше здесь помру от голода и холода, чем терпеть эти унижения. — Ну от холода ты вряд ли умрёшь, с такой-то погодой. — Александр изучал её лицо, будто внутри сейф с неизвестным содержимым. Занятная девушка. Он присел на корточки на безопасном расстоянии от гудрона. — А вот насчëт унижений не могу ничего обещать, — и, не спрашивая разрешения, полез внутрь женской сумки. — Эй! — Агата возмущённо воскликнула. Это уже ни в какие ворота не лезет! — Ты что творишь? — А сама не видишь? Граблю, конечно. — Алексанр мельком глянул на пыхтящую от злобы девушку и продолжил шарить рукой, пока не обнаружил привлекательную для себя находку. — А вот это уже интересно! — Ах, ты! Александр вытащил кружевные белые трусики и вытянул их в руках, рассматривая детали. — Живо вернул их на место! — в бессилии англичанка сжимала и разжимала кулаки, мечтая расцарапать эту заносчивую физиономию, если бы не въевшийся в рукава гудрон. — Мне нравится, — аккуратно сложив обратно предмет интимного гардероба, он вернулся к своему исследованию. — Я сейчас лопну от счастья! — внезапно для самой себя из горла вырвалось тихое рычание. — Только не говори, что уже возбудилась, — укоризненный тон в купе с откровенно смеющимся взором взбесил её окончательно. — Я к тебя даже ещё не притронулся. — Ты просто… — Горяч? Сексуален? Неотразим? — В твоих мечтах! — А в твоих? — Ну всë, ты меня достал! — Она наивно полагала, что хуже её падения ничего сегодня не случится. Но ведь случилось! Этот парень вымотал ей нервы. Агата запрокинула голову и начала истошно орать. — Помогите! Бросив сумку, Александр быстро прижал одной рукой женский затылок, а второй беспрестанно движущиеся губы. Она попыталась его тут же укусить. — Успокойся, дурочка. Я просто искал ножницы! — прошипел он, убирая чудом уцелевшую ладонь. Она замолчала, хоть и вопросов в её голове меньше не стало. — Ты искал ножницы? — А что ты удивляешься? — иронично выдал швед. — В ваших женских сумочках чего только не найдешь, от ниток с иголкой до надувной лодки. — А спросить не судьба? — Агата подозревала его во всех смертных грехах, ожидая нового подвоха. — Так неинтересно. За что? Я же просила ангела-хранителя! А прислали сатанинское отродье с внешностью Аполлона. Его беззаботная улыбка её просто убивала. — И зачем тебе ножницы? — Понимаешь, твоя причëска… — Не смей! — Агата всегда считала себя приверженцем пацифизма. Ключевое слово «считала». В её голове уже с десяток мучительных убийств человека. Кого именно, в пояснении не требуется. — Ещё одна шутка, — её ноздри гневно раздувались, — и я… — Как хочешь, — он расстроено вздохнул, но глаза выдавали с потрохами настоящее веселье. — Но обычно девушкам нравятся мои шутки. — Твои глухонемые девушки меня не интересуют, — Агата передернула затекшими плечами. — Как и ты сам. Если не собираешься меня освобождать, то скатертью дорога и попутного ветра тебе в сра…— она намеренно сделала оговорку, — в спину. Желательно порывистого. — Второй раз меня уже посылаешь. Я ведь могу и уйти, — подкол засчитан, но не в его правилах оставаться в долгу, — в отличие от тебя. Агата оскалилась, и Александр поднялся на ноги, отряхивая несуществующие соринки с одежды. — Я ухожу. — Не смею задерживать, — улыбка расползлась по лицу так широко, что аж скулы сводило. Свали уже на хрен. Александр ухмыльнулся и уже открыл рот, чтобы ей ответить, но она категорично замотала головой. — Ещё хоть слово, и я выясню кто ты и найму киллера! — Будешь наводить обо мне справки, — швед игриво бросил, обходя девушку стороной, — сильно не заводись, а то передумаешь. И не давая возможности проследить его путь, исчез за её спиной. — Надо будет, — поспешно донеслось ему вслед, — на машине сверху несколько раз проеду, чтоб уж наверняка. Мужской хохот, постепенно удаляясь, стих. Бьюсь об заклад, он умрёт не своей смертью! Да и скорбящие едва найдутся. Агата глубоко задумалась, перебирая в памяти всë произошедшее: как проспала, как бежала в университет, как запнулась на дорожке из-за неустойчивого каблука, а потом появился этот невыносимый парень с сотней дурацких шуточек, от которых хотелось лезть на стенку. Тихие шаги, как и в прошлый раз остались незамеченными. Рядом упали некрупные доски, Агата с трудом сдержалась, чтобы не завизжать, внутри всë сжалось. — Соскучилась? — Это опять ты? — Агата не верила своим глазам. А можно заказать конец света и побыстрее? — Не понял, — Александр саркастично улыбался, подмечая затравленный взгляд Агаты. — Что это за скорбь всего еврейского народа? Ты мне не рада? — Ты же ушëл! — Ушёл, пришëл. Это нормально, у нас, у ходячих людей, — он стал перекладывать доски. — Мне не нужна твоя помощь! — упрямо твердила она, смотря на него, как на палача, планирующего развести костёр и отправить её в тёплую компанию Жанны Д’Арк и Джордано Бруно. — А чья нужна помощь? — насмешливо бросил швед. — Тех нелегалов, которые неподалёку работают, периодически пользуясь алкоголем и услугами девушек с низкой социальной ответственностью? Агата нервно сглотнула. — Только там платить надо, а ты будешь для них, как ранний рождественский подарок. Так что, мне уйти? — Нет! — времени на размышления не понадобилось. Перспективы оказаться в лапах рабочих вырисовывались вполне реальные. — Сколько экспрессии в тебе, Агата Харрис, — он мягко коснулся еë ладони тёплой рукой. Волосы на загривке встали дыбом. — Откуда ты знаешь моë имя? Сердце забилось чуть чаще. Арктические океаны прожигали. Стоя коленями на деревянной переправе, Александр склонился, опалив нежное ушко жарким дыханием. — Твоë водительское удостоверение, — томно прозвучало, — в сумке нашëл. — Он не мог себя больше сдерживать, в голос заржав. — Ты бы видела своë лицо. А вот Агате было не до веселья. Взревев, как раненный мамонт, она в одно мгновенье вытащила стопу из туфли и со всей силы толкнула шведа в бок. — С ума сошла? — громкий смех оборвался, парня качнуло, но он всё же удержался, крепко хватаясь за гладкое бедро. — А если бы я упал в гудрон? — Мог бы из него продолжить этот ор дикой гиены! Засунь своë тупое чувство юмора… — Поверь, я не только его могу засунуть, — пальцы слегка огладили бедро, которое Александр до сих пор не отпустил. — Прекрати меня лапать! — осознание происходящего пробрало до мозга костей, бросая то в жар, то в холод. Она ведь даже не пискнула, будто это норма, когда незнакомец использует её ноги, словно спасательный круг. Это всë из-за стресса! — До этого тебя всë устраивало, — лукаво произнес Александр, но всë же руку убрал. — Ты вернулся, чтобы снова упражняться в остроумии? — Хочешь по-серьёзному? — А ты и так умеешь? — ехидно сорвалось с её губ. — Сомневаешься? Агата отведя взгляд, закусила нижнюю губу, чтобы не наговорить лишнего, вызвав тем самым усмешку Александра. — Ты весьма красноречива. Швед пододвинул деревяшки и Агата с облегченным стоном опустила на них уставшие кисти. Как же они занемели. — Спасибо! — Да, пожалуйста. Он уже приготовился пошутить насчëт издаваемых ею звуков, но язык словно прилип к нëбу — его заворожила её искренняя улыбка, впервые появившаяся за время их общения. Что же ты делаешь со мной, Агата? Тряхнув головой и отгоняя ненавистную ему романтичность, Александр выстроил в ряд доски под спину и голову англичанки. — О да! — оказавшись на импровизированном ложе, она вытянулась и ещё сильнее застонала. — Как же хорошо! От этой картины Александр невольно рассмеялся. — Вот, оказывается, как можно довести девушку до оргазма. — Угу, — раздражения даже ни на капельку, просто наплевать на то, что он мелет. Её уставшее тело наконец-то отдыхает. Глаза были закрыты, поэтому она не видела, как швед рассматривает её блаженное лицо, то и дело задерживаясь на губах. — Ну что, сверху или снизу предпочитаешь? — Чего? — она вскочила, словно солдат при объявлении войны. — Ты что удумал? Его руки потянулись к пуговицам на её рубашке, и она, выпучив глаза, проследила за этим движением. —Т-ты! — даже заикаться стала, происходящее не укладывалось в её голове. — Я не буду с тобой спать! — Агата, какая ты озабоченная, — Ну до чего приятно выводить её из себя. — Всё сводишь к теме секса. — А что это тогда было, только что? — Я всего лишь спросил, сверху начать тебя раздевать или снизу, — ухмылка прочно прилипла к его лицу. — Надеюсь, догадалась, что это единственный способ вытащить тебя отсюда. — Ясно, — испанский стыд и ничего более, всë что есть у Агаты в данную минуту. Что, мать вашу, в моей башке? — Ты слишком напряжена, расслабься. — С тобой расслабишься, как же. Ещё скажи, получай удовольствие. — Заметь, не я это сказал. Ты главное больше не стони так сексуально, я хоть и добропорядочный парень, но не железный. — Я очень, — она ядовито выделила последнее слово, — постараюсь. Александр на это лишь лукаво усмехнулся. — Так что решила? — Сверху. — А мы похожи, — нарочито медленными движениями он начал освобождать верхние пуговицы, — я тоже люблю быть сверху. Я опять повелась! — досада от собственной наивности раздирала её. — У него двойное дно в каждой фразе. Англичанка интуитивно понимала, что он не воспользуется ситуацией, что бы он там не болтал, и бояться ей стоит только моральных пыток, которые, похоже, были просто неизбежны. — Ты прекратишь сегодня надо мной издеваться? — Возможно. Его хитрый взгляд проделывал путь за вновь отстегнутыми пуговицами, пока Агата боролась со своим умением краснеть, как китайский флаг. — Ты можешь не пялиться? — ей было жутко неудобно. — И что ты предлагаешь? — Александр сложил руки на груди и выжидающе уставился. — Закрой глаза и раздевай меня на ощупь. — Мда… Однако, какие у тебя скучные сексуальные фантазии, — притворное разочарование в его голосе столкнулось с сурово нахмуренными бровями Агаты. — Но как хочешь. Любой каприз за бесплатный стриптиз. — Я же… — Да, понял, я понял, — он послушно закрыл глаза и вернулся к пуговицам. Его темные, длинные ресницы чуть трепетали, отбрасывая легкую тень. Сейчас, когда его льдистый, дерзкий взор скрыт, Агата могла подробно рассмотреть его черты лица, которые, без сомнения, были идеальны. И, казалось бы, какая несущественная деталь, а закрыл рот и просто бесподобен. — Ты что! — взбрыкнула и завопила девушка, ощутив, как жëсткая ладонь легла на упругую грудь. — Я случайно, — Александр даже бровью не повëл, спокойно отводя руку. — Допустим, — Агата шумно выдохнула, — поверила. Через несколько секунд Александр опять сжал её грудь. — Ты специально! — она стала извиваться, пытаясь улизнуть от его рук. — Да нет же! — уголок его губ чуть дëрнулся. По правде говоря, он сделал это случайно, оба раза, но сама ситуация его изрядно развеселила. — Я могу открыть глаза? — Можешь! — Агата была вне себя от раздражения. Ещё домогательств мне сегодня не хватало! — Ну чего ты бузишь? — Александр добродушно подмигнул. — Это совсем непросто делать вслепую. — Что сложного? Просто не шарь руками, а расстегни эту чертову рубашку! Ты что никогда не раздевался в темноте? — Одно дело с себя снять одежду или стянуть с девушки платье. Но пуговицы! — Так, — она сухо пробормотала, но так чётко, чтобы всё-таки расслышал. — Всë понятно с тобой. — Что тебе понятно? — Что ты рукожоп, — мысленно возликовала, наблюдая, как насупились его брови. Получи фашист гранату! — Выпороть бы тебя! — Ой, боюсь-боюсь, — скучающе сдунула светлую прядь со щеки и издевательски зыркнула зелёными глазами. Он с силой сжал челюсти, так что скулы очертились ещё сильнее. — Боюсь, у тебя не получится, потому что моя задница забыла, как божий свет выглядит, потому ты чешешь языком вместо того, чтобы… Александр резко дернул за полы рубашки и остаток пуговиц разлетелся вокруг. — Так лучше? — Ты зачем? А как? — Агате не хватало слов, чтобы выразить всю гамму эмоций, которая её накрыла. Он плотоядно глянул на её соблазнительный лифчик, и ладони скользнули под подол юбки. — Что ты творишь?! — Вопрос дня просто! И ладно его выходки, с ними Агата уже успела смириться. Пугало другое. Его близость несомненно волновала, мурашки пробежали по телу волной, а нос неосознанно пытался уловить запах приятного терпкого парфюма и его собственный запах, который кружил голову. Ну всë, приехали! Шизофрения. У психушки остановите, пожалуйста. — Ты что опять возбудилась? — Александр, безусловно, почувствовал дрожь под пальцами, и теперь самодовольно улыбался. — Ч-что? Ха-ха. Придумаешь тоже, — англичанка лепетала оправдания, пока её не осенило: лучшая защита, это нападение. — И прекрати уже распускать свои руки! Швед неверяще покачал головой, откровенно смеясь над Агатой. — Я же говорю, у тебя один только секс на уме, — Александр подвернул край юбки и скрупулезно прошёлся по нему подушечками пальцев. — Ищу шов, который можно распустить. Поняла? — А дальше? — легче было просто пропустить его слова мимо ушей. Любое сказанное мною он извратит и использует против меня. Нет уж, дудки! — А дальше я порву юбку так, чтобы твой крепкий зад не вляпался в гудрон. — Порвёшь? — во рту адски пересохло, как бывает при тяжёлом похмелье. Агата представила, как он разрывает на ней ещё один предмет её гардероба, и мысли сами собой получили весьма неприличное направление. — Мне лестно, что я вызываю в тебе инстинкт размножения, — Александр будто читал мысли, смущая Агату ещё больше. Хотя куда больше? Щёки Агаты полыхали ярким румянцем. — Единственный инстинкт, который ты во мне вызываешь, это инстинкт агрессии, — процедила девушка, яростно сощурившись. — Уточнять, что именно я хочу с тобой сделать? — Не стоит, амазонка, — если кого бы и задела её пламенная речь, то только не его. Мужская рука пролезла за пояс юбки, отгибая теперь уже его. — Посмотрим, что у нас тут. Агата решила забить огромный гвоздь на его вольное поведение, ладони по-собственнически гуляли по телу, только и поспевай следить куда он ими ещё залезет, а на раздражающе привлекательной физиономии не было и единой тени смущения. Тоже мне дровосек бессердечный. Или ты гомосек? Она коротко хихикнула. — Щекотно? — Александр остановился, серьёзно глядя на девушку. — Чуть-чуть, — она прокашлялась, прочищая горло, на памяти Агаты, впервые в нём проявилось что-то человеческое, что-то похожее на заботу. — Всë нормально. — Хорошо, — парень пытался поддеть ногтями шов, а потом, чертыхнувшись, резко наклонился к её животу. Обжигающее дыхание коснулось её кожи. Ракурс, в котором он перед ней предстал отключил разум напрочь. Я не пошлая, я совсем не пошлая… — Я тебе не мешаю, — Агата кое-как наскребла остаток мыслей, не занятых желанием зарыться руками в манящую каштановую шевелюру. Он что-то неразборчиво промычал, и победно вскрикнув, выплюнул оторванную нитку. — Ножницами, конечно, сподручнее. Но что имеем, то имеем. Что имеем, то имеем.. Александр вскинул голову, голубые глаза хитро сощурились. А, может, я, правда, такая испорченная, что во всëм вижу грязный намëк? — У тебя такой загадочный вид, то ли молишь, чтоб я тебя взял прямо здесь и сейчас, то ли матом покрываешь. — Трёхэтажный, отборный, — Спасибо за то, что ты не даешь забыть, какой ты придурок, — даже не сомневайся. — И зачем я искал ножницы, когда у тебя такой острый язычок? — швед без предупреждения схватился обеими руками за юбку. Послышался жуткий треск ткани, перемешанный с девичьими воплями. Юбка превратилась в что-то наподобие театрального занавеса. — Тебе говорили, что ты чокнутый? — Ох, не надо комплиментов. Мне достаточно, вида на твои трусы. Агата стиснула зубы, и стала, дергая, вытаскивать руку из рукава. — Эй! Ты сейчас мне всю работу испортишь, — Александр увидел, как тело девушки чуть завалилось на бок, оголенное бедро оказалось в опасной близости к гудрону, что не укрылось и от Агаты. Она перестала брыкаться, тяжело вздохнув. — Ты прав. Послушай… Как тебя, там? — она ведь даже имени его не знала. А зачем? Что особенного? Просто первый встречный, просто полуголая. Просто нужна помощь этого несносного идиота. День такой. Неправильный. — А ты всегда спрашиваешь имя парня только после того, как дело доходит до твоего нижнего белья? — А ты всегда такая саркастичная задница или чисто мне так повезло? — Агата честно пыталась быть с ним вежливой, но он просто не выносим. — Был бы я твоим парнем, я бы научил тебя следить за своим языком. — Сначала за своим научись следить! Они подалась навстречу друг другу и замерли. Его пылающий взгляд схлестнулся со столь же яростным взглядом девушки. — Постарайся сесть, — ругаться в такой ситуации было бы крайне глупо. Она хоть и язвительна, но по-прежнему беспомощна, а он не собирался бросать её в таком положении, — начнём с рубашки, когда сниму один рукав, хватайся за мою шею, чтобы не упасть. Поняла? — Поняла, — Агата поняла, что её мучениям скоро конец, но совсем не поняла, что это сейчас между ними произошло. Он хочет меня? А я? Агата, фу. Прекращай! Александр сосредоточенно стягивал рубашку с её плеч, стараясь избавиться от нахлынувшего возбуждения, которое неизменно проявлялось рядом с этой строптивой девушкой. Правая рука освободилась, и англичанка вцепилась в Александра, зажмурившись, надеясь, что не видя его, будет легче абстрагироваться от ощущения его близости. Но это было явной ошибкой, это только обострило ощущение его жаркого тела. Воздух между ними наэлектризовался до предела. Думая о чём угодно, лишь бы не о Агате и одурманивающем запахе её волос, Александр разобрался с рубашкой. — Теперь снимай туфли и держись обеими руками за меня, — получив одобрительный кивок, он подхватил её на руки, Агата рефлекторно прижалась к парню. Послышался короткий треск до этого ещё уцелевшей части юбки. Кажется, это треснула моя гордость.— А ты, оказывается, совсем пушинка. Отчего-то случайно брошенная фраза до того подняла ей настроение, что благодарность и симпатия к нему так и рвались наружу. Александр заметил, что девушка, скрывая рвущуюся широкую улыбку, уткнулась ему в плечо. Нежная улыбка сама собой коснулась его губ, и перепрыгнув в один большой шаг, он оказался на траве, всё также уверенно держа девушку на руках. — Дальше я сама, — Агата не знала куда себя деть, её начинало колотить от этого парня, и это явно могло плохо закончиться. Она не была сторонником отношений на одну ночь, но её тянуло к нему так сильно, что этот принцип становился всё более размытым. Швед осторожно опустил ее на землю и без слов снял серую рубашку, протягивая Агате. — А как же ты? — девушка смущенно схватилась за неё руками, пытаясь прикрыться. — Я бы мог и с голым торсом пройтись, но смотреть на падающих без сознания девушек, так себе развлечение, — он остался в белой футболке, внушительно расправив плечи. Она звонко рассмеявшись, послушно оделась и подняла брошенную сумку. Вызвать Николь? Или так пойти домой? А как потом ему рубашку вернуть? — Я прям вижу, как крутятся шестеренки в твоей голове, — Александр саркастично хмыкнул, указывая на её новый наряд. — Куча вопросов без ответов? Могу помочь. — Да, я вот думаю… — Не надо, у тебя это не очень получается. — Ты опять? — всё встало на свои места. Он опять её бесит. — Ну извини. Не могу представить по какой ещё причине, можно оказаться трезвой в гудроне, средь бела дня. — Мне от тебя ничего не надо! — Он в два шага преодолел расстояние между ними, запахивая свою рубашку, которую Агата яростно пыталась стянуть. — Ты меня соблазнить пытаешься? — его насмешливый взгляд был для англичанки, как красная тряпка для быка. — Буду я ещё тратить время на такого ярого гея, как ты! — прошипела, пытаясь скинуть руки парня, однако из этого особо ничего не вышло, и она только сильнее нахмурилась. — Я могу доказать свою ориентация прямо сейчас, — Александр жёстко и уверенно притянул её за талию, похотливо ухмыльнувшись. — Поверю на слово, — Агата, запыхтев как паровоз, оттолкнула его от себя. — Я провожу тебя до дома. Можешь не благодарить. — Ха, — Тоже мне Ланселот. Агата дергано застëгивала пуговицы, угрожая их оторвать. — А можешь не провожать? — Не могу. Как говорится, мы ответственны за тех кого приручили. — Я тебе что, домашнее животное? — Нет, каттен, — С первых минут их знакомства она напомнила ему кошечку, случайно оказавшуюся на улице. Своевольная, рассерженная и очень красивая. —Ты меня обозвал? — иностранное слово резало слух, знание французского и итальянского здесь явно бесполезны. — Что ты сказал? — Я всего лишь сказал, что несу за тебя ответственность. Твой наряд… — Ясно! — Агата сконфуженно смяла край рубашки, пытаясь оттянуть её пониже и не смотреть в этот пробирающий насквозь льдистый луч, который беспрепятственно изучал ее тело. — Пошли уже! — И далеко ты собралась, босоногая? — Александр шёл рядом с ней, стараясь не отстать за её стремительной походкой. — Недалеко, — вдруг резко остановившись, она испуганно опустила глаза вниз. — Мои туфли! — Совсем забыла! Агата бросила взгляд через плечо, на замурованные в гудроне красные лодочки. Испорчены, возврату не подлежат. — Только давай без этого, — Она успела только охнуть, как оказалась опять на руках Александра, — не надо, я сама, я босая, но гордая. — Спасибо, — Агата благодарна улыбнулась, не найдя, что возвратить. А он не такой уж и придурок. — Вот и умница, — он кивнул и поудобнее её перехватил. — А теперь веди меня, навигатор Агата. Агата была готова к тому, что остаток пути до дома этот «умник» будет доставать её шутками, но к её изумлению он только уточнял, куда идти, при этом даже ни разу не посмотрев на неë. — Вот здесь я и живу, — «дойдя» до дверей родного подъезда, англичанка всё же спрыгнула с его рук, несмотря на его протесты. — Я провожу до квартиры, — безапелляционно заключил он и распахнул перед ней дверь, жестом приглашая войти внутрь. На что Агата скептически покачала головой. — Я быстренько переоденусь и верну твою бесценную рубашку. — Работа швейцара явно не по мне. Это во-первых, — сурово сказал парень, мягко, но настойчиво подталкивая её в спину. Агате пришлось подчиниться и зайти в дом. — А во-вторых, я всего лишь хочу убедиться, что ты не приляжешь отдохнуть где-нибудь у мусоропровода. — Что ты несёшь? — сил бурно реагировать на его издевки уже не было. Или я уже привыкла? — С твоим везением, ты сможешь найти банановую кожуру и разлечься в позе морской звезды. Агата попыталась рассердиться, но не смогла, что-то в ней перемкнуло, его шутки больше не раздражали, а, скорее наоборот, вызывали безотчëтную, легкую улыбку. Александр, воодушевленный её безмолвным одобрением, продолжал вещать всякий бред, но уже не касающийся её личности. Они остановились у её квартиры. — Может зайдёшь? — Агата не сразу поняла, что спросила это вслух. Язык мой — враг мой. — Ты только ничего такого не подумай, — неловко затараторила она, с ужасом ощущая, как кровь приливает к лицу. — А жаль, — драматично пробормотал парень, сунув руки в карманы. Они одновременно переглянулись и, не сговариваясь, искренне рассмеялись. — Хочешь пить? — наспех залезая в свои любимые плюшевые тапочки с кроликом, Агата указала в сторону кухни. — Пожалуй, да, — быстро пробежавшись оценивающим взглядом по её квартире, он добавил. — У тебя чисто и уютно. Мне нравится. — Спасибо, — внутри она возликовала, благодаря Вселенную за то, что накануне прибралась, и сейчас её квартира — это образец для гордости, а не творческий беспорядок, как обычно, где слово «творческий» затесалось совершенно случайно. Александр присел за круглый стол у окна, чувствуя необъяснимое спокойствие, находясь в этом доме. И что уж лгать, рядом с этой девушкой. — Чай, кофе? — Агата встала на носочки, ловко доставая пару чашек из настенного шкафчика и, даже не глядя, нажала на кофемашине пару клавиш. И вновь развернулась лицом к своему гостю. — Сразу предупреждаю, алкоголя нет, закончился. — Ты в курсе, что женский алкоголизм практически не лечится? — весело произнёс Александр, облокачиваясь на прозрачную столешницу. — А тебе это кто рассказал, — усмехнувшись, англичанка полезла в холодильник, — твои четыре подружки: Мэри, Шерри, Бренди и Маргарита? — Александр, — А она хороша! — Что? — она удивленно взирала на ухмыляющегося парня, держа в руках открытую пачку с соком. — Тебя так зовут? — Да. Решил, что ты достойна узнать имя своего спасителя. — Ах, спасибо, Александр! — А красивое имя... Ну почему его имя не Арчибальд или Вуди, которое я терпеть не могу? Хоть что-то, чтобы не капать слюной на пол от его вида. Она захлопнула дверцу холодильника, и стала наливать в одну из кружек ароматное кофе. — У тебя шутки, когда-нибудь заканчиваются? — Нет. Но когда мой рот занят чем-либо или кем-либо, — его голубые глаза нахально блеснули, — у меня наступает тайм-аут. — Вот. Тогда пей и не булькай, — Агата поднесла дымящийся напиток, радуясь, что не расплескала его по дороге из-за смеха. — Чай или кофе, — он пригубил кофе, одобрительно улыбнувшись Агате. Бесподобно вкусный. — Не угадали. Чай. — Ох, прости, — англичанка схватилась за его кружку. — Ты что-то другое хотел? — Я что-то другое хотел, — Но это не связано с напитками, Агата. — Жарко сегодня. Есть что-то холодненькое? — Есть сок, — Агата взяла литровую пачку и чуть поболтала ею, удовлетворено отмечая, что она ещё на половину полная. Если она скажет, что… — Ананасовый. Будешь? — Буду! — арктические океаны будто волновались, а на губах заиграла непроизвольная нежная улыбка. Агата отвернулась, чтобы перестать пялиться в его сводящие с ума глаза, на манящие губы и крепкий рельеф мышц, просматриваемый под обтягивающей белой футболкой. Таких, вообще, надо запретить, как оружие массового поражения женского пола. Она разливала сок по стаканам, пока её не отвлëк неприятный звук отодвигающегося стула. — Что-то не так? Александр стремительно сокращал расстояние между ними, смотря на неё так, что ноги сами по себе подкашивались, и она вынужденно вцепилась позади себя в столешницу. — Мне нравится, как сидит на тебе моя рубашка, — Александр замер в опасной близости, требовательно ловя её смущенный взгляд. — Я сейчас переоденусь, — мозги плавились, как мороженное на солнце. Что ему нужно? Нужна его рубашка? — Но больше мне нравится, что скрывается под ней, — он не обратил внимания на её лепетания, прижавшись к ней всем телом и шумно выдохнув. — Агата, скажи, чтобы я ушëл прямо сейчас, иначе… — Иначе? — Агата схватилась за его плечи, понимая, что не способна даже двух слов связать, и, зажмурившись, отчаянно прижалась губами к его. Он ответил с такой страстью, словно до этого сдерживался из последних сил. А ведь они мысленно поклялись, что постараются забыть эту нелепую, раздражающую встречу, а теперь утопали от желания, позабыв обо всем на свете. Александр властно обхватил рукой затылок, не давая отстраниться, сжимая небрежный пучок ладонью всё сильнее, будто управляя ею. От грубого движения заколка слетела, и длинные волосы рассыпались по плечам пепельным водопадом. Настоящее наваждение. Проникая языком глубже в её рот, он всë яростнее углублял поцелуй, затягивая Агату в приятную борьбу за лидерство. Эта девушка, словно угадывала все его желания наперед, распаляя его ещё больше. Безумие. Его свободная рука хаотично гладила спину, то и дело опускаясь на ягодицы, а вторая всё сильнее сжимала затылок. Она притянула его ближе к себе, оплетая шею руками, чтобы чувствовать друг друга без остатка, потому что иначе нельзя. Не отрываясь друг от друга, они ввалились в спальню. Агата буквально горела от возбуждения, ощущая пылкие поцелуи и покусывания в тонкую шею. Падая в мягкие простыни и одеяло, она успела только томно выдохнуть и почувствовать, как заботливо он держит её в своих объятиях. Облокачиваясь, он подмял под себя девушку, нехотя отстранился от желанных губ и поднял голубые глаза на неё. — Удобная кровать. Мне нравится, — в его чуть охрипшем от возбуждения голосе проскальзывали нотки привычной насмешки. — У меня ощущение, — Агата посмеивалась, нежно играя прядками каштановых волос, отчего он жмурился, как довольный кот, — что я прохожу некий кастинг «мне нравится». Трусики, фигура, квартира… Я права? — Это всё неважно, — Александр подарил ей развязный, жаркий поцелуй и сквозь улыбку прошептал. — Мне хватило ананасового сока.