Я изменилась...

Дом, милый дом. А сколько всего произошло с той поры, как я покинула родные пенаты. Не только меня ждали грандиозные перемены, но и наш домик, после знакомства с Джейн тот преобразился до неузнаваемости. Несколько дней она ходила за Чарли буквально по пятам и упрашивала разрешить ей сделать косметический ремонт нашего дома. Хочу отметить, что поначалу Чарли был непреклонен, но проблема в том, что Джейни такие мелочи как запрет никогда не останавливали. Не знаю как, но она получила официальное разрешение от моего отца, ну а потом… потом начался настоящий кошмар. Вместо обычного ремонта появилась огромная пристройка, а когда Чарли попытался утихомирить девушку и объяснить ей разницу между простым ремонтом и перепланировкой всего дома, Джи, надув губки, заявила, что Чарли — очень жестокий мужчина; он не понимает, что такой прекрасной девушке, как Белла, нужно больше личного пространства; что он просто не хочет видеть ее, то есть Джейн, у себя в гостях, иначе бы разрешил ей реализовать столь маленькую прихоть. Чарли ничего не оставалось, а быть может, он попросту не захотел спорить с темпераментной и очень самоуверенной девушкой, — об этом история умалчивает — но факт остается фактом: Чарли полностью капитулировал, предоставляя Джи полную свободу действий. Последняя, воодушевленная своей победой, не только перестроила весь дом, но и кардинально поменяла интерьер. Теперь он мало напоминал маленький домик на две спальни, посредственный, или один из тысячи, который они с мамой когда-то купили. На его месте стоял невероятной красоты небольшой коттедж. Словно вытянувшийся титан красовался он на фоне других серых и тусклых домов. Он орал о своем величии и музейной красоте, вдохновлял и заставлял бесконечно любоваться собой. Покрашенный в мягкий, неяркий слоновой кости цвет, два этажа высокие, прямоугольные пропорциональные, украшенные античной лепниной на восточный манер. Внутри наше жилище тоже познало кардинальные изменения. Теперь гостиная была очень яркой, с огромным внутренним пространством, наполненная светом и теплом, которые — просто роскошь в этом дождливом городишке. Да и новая комната мне, безусловно, нравилась — в ней больше не было былой тоски и безнадежности. В нынешних нежно-бежевых тонах затерялась былая отчаянность и горечь последних месяцев моей человеческой жизни. Джейн сделала все, чтобы здесь я чувствовала себя защищенной, за что я буду всегда благодарна подруге. Открыв настежь окно, в комнату тут же ворвался холодный воздух, я подошла к своей кровати и растянулась на ней, закрыв глаза. Мне часто нравилось бывать одной но, слава Богу, мои друзья не позволяли мне часто пользоваться такой роскошью, иначе мои “бешеные тараканы” расплодились бы с невероятной силой. Замечтавшись, я не заметила скользнувшую в окне тень. Особь мужского пола залезла ко мне в комнату, но я не стала открывать глаза, чтобы посмотреть на ночного гостя. — Года идут, а ты не меняешься, — полушепотом нараспев высказалась я. — Чего не скажешь о тебе и твоем жилище. — Если бы я услышала этот голос года четыре назад — умерла бы, но время и вправду лечит, зализывает былые раны и притупляет чувства. — С каких пор ты стала любить роскошь? Я еле узнал твой дом. — Что привело тебя сюда? — все также, не открывая глаза, спросила я. — Ты! — пламенно, с надрывом в тоне, фанатично прошептал Эдвард. — Мне всегда нужна только ты. — Странно, — я сделала вид, что задумалась. — Раньше ты мне говорил другое…. Так что ты тут делаешь, Эдвард? Тебе не говорили, что забираться в комнаты невинных девушек, по меньшей мере, невежливо? — Я переживал! — как-то по-детски надул губы Эд. — Мне было безумно страшно, удержать себя и не побежать за тобой…. — Ну да…. Тебе не кажется, что я выросла из возраста, когда меня надо охранять? — На сам деле мне хотелось его послать куда подальше, расцарапать лицо, дать пинка, на крайний случать — покидать о его голову тарелки. Он бесил меня своей бестолковой логикой. Но, увы, по законам моей игры, я этого не могла сделать. — Тебя всегда надо охранять! — пламенно пропел Эдвард. — Поверь мне на слово, — открыв глаза, я уставилась на Каллена, — без тебя охранников хватает. — Алек! — догадался Эд. — Я слышал его мысли! Было видно, как злится Эдвард, как раздражает его мысль о других мужчинах в моей жизни, как яростно ненавидит он тех, кто мог быть рядом со мной, кто мечтал о…. — Алек меня понимает… Мое небьющееся сердце сжалось в болезненном спазме, ощущение полного безграничного одиночества сковало душу. Только на расстоянии я поняла, что тоскую по этому вампиру, который настойчиво, но незаметно, с каждым днем, с каждой прожитой секундой становился родным: тем, без которого нельзя; тем, без которого не хочется жить. Только сейчас я окончательно поняла, что он мне нужен, как воздух. Я неудержимо хотела к нему. — Нет! — воскликнул Эд. — Он хочет тебя, постоянно хочет, — Эдвард задумался о чем-то, видимо, решая говорить мне или нет. — Он постоянно думает о тебе. Алек Вольтури уверен, что то, что он чувствует — это любовь. Я удивленно смотрела на Эдварда и не понимала зачем он мне это говорит, а точнее — что хочет увидеть провоцируя меня. Я ни на секунду не поверила в то, что он не знает про нашу с Алом связь. — Зачем ты мне это говоришь? — задала я интересующей меня вопрос. Как не странно, но ответ мне был очень важен. Я пристально наблюдала за Калленом стараясь не пропустить не единой эмоции, которые, словно в калейдоскопе, сменяли друг друга. В какую-то долю секунды мне даже стало страшновато от осознания того, насколько сильно он ненавидит соперника. Именно неудержимая ненависть, сносящая все на своем пути, являлась доминирующим чувством. Его лицо исказилось, пропитываясь до краев злобой, я точно знаю определение этому взгляду. Мне постоянно приходится видеть это в глазах своих врагов. Эдвард Каллен желал смерти Алеку. Не просто желал, он был не прочь привести приговор в действие, но к его несчастью все изменилось. Теперь я на стороне Вольтури и не позволю обидеть своего мальчика. О Боже, я поняла, что скучаю, мне не хватает его ласк и прикосновений. Я устала видеть злость в окружающих и быть самой в таком состоянии. Я помню до сих пор все наши встречи, хоть было это так давно, но я замечу, что он вошел в мою жизнь непринужденно, как легкое касание тепла, как капелька дождя скатился по щеке, как входит ветер в дверь, как согревает солнце теплом своим в морозный, зябкий день, как в сердце проникает без потерь влюбленность. Он для меня в миг стал эталоном, прекрасней всех, с наивною душой, с искристой радугой внутри. Я поняла только сейчас, на расстоянии, что заигравшись в чувства, не заметила, что окончательно, бесповоротно, навеки, влюбилась в Алека Вольтури. — Я не хочу, что бы ты была с ним, — вывел меня из транса голос Эда. Я не на шутку разозлилась. Ярость жгучей лавиной растекалась по моим венам, в первые в жизни я проклинала Аро Вольтури, за то, что он свел меня с Калленами. Впервые в жизни мне хотелось ослушаться правителя и оторвать этому подонку голову. Только один Господь знает сколько мне понадобилось сил, чтобы заставить себя хотя бы не двигаться, иначе я бы оторвала этому козлу голову. Эдвард видимо не заметил моего напряжения, а быть может, он настолько погрузился в себя, что вообще ничего не видел, хотя мне было плевать. Единственным желанием было, чтобы он ушел. — Я устала, — стиснув зубы прошептала я, — выдохлась. Мне надо побыть одной. Ты не мог бы сейчас уйти? На лице у Эдварда появилась гримаса боли, он, видимо, не ожидал, что я буду его прогонять, но это был единственный способ спасти его. — Эдвард, — обратилась я к нему, немного придя в себя, — мне нужно время. Я не много прошу, я не знаю, что со мной происходит, я должна разобраться в себе. — Я буду ждать! — клятвенно пообещал он. — Столько сколько потребуется. Я больше не оставлю тебя. Взглянув на меня в последний раз он выпрыгнул в окно. А я упала обратно на кровать. Похоже, все стало очень сложно. Меня отвлек легкий ветерок, донося до меня такой родной и желанный сладковатый запах. Я вскочила с кровати и уставилась на нового посетителя. — Я думал он никогда не уйдет, — пропел столь родной бархатный голос. — Хочу заметить, что у тебя не комната, а проходной двор какой-то. Не слушая, что говорит Ал, я бросилась в раскрытые объятия. Его запах обволок меня словно кокон. Все было так, как и должно было быть. Сейчас я чувствовала себя в полной безопасности, меня защищал любимый мужчина. И пусть завтра мир сойдет с ума, мне плевать! Для нас было только сегодня и сейчас. В этот миг мы принадлежали только друг другу, и не было такой силы, которая могла нас разлучить.