Семья — единственное настоящее богатство.

Как могут обстоять дела под Рождество у человека, который работал два месяца без выходных, тратил ночи на заполнение бумажной волокиты, параллельно со всем этим ведя двойную жизнь и являясь членом верхушки опаснейшей террористической группировки - сравнительно неплохо. В данный момент Кирк, мысленно посылая полицейский участок нахер, выходил на улицу зимнего Дублина и перепроверял время «семейных» посиделок у главы ДСП (будто бы О’Райли когда-то волновало его опоздание или наоборот - триумфальное пришествие вовремя). С чувством выполненного долга и свободы на ближайшую неделю Кирк вышагивал по ночной улице с сумкой за спиной, которая была набита подарками, купленными О’Райли буквально на бровях в последние дни перед праздником. Последняя сигарета в упаковке и тихие хлопья снега, летящие с неба, располагали к спокойному размышлению по пути к заказанной, вероятно самим МакАлистером, машине. Почему вероятно, да потому что они не виделись около месяца после недавнего визита ДСП к некой шайке, создающей пробоину в поставках близ порта - Кирка подстрелили, а МакАлистер вместо душевного разговора и долгожданного признания отправил его в весьма длительный отпуск (хоть где-то). Вообще О’Райли, разумеется, не был фанатом семейных посиделок, да и вообще людных мероприятий «-но это вроде как семья,- гарда уткнулся в затонированое окно, рассматривая как городские постройки сменялись загородной местностью,-они же моя семья...». Особняк главы ДСП располагался в минутах сорока езды от города, так что Кирк смог порядочно вздремнуть, «-видимо это был первый и последний покой на эту неделю...». Переступить входные ворота была весьма трудно, однако гарда сам не мог объяснить почему, торжества среди верхушки ДСП явно не относились к разряду показа личностных достижений, ведь все всё друг о друге знали - вплоть до того, кто с кем спит, однако естественно это не выставлялось напоказ. Как и обычно, на пороге Кирка встречала Марина, за спиной которой стоял вечно недовольный Финн - О’Райли давно соревновался с ним в такой дисциплине, как «неприязнь ко всему живущему в этом мире», однако на время праздников первый решил отложить столь великое противостояние. Эти двое были в положении, точнее Марина была уже как три месяца точно, а Финн был в полной заднице - это заставляло Кирка улыбаться и считать, что карма хоть и сука, но, тем не менее, она есть. Нет, О’Райли естественно не считал, что дети это плохо и всё такое - в данной ситуации он даже сочувствовал будущему бедолаге, который родится у столь специфической пары. Великие боги, да они даже выглядели, как изящный хрупкий цветок, на тонкой ножке и старый сморчок, вечно вышагивающий сзади, однако Кирк решил отложить свои идеалистические взгляды на внешний вид семейных пар, тем более, что сзади пулей выскочили Крис с Лиамом. Эти двое наверное были ближе всех к Кирку - Крис считал его своим дядей, что не могло не льстить и радовать даже такого человека, как Кирк, а Лиам периодически выслушивал от пьяного гарды тирады по поводу своего старшего брата, пытаясь помочь этим двоим в столь запутанных взаимоотношениях. Но к слову, Лиам был херовым посредником между Мёрдоком и Кирком, не помогая ни капли своими советами и намёками, хотя он действительно старался - наверное Лиам мог бы стать воплощением чистоты, доброты и прочей пафосной херни, после своего сына, в их греховном гадюшнике. Ну а что до Криса - этот маленький гадёныш напоминал Кирку его самого в детстве, да и по жизни в общем, наверное О’Райли именно поэтому настолько трепетно относился к мальчишке. Он без особых упрашиваний (насколько те были доступны Мёрдоку) и закатываний глаз мог согласиться потратить свой выходной на то, чтобы пасти младшего МакАлистера, во время отсутствия его дяди и отца играть с ним в приставку, укладывать спать или просто слушать масштабные детские проблемы, хоть на пятнадцать минут отключаясь от своих. -Проходи давай,- сказал Лиам, усмехнувшись и похлопав Кирка по плечу,- а то стоишь в дверях как бедный родственник. В гостиной был чуть приглушен свет, стол уже был заполнен на все свои мыслемые и допустимые границы, оставляя посередине лишь внушительное место, вероятно под коронное блюдо, а все рассаживались по местам. Кирк оглядывал гостиную в поисках человека, на которого больше всего боялся и хотел наткнуться одновременно. -Мёрдок,- мелодично протянула Марина, посмотрев за спину Кирка,- давай уже ставь быстрее цыплёнка, ты минут пятнадцать назад достал его из духовки. О’Райли еле сдержался от того, чтобы не вздрогнуть и выскочить из дверного проёма, потому что почувствовал сзади, на своей пепельной макушке, тёплое дыхание. «какого дьявола этот рыжий чёрт настолько тихо подкрался, когда успел так научиться?», мысли летали в голове, сбивая друг друга. Мёрдок явно не был из тех людей, которые являлись сторонниками тихого и чёткого плана, а точнее - его выполнения. Совсем нет, надо чтобы всё пошло по заднице, желательно где-нибудь взорвалось и при всём этом надо было замочить пару-тройку человек, которые изначально вообще не состояли в перечне «счастливчиков». И Кирка это порядком раздражало - он не любил теорию, что все противоположности притягиваются, ведь на самом деле такие люди теряли свои изначальные особенности и становились идентичными копиями друг друга. О’Райли делал всё быстро, отточено и профессионально. Важна была секунда, а всё что было до и после уже неважно. Он совсем не был садистом или маньяком, не наслаждался в момент выстрела от той мысли, что забирает чью-то жизнь - ему нравилось то, как он это исполняет, каждый раз безупречно и безошибочно. Таким он был человеком - ему нравился либо внешний вид процесса, либо мимолетная секунда. И в эту самую мимолётную секунду он, вероятно, выглядел как полный кретин с расширенными от ужаса глазами и покрасневшими щеками (хвала всему святому и тому, кто придумал заглушить свет в гостиной, а то Финн нашёл бы новую причину его подкалывать). Он аккуратно повернулся, и поднял голову, хотя лучше бы этого не делал. На него смотрели два зелёных глаза, за которые МакАлистера можно было бы справедливо называть чёртовой ведьмой, ведь Кирк начинал себя чувствовать как эти тупоголовые школьницы из этих идиотских подростковых сериалов. Не сказать, конечно, что ему это не нравилось... Секунды для всех остальных в гостиной, но для этих двоих - настоящая вечность, в которой каждый услышал или увидел то, чего ему не хватало за этот месяц. О’Райли аккуратно отступил в сторону, пропуская Мёрдока с огромным подносом вглубь гостиной. Он обязательно с ним поговорит, обязательно. Но всё это потом, а сейчас нельзя было подавать виду. Кирк считал ДСП семьей. Конечно саму верхушку, а не этот рядовой сброд, которые занимались «тестом» новых отделов кадров в их заведение. Ему не нужна была вся эта ванильная херь, он был просто готов признать - он держится за этих людей не только потому, что те не раз вытаскивали его из задницы. Они действительно стали его семьей. Да, незаурядной, весьма специфической и не совсем обычной, но всё же - семьей. Кирк доверял им, был готов подставить себя, рисковать собой в перестрелках и на заданиях, а откуда в нём брался этот нездоровый героизм вообще не знал - не это ли семейные отношения? Им всем было далеко до идеала, но О’Райли знал, что все сидящие за этим столом люди считали так же, даже Финн. Гарда не знал почему ему стало вдруг так спокойно: либо Мёрдок продал душу и научился готовить ещё лучше, либо от собственного признания самому себе. Если бы кто-то видел эту картину со стороны, наблюдая за Кирком, Мёрдоком, Лиамом с Крисом, Горданой и Финном, но не знал их имён, то сделал бы следующие выводы. Эта шикарная рыжая женщина, которая вероятно овладела не одним разумом и сердцем, нашла спокойствие и опору в седоватом, но не менее статном мужчине, сидевшем рядом и нежно обнимающим её за плечо. Напротив них, на диване, развалились темноволосый мужчина средних лет и его сын, который был точной копией отца. Оба пережившие страшную утрату для каждого из них, но находящие поддержку друг в друге каждый день теперь улыбались, смеясь над шутками и забавными историями, которые отпускали остальные участники ужина. Посередине, слово бы показывая свой статус и звание, сидел рыжеволосый крупный мужчина, который каждый день скрывал свои истинные эмоции и чувства, но не потому что не имел их, а чтобы защитить всех собравшихся за этим столом. Он искренне улыбался, иногда поглядывая на человека, ради которого научился проявлять хоть скудные, но порции настоящей нежности и тепла. Молодой седовласый парень, сидевший под его боком и периодически опуская свою белобрысую макушку ему на плечо, наконец спрятал свои сомнения и страхи, держа своего спутника за широкую и тёплую руку, лежащую на столе, и неподдельно улыбался на протяжении всего вечера. Они все были неидеальными - со своими сомнениями и страхами, потерями и обретениями, принципами и правилами, но в сегодняшний вечер они сбросили маски и стали тем, кем были друг другу все это время - настоящей семьей.