***
Он выбежал на улицу, зная, что за ним никто не пойдет, ведь все были в курсе, почему Тоге внезапно пропал, почему Юута отправился на его поиски, и почему их никто не увидит ближайшие несколько часов. Ко всему прочему, на самом деле, искать никого не нужно было, Оккоцу прекрасно знал, где именно тот будет его ждать. В сентябре погода радовала своей мягкостью, уже не было той изнуряющей летней жары и неприятной повышенной влажности воздуха, а вечера оставались тёплыми и тихими, хотя земля уже начинала остывать. Его ноги касались мягкой росистой травы, приминая её, но она быстро распрямлялась обратно, напитанная достаточным количеством влаги. Воздух пах сладкой свежестью, озоном и осенними травами. Деревья сменялись одно за другим и, наконец, раздвинув молодую поросль руками, его взору открылся горизонт. Немного запыхавшись, он остановился перед полем цветущих кровавым пожаром ликорисов, таинственных и манящих паучьих лилий. Сентябрьская, особо громоздкая луна освещала цветы без единого зелёного листочка на своих стеблях. Синева ночного неба сливалась со светом, отражаемым от алых бутонов, отчего шелк кимоно нежного цвета казался ещё более сиреневым. Тоге был повернут вполоборота спиной, его взгляд устремлялся куда-то вдаль. Любой бы спутал его со случайно показавшимся на глаза человеку лесным духом неземной красоты, завороженным влекущим лунным светом. Да, он совсем не был похож на человека. Слишком белая, полупрозрачная кожа, слишком правильной формы нос, слишком пушистые, светлые ресницы, слишком шелковистые отливающие серебром волосы, слишком мягкие слегка влажные губы, слишком глубокие глаза цвета, не имеющего названия на людском языке.Слишком, что невозможно отвести взгляд.
«Не бывает такого!» — хотелось выкрикнуть, но Тоге стоял всего в паре метрах от него, настоящий, живой, теплый. Сейчас и каждую их редкую встречу Юута восхищался его красотой словно впервые, настолько давно они не виделись, что из памяти нехотя начинали стираться мелкие, но такие значительные любимые черты. Он знал их наизусть, но как бы ни старался, со временем было все труднее мысленно рисовать его отчетливый образ, закрывая глаза перед сном. Теперь, видя его настоящего прямо перед собой, казалось, если дотронуться, тот может раствориться и исчезнуть навсегда, смешавшись с неразличимыми глазу витающими в воздухе капельками воды. Очень медленно, стараясь не издавать ни звука и затаив дыхание так, что рвущееся наружу трепещущее сердце отзывалось громом в ушах, Юута, боясь спугнуть это прекрасное существо, шаг за шагом приблизился к нему и, зайдя со спины, едва касаясь кончиками пальцев, скользнул слегка дрожащими руками по талии, а затем, прильнув грудью к шёлку, еле заметно дотронулся губами шеи, где заканчивается линия роста волос, тихонько щекоча пух дыханием. — Говорят, если встретить человека возле цветущих ликорисов, вы больше никогда не увидитесь… — прошептал он слова, обернувшиеся волной мурашек, которая то ли от тепла, коснувшегося шеи, то ли от смысла услышанного, наполненного печалью, пронеслась по всему телу, добравшись до кончиков пальцев ног, и вернулась эхом обратно. — Сяке… — Тоге обернулся, вплотную встретившись с немного прикрытыми тяжелыми веками изумрудными глазами, тонкий шёлк соскользнул с плеча, обнажив сияющую в лунном свете кожу. — Я тоже… — тихо шепнул ему на ухо Юута и невесомо, словно пианист, завершающий последнюю ноту, средним пальцем провел по открывшемуся плечику Инумаки, подцепил приятную ткань и заботливо вернул её на место. — Так ведь будет теплее? — Окака, — Тоге вопросительно с некоторым недовольством изогнул брови, словно хотел вернуть всё как было, и ему это даже нравилось. — Хей, чего злишься? — счастливо улыбаясь, брюнет обхватил руками его ладонь, поглаживая ее пальцами, и почтительно склонил перед ним голову. — Ваше Высочество, не желаете ли Вы ещё полюбоваться Луной? Инумаки застенчиво кивнул, и тогда Оккоцу опустился вниз, устроившись среди цветов. — Садись сюда, земля уже прохладная, извини, если будет жестковато… Но я не взял с собой ничего, что можно было бы подстелить, — он похлопал себя по бедру, приглашая Тоге разместиться на себе. Юута приятно ощутил вес Инумаки, который, повернувшись боком и слегка облокотившись плечом, сел к нему на колени, при этом чуть странно выдохнув. Тесное ощущение друг друга заставило слегка зарумяниться щеки парней, от внезапно появившегося непривычного смущения. Приобняв его, Оккоцу плавно провёл по рёбрам Инумаки, медленно спускаясь к бедрам, пальцы ощущали гладкость ткани без единой складки на ней. Словно наслаждаясь этим, рука сама по себе продолжала поглаживать тело, аккуратно изучая его, она неторопливо скользила по тонкому шелку, делая прикосновения ещё нежнее и чувствительнее. — Ты ведь не надел его, да? — Оккоцу ещё раз недоверчиво провёл по бедру, более плотно прижимая ладонь, пытаясь нащупать линию нижнего белья, не найдя которое, он сглотнул, осознавая, что Инумаки задумал что-то соблазнительное прямо здесь и сейчас. Тоге молча перекинул ногу и тут же оказался развёрнутым к нему лицом. Он, немного приподнявшись так, что Юута уткнулся носом в его грудь, приоткрытую глубоким вырезом кимоно, запустил руку к себе сзади под ткань и через мгновение поднял ее вверх на уровень глаз Оккоцу, демонстрируя предмет, через колечко продетый на его средний палец. — Только не говори, что все это время это было в тебе? — он немного отпрянул в удивлении, лицо мигом окрасилось в пунцовый цвет. Ничего не отвечая, Тоге приблизился к нему и застыл перед губами Оккоцу, учащённо дыша в них теплом. Его недлинные пряди щекотали лицо, и Юута немного сдвинул их в сторону, открывая его лоб, нежно проводя за ушком, запустив пальцы в волосы на затылке. Отбросив прежнюю неловкость, он придвинул его к себе и смело приник к чужим губам. Мгновенно предавшись накопившейся страсти, напрочь позабыв о Луне, они скользко толкались языками, иногда меняя наклон головы и ненасытно покусывая губы. Инумаки ёрзал бёдрами, невзначай задевая приподнятость, появившуюся у Оккоцу еще в тот момент, когда блондин опустился на его колени. Эти движения провоцировали и изводили Юуту, так долго воздерживающегося от телесных ласк. Он, желая как можно больше ощущать Инумаки, водил руками по его спине, проминая каждую мышцу, очерчивая его хрупкое телосложение. Под силой желанных прикосновений тот податливо выгибался, всецело предаваясь нежности ласк. Лишь поцелуя было недостаточно, и, отпрянув, возбужденные парни, жадно хватая воздух, уставились друг на друга, все больше осознавая, насколько сильно они соскучились по долгожданной близости. Юута крепко прижал Тоге к себе, уткнувшись в его плечо, вдыхая почти забытый любимый запах. Рука пробралась под нежную ткань кимоно через треугольный вырез на груди и аккуратно освободила плечо от шёлковых одежд. Губы сначала еле заметно, но потом все более напористо касались кожи Тоге, который прикрыв глаза в наслаждении, слегка откинул голову назад, подставляя шею. — Ты так нужен мне… — шепнул брюнет, продолжая покрывать поцелуями подсвечиваемую лунным светом кожу, добравшись до ушка. Одарив разгоряченного Юту томным взглядом, Тоге плавно соскользнул вниз, оказавшись напротив его живота, руками он приподнял белую кофту и тут же обхватил Оккоцу за бёдра, нажимая на возвышающиеся тазобедренные косточки большими пальцами. Дразня и наполняя Оккоцу ещё большим желанием, он продолжал оставлять нежные поцелуи на животе, постепенно опускаясь к поясу брюк. Чуть отстранившись, одной рукой он расстегнул пуговицу, и потянул вниз. Через тонкий трикотаж нижнего белья он принялся поглаживать член, исподлобья глядя в лицо Оккоцу взглядом, вдруг ставшим таким непристойным. Терпение начинало заканчиваться, и Юта, позабыв, что они сейчас находятся на улице прямо посреди поляны цветов, большими пальцами оттянул ткань, высвободив эрегированный член, упруго качнувшийся при этом. Блондин не медля приоткрыл рот, показав язык с чёрной отметиной, облизнув им свои губы, и, сложив их, выпустил слюну, которая упала на головку члена, стекая с неё вниз по его стволу, который тихонько дернулся, словно желая, чтобы к нему как можно скорее прикоснулись. Глядя то на влажные покусанные губы, то вглубь выреза кимоно, немного отошедшего от тела Инумаки, то на стекающую по члену струйку, Юта запустил руку за шею Тоге и начал по-кошачьи сжимать и разжимать ладонь массируя позвонки, при этом слегка притягивая его голову к себе. Послушно приблизившись, Тоге принялся языком размазывать слюну, делая член всё более скользким. Обхватив головку губами, он провёл рукой по стволу и, подтянув крайнюю плоть вверх, подлез языком между собравшейся кожей и головкой, совершив опоясывающее движение вокруг неё, закончив его на особо чувствительной уздечке. Затем, взяв головку полностью, Тоге принялся её посасывать, создавая вакуум во рту. Юта неконтролируемо впился в его шею кончиками пальцев, его тело горело, дыхание становилось все более громким, и он принялся двигать бёдрами навстречу, одновременно притягивая к себе Тоге, который умело оплетал член языком, вырисовывая «восьмерки» вокруг головки и ствола, опускаясь ниже до упора и поднимаясь обратно вверх. Как только Инумаки почувствовал, что член партнера напрягся и словно слегка набух, он тут же отстранился. — «Не кончай» — проклятые слова сорвались внезапно с его губ. Юута весь содрогнулся, чувствуя, как сперма хочет вырваться наружу, и потянулся к своему члену, чтобы помочь себе самому, на что Тоге его вдруг остановил, отодвинув руку в сторону. Оккоцу вопросительно смотрел на него, не понимая, что происходит и что будет дальше. Блондин выпрямился перед ним и, опираясь о его плечо, слегка сдвинув кимоно, опустил бёдра вниз, придерживая свободной рукой влажный от слюны член, коснувшийся головкой подготовленного анального отверстия. Он немного надавил бёдрами и почувствовал, как его начало заполнять обжигающим теплом. Юута не смог сдержать вырвавшийся из груди стон, чувствуя как его находящийся на пределе член приятно плотно сжимает собой Инумаки. Медленно, плавно он опускался постепенно ниже и ниже, привыкая к новому объёму внутри. Когда член был уже полностью в нём, блондин обхватил ногами Оккоцу за спиной. Он обвил его шею руками и, не спеша начинать двигаться, поцеловал в губы. Юута закрыл глаза, утопая в ощущениях — скользкие движения языком отзывались в паху, а сжимающее чувство на члене ударяло в голову, заставляя поддаться инстинктам. Обхватив ягодицы Инумаки, он притянул его ещё сильнее, вместе с этим поддавая своими бёдрами ему навстречу. Движения получались в небольшой амплитуде, но с максимально глубоким проникновением так, что каждой клеточкой они чувствовали друг друга. Юута впился в шею Тоге, облизывая кожу языком и кусая зубами, оставляя красноватые следы на ней. Схватив в охапку тело Тоге, крепко его сжимая, он стал быстрее и сильнее толкаться внутрь. Они так близко прижимались друг к другу, что член Тоге терся о живот Оккоцу. Блондин издавал соблазнительные мычащие звуки, тяжело выдыхая разгоряченный воздух, который вырывался наружу легким туманным облачком. Он еле сдерживался, чтобы не начать выкрикивать слова, которые так хотелось произносить сейчас вслух. Внутри все горело, отчего он сжимался всё сильнее, но вдруг обмяк издав протяжный стон. На живот Оккоцу и шёлк цвета сирени выплеснулась сперма, оставив следы белых капель. — Ещё немного, я… амгх… — сделав ещё несколько толкающих движений, Юта напрягся каждой мышцей своего тела, а затем, облегчённо громко выдохнул, уткнувшись в плечо Инумаки, который ощутил выплеснувшееся в него тепло. Отстранившись, Оккоцу мягко улыбнулся, влюблённо разглядывая милого, слегка растрепанного, розовощёкого Тоге, и погладил его по голове, притянув к себе и чмокнув в лоб.***
Двое наслаждались отведёнными лишь им минутами. Оккоцу лежал на спине, приятно ощущая затылком тепло коленей Инумаки, который сидел, поджав ноги и шебуршил пальцами в его волосах. Нежный ветер щекотал ресницы, унося собой куда-то вдаль пушинки семян растений, стремящихся подарить новую жизнь. Взгляд тонул в небосводе, усыпанном мерцающими звёздами, которым Луна уступила чёрное бескрайнее полотно, спрятавшись за горой. Сейчас Тоге мечтал произнести вслух его имя — «Юута», но был не в праве это сделать. Свою любовь он мог выразить лишь нежностью прикосновений и теплом. Без слов. Но Оккоцу они не были нужны, ему достаточно просто быть рядом… Пытаясь навсегда высечь у себя в памяти этот вечер, Тоге взглянул в усталые глаза, в изумруде которых находили себя бесчисленные огоньки ночного неба, и аккуратно убрал волосы с его лба, пытаясь запомнить каждую мельчайшую деталь его лица. Хотелось гнать эти мысли прочь, но Тоге знал, что они ещё долгое время не смогут увидеться и коснуться друг друга, и он ничего не может с этим поделать. А до тех пор…«Живи» — вдруг нарушил тишину Инумаки, вкладывая все свои чувства в единственное лишь слово.