Искусство Обмана

— Тебе следует предупредить остальных о произошедшем? — Успокоившись, и получив двойную дозу объятий, мама наконец отошла от меня, похоже и правда собираясь на работу. — Предупредить? — Я несколько раз моргнул, собираясь с мыслями. Вообще-то связаться и объяснить ситуацию всему бабьему отряду, что побывал со мной в прошлом и правда стоило. — Верно, Такаши, — мама строго посмотрела на меня. — Сейчас они не понимают что происходит и могут наделать глупостей. — Да, да, — я выставил перед собой руки, призывая её успокоится. — Я осознаю, что их нужно предупредить, просто думаю, как это сделать. После конца света было как-то не до того, чтобы попросить у всех знакомых номер телефона. — Ох, тогда, наверное, придется идти к ним домой, — Хана нахмурилась, такая перспектива не радовала и её саму. — Если с Рикой это еще сработает без проблем, то вот заявиться в такую рань к Такаги будет очень весело, — я хмыкнул. — Да и отец Саэко, вряд ли обрадуется незнакомцу, что свалился как снег на голову. — Зато он может жизни тебя поучит, — похоже я задел какое-то особые струнки в душе матери, так как она приняла крайне воинственный вид. — Не хватало в твоем воспитании мужской руки. Это хорошо видно и по твоим странным отношениям с девушками, и по суицидальным замашкам. Я честно задумался. Попытался увязать весь этот бессвязный поток сознания в хоть сколько-нибудь логичную цепочку рассуждений, но потерпел сокрушительное поражение. С чего бы ему учить меня жизни? Тут скорее уж по морде дать нужно, хотя вроде и не за что, ведь в этом времени его дочь все еще девственница и максимум, что мне можно инкриминировать — это то, что я видел Саэко голой. С чего бы это в моем воспитании не хватало мужской руки? Я же не гомосек какой-нибудь и не трансвестит, а вполне себе нормальный парень… наверное. Что за странности она углядела в моих отношения с девушками, и о каких конкретно девушках речь? А вот к суицидальным замашкам вопросов нет. Как не крути, а с момента вселения в тело Такаши я и правда постоянно подвергался разного рода опасностям, и в большинстве случаев вполне осознанно. Все же не пожелай я помочь сначала одной группе выживших, потом другой, то меня обошли бы многие проблемы в постапокалипсисе, выживал бы себе тихонько в одиночку, ну может девушку бы какую-нибудь, красивую и молодую, подобрал, чтоб постель грела. И в прошлом тоже в благородство играл. Размазал бы Хельги по стенке во время первой встречи, а на его прихлебателей призраков бы натравил, и проблем бы не знал. После такого представления, любые проблемы бы обходили меня десятой дорогой, чисто на всякий случай. — Ладно, — я кивнул, не уточняя, что конкретно имею ввиду. — У нас рисовая бумага есть? — Э-э, — подобный вопрос несколько сбил её с толку. — Не помню… Бумаги для письма точно нет, но вроде бы в доме была пищевая рисовая бумага, из рисовой муки. — Была, — киваю. — Я просил тебя купить её, когда готовил роллы, некоторые виды я заворачивал не в нори, а в рисовую бумагу. Но в это время я еще не начал готовить, не так ли? — Значит никакой рисовой бумаги у нас нет, — она пожала плечами. — Зачем она тебе вообще? — Хотел сделать несколько сикигами. Бумага из муки конечно не тоже самое, что и из рисовой соломы. Но для создания временного пристанища слабенького духа-посланника сойдет, — покопавшись в памяти я припомнил несколько круглосуточных продуктовых магазинов вокруг дома. Денег у меня было даже много, все же во время беготни по разрушенному городу я успел обнести парочку касс, все же на автоматизированной заправке придется заплатить даже в отсутствии продавца и охранника. — А это не привлечет лишнего внимания? — Хана не выглядела уверенной в успехе моего плана. — Не, — уже на выходе из комнаты я остановился, так как она не пошла вслед за мной, а так и осталась стоять посреди комнаты. — Дух будет выглядеть как обычный воробей, и даже разговаривать не будет. Сядет на плечо или руку вытянутую, передаст мысленное послание и улетит. Такое если кто и увидит, то только позавидует ручной птице. Тянуть дальше я не стал и все же покинул комнату. Я прекрасно чувствовал, что после пережитого волнения, мама испытывала просто физическую необходимость держать меня в поле зрения. Но все же она была права, следовало предупредить остальных о случившемся. Если бы она захотела, то могла бы прогуляться со мной, но похоже, что ничуть не меньше чем пригляд за мной маме хотелось вновь очутиться в доме. Я и сам чувствовал нечто подобное. Пусть для меня дом Комуро был родным всего несколько недель, а все же приятно было оказаться в спокойной обстановке, зная, что на тебя никто не нападет, не нужно заботиться о пайке на следующую неделю, и любые другие «радости» постапокалипсиса остались где-то там, на десять месяцев вперед. Но как бы мне не было приятно придаваться меланхоличной расслабленности, но стоило подумать и о насущных проблемах. К сожалению, Хронос не перенес в прошлое не только наши тела, но и мой магический дух, собака такая. Готов дать руку на отсечение, что забрал себе духовную оболочку, с меткой Акаши в качестве «жертвенной платы», с этими древними греками по-другому не получается, жрут от пуза, а работают только от скуки. Но ничего, адресок олимпа, как и пещеры, ведущей в Аид, я знаю, даст Фортуна, зайду в гости. Сейчас же без магической силы, я могу полагаться только на колдовство и с этим все тоже не слава богу. Для оммёдо нужна особая бумага, из рисовой соломы, и тушь. С последним особых проблем нет, тушь для каллиграфии можно купить в магазине, обычно она делается из рыбьего клея и сажи на основе сосновой смолы. Сосна символ бессмертия, а рыба — это удача и изобилие, оба символа прекрасно лягут в ритуал создание сикигами. Зато с бумагой засада. Нужна бумага из соломы и в принципе, её тоже можно купить. Но вот в случае бумаги промышленное производство не пошло на пользу ритуальным свойствам. Настоящая рисовая солома очень мягкая, а значит быстро протирается. Поэтому очень часто разнообразные изделия из «рисовой соломы» на самом деле делаются из более прочной ситниковой соломы. Ситник же на языке цветов Японии означает простоту, а рис все же символ богатства и божественной защиты. Даже самый мелкий и дружелюбный дух не поймет, если ему вместо божественного контракта с наградой предложат материал для крестьянских сандалий. Поэтому придется использовать пищевую бумагу, сделанную из муки. Это все еще совсем не тоже самое, что правильная бумага, но все равно в разы лучше поделки, которая повсеместно продается в магазинах для каллиграфии. Для того, чтобы усилить ритуал, я также купил гвоздику, символ чистоты, и масло камелии, символ Аматерасу, которые можно будет добавить в тушь. Потратив некоторое время на покупки и рисование нужных символов по сухим рисовым лепешкам, напоминающим полупрозрачные блины, я все же смог создать сикигами-послаников. Надеюсь, что никто не успел сотворить чего-нибудь непоправимого.

***

Это было очень странно. Саэко сидела у окна, ранним утром и никак не могла понять, что же произошло. Кажется, будто ей приснился очень длинный сон. В этом сне она окончила второй год школы. Пережила конец света. Сошлась с парнем, не без тараканов в голове, но во многом очень похожим на неё. Вместе они совершили путешествие в прошлое… где её парень умер. На этом моменте она и проснулась в своей постели, задаваясь вопросом, что же это было. Просто до безобразия реалистичный сон? Быть может реальное путешествие в прошлое, еще одно помимо путешествия в средневековую Англию. Такаши вполне мог бы таким образом спасти их… — Вот только… — она провела пальцем по стеклу, выводя кандзи его имени. — Существовал ли ты вообще, Такаши? Все это казалось ей очень странным. Хотелось верить, что все же её сон был правдой, что она нашла человека который бы понял и принял её. С другой стороны, если это действительно было, ну или будет, Такаши умер прямо на её глазах, меньше чем через год случится апокалипсис. Мало поводов для радости. Саэко так и сидела у окна, бесцельно гоняя мысли по кругу. Что либо решить здесь и сейчас у неё просто не получится, да и позже не ко всякому человеку можно подойти и спросить не помнит ли он о путешествии во времени. Девушка тихо захихикала, пытаясь предугадать реакцию своих знакомых на этот вопрос. Почему-то ей казалось, что самая забавная реакция была бы у Минами-сан, она вечно очень бурно реагировала, когда происходило что-то странное. Возможно даже, что Такаши специально провоцировал её, чтобы насладиться реакцией. Её ноготь царапнул по стеклу, а улыбка приобрела несколько мрачный, даже кровожадный оттенок. Вокруг Такаши всегда крутилось много девушек, куда больше чем ей хотелось бы. И хотя её парень не раз, и не два говорил, что не собирается идти налево, но сам факт, что у него была такая возможность, бесил со страшной силой. От мрачных мыслей Саэко отвлекла неожиданная компания. Маленький воробушек подлетел к её окну и, умостившись на лоток с растениями, подвешенный снаружи у окна, выжидательно посмотрел на неё. Это было забавно. Городские птички, подкармливаемые людьми, иногда были до крайности наглыми. Она смотрела на птичку, удивлялась её глупости. Воробушек сидел и терпеливо чего-то ждал, нетерпеливо приплясывая на месте. Они смотрели друг на друга, наверное, минут пять, пока птице не надоело ждать. Полетев к стеклу наглый воробей несколько раз ударил в него клювом, после чего вновь посмотрел на неё с ожиданием. — А ты маленький наглец, — доверительно заявила Саэко, протянув руку, чтобы открыть окно. Она была уверенна, что как только окно раскроется, наглое пернатое тут же улетит. Какого же было её удивление, когда воробей не только не улетел, но наоборот, влетел в комнату и забрался ей на плечо. Даже когда Саэко вскрикнула и дернулась от неожиданности, птица лишь несколько раз хлопнула крыльями, удерживая равновесие, и чирикнула в ответ. Это было очень странно, но еще страннее было после этого услышать чужие мысли в своей голове. — Привет, Саэко, надеюсь ты рада меня слышать… Это был Такаши, в её голове звучал голос человека, которого она была готова посчитать плодом своей фантазии. Он объяснил, что они вернулись в прошлое из-за того ритуала, проведенного незадолго до нападения бога в средневековой Англии. Что все те, кто был тогда с ним в комнате сохранили память, чего нельзя сказать об остальном мире. — Посмотрим, сможем ли мы предотвратить все то что случились чуть меньше чем через год, — закончив описывать ситуацию Такаши в её голове хмыкнул. — Духа посыльного можешь отослать, просто сказав, что он свободен, ну или оставить себе, он питается рисом, сколько дашь, столько и сожрет, так что не перекармливай его, а то он слишком быстро поумнеет и обнаглеет. До встречи в школе. На этом его послание окончилось. Саэко некоторое время сидела, ожидая сама не зная чего. Может у этого послания есть продолжение, или оно прозвучит по второму кругу. Но ничего не произошло. До школы еще было время, но ей уже не терпелось поскорее отправиться туда, встретиться с остальными, особенно с ним. — Интересно, что значат его слова, будто от еды ты будешь умнеть? — Она задумчиво обратилась к воробью, что так и сидел на её плече. Хотя Такаши же сказал, что это не обычная птица, а дух. Саэко помнила, что духи очень сильно зависят от энергии которую могут накапливать, и развиваются они именно за счет излишков этой энергии. Так что тут догадаться о значении его слов не сложно. Странно только, что он не посоветовал наоборот кормить птицу побольше, чтобы она развилась в сильного духа. — Ладно, думаю, что могу оставить тебя в качестве домашнего питомца. Надо только имя придумать, — аккуратно, кончиком пальца, она погладила птичку по спине. В голове непроизвольно встал образ Такаши, имя которого она чертила на стекле. Этот иероглиф, «сыновья почтительность», был китайским, одним из многих, используемых в японской письменности, и по китайски он читался как… — Сяо, так тебя будут звать. Пишется как «почтение сыновей», произносится так же как «маленький». То что нужно, для такого маленького наглеца.