Рядом со мной

Ох, эта звенящая пустота в голове, когда все мысли миллион раз пережёваны и перекручены в голове с разных ракурсов. Вряд ли есть что-то приятнее. Мозг уже не взрывается от постоянных попыток что-то отрицать и не пытается сопротивляться даже самым нежеланным мыслям. Он устал, как и любая другая часть тела. Нужно было хотя бы какое-то время на восстановление. Брюнетка отстраненно смотрела в окно, за которым мелькал темный лес. На дорогу было плевать, как и на всё, что могло ожидать её в том месте, куда она ехала. Иронично, что она понятия не имела, где оно и что там. Руки бездумно перебирали край рубашки. Нет, совершенно не думать не получилось бы даже при самом большом желании, но находиться в постоянных стенаниях, от которых беспрерывно болела голова, тоже было не наилучшим вариантом. Предстояла встреча с Егором. Она волновала своей непредвиденностью и внезапностью, убивала неизвестностью. Чего ожидать было неясно. Но отчего-то в душе таилась надежда, что, увидев Ракитина, Настасье станет легче. Уже не хотелось думать, почему ей так кажется, пытаться понимать, что это для нее значит. Там, где чувства, логике места не было. Машина остановилась возле огромного мрачного здания. Выглядело оно, как типичные заброшенные особняки с кучей окон во всю стену, но им явно не являлось. Орлова удивилась. Этой локации она ещё ни разу не видела и она явно не внушала уютного домашнего вида. Зачем она тут оказалась — непонятно, но на это точно были свои причины. Когда девушка подходила к большим деревянным дверям по мощеной дорожке, они открылись. В них появился Ракитин. Сердце брюнетки сделало кульбит, защекотало внизу живота. Она усмехнулась себе. Значит, вот так она на самом деле реагировала на парня, если не пыталась противиться своим чувствам? Девушка ускорила шаг. Голубоглазый улыбнулся, приветственно раскрывая руки для объятий. Настасья просто прислонилась к нему всем телом, пока брюнет крепко её обнимал. — Привет, — шепнул он на ухо. От его голоса приятно кольнуло в кончиках пальцев. — Привет, — нехотя отстраняясь, она глянула на Ракитина. На губах невольно появлялась улыбка. — Прости, что затащил тебя в эту глушь. Просто мы давно не виделись, успел соскучиться, — сказал парень, идя вперёд брюнетки. Та плелась за ним. — Ничего, всё в порядке. В лунном свете было мало что видно, но не отметить высоту и серость стен было трудно. Пол был бетонным и холодным. Здание было странным и всё меньше походило на обычный жилой дом. Егор провёл девушку на второй этаж, вдоль стен коридора которого были многочисленные двери. Он подошёл к одной из них и приглашающим жестом дал Асе знак заходить. Комната оказалась просторной спальней и в отличие от всего остального дома выглядела достаточно уютно. Освещение давал потрескивающий дровами камин. Оглядываясь, Орлова решила присесть на кровати. Прямо напротив двери был балкон, который выходил на задний двор, так как на входе его девушка не заметила. Завязался бессмысленный разговор ни о чём. И именно он был сейчас так важен для брюнетки, потому что она так давно ни с кем не обсуждала какие-то незначительные глупости, всё только работа и сложные напрягающие темы. Пусть беседа и не была слишком долгой, стала тем самым глотком кислорода для мозга Аси, в котором она так нуждалась. Стало тихо. Егор задумчиво разглядывал лицо девушки в лунном свете, сидя в кресле и потягивая из бокала виски. Настасья смотрела на него в ответ. Теперь по-новому и будто более осмысленно. — Ты ведь думала о том, что я говорил о вранье себе, — произнёс парень, нарушая молчание. — К чему ты пришла? Ася глянула на Егора с мольбой, но тот ждал от неё ответа. Она уронила голову в руки. Уйти от себя не получилось. Орлова думала об этом больше, чем требуется. И всё равно приходила к началу, к тому, когда все началось. От той девушки, которой Ася была осенью, не осталось и следа. Её характер, стержень, принципы будто стёрлись в крошку. Она не пыталась больше бороться, и всё, что было так долго значимым, во что девушка непоколебимо верила, с каждым днём всё больше теряло смысл. Настя пыталась создавать в себе иллюзию того, что всё было хорошо, и даже успешно справлялась с этим долгое время. Но она врала всем вокруг, а в первую очередь себе. Теперь правда хлыстом била по спине и лицу, заставляя взглянуть в лицо суровой реальности. Виски сдавливало от очередных жалких попыток сопротивляться. Орлова уже давно потеряла контроль над жизнью. Действовала по ситуации, не понимая, что на самом деле она ей неподвластна, и придумывала оправдание каждому своему проступку. Метание между двух огней не дало ничего, кроме того, что Настя потеряла любой ориентир в жизни и себя. Такое продолжительное время живя в неопределенности и откладывая принятие стороны и хоть какого-то выбора брюнетка уже забыла, что может быть по-другому. С каждым днём наливалось всё больше и больше проблем, с которыми Настасья тщетно пыталась разобраться, толком не решив предыдущие. Снежным комом это всё собиралось месяцами, когда наконец выплеснулось. Только ожидаемого облегчения это не принесло. Что делать дальше понятнее не стало, сделать твердый и однозначный выбор Орлова всё ещё не могла. Одна сторона противилась сердцу, другая — логике и общепринятым устоям. Руководствоваться либо одним, либо другим Ася просто ненавидела. Она понимала, что это приносило лишь временное удовлетворение, но что делать с этим знанием — неясно. Она покачала головой. Нет-нет, сдаваться было рано. Нужно было бороться изо всех сил, даже если их совсем не осталось. — Я не знаю, что ты хочешь от меня услышать, — сдавленно прошептала Настя. Глаза щипали слезы, горло сдавил ком. — Правду, но прежде всего это нужно тебе же, — спокойно произнёс парень. Хуже правды и не придумаешь. Настя снова начинала сопротивляться себе. От этого становилось хуже физически, но хотя бы каплю лучше морально. Брюнет встал, подходя к девушке. Она подняла на него мокрые глаза. Ракитин с замиранием сердца наблюдал за тем, как в зеленых глазах оставалось всё меньше зелени. На бледных губах крутились те слова, которые, он точно знал, никогда не услышит, но ему этого и не нужно было — он и без них прекрасно все понимал. Сунул руку в карман, доставая оттуда пачку сигарет и зажигалку. Сначала он подкурил сам, затем потянул «Сенатор» Асе. Он видел, что сейчас ей это нужно было. Подрагивающими пальцами девушка вытащила сигарету, зажимая её тут же в зубах. Ракитин чиркнул зажигалкой, поднося её к Насте. — Сегодня всё для дам, — он улыбнулся. Брюнетка сделала затяжку, тут же закрывая глаза и давая волю слезам. Она не всхлипывала и не билась в конвульсиях, лишь позволяла им выйти, надеясь в очередной раз, что они унесут с собой все её страдания. Сейчас она будто вновь оказалась в школе. Ощущалось это приятно даже на фоне всего, что творилось у нее в голове. И Орлова понимала, что последует дальше. Пусть и зная, что сейчас прохладные губы Егора коснутся её, она вздрогнула. Сердце забилось часто, пульс стал быстрее и громче. Всё, как раньше, как она и хотела. Она снова с Егором и он с ней. Но сейчас это ощущалось так неправильно, так… Предательски? Да, Орлова и вправду чувствовала себя предательницей. Абстрагироваться от голоса разума не получилось. Значит, это был не конец, пусть это и так похоже на него. Нужно снова идти в бой, несмотря ни на что. Но только не сегодня. Глаза не просыхали. Настя ответила на поцелуй, теперь точно признавая своё поражение. Да, она снова влюбилась в гребаного Ракитина и позволила ему испортить себе жизнь. Боль и сожаление разрывали изнутри. Девушка была уверена, что сознавшись себе во всём она обретёт спокойствие, но выходило наоборот. Теперь она запуталась ещё больше. Егор отстранился первым. Брюнетка до боли прикусила бледную губу. Ей хотелось, чтобы поцелуй длился вечно. Он отсрочивал тот момент, когда Настасье снова придется ощутить вкус реального мира, а не виски с табаком. — Я знаю, о чём ты думаешь, — проговорил Егор, перебирая чёрные волосы. Ася беспомощно посмотрела на тлеющую сигарету в руке. — Я очень устала, — прошептала Настя, глядя в пол. Рука от её волос переместилась к руке девушки, забирая из нее «успокоительное». — Так отдыхай. Да, нужно было отдохнуть. Какая умная мысль. Брюнетка упала на бок, погружаясь всем телом в мягкий матрас. Последние слёзы стекали на подушку. Ася закрыла глаза. В каждой её клеточке разливалась сонливость, отзываясь постепенным онемением тела. Впервые за столько месяцев девушка засыпала крепким спокойным сном.