ни нуля, ни единицы.

молчаливая тень за спиной, крепкое плечо, телохранитель, не требующий оплаты, живая мишень, разменная монета, тренер, нянька, сиделка, советчик, хороший друг, плохой любовник, плохой друг, хороший любовник, опора, помощь, ежедневник, машина. олег — не человек. у него нет имени, нет фамилии — документы фальшивые, так безопаснее. фальшивое спокойствие, обманчиво твердый голос, умение улыбаться по команде. что ещё нужно? нужно много чего. никогда не бывает достаточно. у олега не было ничего своего по-настоящему. не было ничего с собой изначально. мы все приходим голыми в этот мир, но кто-то, однако, оголен сильнее. с содранной кожей. с клеймом ненужного поперек лба. с пометкой "вернуть отправителю". у олега не было ничего своего: кому-то просто не везёт изначально. у него едва ли есть личные цели и уж тем более нет желания выгоды. он обезличен и дегуманизирован настолько, насколько это вообще можно провернуть с человеком. (смешно выходит — тавтология.) ходячая функция — не более. олегу достаточно. выполнять свою работу качественно — значит не иметь проблем, правило простое, усвоить его ещё проще. выполнить — все труднее. и это замечает каждый.

— ты еле держишься. — спасибо, что живой. пустить пулю в лоб и дать ему умереть, пожалуй, было бы куда великодушнее.

все чаще становилось страшно. все реже — безопасно. безопасно, справедливости ради, никогда не было, но гораздо проще делать вид, что смерти не существует, а ты — непобедим и всемогущ, когда ты полон сил, а все твое существование поддерживается старой совместной фотографией и миллионом воспоминаний, фальшивых и реальных. ноль реальных прикосновений. но тебе достаточно. комфорт убивает. серега тоже убивает, волков видел, ближе, чем хотелось бы. олег тоже убивает. за серегу и из-за чувства долга, что в скором времени становится одним и тем же. убивать стало не так уж и весело, но все ещё бодрило. не заскучаешь. это походило на игру, и рядом с каждой миссией у олега стояло по золотой звездочке. он ещё ни разу не проваливался. с каждым уровнем, как и положено, все сложнее. и совсем невыполнимо соскребать себя с пола, собирать заново, смотреть в глаза, улыбаться, делать вид, что ничего никогда не происходило, что все так, как раньше. у олега нет ни прошлого, ни имени, ни статуса хорошего любовника или плохого друга, или хорошего друга и плохого любовника, ни признания, ни даже благодарности. никто не скажет ему, что он больше, чем набор функций, что-то стабильное рядом, когда весь мир и серый вместе с ним сходят с ума. олегу и не нужно, он не требует. просто просто было бы забавно, если бы ты и правда сказал "спасибо", хоть один грёбаный раз, если уж так подумать. ничего такого, просто говорю. он больше всем этим не является. не является милым сувениром из детства, крепким плечом, опорой, защитой, тем, на кого можно рассчитывать. оставаться собой, прежним собой, держать на плаву и держаться самому, вытаскивать, спасать, сторожить, охранять, [подставьте что-нибудь ещё, он наверняка забыл] было легко, но теперь теперь не получается. волков понимает это, когда серый перестает просить прощения каждый два-три дня, когда раздражение его некомпетентностью становится все очевидние, а попросить найти себе замену хотелось все чаще — что с ним будет, с такой-то охраной? волков понимает, когда больше не видит в чужих глазах ничего узнаваемого, ничего для него. и когда это случается, в олеге в олеге не происходит ровным счетом ничего. нечему происходить в теле, единственный обладатель которого так поспешно выталкивает его из своей жизни. олег не чувствует ни тоски, ни сожаления, ни праведной злости или обиды. ноль реакций, ноль действий и ноль последствий. он принимает все это как данность, и из всех существующих в мире чисел и цифр ничего не могло подойти ему больше. в системе серого количество цифр сведено к двум, и он справедливо занял место единицы. олег не привык говорить ему "нет", потому, видимо, так легко принимал каждое "нет" вселенной. ему было отказано в имени, личности, во внимании, сочувствии и справедливости, и он сдался и без боя. олег не впервые остается ни с чем. и в конце концов это лучшее, что могло произойти с ним. пять единиц в груди или одна в голове — к черту оба варианта. напротив каждой позиции из перечня качеств настоящего человека у олега сплошные нули.