◾◾◾
В очередной раз я уснул за компьютерным столом напротив окна. Голова болела непонятно из-за чего, но, скорее всего, из-за недосыпания. В последний год я сплю отвратительно, даже и просыпаться особо не хочется, но мысль о том, что нужно ехать в университет, заставляла распахнуть веки и увидеть солнечные лучи, не греющие макушку и руки, на которые они ложились сквозь оконную раму. Приходилось ещё минут семь принуждать себя подниматься со скрипучего кресла и топать в небольшую ванную. Умываясь, я всегда спрашиваю себя: «Для чего? Я не чувствую себя бодрым», — но я все равно умываюсь, потому что, ну, так же надо, верно? Выбирая одежду на учёбу, я продолжаю спрашивать себя: «Зачем? Мне не хочется выглядеть как модель с глянцевой обложки», — но я всё равно выбираю самый нормальный наряд из кучи ткани, потому что принято смотреться прилично, так ведь? Ожидая поезд в метро, я истязаю себя одними и теми же вопросами: «С какой целью? Универ приносит только выгорание и усталость», — но я всё равно сажусь и еду, только через час приезжая на нужную станцию, потому что студенты не должны прогуливать учёбу, правильно? На парах все преподаватели нам твердят, что именно зимняя сессия очень важна и, если её не сдать, то мы сразу же вылетим без шанса на пересдачу. На самом деле, так говорят перед каждым экзаменом, просто треплят нам нервы и таким образом заставляют уйти целиком и полностью в подготовку. Не так уж она и важна, эта ваша сессия. Вон, парень с неровно покрашенными волосами, ковыряется в носу, что-то выписывая в свою потёртую тетрадь. С другой стороны — девушка, вечно ходящей в короткой джинсовой юбке и чулками цвета фуксии, жуёт жвачку и, видимо, переписывается с кем-то в телефоне. Смотря на своих одногруппников, я понимаю, что я не единственный, кому наплевать и кто чертовски устал. Каждый день в университете веет тоской и мраком, а иногда и пошлостью — направляешься в кабинет, зайдёшь за угол, а какая-нибудь парочка, не стесняясь, обжимается и жадно целуется. Это вызывает у меня некое отвращение, хотя я и понимаю, что это естественно, но я никогда не чувствовал себя настолько озабоченным, чтобы делать подобное в стенах учебного учреждения или просто любого публичного места. Но, конечно, каждый человек имеет свои предпочтения и желания, но можно хоть немного уважать личные границы других людей и понимать, где вы находитесь? Аж бесит. До сессии осталась злосчастная неделя, а я так и не притронулся к подготовке к ней. «Хоть бы термины какие-нибудь подучить», — говорю я сам себе, но через минуту забываю и лежу в постели в раздумьях, глядя в белый потолок. «Что я делаю со своей жизнью?» — сразу же после этих слов звучит рингтон на телефоне. Кто-то звонит. Я беру трубку и слышу негромкий, приятный, женский голос своей матери. — Ланга, привет, — я здороваюсь в ответ, — как самочувствие? Что нового у тебя? — ох, дорогая мама, ты бы знала, что я будто очутился главным героем в фильме «День сурка». Как бы, интересно, ты отреагировала? Посмеялась, переводя в шутку, или же разрыдалась? Хотя, с твоим характером, ты бы вряд-ли плакала передо мной. — Всё в порядке, мам, спасибо, — врать — определённо не лучший вариант, но я не особо хочу расстраивать её. Маме и так тяжело в последнее время, зачем делать ещё хуже? — готовлюсь к сессии. А ты как? Нормально себя чувствуешь? — Да, Ланга, я чувствую себя хорошо. А вот ты, — я немного дёрнулся. Что же, мам, ты просекла мою ложь? Настолько идеальна? — не выходишь на связь в последние дни, я же волнуюсь за тебя, — она тихо выдохнула, — но, извини, не стоит, наверное, отвлекать тебя. Учёба сильно грузит, правда? — я не увидел, но точно был уверен в том, что она улыбнулась. — Да. Учёба занимает много сил. Не нахожу времени даже сходить в кафешку какую-нибудь, — хотя зачем она мне? Я не особый любитель таких заведений. Но я слышал, что через дорогу от университета находится небольшая кофейня и самый отменный напиток там — латте со сливками и пряной корицей. — Слушай, всё-таки рекомендую тебе чуть отвлечься и отобрать специально денёк для этого. У тебя же есть с кем собраться? — Ну… Да. Есть. — Отлично! — у мамы повеселел голос, — я так рада, что ты не сидишь там в одиночку, — прости, опять тебе солгал, — ладно, не буду больше терзать твою голову. Отдыхай, набирайся сил. Люблю тебя. — И я тебя, — звонок сброшен. Я вновь уставился в потолок, положив тыльную сторону ладони на лоб. Задумался. В кого я превратился? Раньше, после разговоров с мамой, я чувствовал себя полноценным, что-ли? Не ощущал себя дико одиноким. А сейчас чувствую себя невидимкой в огромной толпе, призраком… Какие ещё сравнения придумать? Ничего в башку не лезет. Пустое место. Но предложения от матери было неплохое. Выделить день для похода в кофейню напротив универа и попробовать, как все, злосчастное латте? Ну хоть из дома выберусь, а то всё, что я делаю — хожу на пары, возвращаюсь и смотрю что попадётся, сплю, ну и ем, раза два-три в сутки, если аппетит проснётся. День я выбрал уже следующий, так как наступил единственный выходной. Сегодня было морозно, даже ресницы и брови покрывались слоем инея, поэтому накинув самое тёплое чёрное пальто, белый шарф и такую же белоснежную шапку с пушистым бубенцом на макушке, я двинулся в метро, где — слава Богу, — не было большого скопления народа. Приехав на станцию, я сошёл на платформу. Двери поезда за мной закрылись и он уехал, обдувая меня несильным ветром. Я огляделся, людей не было от слова совсем. Вздохнув, я вышел из метро. Морозная свежесть ударила в нос, дышать сразу стало немного затруднительно, но меня это не особо волновало, ведь буквально за углом уже стояла кофейня. Подойдя к кофейне чуть поближе — удивительно, но я почувствовал некое тепло. Здание было коричневого цвета, с красивыми бежевыми и молочными граффити. Перед дверью лежал серый ковёр, немного покрытый снегом, но я смог разглядеть слово «Welcome!». Я отворил входную дверь. Прозвучали колокольчики, которые помогали определить, что зашёл посетитель. Я вытер подошву обуви об коврик и шмыгнул покрасневшим носом, осматриваясь. Я будто бы одним шагом переступил границу заснеженной Канады и попал на тёплый летний островок. Мягкий белый свет освещал помещение, деревянный пол, свисающие с потолков растения в горшках и небольшие чёрные диваны со стульями, прозрачные столики с аккуратно расстеленными на них салфетками с ажурными узорами. Это место сразу же давало такое… Спокойствие. Умиротворение. И почему же я раньше не замечал эту кофейню? — Добро пожаловать! — услышал я справа, как кто-то выбежал из подсобки, — прошу, вешайте вашу верхнюю одежду на тремпель, я скоро к вам подойду, — и он снова убежал обратно, а я так и не повернул голову в его сторону и не понял, кто это был. Официант, наверное? Я повесил пальто вместе с шапкой и шарфом и решил занять место в углу, где находилось два стула друг напротив друга и небольшой стеклянный стол квадратной формы. Скорее всего, это место для возлюбленных? Но, к сожалению, у меня никого нет. Чёрт, сейчас опять уйду в свои сопливые розовые мечты о любви. — Простите, пожалуйста, за ожидание! — я глянул на того самого, как я понял, баристу и подметил его необычную внешность. Округлые глаза, миндальные радужки, веснушки, торчащие рыжие волосы, на которые натянута синяя повязка. Не похож он на канадца. Азиат, небось? По обмену учится? — Ничего страшного, — сказал я, сложив на краю стола руки в замок, — можно латте со сливками и корицей? — Да, конечно! Что-то ещё или это весь ваш заказ? — смешной у него акцент, забавный. Да и сам бариста милый, наверное, очень жизнерадостный и улыбка у него лучезарная. Так, я точно в Канаде сейчас? — Нет, спасибо, это всё. Бариста кивнул и ушёл. И только в сию секунду я смекнул, что слишком пусто в кофейне, хоть и выходной, и заведение хорошее, безмятежное. Люблю такое. И ещё этот парень… Я сразу почувствовал, что от него исходит какая-то теплота, что-то такое летнее и солнечное. Он сам такой яркий, как золотой песок на берегу океана или что-то в этом роде. Хотел бы я с ним сблизиться, правда слишком сильно разучился общаться с людьми, а он, похоже, ещё и мой ровесник. — Вот ваш латте! Надеюсь вам понравится, — бариста взял чашку с подноса и поставил на стол передо мной. Я ухватился двумя пальцами за ручку посуды, поднёс к губам и слегка подул. Некий рисунок на напитке, похожий на волны, немного расплылся, но всё равно остался. «Красота», — подумал я и осознал, что этот рыжеволосый паренёк никуда не уходит. Прижал к груди серебряный поднос и стоит наблюдает, следя за моими движениями. Да я прям всеми своими сухожилиями чувствую его бегающий взгляд по мне! Как неловко, боже. — Ох, простите? — я обратился к нему, не выпуская чашку из рук. Его смуглые щёки сразу загорелись красным румянцем. — Извините, извините! Я просто недавно на этой работе, волнуюсь чересчур сильно! Хотел просто узнать, каков кофе на вкус и всё. Извините… Ещё раз. Ах-х, бли-ин, получилось так неуклюже, — он свободной рукой почесал затылок и невинно улыбнулся, прикрывая глаза. — А, вот оно как… Не беспокойтесь, я достаточно редко прихожу в такие заведения, — я сделал глоток латте. Молочный кофейный вкус был нежный, не обжигал язык, — м-м, он чудесен, правда, — готов поклясться, я увидел огонёк в его глазах. Это было так по-детски, будто ребёнок показывает родителям свой рисунок. — Фух! Я так рад, что вам понравилось, — бариста смахнул со лба каплю пота, а я даже и не сообразил, что откровенно пялюсь на него, как он пару минут назад, глядя, как я отреагирую на напиток. Мы одновременно отвернулись друг от друга, смутившись. В этот момент, кто-то ступил на порог кофейни. Зазвенели колокольчики. Безымянный рыжий бариста мигом среагировал на посетителя, полностью забыв про моё существование. И как же теперь привлечь его внимание вновь? Заказать что-то к кофе или взять ещё одно? Хочу вновь глянуть на его миндальные глаза с медовым отливом. М-да, я опять замечтался и говорю тупыми фразами, будто нахожусь в нудном романе для женщин среднего возраста. Чёрт, этот парень слишком привлекателен. Я неосознанно следил за бегом баристы туда-сюда, движениями его рук, сложив предплечья на столе, словно первоклассник. Латте до сих пор был не допит, стоял и остывал, рисунок всё так же находился на поверхности жидкости. За окном снегопад, не видно проезжей части, лишь фары автомобилей, мчавшиеся в даль. Впервые за долгое время, я нашёл во всей суматохе полное умиротворение и вдохновение, если это так можно было назвать. Вдохновение — тот самый безымянный кофевар, стоявший сейчас за стойкой с кассой. Он что-то шепчет себе под нос. Похоже на мелодию. Он в наушниках? Интересно, какой жанр песен он предпочитает? Чем дольше я смотрел на него — а он, как назло, не замечал моих взглядов, — тем сильнее ощущал сердцебиение. Что может это значить? Давление поднялось из-за погоды? Сегодня она явно разбушевалась, даже желания выходить сейчас не было, но я и не собирался. Меня завлёк работник этой кофейни. Надо бы узнать его имя, наверное? Это, вроде как, первый шаг знакомства, да? Когда бариста закончил бегать с заказами от второго посетителя, что, удивительно для такого места, заказал достаточно много, я, хоть и со страхом, поднял руку и подозвал его к себе. Он, с очаровательной улыбкой на лице, подбежал, немного отдышавшись. — Вы бы сделали себе перерыв небольшой, — блин, это вообще не то, что я хотел сказать. Но сойдёт, я думаю? — Ох, я… Я бы с удовольствием, но, понимаете, я хочу произвести впечатление хорошего работника… Как, получается? Я видел, как вы наблюдали за мной всё это время, — я вспыхнул румянцем. Так он всё-таки видел. Я выгляжу как сталкер в его глазах? Я уже себя ненавижу, — то-только не переживайте, мне наоборот было… Короче, не некомфортно. — Вы правда очень хороший работник, просто находка для работодателей, — хотел бы я сказать «сокровище», но, кажется, ещё слишком рано. Стоп, что? — прошу прощения, а можете, пожалуйста, назвать своё имя? — звучит как предложение руки и сердца, ей богу. Или как обращение к принцессе. — Конечно! Меня зовут Рэки, а… Вас как? — Ланга. Меня звать Ланга, — я рефлекторно протянул ладонь для рукопожатия. Рэки ненадолго завис и протянул свою в ответ. У него тёплая рука. — Необычное имя. Как и ваша внешность, — он отвёл взгляд в сторону. Сердце вновь сделало кульбит. Чёрт, ещё чуть-чуть и у меня случится инсульт. — Взаимно. Вы сразу привлекли моё внимание, — почему язык внезапно развязался? Раньше я больше двух слов с кем-то из новых знакомых не связывал, а тут будто открытую книгу прочитываю, не запинаясь, — слушайте, не против встретиться в свободное для вас время? — это что, блять, приглашение на свидание? Чую, я сейчас помру, если он откажется. Или согласится. Или испугается. — Я не против! — я выдохнул, — может, завтра? У меня, вроде, будет выходной. — Только если вечером. Вам не будет сложно собраться в часов восемь, Рэки? — Я обеими руками за. Вечером в Ванкувере очень красиво, особенно зимой, — хотел бы я увидеть, как ты любуешься снежным морозным закатом. Наша драгоценная идиллия мигом прервалась, как только бариста услышал звон колоколов над дверью. Зашли парень и девушка, держась за руки в варежках. Я неосознанно представил на их месте себя с Рэки и душа убежала в пятки. Неужели я влюбился в него в первый же день нашего знакомства?◾◾◾
Следующий день вернулся в привычную для меня рутину: нежелание просыпаться, бесконечные вопросы, на которые я до сих пор не могу дать ответа, учёба, угрозы про вылет из университета и шумные поездки обратно домой. Но раньше, приезжая из универа, я либо ложился спать, чтобы не возвращаться в мрачную реальность, либо убивал время за просмотром фильмов; а сегодня я еду на встречу с Рэки, который не покидает мою больную голову. Он как мигрень — даже таблетки не спасают, поэтому нужно другое лекарство, но какое именно? И поможет ли оно? И после подобных мыслей, я задаю себе вопрос: «А это и есть влюблённость — болезненная, но приятная, терзающая глубоко внутри, заставляя почувствовать жар?» Я пытался одеться прилично, чтобы не выглядеть в глазах Рэки беспорядочным. Я стоял напротив зеркала около получаса, если не больше, чтобы понять, смотрюсь ли я нормально. В итоге, придя к выводу, что выгляжу я более менее, накинул верхнюю одежду и направился в ненавистное мне метро. А когда я резко вспомнил, что не назвал место встречи, мысленно ударился головой об стенку вагона поезда. «Мог, хотя бы, пригласить его чуть поближе к себе. Опять блядский час ехать до кофейни. Ещё и номер телефона забыл взять, придурок!» Кое-как осилив поездку в перегруженном метро, я сошёл на платформу и рванулся к месту работы Рэки. Возле кофейни его не было, внутри — пусто, лишь другой бариста за стойкой, который хотел поприветствовать меня, как посетителя, но я ушёл раньше этого. Я тяжело вздохнул и проклинал себя за невнимательность и глупость. Это ведь очевидная вещь — пригласить кого-то прогуляться, познакомиться поближе, назвать место встречи и взять номер телефона! Но я забыл про все пункты, кроме предложения провести время вместе. Я идиот. Я уже был готов отчаяться и сдаться, вернуться домой и лечь под пуховое одеяло, сомкнуть веки и провалиться в бездонный сон, осознавая свою никчёмность как в обществе, так и наедине с собой. Но пройдясь чуть вперёд, я вышел на мост. Длинный мост через реку с железными потёртыми перилами. Снегопад был небольшой, падал на ресницы и попадал в глаза, заставляя прослезиться. Но через влажную пелену от снега, я разглядел торчащие из-под шапки рыжие волосы, болтающиеся на ветру. Рэки. Я застыл на месте. Как красиво смотрится в зиму этот излучающий лето парень. Кульбит. Я готов был смотреть на него так вечно, пока он не заметил меня и не улыбнулся. Ярко, лучезарно — именно этих слов я давно не упоминал, а они подходят Рэки как никому другому. Он помахал мне рукой в красной варежке. Его лицо покраснело от мороза. Видимо, ещё не привык к суровой канадской погоде. — Ла-а-анга! — прокричал он, постоял ещё чуть-чуть и наконец подбежал ко мне. А я словно прирос к слою снега под ногами, не в силах сделать шаг вперёд. Оказался передо мной, весь замёрзший, укутанный в клетчатый шарф и милую бордовую шапку, — я ждал возле кофейни, но вы долго не приходили и… — Прошу, на ты, Рэки. А по поводу опоздания — извини, метро был слишком перегруженный сегодня. — А-а, вам… То есть, тебе ещё приходится ехать сюда? Мог бы сообщить место поближе, мне нетрудно доехать. — Ничего страшного. Это моя вина, что я забыл о такой очевидной вещи. Рэки усмехнулся и предложил пройтись до парка. Говорит, вид оттуда красивый, а уже закат, пора бы поторопиться и полюбоваться уходящим днём. Он ценит даже такие обыкновенные вещи, как закат? Или снегопад? Неужели, сама судьба мне предпонесла такого чудесного человека? Я такими темпами скоро стану верить и в приметы, и в тайные заговоры, раз судьба действительно существует. — Смотри! — бариста ткнул пальцем в небо, переливающееся голубым и фиолетовым, ближе к горизонту становящееся жёлтым. Я бы с удовольствием глядел на небо, где помимо него сверкают звёзды, если бы не рядом стоящий Рэки, который светится и переливается намного лучше, чем какие-то сгустки газа в стратосфере. Я вновь погряз в себе. Что мне сейчас делать? Признаться ему, что с первого взгляда влюбился в него? Но мы ведь знакомы двое суток! Он наверняка скажет, что это бред, что любви с первого взгляда не существует, что я чокнутый и ненормальный, раз мне понравился парень в романтическом смысле. Но с другой стороны, он не должен являться человеком, осуждающий подобное. Я уверен. Но паника в груди всё равно разрастается и я не понимаю, что я обязан сделать в данный момент. Парк пуст. Одинокие фонари освещают песчаные тропинки, очищенные от снега. Я поднял глаза обратно на Рэки, который до сих пор любовался уходящим зимним солнцем. Он, положив руки на невысокий узорчатый забор и уткнувшись в них подбородком, что-то напевал на другом языке, точно не на английском. Это японский? Так он японец по национальности? — Рэки, а ты здесь учишься по обмену? — М? — бариста перестал петь и перешёл обратно на английский, — я не учусь. Я здесь в гостях у своей тёти, подрабатываю чисто из любопытства, ну и из-за денег, конечно же. — Так ты… Скоро уедешь? — Через неделю. Новогодние праздники прошли ведь, — сердце остановилось. Из-за внезапного потрясения я почувствовал, будто оно не бьётся. Человек, который впервые за долгое время после смерти моего отца пробудил во мне столько эмоций и ощущений, скоро покинет меня? А я даже не смогу узнать, что он чувствует ко мне? Судьба издевается надо мной, я уверен. — Ах, ну да. Прошли, — осязал, как колит глаза. Что? Я собираюсь заплакать? Да ни в коем случае! Перед Рэки ни за что не расплачусь. Я лишь покажусь жалким и отталкивающим. Рэки отлип от забора, подошёл чуть ближе. Он словно бы догадался, что я испытываю на данный момент. Я резко ощутил его тёплые ладони на своих щеках, он прямо направил моё лицо напротив своего. Перед глазами появилась пелена. Я точно разрыдаюсь, осознавая, что вот-вот, как будто бы сейчас, а не через неделю, я расстанусь с ним и больше никогда не увижусь, никогда не почувствую его горячие руки, не увижу миндальные округлые глаза и лицо с оранжевыми веснушками. Я окончательно влюбился в человека, о котором я знаю только три факта: он бариста, японец и его зовут Рэки. А ещё он безумно красив. И необычайно мягок, как бархат. Чёрт, это уже пять фактов и их по-любому намного больше, просто никак не могу их сформулировать. Моя ладонь потянулась к лежащей на моём лице руке. Схватилась за мизинец и сжала его, несильно. Я боюсь его отпустить, боюсь потерять. Он как трофей, амулет, самый дорогой и бесценный пейзаж. Солнце уже давным-давно спряталось, нас двоих освещает лишь фонарный столб, излучающий жёлтый свет. — Рэки, мы знакомы лишь двое суток, но… Мне кажется, что я не хочу отпускать тебя, — мой голос дрожит, ком в горле противно и мерзко давит, не давая себя сглотнуть. Во рту, касаясь кончиком языка нёба и дёсен, ощущаю кислый привкус. Он ласково улыбается, слегка наклоняет голову в бок. Я хочу простоять так бесконечность и смотреть в его тёмные, но в то же время самые светлые глаза. Как приятно, что от него исходит тепло, а не холод. Что там говорят? «Противоположности притягиваются»? Подходит ли это нам? — Знаешь, Ланга, — он провёл большим пальцем по моей щеке, — когда я увидел тебя вчера в кофейне, — я вздрогнул. Неужели всё, что я чувствую, взаимно? — я очень испугался, потому что ощутил… Тесноту в груди. Ну, знаешь, рёбра словно сжимались, — я прекрасно понимаю, Рэки. Это не покидает меня по сей день, — не в курсе, что делать с этим, — он убрал свои ладони с моего лица. Я вновь почувствовал себя одиноким, потому что так и не услышал заветного признания. Хотя, может у него своё понятие любви? — пора расходиться по домам. Я кивнул, не в силах спорить. Я молча шагал рядом с ним в полной тишине вокруг нас обоих. Даже ветра нет, снегопад кончился, слышался только хруст снежинок и песка под ногами. Рэки проводил меня до входа в метро, не смотрел мне в глаза, помахал, как-то отстранённо и нерешительно, будто торопясь куда-то, желая сбежать подальше от… Чего? Неужели от меня? Он скрылся с поле зрения в пучине темноты, а я ещё недолгое время смотрел в даль, надеясь, что он внезапно выбежит и прыгнет на меня с распростёртыми объятьями, полные любви. Но ничего не произошло. Я зашёл в метро и сел на первый приехавший поезд, до самой остановки глядя в пол. Я ощущал себя мёртвым. Всю ночь я не мог сомкнуть глаз, а слёзы бездумно лились градом. Я сжимался, чесал плечи ногтями, пытаясь успокоиться, пытаясь не накручивать себя. «Ну и что такого, что он не признался мне? Это я идиот, что влюбился в него». Верно, я полный критин и идиот. Наверняка он не считает меня чем-то большим, чем знакомым из кофейни. А я, чёрт возьми, уже вижу в нём источник кислорода. Хочу любоваться им, хочу быть с ним, хочу касаться его, где только возможно. Я озабоченный им.◾◾◾
Рутина, бессмысленное утро, надоедливые мешки под глазами, слабость в мышцах, жуткая усталость и головная боль — с ними я просыпался каждый раз, до встречи с Рэки. Сессия через двое суток, а за это время, после того злосчастного, до сих пор не до конца понятного и тревожащего вечера, я ни разу не появился на лекциях. И я чувствую — вылечу скорее из-за прогулов, потому что я так и не позвонил в универ объясниться, а не из-за глупой сессии, которая никому нахер не сдалась, в том числе и мне. И я бы продолжил сидеть в своих четырёх стенах, если бы не спонтанная идея поехать в кофейню. Да, видимо я хочу поскорее самоубиться таким образом. Но в башке сидела одна единственная мысль, которая немного успокаивала меня: «Загоняешься по выдуманному бреду. Откуда ты можешь знать, что чувствовал в тот момент Рэки?» А ведь действительно — откуда? Я не могу дальше гадать, ненавидит ли меня Рэки или же, наоборот, любит так же, как и я его, с самого первого дня нашего пересечения. Нужно спросить или же наконец признаться, а не биться головой об стенку. Уверен, мне станет хоть чуть спокойнее, если он узнает, что я люблю его. Я кинулся к шкафу, в этот раз нацепив первое, что попалось под руку и, вроде, даже не самое отвратное. Побежал в метро, сел на поезд. Держась за поручень, я отдышивался от быстрого бега. Сердце трепетало и стучало об грудную клетку, намереваясь проломить её и выпрыгнуть прямо в руки Рэки, когда я зайду в кофейню и увижу его. Приехав, рванулся вперёд всех, протиснулся сквозь толпу. Не знаю, откуда появился резкий прилив сил, но я захотел сорвать для него букет ромашек, — жаль, что на дворе январь. Завернул за угол, остановился перед дверью, встав ровно на ковёр, засыпанный снегом. Я поправил шарф и шагнул внутрь. Звон колокольчиков сверху. Он такой убаюкивающий. Я огляделся. Из подсобки вышла девушка с длинными блондинистыми волосами. Она вытирала кофейную кружку платком. — Здравствуйте. Что будете заказывать? — я опешил. Где Рэки? Неужели и сегодня не на смене? — Извините, а где… Рэки? — А. Он сегодня попросил заменить его. Вы хотите ему что-то передать? — Передать? — переспросил я и взгляд моих глаз уткнулся в стопку бумажных салфеток на столиках для посетителей. Нащупав в кармане пальто чёрную ручку, я написал номер телефона на ней, подписал своё имя и фразу в углу, пришедшую мне в голову. Свернув салфетку пополам, я передал её девушке, — вот, возьмите. Прошу, только отдайте. Это важно. Бариста молча кивнула и ушла обратно в подсобку. Стало немного легче, но… Я всё равно чувствовал, что нужно встретиться и всё сообщить. Телефонный звонок никак не сравниться с разговором в живую. Я вышел из помещения, вдохнул морозного воздуха и направился домой. Я уже возненавидел эти передвижения туда и обратно. Переполненный поезд, шумные компании, игра на гитаре в глубине туннеля, бездонные тёмные глаза людей и запах табака. Вкусив его, резко захотелось сделать стрельнуть у кого-нибудь сигарету и хорошо затянуть наркотик в лёгкие, чтобы остался осадок и появился кашель. Но через минуту эта противная мысль испарилась, как и табачный дым, режущий слизистую носа. Наконец переступив порог квартиры, я застыл. Сегодня более пасмурно, чем обычно, помещение было жуть серым. Так было и раньше? Замечал ли я это? Уголком глаз я даже поймал летящую мимо пыль и характерно, очень вовремя чихнул. Я упёрся спиной во входную дверь, посмотрел в свою комнату, на окно, на деревянный компьютерный стол и скрипучий стул с жёсткой обивкой. Я живу в настолько уёбищном месте? Перед глазами пелена, вся квартира стала размытой и, чёрт, я заплакал. Я не захлёбывался слезами и соплями, я скорее просто ощущал холодные солёные ручьи, стекающие по щекам, проматывал в голове моменты, где я чувствовал себя по-настоящему счастливым, а не давил тупую улыбку и говорил, что всё в порядке. «Рэки», — за последний год он единственный, кто одарил мне жар в груди. Да он сам выглядит как блестящий песок на пляже, тут не поспоришь. Я усмехнулся своей никчёмности и трусости, ведь Рэки должен уехать уже через… Сколько? Четыре дня? И, ох, я больше никогда не увижу его и не коснусь его тёплых рук и мягких веснушчатых щёк. Интересно, какое у него мнение обо мне? Даже гадать не особо хочется, приходит только негативное, а я весь состою из отрицательных качеств, какая тут ещё любовь? Рэки заслуживает, наверное, какую-нибудь симпатичную, жизнерадостную и понимающую девушку. Ну или же парня, просто, откуда я могу знать, какой он ориентации? В конце концов, ближе к заснеженному ледяному утру, я уснул на заправленной постели, так и не подготовившись к предстоящей сессии.◾◾◾
Проспав жалких три часа, я поднялся с кровати и глянул на время. Девять утра. Через полчаса пара, а мне ещё час добираться до университета на проклятом мною поезде метрополитена. Но сегодня мне крайне повезло, первая пара — физкультура, на ней не отмечают, а я не особо ею занимался, поэтому и выгляжу как мертвечина из фильмов ужасов. Этому способствует и мой сбитый рацион питания, благодаря которому я то не ем пару-тройку дней, то наедаюсь по самые гланды, а позже корю себя за это. И так по наклонной. Из сутки в сутки. Забавно, что бы подумал Рэки на этот счёт? И тут я задумался: «Рэки передали моё сообщение?» — а вдруг выкинули, увидев, какой бред я написал, чуть не признавшись в любви? А вдруг та девушка, заменяющая Рэки вчера, не переносит людей с нетрадиционной ориентацией? Сердце панически забилось. Я начал отсчитывать удары. На тринадцатый удар об мои торчащие рёбра, зазвенел сотовый. На экране высветилась надпись: «Неизвестный номер». — Ало? — я не особо боюсь брать незнакомые номера, поэтому и ответил практически моментально. — Ланга? Это Рэки, — я забыл как дышать в тот момент, — мне моя коллега, э-э, салфетку передала, там твой номер был и ты просил позвонить… Я позвонил. — Ах, да… Рэки, — я сглотнул слюну, которая набралась во рту и мешала говорить, — в общем… Давай встретимся? Я не хочу обсуждать это… По телефону. — Приходи в кофейню. Я сегодня на смене, — сейчас у Рэки такой спокойный голос, как тогда, когда он положил свои руки в варежках на моё лицо. Мне стало чуть полегче, вспомнив это и слушая монолог Рэки. — Хорошо. До встречи. — До встречи, — звонок сброшен. Я тут же спохватился и мигом оделся, более менее привёл себя в порядок и выскочил из квартиры, заперев её на ключ. Я добрался до злосчастной кофейни, от которой исходил пряный аромат пирожных. Я отворил дверь и за кассой уже стоял Рэки, скучающий, облокотившись об поверхность стола и водя пальцем на ней причудливые узоры, будто о чём-то мечтая. Услышав звон колокольчиков, он поднял на меня взгляд. Я, весь запыхавшийся, в белом заснеженном шарфе и с краснеющим лицом, смотрю на него. И румянец на щеках вовсе не от мороза, а от чего-то другого. Иного, горячечного. — Привет, — он сказал это так мягко, что я был готов растаять здесь лужицей, как слепленный неаккуратный снежок в руках ребёнка, — не замёрз? Весь красный, да и на улице не июль месяц. — Всё нормально… Не замёрз, — я повесил верхнюю одежду и шарф на тремпель слева от меня и в этот момент, собираясь подойти к столу с кассой, Рэки уже оказался передо мной. — Я уже в курсе, что ты хочешь сообщить мне, — звучало угрожающе, правда, но в то же время это было ожидаемо и, может быть, приятно, в какой-то степени, — ты не умеешь скрывать свои чувства и в тот вечер… Ты буквально признался мне в любви, — он усмехнулся, прикрыв пальцами свою улыбку и повернув голову немного в бок, смущаясь. А ведь действительно… Чёрт возьми. Я тогда наговорил такой сладостный бред, что самому стало противно ощущать вкус сахара на языке, хотя без него я не мог спокойно пить любой горячий напиток. Мне стало стыдно, но наблюдая за реакцией Рэки, я спросил себя: «А правильно ли то, что я рассказал ему о своих переживаниях?» — Ох, я… Прости… Я, видимо, и правда не умею держать язык за зубами, — внезапно, мне стало очень страшно, потому что я до сих пор не знаю, взаимна ли моя любовь к нему. — Мне это в тебе и понравилось, Ланга. Ты говоришь открыто и чистосердечно. — Рэки… — слова спутались в моей голове, немного отдавая неприятной пульсацией и своеобразной болью. Я ничего не мог связать в единую речь, хотел стоять так безгранично долго, просто любуясь красотой этого рыжеволосого румяного парнишки, которого мне предпонесла славная судьба, будто самое дорогое украшение в бархатистой коробочке. Я улыбнулся, уголки моих губ словно кто-то поднял, кто-то невидимый и светлый, изучающий любовь и заботу. Я желал бы передать эти качества Рэки, обнимать его на мягкой обивке розового диванчика, просматривая старые родительские кассеты на телевизоре, где-то вдали от социума, самых шумных и ярких вечеринок. Уходя в свои сопливые мечты, я ненароком ощутил привкус чужих губ на своих. Невесомо и мягко, как шорох ветра и трепетание листьев на ветвях деревьев. Первый поцелуй и правда самый запоминающийся и сладкий. А стыдно ли первый раз поцеловаться в двадцать лет? Хотя… Мне плевать. Сейчас я наконец пересёк стадию «знакомый» к «возлюбленному». И Рэки, конечно же, тоже. — Прости. Ты выглядел очень мечтательным, я подумал, что это подходящий момент для подобного. Ну-у… По-… По-поцелуя! Да. Поцелуя. Точно, — он смутился, а после резко подпрыгнул на месте и стукнул ладонью об свой лоб, — я же на работе, чёрт! Ланга, прости, может закажешь что-нибудь? Боюсь, что кто-то из менеджеров запалит. — Да, естественно, — я сам позабыл о том, что мы находимся в публичном месте, куда могут зайти покупатели. А покупатели могут быть и мои одногруппники. Мне было бы невероятно стыдно и некомфортно, если бы кто-нибудь увидел меня в, так скажем, особой близости с парнем. Начался бы переполох в универе, это уж точно. Я сел за крайний столик, как и в первый раз, когда я ступил внутрь этой кофейни. Я полюбил это место настолько, что считал его неким трофеем, подарившим мне чувство пылающей любви и превосходного латте со сливками, сделанный чудесными руками моего любимого человека. — Что будешь? — Латте со сливками, — Рэки усмехнулся моему заказу. Видимо он вспомнил день нашей встречи здесь. — Хорошо, подожди минутку тогда, — он общается так искренне и тепло. Я, наверное, сейчас растаю, хотя на дворе ледяной мороз, но мне так жарко. Я просидел в заведении до самого его закрытия. Рэки уговаривал меня, чтобы я уже наконец шёл домой и не ждал его, но мне не хотелось вновь оставаться одному, тем более зная, что это скоро грядёт на бескрайне неизвестное время. Рэки, моё солнце, зачем ты так рано покидаешь ледяную долину? — Я советовал тебе поехать домой! На улице погода ужас, мы словно в морозилке! — он завязывал мне шарф по самый нос, как самая назойливая, но очень заботливая матушка. Ещё с такими смешно нахмуренными бровками. Прелесть. Давно я не испытывал такого трепещущего чувства, когда сердце равномерно бьётся об рёбра, а внутри будто бы распускается букет ароматных цветов. — Всё в порядке, мне не холодно. Ты бы за собой так приглядел, — Рэки фыркнул, но глазком глянул на слабо надетую шапку и демонстративно натянул её, — Япония ведь солнечная страна? Небось и климат жаркий, а здесь он более умеренный… — Н-ну да! Не привык ещё к канадской перемене погоды… Или как правильно? — Может тебе лучше общаться на японском? Я учился ему. Моя мама тоже японка. — Ого! Ты, типа, полукровка? Как из Гарри Поттера? — Ну, можно и так сказать, да, — Рэки захихикал, но всё равно не перешёл на свой родной язык, потому что, цитата: «Я же сейчас не на территории Японии». Я с упорством, но всё же проводил Рэки до его дома. Жил он недалеко от универа, в пару кварталов от него. Мне понравилось место, где находится его место жительства. Спальный район с несильным ветром, с детскими площадками и видом на небольшой хвойный лес. Мы остановились у парадной дома. Рэки сообщил, что живёт на девятом этаже, но совсем каплю боится высоты. Он показал это жестом, обозначающим «чуть-чуть», но его слегка дрогнувшаяся рука выдала его, что привело меня к мысли, что высоты он боится точно не каплю. Он резко взял мою руку и заточил меж своих ладоней, грея. Я убрал мешающую прядь с его глаза, и Рэки взглянул на меня медово-арахисовыми радужками, которые характерно блеснули. — Знаешь, — в районе груди сжалось от внезапно поступившего страха, — на самом деле, я солгал насчёт того что уезжаю через неделю, — он панически усмехнулся, — я улетаю уже завтра. У родителей резко появились дела в Окинаве, так бы я остался на подольше… Остался бы тут… С тобой, — последнее прозвучало тихо, практически шёпотом. Нет, я не особо расстроился такой новости, это было вполне ожидаемо, а в моей жизни происходит много твистов, и я к этому более менее привык. Я уже готовился ответить, но Рэки продолжил, — можешь переночевать сегодня у меня? Пожалуйста! Мне кажется, что я не смогу заснуть этой ночью. — А-а… Конечно, Рэки. Да, — я почувствовал, как его руки перестали дрожать и немного расслабились. Рэки выдохнул и, не выпуская мою ладонь из своей, повёл меня к парадному входу, открыл металлическую дверь и зашёл вместе со мной внутрь. Сердце предательски колотилось. Зашёл я в очень оживлённую квартиру, где пахло тестом и ещё чем-то непонятным, но очень ароматным. Из кухни на пол ложился жёлтый свет, а из просторной комнаты в конце коридора выбежали две маленькие близняшки с забавными хвостиками на голове. — Ах, да, забыл сообщить, что сейчас у меня все дома, кроме отца и ещё одной младшей сестры, — шепнул он мне на ухо под прямым взглядом двух его сестричек. Они так откровенно пялились, что мне стало чуть не по себе, но Рэки схватил меня за запястье и повёл в комнату напротив гостиной, а близняшки встрепенулись и убежали на кухню. — У тебя… Большая семья, судя по всему. — М-м-м! Ну да, — он шлёпнулся на постель и потянулся, а после присел на край и похлопал рядом с собой, приглашая на кровать. Я залился краской, резко подумав о чем-то интимном, но выкинул развратные мысли из головы и аккуратно сел плотно к Рэки, прижимаясь плечами. — А нас не будут тревожить? — Не-е, забудь, они занимаются своими делами, — Рэки обхватил мою руку двумя своими, утыкаясь щекой в моё острое плечо, — кстати, ты довольно худощавый. Ешь вообще? Спортом занимаешься? В этот момент мне стало очень стыдно. Из-за своего тяжёлого состояния я насовсем позабыл о нормальном режиме питании и мог спокойно прожить весь день на бутылке минералки. Про спорт и говорить нечего, не привлекает, да сил заниматься особо не наблюдаю. Стоит ли это говорить Рэки? — Ну я… Понемногу, — звучит очень тупо. Ланга, ты идиот. Полнейший придурок. — Ого, я думал, что я один тут вру во имя добра. Думаешь, я так просто тебе поверю? Я же вижу, что тебе плохо и точно не в физическом плане, — я прикусил губу и повернул голову в сторону, избегая взгляда с Рэки, — Ла-анга, — он переплёл наши пальцы, крепко сжав, — расскажешь, что с тобой? — так я и подумал, что он захочет разузнать, как я себя чувствую последний год. — Всё в порядке. — Врёшь. — Да не вру я… — Тебе станет чуть полегче, я уверен. Хоть на грамм, но твоя боль спадёт, — он коснулся носом моей шеи и мягко чмокнул. Я дёрнулся, по коже разбежались мурашки. Я тяжело вздохнул, уголком увидел умиротворённый взгляд Рэки, а после почувствовал, как его тёплая рука ещё сильнее сжала мои дряхлые пальцы. Я правда не хотел делиться этим, сваливать свою боль и терзания на плечи кому-то другому, тем более такому человеку, как ты, Рэки. Но видимо ты хорошо проанализировал меня и понял, что я не просто «не особо эмоциональный» и «неприкосновенный», а имею кое-какие проблемы внутри себя, преследующие меня с начала поступления в универ и ухода из-под оберегающего крыла родителей. Я до сих пор чувствовал себя потерянным птенцом, запертым в клетке на золотой ключ, не способным выбраться, не имеющим сил и надежды. Но с появлением солнца на просторах Канады, я наконец ощутил прилив энергии и… Счастья? Как же я давно не чувствовал счастье. — — сообщил я Рэки, который внимательно, не перебивая, слушал меня, нежно гладя подушечками пальцев мою ладонь, успокаивая. Он выпрямился, я повернул голову в его сторону и застыл, будто рассматриваю портрет самого прекрасного человека в мире в какой-нибудь галерее. Только вот, если бы это была картина, я бы не смог дотянуться и дотронуться до нее. Но это был человек. Это был Рэки. И я люблю его до мозга костей. Я потянулся к нему, дотронулся до губ. Он ответил, обхватив мою шею руками, прижимая к себе ближе. Я ощутил, как из глаз начинают литься слёзы, потому что — вот! — человек, которого я сейчас целую, завтра покинет меня и заснеженную Канаду. А что последует потом? Вновь моя скучная, серая, не имеющая смысла, жизнь? Я больше не увижу Рэки. Не увижу. Не поцелую. Не прижмусь к нему. Не услышу его смех. Ничего. Ничего. Ничего! — Ланга, — Рэки прервал поцелуй, положив ладони на моё лицо. Он вывел меня из туманных и страшных мыслей, как из тёмного лесного лабиринта. Смотрю ли я на него последний раз? — пожалуйста, не позволяй плохим мыслям застревать у тебя в голове, — Рэки и правда читает меня, как открытую книгу, — ты ведь подумал о том, что я завтра уезжаю и мы больше никогда не встретимся? — он ласково улыбнулся и провёл большими пальцами по щекам, убирая влажные дорожки с кожи, — глупый, а интернет тогда на что? — В интернете не так, как в жизни… Сам ведь прекрасно понимаешь. — Понимаю, конечно! — он быстро чмокнул меня в нос. Так по-детски, но так приятно, — но ведь так мы сможем держать друг друга в курсе, сообщать разные новости и общаться по видеозвонку! А после окончания учёбы съехаться в миловидном домике на окраине какой-нибудь деревушки! — слушая Рэки, я осознал, что не только я мечтаю о таких, вроде бы, обыденных и простых вещах, романтике и житье со своей второй половинкой. Меня это вдруг вдохновило, я задышал целой грудью. — И правда, — тихо вымолвил я. На уголках глаз появились капли слёз, а на лице расплылась улыбка — самая настоящая, неподдельная, — Рэки, ты потрясающий. Хотел бы я просидеть так с тобой вечность и мечтать о будущем. — Ничего не бывает бесконечным, но, знаешь… С тобой я готов пересечь грань бесконечности.◾◾◾
Раньше, просматривая каждый день один за другим фильмы, я наблюдал за искренними чувствами возлюбленных, и в голове сами появлялись мысли, идеи и планы, как бы я, со своей любовью, жил на берегу солнечного пляжа и вдыхал солёный воздух. И это были лишь мечты, лишь нарисованные картинки, возникающие в моём разуме. Я мог сидеть так часами, в конце концов приходя к единому итогу: «Я всё так же одинок». Но сейчас: слушая лекцию на длительной паре, рассматривая людей в вагоне поезда, общаясь с одногруппниками и заказывая стаканчик кофе в забегаловке, я набирался жизненной энергии для осуществления своих мечт. Я не ценил этого ранее, обесценивал, думая, что это всё бесполезно и не имеет смысла, что мне это не нужно. Но посмотрев на себя со стороны, просмотрев под другим углом на происходящее вокруг меня, я осознал — это и есть жизнь. И в ней есть я. Стремлюсь я к самому обычному — уехать из Канады в Японию, где сейчас живёт и учится самое яркое моё солнце Рэки. Он уехал из Ванкувера год назад, но я не расстраиваюсь, ведь вижу его округлое личико всё наше свободное время через видеосвязь и слушаю слова поддержки и любви изо дня в день. И я не утрачиваю свою тягу к Рэки, наоборот — всё больше и больше мечтаю снова пересечься с ним и никогда после этого не расставаться.— Ты ведь будешь ждать меня, да, Рэки?