Mon amour

За ними раздаётся незначительный хлопок двери. Полутёмный силуэт метнулся к окну спальни, поспешив выглянуть за легкие вельветовые шторы. Его острые локти изящно отклонились назад. Взгляд наблюдательницы опустился на линию кошачьей талии, а затем плавно перешел на бедра, скрытые за оливковой юбкой и раздуваемой ветром полупрозрачной тканью. — Чёрт, — шикнула стоящая у окна дама, предвкушая скорый визит легавых. Другая девушка с невозмутимым видом оказалась рядом, придержав под руку сестру по несчастью. Они с напарницей всего лишь сделали свою работу, но могут неудачно поплатиться за её исполнение. Улыбка тронула губы той, что мягко потянула на себя взволнованную подругу. — А есть ли тебе сейчас о чем волноваться… — томно прошептала она, наклонившись к её уху, — Моя любовь? Её любовь прикрыла глаза, тихо усмехнувшись. В самом деле. Даже если они прибудут обыскивать их жилье — не смогут найти улик. Разве что уведут за решетку, но имело ли это значение, когда любимые руки потянули края шелковых нитей и чёрная ажурная маска скользнула по плечу на пол? В темноте хитро сверкнул взгляд изумрудных глаз. Вслед полетела вторая узорчатая ткань, уронив покров тайны между ними. Стоя за спиной, Натали ловко выудила шпильку из высокого пучка волос любовницы, одним движением расправив локоны холодного оттенка по всей длине. Они опустились чуть ниже лопаток Амели. Натали не составило труда распустить шнуровку корсета, освобождая желанное тело для прикосновений, открывая путь к обжигающему жару её кожи… Амели не сдавала позиций. Обернувшись, она пересчитала рукой шнуры на спине Натали и добралась до желаемого. Тонкие пальцы веером очертили окружность груди под кружевным бельем, сдирая ни к черту подвернувшуюся вещь. Грубое движение вызвало тихий стон. А следующее прошлось пальцем от ложбинки до соска, одернув кожу. Натали отвлекла её прикосновением к уголку сладких вишневых губ, растянув их напором проведенного по нижней губе касания. Спутница замерла лишь ненадолго, проследив за действием. Она властно впилась в губы негодницы, вбирая их в свои и не позволяя занять роль ведущей. Попытки овладеть ими полностью обрывались в новом наступлении, они не давали девушке испить глотка воздуха. От одежды не осталось и следа. Руки блуждали по изученным донельзя изгибам обнаженных тел. Если бы Натали попросили с закрытыми глазами изобразить портрет любимой женщины, она без труда дала бы выход эмоциям на холсте, нарисовав каждый уголок в его совершенстве. Жаркий поцелуй. Давление ладони. И Санкёр опустилась на незастланную кровать, привыкнув к такому поведению партнерши. Амели нависла над ней, заведя руки девушки за голову. Она сжала её тонкие запястья, не отрывая вожделенного взгляда от волнительно вздымавшейся груди. Провела горячим языком вдоль трахеи и перешла к упругой коже напряженного соска. Надавливая на него кончиком языка, несколько раз обвела его окружность. Амели пробовала спутницу на вкус, вымаливая из той шумные признания в превосходстве и преданности. Вою сирен под окном не дано заглушить их страсть. Никому не забрать их небо Калифорнии. И получив желаемое, осознав, что неизбежное не побороть - она коснулась нежным поцелуем клитора. Натали тихо промычала, непроизвольно подвинувшись ближе. К её рукам и теплу. Амели языком очертила узоры на влажных половых губах, ускорив темп движения и подбираясь к точке наслаждения раскрасневшейся Натали. Она шептала её имя, звучавшее подобно зову бога из уст грешницы. Оно обеих погружало в наслаждение, пока размывались границы сокровенного. Каждый акт их любви как первый. Сбивчивое дыхание в такт ритму сердец.  — Моё… безумие… — сдавленный стон Натали и слёзы возбуждения, что блестели в лазурном мареве глаз, довели её до края.  — Д-даа… Зови меня…безумием, — хрипло отозвалась её любимая, одобрительно кивнув. Она взяла её руку в свою, поцелуем наградив дорогие пальцы, затем приложила хрупкую ладонь к разгоряченной щеке. Гул голосов в коридоре становился громче, подбирался ближе к заветному проёму, нарушал покой небольшого уютного мира, где девушки продолжали смотреть друг на друга. Где Амели по-прежнему держала ладонь у щеки, шепча: «Mon amour».