Берег, полыхающий как солнце

Теплый морской ветер обдувает разгоряченное лицо, а раздраженная и слегка обгоревшая под палящим солнцем кожа неприятно щиплет от соленого воздуха. Однако вечерние морские пейзажи завораживают куда сильнее и все неприятные ощущения отходят на второй план. Запах моря — запах свободы. Той самой свободы, что скрывалась за огромными стенами… Армин стоит на самом берегу, босыми ногами ступив в теплую воду. Мелкие волны ласкают, манят, зовут с собой и будто шепчут его имя голосом той самой девушки, которую он ожидает на берегу. В голове тысячи мыслей, которые носятся со скоростью света. Уловить хотя бы одну из них невозможно. Но отчего-то улыбка на лице Арлерта расползается и глаза светятся счастьем. В руках приятная дрожь, да и тело слегка напряжено — она скоро придет. Должна… — Армин… Он оборачивает на сладкий зов издалека. Она идет. Голубое платье, такое тонкое и воздушное, будто сейчас поднимется вместе с ней в воздух. Оно такое же, как цвет ее глаз. Волосы — белоснежные волны — едва касаются плеч. Она, будто прекрасное видение, ступает в воду босыми ногами, а Армин идет навстречу. Сердце пускается в пляс, заглушая все звуки. Она совсем близко… — Энни… — парень подходит ближе и протягивает ей небольшой букет мелких голубых цветочков. — Ты такая красивая… Девушка смущенно опускает взгляд и легкий румянец трогает белоснежные щеки. Честно говоря, Армину и самому слегка неловко от всей этой ситуации. Он не помнит, как позвал Энни на свидание, да еще и к морю. Да и вообще все воспоминания сейчас расплылись, скрылись, не давая никаких ответов. Армин коснулся чужой ладони кончиками своих пальцев, а после вобрал неожиданно холодную руку в свою. Энни ответила легкой улыбкой на этот его жест и переплела пальцы. Где-то очень близко неожиданно громко закричала чайка, заставив Арлерта вздрогнуть. Энни засмеялась… Как-то слишком неестественно, очень странно, но парень решил, что не стоит заострять на этом свое внимание. Закат был прекрасен: алые небеса будто горели и своим неуемным пламенем подожгли неприступное, но такое неспокойное море. Они гуляли по берегу, по самой кромке воды, крепко-накрепко сцепив руки. Им нельзя друг друга отпускать: не сейчас так точно. Руки Энни согреваться абсолютно не хотят, как бы Армин не старался. В этот вечер Армин говорит… И говорит много. Много мыслей сходилось в его голове. О своих чувствах, о делах, о погоде… Хотелось обсудить с ней тем свободы, но он боялся испугать девушку. А она, в свою очередь, молчала. Парень резко остановился. Энни выгнула бровь, вопросительно глядя прямо в голубые глаза. Но в этот раз он не стал говорить ни слова и подхватил девушку на руки. Она была легкая, как пушинка, да и кружить ее — одно удовольствие. Но как-то все… слишком необычно… Да еще и это смех… Как в тот день, когда Энни сражалась с Эреном. Вспоминать его не хотелось от слова совсем, но что можно сделать еще в этой ситуации?.. Армин тяжело вздохнул и мягко коснулся щеки возлюбленной. Необычно быть без нее, слишком… Но и холод, что от нее исходит, слишком пугает и смущает. И душа разрывается отчего-то… Энни смотрела лишь в глаза напротив, когда Армин вдруг решил притянуть ее к себе и вовлечь в поцелуй. Только, он ничего не почувствовал… Все будто искусственное, неживое… Лишь имитация…. Энни отрывается от губ и выражение ее лица становится непривычно серьезным для этого волшебного вечера… — Армин! Проснись!

***

Армин очнулся в том самом подвале, где уже ни первый год заточена она… В своем собственном коконе, далеко ото всех, но так близко… Нет ни голубого платья, ни заката, ни моря… Энни там, где ему не место. — Ахах, — с его бледных губ слетел нервный смешок. — Энни, знаешь… Мне сейчас такой сон приснился! В нем мы… мы были вместе. Но Энни не ответит… В этом холодном кристалле она спряталась ото всех. — Прости, ты уже почти не говоришь в моих снах… Я уже стал забывать твой голос… Помню лишь те слова, что были сказаны тобой в нашу последнюю встречу... Умоляю, Энни... Возвращайся скорее… Мне есть, что тебе сказать… «Пусть мы взаправду однажды будем у моря и разделим одну свободу на двоих».