Мечты сбываются

- Галина Николаевна! От взволнованного вопля Амелиной, без стука ворвавшейся в переговорную, Круглов вздрогнул и выронил ручку. И теперь ползал под столом в её поисках. Лёня на все сто был уверен, что Николай Петрович лишний раз воспользовался моментом, чтобы полюбоваться коленками Рогозиной. Коленки и впрямь были весьма и весьма, но Лёня даже под страхом смертной казни не произнёс бы это вслух. Просто с некоторых пор Галина Николаевна изменила своим извечным брючным костюмам, полюбила юбки и платья, а Круглов выглядел, как кот, дорвавшийся до миски со сметаной повышенной жирности. У него даже усы стали топорщиться как-то по-особенному. По ФЭС ползли слухи один пикантнее другого. Пару дней назад в офис заявился Султанов в компании каких-то невзрачных чинуш. При виде Рогозиной в облегающем чёрном платье и туфлях на шпильках он долго гэкал, мэкал и через полчаса отбыл восвояси, так и не объяснив цель визита. Присланный на следующий день букет пошлых алых роз Круглов уничтожил сразу, стоило Рогозиной отойти на секундочку в морг. Слухи поползли с удвоенной силой. Сам Лёня при появлении Оксаны вынужден был – практически силой – оторвать себя от любования Даниловскими плечами. Они – плечи, то есть – были широкими, сильными и по твёрдому Лёниному убеждению на них охуенно смотрелись бы его – Лёнины, опять же – ноги. Предрассудками Лёня не страдал от слова «вообще». Сверху, снизу – какая разница? Если Майский, который как порядочный кобель кроет всё, что шевелится, не парится, то почему Лёня должен? К тому же Данилову хотелось дать. Чтобы, что называется, мордой лица в подушку и драли как сидорову козу. И чтобы назавтра стыдно было в зеркало смотреть. Лёня мечтал об этом с самого первого дня, когда почти полгода назад впервые переступил порог легендарной ФЭС и первыми, на кого он наткнулся на проходной, были Данилов и Котов. То есть он тогда, конечно, ещё не знал, что это Данилов и Котов. Просто два охуенных мужика в ответ на его вежливое: «Здрасьте» зыркнули так, что у Лени ноги подкосились. Котов тогда неторопливо отчалил в неизвестном направлении, а Стёпа проводил Лёню до кабинета Рогозиной, а потом, по её же просьбе, устроил ему экскурсию по ФЭС и познакомил с дежурной сменой. Амелина ослепила улыбкой и коленками, Власова оценивающе изогнула соболиные брови, а Майский с Тихоновым ясно дали понять, что если их сейчас не оставят наедине, то они кому-то что-то непременно оторвут. Селиванов бесцеремонно выпер их из морга, одновременно приглашая забегать почаще, а переодевшийся в гражданское Котов угостил отличным кофе в буфете и ещё битый час травил байки о работе. Стёпа то и дело поддакивал, Котов ржал, а Лёня глаз не мог оторвать от Стёпиных пальцев. Со временем стало совсем невмоготу – совместные выезды, сидения в засадах и чёртов общий душ в конце смены. Не то чтобы Лёне стоило чего-то стесняться. Просто при виде голого Стёпы вся Лёнина самоуверенность, которой у него всегда было хоть отбавляй, благополучно стекала в сливное отверстие в полу душевой, и он начинал молоть какую-то совершенно идиотскую хрень, сыпя, как ему самому казалось, весьма остроумными шутками. Стёпа выслушивал его с вежливой невозмутимостью сытого удава, а Лёне только и оставалось что после его ухода набивать себе синяки фейспалмами. Воистину – от влюблённости глупеют. Первой нетрадиционный интерес Лёни заметила Антонова. Вежливо улыбаясь, она загнала его в тёмный закуток у морга и, не упуская ни единой подробности, рассказала что, как и в какой последовательности ему отрежет, если Лёня посмеет обидеть Стёпу хоть взглядом. Лёня горячо её уверил, что у него исключительно честные намерения. Антонова сделала вид, что поверила. Леня после её ухода утёр холодный пот – Валя, когда хотела, напугать умела. Ко всему прочему Лёня знать не знал, что там у Стёпы с ориентацией. Аккуратные расспросы коллег ничего не дали – личную жизнь Стёпа хранил за семью печатями. Может, он махровый гетеро, а его дружба с Майским вообще ни о чём не говорит. Как говорится – мухи отдельно, котлеты отдельно. Хорошую дружбу сексом не портят. От отчаяния Леня замутил со свидетелем, за что получил эпичный втык от Круглова и грандиозную выволочку от Рогозиной. Стёпа на этот его выбрык отреагировал кривой усмешкой и никак не прокомментировал. - Открытый бисексуал, - сообщила, не отрываясь от монитора, Амелина, когда Лёня после разбора полётов в кабинете Рогозиной ввалился в лабораторию. - Я ещё ничего не спросил, - возмутился Лёня. - Зато очень громко подумал, - Оксана оторвалась, наконец, от изучения каких-то списков и взглянула на Лёню. – Словами через рот не пробовал? Только не говори, что стесняешься, не поверю ни за что. Лёня не стеснялся – ему было пиздец, как страшно. - Лучше пожалеть, но сделать, чем не сделать и жалеть, - выдала глубокомысленную сентенцию Оксана. Чья-то тяжеленная ладонь опустилась на Лёнину шею. - О чём должен пожалеть товарищ старший лейтенант? – вкрадчиво, как умел только он, поинтересовался Стёпа и слегка сжал пальцы. Лёня мгновенно покрылся мурашками, Оксана красноречиво приподняла аккуратные бровки. - Да вот думаю, - Лёня поскрёб коленку, - заказывать или нет джинсы через интернет. Вдруг малы будут. Оксана закатила глаза, а Стёпа хмыкнул: - Ну, да – животрепещущая тема. Идём, там Рогозина всех на летучку собирает. А через пятнадцать минут Оксана ворвалась на совещание: - Галина Николаевна! На Котова напали! Круглов уронил и нашёл ручку, Стёпа напрягся, а Рогозина подняла трубку, бросая в неё короткое: - Группа захвата на выезд, - отключившись, она посмотрела на Оксану: - Теперь по порядку. - Я мониторила сводку по городу, - от волнения Оксане не хватало воздуха, - десять минут назад был вызов от Костиных соседей – в его квартире драка. И был хлопок похожий на выстрел. - Ты Котову звонила? Оксана мотнула головой: - Вызов идёт, но он не отвечает. - Стёпа, бери Субботина и на выезд. Спецназ будет готов через минуту. Всё, давай до связи. Коля, принеси мне все дела, над которыми сейчас работает Костя. До многоэтажки, в которой жил Котов, они домчались в мгновение ока. На площадке возле Котовской квартиры обнаружился мужик в полицейской форме с капитанскими погонами, наверняка местный участковый, и бабка в истошно-цветастом халате и фартуке с необъятными рюшечками. - Говорю тебе, ирод ты в погонах, - напирала бабка на капитана, - драка там была. Может, даже с огнестрелом. - Ну, какой огнестрел, Марья Петровна, - вымученно простонал капитан. – Тишина там, сами же слышите. - А такой какой огнестрел! Уж я все серии «Улики» смотрела, - бабка торжествующе потрясла узловатым пальцем перед носом участкового. – Уж знаю, небось, как стреляют. Лёня со Стёпой дружно вынули удостоверения: - Капитан Данилов, старший лейтенант Субботин, ФЭС. Доложите обстановку. Участковый облегчённо выдохнул, снял фуражку, утёр пот, чуть не выронив пухлую папку на молнии: - Капитан Пахомов, участковый местный. В час пятнадцать от гражданки Сидоровой, - он кивнул на бабку, - поступил вызов… - Драка там, - перебивая участкового, авторитетно заявила бабка. – Я сначала думала – мебель двигают. Я этажом ниже живу. Всё-о слышу. Костик – мальчик приличный. Не курит, в лифте не плюёт. Если бы ситуация располагала, Лёня бы с удовольствием поржал. - А потом что-то хлопнуло, - многозначительно округлила глаза бабка, - точно выстрелили. А потом драться начали. Вот так – бум, бум, бум. - Может, - Данилов сам приник к двери, за которой царила просто-таки могильная тишина, - вам послышалось, гражданка Сидорова? - Я диспансеризацию каждый год прохожу, - не без гордости заявила бабка. – Слух у меня, дай, бог, вам молодым такой. Участковый, состроив соответствующую физиономию, покивал у неё за спиной. - Капитан, ты в дверь звонил? – Стёпа нажал на пупку звонка, но внутри было всё так же тихо. Звонок у Котова совершенно очевидно не работал. - Стучал, не открывают, - кивнул участковый и снова утёр пот, - я ж знаю, что тут один из ваших живёт, не ломиться же. - Ну, - Стёпа вынул отмычки, - вряд ли нам Котов «спасибо» за выломанную дверь скажет. Через пару секунд замок тихо щёлкнул. - Готово, - выпрямился Стёпа. Спецназ ощерился автоматами, Лёня передёрнул затвор табельного. – Марья Петровна, вы можете точно сказать, в какой части квартиры была драка. - А в гостиной, милок. И стреляли тоже там. А потом в спальне. Бум, бум, бум, - выглянула из-за одного из спецназовцев бабка. – Как будто кто-то кого-то, - она сделала многозначительную паузу, - о стену бил. Я-то «Улику» не пропускаю, понятие имею. Стёпа и Лёня только переглянулись. Внутрь они просочились практически бесшумно. Квартира у Котова была большая, светлая и с минимумом мебели. Лёня отметил это совершенно машинально, как и откупоренную бутылку шампанского и два наполовину полных бокала на низком столике в центре гостиной. Низкий горловой рык, донёсшийся из спальни, заставил их на миг замереть сусликами. Стёпа взял табельное наизготовку, кивнул Лёне и со всей дури саданул ногой по двери: - Оружие на пол, всем лежать! От открывшегося зрелища уши у Лёни заполыхали не хуже красных фонарей в квартале соответствующей направленности. Стёпа крякнул и опустил пистолет: - Отбой, мужики. Котов, которого толпа незваных гостей оторвала от облизывания члена Лисицына, медленно, но верно наливался бешенством: - Пошли. Все. Вон! - Статья сто двадцать первая, до пяти лет, - торжествующим колобком выкатилась невесть откуда бабка и тут же бодрой рысью дунула к выходу из квартиры. - Марья Петровна! – раненым бизоном взревел Котов. Тарзаньими скачками он допрыгал до входной двери и проорал во вновь ставшую гулкой, после того как бабка заперлась у себя дома, пустоту подъезда: - Её отменили в девяносто третьем! - Новенький? – поинтересовался Лисицын и, совершенно не смущаясь присутствующих, принялся одеваться. - Ага, - моргнул Лёня и убрал табельное в кобуру. - Майор Лисицын, Константин Львович, - представился Лисицын, и Лёня пожал протянутую руку, старательно не думая, что ещё минуту назад Лисицын этой рукой направлял Котова к… Направлял, короче. - Старший лейтенант Субботин. Леонид, - добавил он. Лисицына Лёня видел впервые, но по фотографии – сунул однажды нос в его личное дело, лежавшее на столе Рогозиной – узнал сразу. А по обрывкам разговоров, услышанных то тут, то там, он понял, что Лисицын последние семь месяцев находился в длительной командировке в дальнем зарубежье. Настолько дальнем, что лететь туда надо было много часов с пересадками на разных континентах. Стёпа тем временем отпустил группу захвата, вытолкал взашей совершенно охреневшего участкового и отчитался по телефону Рогозиной о ложном вызове. Котов, натянувший спортивки прямо на голое тело, но и не подумавший озаботиться майкой, притащил с кухни тарелку с толсто нарезанным лимоном, мясную и сырную нарезку и выудил из бара початую бутылку коньяка и четыре бокала. - Не рановато? – поинтересовался Стёпа. - В самый раз, - и Котов разлил коньяк. - На звонки почему не отвечал? – Степа взял свой бокал, понюхал содержимое и отодвинул подальше: - Мне за руль. Котов мрачно зыркнул в ответ, покачал свой бокал, зачем-то заглянул внутрь: - Представь – ты и Субботин. Голые, в кровати. А перед этим полгода не виделись. Ты на звонки отвечать пойдёшь? - Я похож на идиота? - Вот и я – нет, - и Котов опрокинул в себя коньяк. Лисицын расплылся в улыбке качественно оттраханного человека. Стёпа протянул ему лимон: - Съешь, а то у меня сейчас всё слипнется. Лисицын в ответ закинул руку на плечи Котова. - Что за бабка? Местная ФСБ? – спросил Лёня. Коньяк он пить не стал – впереди ещё полсмены, а за запах Рогозина по головке точно не погладит. - Почти угадал. Её папаша комитетчиком был, - Котов сунул в рот лимонный кругляш, сморщился, прожевал. – Она на каждый чих участковому звонит. Весь подъезд достала – сил нет, - он вдруг как-то разом расслабился, точно из него весь воздух выкачали. Привалился к Лисицыну, потираясь щекой о крутое плечо: - Соскучился, думал сдохну. Целовались они так жадно, так страстно, как могут целоваться только по-настоящему влюблённые друг в друга люди. Лёня опомниться не успел, как оказался на улице. Последнее, что он успел увидеть, это то, как рука Лисицына скользит под резинку спортивных штанов Котова. Уже сидя в служебной машине Лёня спросил: - Правда, не пошёл бы? Вместо ответа Стёпа положил ему руку на шею, притянул ближе и поцеловал так влажно и грязно, что у Лёни мгновенно все мозги в член стекли. Целовался Стёпа просто охуенно. И трахался, как узнал несколько часов спустя Лёня, тоже. И предрассудками, как и Лёня, не страдал. На другой день на совещании обоим было слегка некомфортно сидеть. Как и Котову с Лисицыным, явившемуся с отчётом о командировке. - Товарищи офицеры, - ядом, что исторгала из себя Рогозина, можно было убить средних размеров лошадь, - если я правильно поняла ваши телодвижения – следующее совещание мы будем проводить стоя.