немного удачи, немного любви

      В Мондштадте сегодня особенно хорошая погода: жарко, но в самую меру, не слишком, ветер лёгкий, прохладный и освежающий, а не ледяной и не сбивающий с ног, небо — без намека на облака, такого невероятно насыщенного голубого оттенка. Беннет не особенно разбирается в оттенках, но он думает, что этот точно должен называться небесным, потому что — ну а как же иначе, хотя, конечно, вряд ли бы ему повезло угадать, но всё-таки.       В Вольфендоме, в той его части, где он сейчас, небо другое — неясно лилово-серое, загадочное. Что странно, оно становится таким даже не из-за Беннета: как ему объясняли — долго и старательно, — это вроде как просто так здесь работает.       Беннету и здесь тоже нравится, впрочем: место, конечно, старается нагнать жути, но Беннет за свою жизнь видал и похуже, а жуть тут — будто из книжек со сказками, тех частей, где герой идёт в тёмный и страшный лес, чтобы найти древнего колдуна и попросить у него артефакт, который поможет победить в битве с Великим Злом — словом, жуть приключенческая.       Что ещё — гораздо — важнее, Беннет тут не один.       — Беннет, — Рэйзор окликает. Его нос смешно морщится, и он смотрит на Беннета пристально, нахмурив брови. — Ты. В порядке? Точно?       — М? — Беннет моргает, затем соображает: — А, это? Не-не, я же говорил, ничего страшного, заживёт! Оно уже даже и не болит почти, во, — он тыкает пальцем в повязку из бинтов на плече. — А-Ауч!.. — плечо простреливает болью, на бинтах выступает свежее красное пятно.       — Беннет! — Фишль, сидящая напротив, дёргается. Рэйзор шумно втягивает в себя воздух, напрягаясь.       — Всё в порядке, правда, — заверяет Беннет, дуя на бинт — помогает не слишком. — Давайте продолжим! Ты ведь так ждала, чтобы мы сыграли вместе? — он смотрит на неё серьёзно. Беннет совсем не понимает, почему, Фишль ведь такая хорошая, но другие люди редко хотят разделить с Фишль досуг. Он не может спросить у неё самой, как так вышло, потому что это ему как-то раз рассказал по секрету Оз, улучив момент, когда Фишль отвлеклась и попросив не говорить ей. Оз тогда сказал, что «миледи очень рада их компании», и зная это — разве мог бы Беннет уйти? Это было бы совсем недостойно искателя приключений.        — Это вовсе не так важно… — начинает протестовать Фишль, но, видя взгляд Беннета, сдаётся. — Ладно. Давайте продолжим. Кхм, но, — она делает паузу, лицо её становится серьёзным, а Оз на её плече раскрывает фиолетовые крылья — волосы на голове Беннета вздымаются и немного трещат от пронесшихся в воздухе разрядов. — перед тем, как продолжить наше покорение сиих опаснейших зачарованных земель, ты, юный отрок, должен дать клятву, что по возвращению в родные края ты немедля придёшь за целительными средствами к той прислужнице архонта свободы, чей голос похож на ангельский.       — У Барбары всегда много работы, — Беннет возражает. — Я не хочу ей мешать!       Фишль сурово смотрит на него. Оз неодобрительно щёлкает клювом. Рэйзор сбоку сопит.       — Беннет.       Беннет вздыхает.       — Клянусь.       — Хорошо, — Фишль всё ещё смотрит сурово, но кивает. — И да прольётся на тебя проклятье когтей тысячи воронов, ежели вздумается тебе отбросить клятву, данную Принцессе Осуждения, — заявляет она торжественно — Оз на этих словах издаёт звук, похожий на смешок. Фишль дёргает плечом — Оз откашливается и смотрит на Беннета серьёзно. Беннет кивает, просто на всякий случай.       Фишль подбрасывает на ладони игральный кубик и прикладывает пальцы ко лбу.       — Моё Провиденье говорит мне, что настало время твоего хода, Посланец Волчьей Крови.       Они втроем сидят внутри огромного полого ствола дерева, торчащего над странной древней ареной посреди леса, на вопросы про которую Рэйзор отмалчивается, но выразительно — не очень ясно, что именно он выражает, правда, но Беннет с Фишль решают не выяснять. (Беннет, правда, знает, что после того, как он обнаружил это дерево — упал внутрь, споткнувшись, — и предложил использовать его для их посиделок (свиданий, он хотел сказать сначала, но это бы звучало как-то страшно и по-дурацки) Рэйзор сначала туманно пробормотал, что он «спросит», а потом, на следующий день, сказал ещё более туманно, что «им разрешили» — что, честно говоря, немного жутко, но Беннет рад, что кто-то, кто бы он ни был, разрешил, потому что место и впрямь классное.) Ствол изнутри достаточно просторный для того, чтобы туда поместилось трое, но при этом достаточно тесный, чтобы казалось, будто находишься в убежище, своём тайном уютном укрытии. Внутри всё поросло мхом, зелёным и пушистым, а на дне, там, где есть земля, торчат покрытые травой кочки. На них троица и располагается: бумажная карта, игровые фигурки, песочные часы, тарелка и книжка с правилами — пара страниц сделана кем-то другим, все остальные явно самодельные, исписанные почерком Фишль, — аккуратно разложены на высокой кочке, как на столе, а они все сидят на кочках рядом, пониже.       Рэйзор принимает кубик из ладони Фишль, трясет его долго и тщательно, ровно так, как ему показывали, и выбрасывает на нём шестёрку. Он поднимает оранжевую фигурку осторожно и нависает над картой — лицо у него становится серьёзное-пресерьёзное. Беннет чувствует гордость за Фишль, Оза и себя: они втроём потратили полчаса на то, чтобы объяснить Рэйзору сам концепт настольных игр и после ещё столько же на то, чтобы Фишль объяснила правила своей модификации игры Озу, а Оз объяснил их Рэйзору и Беннету — и это дало свои плоды. Пока что Рэйзор в игре потрясающе преуспевал.       Возможно, конечно, дело было ещё и в том, что всю неудачу и проигрыши оттягивал на себя Беннет, но так ли это важно?       Рэйзор, прилежно отсчитав клетки — он смотрит на Фишль вопросительно, та угукает, подтверждая, что ошибки нет, — ставит фигурку на старательно вырисованную на карте фиолетово-розово-чёрную воронку, похожую то ли на водоворот, то ли на смерч — рядом изображены галочки, видимо, призванные изображать птиц, которых утягивало в воронку, так что, наверное, это был всё же смерч. Беннет хмурится — Фишль не объясняла значение всех деталей, которые она изобразила на карте, потому что, по её словам, «В путешествии по проклятому прежне великим божеством миру нет указателей на болота с захороненными в них скелетами воинов, нет троп на карте, идущих в обход поглощающих заживо несчастных путников зарослей диких роз, нет встречных путников, так вовремя подсказывающих, где впереди находится лежбище огнедышащего зверя», что Оз услужливо перевёл как «миледи хочет сказать, что она хочет оставить элемент сюрприза» — но вряд ли ведь эта воронка будет чем-то хорошим, так? Может, он поспешил с выводами насчёт того, что Рэйзор всё понял?       Он наклоняется к Рэйзору через плечо и тихо шепчет:       — Эй, ты уверен?..       Рэйзор моргает растерянно, но ответить не успевает: Фишль уже начинает говорить торжественным, сумрачным тоном.       — Ноги Посланца Волчьей Крови заводят его к беснующемуся урагану Потерянных в Бескрайней Тьме и Ужасе Скорбных Душ. Души проявляют к нему сочувствие, почувствовав дарованное ему благословение Великой и Вседобродушной Матери Всего Звериного, и пропускают его в самое око урагана, на два хода укрывая от беспощадного взгляда Той, Кто, Взирая На Этот Мир Через Око Правосудия, Карает Грешников Своим Луком Неоспоримого Суда, Стрелы Которого Рвут Ткани Измерений.       Беннет удивленно присвистывает — ну, не совсем, на самом деле, один из пап учил его свистеть, он долго тренировался и у него так и не вышло, но привычка — пытаться свистеть там, где по ситуации положено — как-то зацепилась.       Рэйзор облегчённо улыбается и поворачивается к Беннету.       — Волчье чутьё, — поясняет он. — Лупикал учили… нужно доверять.       — Круто-о, — уважительно тянет Беннет. — Ты молодец! — и пихает его кулак в плечо.       — А-ага, — Рэйзор — смущённо почему-то вдруг? — утыкается взглядом в землю. — Э. Спасибо. То есть.       Фишль наблюдает за ними с любопытством. Когда Беннет поворачивается, она тут же меняет выражение лица на серьёзное и откашливается.       — Твой ход, мальчик, над которым ещё взойдёт звезда истинной удачи.       Беннет чешет нос:       — Я всё-таки думаю, что это какое-то, ну, нечестное обращение, — он неловко хихикает.       — Оно поведано мне Глазом Правосудия, — говорит Фишль — шутливо-строго так, нахмурив тонкие брови и подняв назидательно палец в шёлковой перчатке. — Ты что же, будешь спорить с суждением Глаза Правосудия? Глаза, который не ошибался за все те три тысячи лет, в течение которых я взираю сквозь него на мир?       — Не буду, — вздыхает Беннет, чувствуя, что щекам почему-то немного жарко — температура, что ли?       Он подбирает с карты кубик и бросает его. Фишль сказала сначала, что верная тряска кубика двумя руками взывает к великим силам вселенных, но, узнав, что из-за раны ему больно это делать, потёрла виски, сделала пассы руками и сообщила, что она связалась с великими силами вселенных и они готовы сделать исключение. Беннет рад этому, но ему кажется, что великие силы вселенных Фишль солгали, потому что ему выпадает одно очко — как и во все прошлые разы.       Возможно, конечно, что великие силы вселенных просто не могут перебороть его неудачу.       На карте перед фигуркой Беннета нарисована развилка на три пути: чёрные шипы, выглядящие очень острыми, синее пламя, тоже не внушающее доверия — в основном за счёт фигурки посреди огня, изображённой кажется, кричащей в муках, — и просто ещё одна вроде как пустая клетка.       Беннет замирает на несколько секунд. Он сначала думает, не стоит ли воспользоваться способом Рэйзора и рискнуть воспользоваться интуицией и пойти, скажем, в синее пламя, но решает, что с его удачей ему так всё-таки не повезёт.       Фигурка передвигается на пустую клетку.       Фишль хмурится. Сверяется с книгой правил даже.       — Ищущий Удачу вступает на территорию чащоб Диких Лоз Ярости. Стоит его ноге лишь коснуться земли, как из-под неё выползают Лозы и хватают его своими цепкими шипастыми стеблями. На освобождение от их уз потребуется не менее тринадцати ходов.       — Ух-х. Вот уж не повезло, — Беннет морщится полушутливо.       — Возможно, вам стоило сделать количество поменьше, миледи? — тянет Оз, сочувственно глядя на Беннета.       — …Может быть, я чересчур увлеклась, увеличивая уровень сложности, — неохотно соглашается Фишль. Она потирает пальцами подбородок. — Хм. Может, из-за этого она ему не понравилась?       Фишль, насколько Беннет знает, взяла за основу какую-то традиционную мондштадтскую игру: по её словам, она встретила человека, который хотел улучшить эту игру, чтобы заинтересовать больше людей, и Фишль вызвалась помочь. Она провела несколько дней, усложняя правила, меняя карту и придумывая новый лор — но по какой-то причине её вариант был отвергнут и Фишль пришлось оставить игру себе.       — Да ну, хорошая игра, — тут же возражает Беннет. — Это просто со мной всё вот так.       Фишль вздыхает, не говоря ничего в ответ. Подбирает с карты кубик.       — Мой ход.       На кубике выпадает пять очков.       — Та, Кто, Взирая На Этот Мир Через Око Правосудия, Карает Грешников Своим Луком Неоспоримого Суда, Стрелы Которого Рвут Ткани Измерений, идёт вперёд, и её поступь сотрясает землю. Она входит на территорию Диких Лоз Ярости, и те готовятся атаковать, но Благословение Кислоты Злостного Дыхания, подобранное в пещере Предпоследнего Зверя несколькими ходами ранее, отгоняет их. Та, Кто, Взирая На Этот Мир Через Око Правосудия, Карает Грешников Своим Луком Неоспоримого Суда, Стрелы Которого Рвут Ткани Измерений, находит Ищущего Удачу, выпавшего из хватки Лоз, и выпускает в него Стрелу Паучьей Сети. Ищущий Удачу пойман, — с этими словами Фишль берёт свою голубую фигурку и сбивает ей фигурку Беннета. — Ты сражался достойно, боец фортуны.       Беннет вовсе не считает, что сражался так уж достойно, но не спорит.       — Время вышло! — каркает Оз внезапно. Беннет кидает взгляд на песочные часы: и правда, весь песок уже пересыпался в нижнюю часть.       — Хо? — Фишль тоже смотрит на часы. — В самом деле, наша лодка, плывущая по великой реке времени, видимо, подошла к очередному порту. В таком случае, — Фишль тянется рукой к тарелке рядом и достаёт с неё кекс, протягивая его Рэйзору с торжественным лицом, — мои поздравления, ребёнок с волчьим когтем. В этой партии высшие силы привели победу на твою сторону. Прими же подношение в знак этого!       — С-спасибо, — говорит Рэйзор, принимая кекс. Кексы пекла сама Фишль (специально в качестве наград для этой игры) и это заметно: они непривычно большие для кексов, неровные, все покрыты чудовищным количеством фиолетовой глазури и ещё розовой глазурью сверху, которая, похоже, была призвана изображать что-то, но получилось смазанно. Беннету интересно узнать, какие они на вкус, но для этого ему бы потребовалось бы выиграть, что, ну, до сих пор не случалось.       Рэйзор, кажется, умеет угадывать мысли, потому что именно в эту секунду он поворачивается к Беннету с кексом в руке и вопросительным взглядом.       — Я не возьму, — сразу возражает Беннет. Рэйзор выигрывал уже несколько раз и каждый раз предлагал поделиться с ним — то ли потому, что он не понимает смысла наград за выигрыш, то ли потому, что считает это глупым.       — Но почему? — спрашивает упрямо.       — Потому что ты его выиграл, — поясняет Беннет в очередной раз. — Будет нечестно, если его съем я.       Рэйзор наклоняет голову набок.       — В стае делятся. Ты голодный.       — Я не голодный! — протестует Беннет. Это не совсем правда, но он не собирается отбирать у Рэйзора его еду — у него, Беннета, гораздо больше возможностей её достать, в конце-то концов. — Это твоё. Ешь.       Рэйзор, кажется, хочет сказать, что-то ещё, но не подбирает слов — и просто сидит с недовольным лицом.       Фишль в стороне вздыхает недовольно, но говорит только:       — Ещё одну партию?       Беннет машинально смотрит наружу, на свет. Из ствола открывается прекрасный вид на Драконий Хребет на фоне тёмного неба, что выглядит очень впечатляюще — Беннет, смотря на это, иногда думает о том, что было бы неплохо исследовать и его, но все, кому он это говорит, почему-то считают, что это ужасная идея, — но время определять по этому совершенно невозможно.       (На задворках сознания проскальзывает мысль, что к тому времени, как он уйдёт отсюда, та особенно хорошая погода во всём Мондштадте превратится в ужасный ливень.)       — Сейчас должно быть около пяти часов, — услужливо говорит Оз.       — О, — Беннет хмурит брови. — Я скоро должен быть дома, мне нужно помочь папам… Если только быстро. Наверное, я могу проиграть поскорее…       — Хо-о? Что это за дух? — Фишль фыркает. — Воин Света не должен настраивать себя на быстрое поражение, потакая силам зла вместо быстрой победы над ними!       — Победы — это не совсем моё, — неловко хихикает Беннет, потирая затылок.       Фишль складывает руки на груди и смотрит возмущённо.       — Совершенно недопустимо, — она фыркает недовольно и наставляет на Беннет указательный палец. — Слушай же меня, о мальчик: боги предвещают, что победа в этой партии придёт к тебе на колеснице с золотыми колёсами, и величайшая награда за это, — она тычет пальцем в сторону тарелки? — будет тобою заслужена, и в свой отчий дом ты вернёшься секунда в секунду — таковы их слова.       Беннет моргает.       Фишль стучит пальцем по губам задумчиво, затем — вдруг встаёт со своего места и в несколько шагов подскакивает к Беннету.       Наклоняется — и.       Щеки Беннета легко касается что-то тёплое.       — Поцелуй Принцессы Осуждения, — Фишль отстраняется, лицо держит серьёзность, но щеки заливаются краской, — дарует получившему каплю её удачи, способную указать на свет даже в самой непроглядной тьме.       Беннет смотрит на неё широко распахнутыми глазами, чувствуя, как горит лицо — метафорически пока что. Он не успевает сказать что-то — в другую щёку ему кто-то дышит.       И облизывает.       Беннет медленно поворачивается.       Рэйзор смотрит на него пристально — очень близко.       — Я не… — пауза, прикусывает губу, пытаясь сообразить, — принцесса, — выдавливает из памяти нужное слово, — но, э-э-э… у меня есть. Удача. Хотел поделиться. Тоже.       Щёки Рэйзора начинают краснеть тоже.       — Кхм, ну, — Фишль, всё ещё отчаянно краснея, делает попытку успокоить всех, — не будем тратить больше времени…       К сожалению, именно в этот момент Беннет обретает дар речи:       — А… а?! Вы-ы-ы?!       Они всё-таки тратят больше времени.

***

      Когда они возвращаются к игре, у карты остаётся подпаленный Беннетом в ужасе краешек, но, как ни странно, больших разрушений не происходит.       Беннет не то чтобы приближается к быстрой победе, впрочем. Он успевает упасть в Озеро Лавы С Огнедышащими Китами, быть сдутым крыльями Мельницы, Что Смалывает Облака, заблудиться в Восьми Берёзах Судеб и попасть под Проклятье Превращения В Зловещий Стог Сена. Беннет удивлён, что его до сих пор не поймали: в этой партии водит Рэйзор, и у него обычно получается водить неплохо, хотя он, кажется, всё ещё не очень понимает, почему ему нужно делать столько действий, чтобы поймать фигурку, находящуюся на расстоянии его вытянутой руки — когда ему выпало водить в первый раз, именно так он ловить и пытался.       В этот раз, однако, Беннет держится долго. Хотя и это, видимо, скоро закончится.       — Ищущий Удачу находится под действием сил Проклятья Превращения В Зловещий Стог Сена на ещё один ход, обездвиженный. Всё, что он может делать — это воззвать к своему мужеству и просить богов о соринке в глазу посланца волчьей крови, — декларирует Фишль драматически. Рэйзор уже успел её поймать, но непохоже, что её это волнует.       Беннет смотрит на карту и прикусывает нижнюю губу. Его фигурку и фигурку Рэйзора разделяет четыре клетки, и вероятность того, что Рэйзору хватит очков для победы над Беннетом, ну — как это обычно бывает с Беннетом.       Рэйзор встряхивает кубик — почему-то не очень охотно — и выбрасывает пятёрку.       Они все смотрят на кубик. Беннет вздыхает — не слишком расстроенно, ничего неожиданного, в конце концов. Он заносит руку, чтобы похлопать Рэйзора по спине и поздравить с победой, но в этот момент происходят несколько вещей.       Во-первых, Фишль и Рэйзор переглядываются — решительно так.       Во-вторых, Оз каркает — и прыгает на карту, распахнув крылья — воздух трещит.       В-третьих, Рэйзор заваливается на Беннета, утягивая его за собой на землю за плечо — не раненое.       — Э-э? — только и успевает сказать Беннет.       Рэйзор нависает над ним и смотрит на Беннета серьёзными глазищами. Беннет смотрит на него в ответ. Сбоку слышен шорох.       — Э-э, Рэйзор? — пробует заговорить Беннет.       Шорох сбоку тут же прекращается. Рэйзор кидает взгляд в том направлении — и, издав согласное «м-м», поднимается с Беннета как ни в чём ни бывало.       Беннет возвращается в сидячую позицию.       Смотрит на Рэйзора, смотрящего на него так, будто сейчас не произошло абсолютно ничего.       Смотрит на Фишль, разглядывающую свои перчатки так, будто это наинтереснейшая вещь в её жизни.       Смотрит на Оза, невозмутимо сидящего на плече Фишль.       Смотрит на карту.       На первый взгляд, всё так, как и было — но его глаза цепляются за лёгкое несоответствие.       Его фигурка передвинута. Всего на одну клетку.       Беннет тянет руку, чтобы указать на это, поправить, но в эту же секунду Фишль говорит:       — Твой ход, Рэйзор.       — Угу. — незамедлительно отзывается Рэйзор и передвигает свою фигурку ровно на пять клеток вперёд, на то место, где меньше минуты назад была фигурка Беннета.       — Посланец Волчьей Крови входит в Амбар Порождений Нечисти. В его углах копошатся и ползают Крысохвостые Доскогрызы, кидающие на него злобные взгляды. После небольшого совещания они решают наложить на него Проклятье Превращения В Зловещий Стог Сена, которое обездвиживает его на четыре хода.       Фишль дёргает плечом.       — Кха! Время, — тут же откашливается Оз, неуклюже взмахнув крыльями для удержания равновесия.       Беннет переводит взгляд на песочные часы — верхняя часть полностью пуста.       — Там же было ещё много песка, — бормочет он неверяще.       — Глупости какие, — откликается Фишль с деловой повседневностью — для Фишль, пожалуй, чересчур обычной. — Время вышло — ты слышал, — откашливается. — Ищущий Удачу освобождается от уз Проклятья и выходит из амбара. Вечные тучи расходятся над его головой, проливая на лицо свет спрятанного солнца. Он улыбается — и мир дарит ему победу.       Беннет моргает.        — Но фигурка, — он предпринимает ещё одну попытку указать на очевидное.       — Фигурка? Глаз Правосудия не видит в ней ничего необычного, — Фишль пожимает плечами. Её щеки немного розовые, но на Беннета она смотрит прямо, уверенно.       — Фигурка. Ничего странного, — Рэйзор кивает в подтверждение — усиленно, несколько раз, будто у него сейчас оторвётся голова.       — «Он улыбается», Беннет, — Фишль улыбается сама, торжествующе — и одновременно мягко. Беннет правда не знает, как у неё так получается.       Наверное, он всё-таки должен возмутиться, отдать заслуженную победу Рэйзору, но — и Фишль, и Рэйзор смотрят на него предельно честными глазами. Как на победителя.       Беннет улыбается.       Фишль в ответ улыбается ещё теплее — и тут же смущённо опускает взгляд.       Она тянется к тарелке с кексами — там ещё пять штук, — и протягивает ему всю целиком.       — Твоя награда. Вот, — смотрит на него выжидающе, с нетерпением.       Беннет берёт один кекс.       Вкус… как и ожидаемо от Фишль, неописуемый — у Беннета во рту как будто взрывается Тьма и Мрак. Но — в хорошем, неповторимо хорошем смысле.       — Вау, — он поднимает взгляд на Фишль. — Вау! Фишль, ты потрясающе готовишь!       — О!.. Что уж, пустяк для такой царственной особы… ничего сложного, — Фишль отмахивается и отнекивается, но её щёки краснеют.       Беннет улыбается и моргает — почему-то он чувствует, как в глазах щиплет.       — Спасибо, — говорит он. — Спасибо большое.       — Пустяки, пустяки, в самом деле, — торопится с ответом Фишль. — К слову… всё это подношение на сребристом блюде, дивный дар ночи — оно твоё, целиком и до крохи, мальчик.       — А? — Беннет переспрашивает.       — Миледи хочет сказать, что все оставшиеся кексы — твои, — поясняет Оз угодливо.        — Э? Но… — он переводит взгляд с Фишль на Рэйзора и обратно.       — Достойное вознаграждение за непоколебимое упорство, привёдшее к великолепному выигрышу через череду поражений, заслуживает особого поощрения. Не спорь, мальчик, — фыркает Фишль, видя, что Беннет уже готовится возразить.       — Но!..       — Беннет. Возьми, — ворчит рядом Рэйзор, нахмурив брови.       Беннет хочет возразить — Рэйзор в ответ хмурит брови. Он чешет шею задумчиво.       — Ты можешь… поделиться. Твоя стая.       — В смысле?.. — тянет Беннет, не улавливая.       Рэйзор втягивает в себя воздух.       — Твои папы, — поясняет он.       — О. А-а-а, а. Хорошая идея, да… а-а… — Беннет вдруг вспоминает. — Папы! Мне же пора…       Он вскакивает со своего места, чуть не уронив тарелку: Фишль вовремя подставляет под неё свою руку. Беннет засовывает кексы в свою сумку искателя — там почти пусто, и если ему повезёт не падать на неё, то кексы почти не помнутся.       Ещё пара минут проходит в поспешном сборе вещей, разбросанных почему-то по всему стволу.       — Ну, — Беннет неловко машет рукой, подходя к скале, на которую надо залезть, чтобы выйти из ствола, — пока?       — Да осветят твой путь травы, лунным светом пропитанные, и пусть те, кто ходят в тенях, не польстятся на твою душу, — Фишль грациозно машет в ответ. — Надеюсь узреть тебя завтра у тех врат белокаменных стен, что охраняются единым отроком с самоговорящим именем.       — Завтра… на обычном месте, — Рэйзор тоже машет — немного неуклюжий жест. — Пока…       — Угу, — Беннет мнётся на месте.       Он думает, что должен сделать кое-что ещё.       Решается.       Подскакивает.       — О?!       — …а?       — А-ага!.. Ещё раз пока! — вопит Беннет, отчаянно краснея и выскакивая наружу — рука, как ни странно, не болит от резкой нагрузки, — на полной скорости, чтобы только не смотреть на Фишль и Рэйзора, с ошарашенными выражениями лица касающихся своих щёк — и тоже краснеющих.       Когда Беннет выходит — выбегает почти, притом ни разу не споткнувшись, не врезавшись и не ударившись — из Вольфендома, в Мондштадте по-прежнему светит солнце.