Рядом со мной

Небо было серым и пасмурным, готовясь каждую секунду разразиться дождём. Примерно также себя чувствовала и Настя. Её пальцы нервно впивались в ладони, на которых и без того было много вмятин от ногтей. Хотелось, как раньше, слепо обхватить руку Глеба. Это бы сразу успокоило девушку, дало опору. Но это было бы невозможно уже никогда — она стояла на его похоронах. Несколько дней брюнетка просто не могла принять факта его смерти. Она, словно робот, делала то же, что и всегда, потому что верить в это отказывалась. Эта новость была слишком переломной для неё. Однако сейчас, не разбирая ни одного слова из речи священника, девушка не в силах оторваться смотрела на лицо парня. Его безжизненное выражение и закрытые глаза дали понять, что это действительно так. Голубина она видит последний раз в жизни. Это было жестоко. Вообразить себе жизнь без него было страшно. Вспомнились те два месяца, которые они провели в отдалении друг о друга. Тогда её жизнь, по факту, тоже проходила без Глеба. Правда, в то время девушка даже не представляла, как блондин был важен для неё. В душе пустота. Ощущение, будто от Настасьи оторвали очень важную часть её самой. Пришло четкое понимание, что теперь она одна, по-настоящему. Окружающие её люди тут же теряли свою значимость. Говорят, незаменимых людей не существует. Это было ужасное высказывание. Зачем же искать в ком-то замену? Да и был ли смысл, если точно знаешь, что такого человека уже не найти? Руки опустились окончательно. Асе казалось, что жизнь добивала её постепенными, но уверенными и продуманными шагами. Совсем недавно девушка, наконец, обрела поддержку и вместе с тем надежду в Голубине, знала, что они не дадут друг друга никому в обиду. Не стало и этого. Дальнейшая жизнь пока что представлялась слабо. Орлова просто не хотела заглядывать вперед. Ей было очень страшно. Прошло захоронение. Девушке с трудом удавалось держаться, она просто глазами сверлила пустоту. Асю будто парализовало, она не могла сдвинуться с места, смотря на цифры на надгробии. Он был слишком молод. Незаметно для неё рядом оказалась светловолосая женщина. Она успокаивающе погладила Настю по плечу, затем глядя в лицо девушки. Смотреть в грустные глаза матери Глеба Орловой было больно. И стыдно. — Глебушка однажды сказал мне, что если мы с Геной застанем его уход, чтобы мы ни в коем случае не грустили, — Елена вяло улыбнулась. — Он так не любил, когда кто-то плохо чувствовал себя из-за него. Брюнетка еле сдерживала слезы. Она знала, что Голубин сказал бы именно так. Но мог ли он представить, говоря это, каким болезненным будет его уход? — Любил он тебя, сильно. Жаль, что так и не признался, — сказала женщина. В её глазах блеснула влага, и он тут же смахнула всё платком. — Надеюсь, он не злится на меня. С этим мама парня оставила Орлову. Кладбище уже опустело, но девушка всё ещё не могла сдвинуться с места. Она всё вспоминала и вспоминала те моменты, когда рассказывала Глебу о своих пассиях, чувствах к другим парням. Это всё свалилось на неё камнем. Только теперь она поняла, сколько же боли пережил блондин при жизни. И все из-за неё. Настасья ведь даже никогда и не могла посмотреть на Голубина под таким углом. Пришла злость на себя вместе с рыданиями. Девушка злилась на себя за то, что была слепа столько лет, не видела этих чувств. Что она бы с ними сделала? Да чёрт его знает, просто может тогда она смогла бы что-то изменить. И если бы она слышала Глеба, с должной внимательностью и ответственностью относилась к тому, что он говорил ей, она бы не упала в обморок в очередной раз, друг бы не мчался к ней на такой высокой скорости, не погиб бы. Осознание, что случившееся произошло по её вине, розгами било по брюнетке. Слезы не прекращались, все сожаления пронизывали всё нутро насквозь. Спустя полтора часа внутри осталась только пустота и бесконечная разбитость. Девушка последний раз взглянула на надгробие, и, пересиливая себя, ушла. Единственная четкая мысль, оставшаяся в голове — Глеба в её жизни больше никогда не будет. Неделю спустя. — Привет. Прими мои соболезнования, мне жаль, что так случилось. Может, ты бы хотела отвлечься как-то? — Да. — Только у меня снова с водителем проблема, сама приедешь? Я деньги за такси верну. Тарасова дала Настасье отгул на неделю. Даше и самой было нелегко, но, узнав ситуацию, она поняла, что сейчас заставлять Асю ходить на работу было бы зверством. Помня себя и как ей трудно было пережить смерть Артема, она знала, что тут нужно только побыть самой с собой и принять это. Силы плакать закончились ещё на четвертые сутки. Брюнетка кричала в подушку до тех пор, пока ей снова не становилось легче, затем повторяя это. Остаться наедине с грызущими изнутри мыслями стало ужасным испытанием, но видеть кого-либо девушка тем более не хотела. В одно утро Настасья в очередной раз посмотрела на себя в зеркало. Что-то в голове щёлкнуло при виде заплаканных опухших глаз и чуть не посиневшей от отсутствия солнечного света бледной кожи. Вспомнились слова мамы Голубина. Разве он обрадовался бы, увидев свою лучшую подругу в таком состоянии? Да никогда, тем более узнав, что это из-за него. Парень очень расстроился бы. Эта мысль была первой спасительной из всех, что были до. Девушка зацепилась за нее мертвой хваткой, постепенно развивая. Затем поняла, что её страдания и слезы уже никому не помогут. В последнюю неделю своей жизни Глеб делал всё, чтобы Ася чувствовала себя хорошо и не скатывалась в истерики. Неужели его старания были напрасны? Нет, это не так. И блондин точно бы не был в восторге от того, как сильно себя винила Настя. Даже если она до конца своей жизни будет жить с тянущим чувством вины в сердце, к жизни это Глеба не вернёт. Что бы сейчас не сделала Настасья, ничего не изменит факта его гибели. Такая мысль, резкая, хладнокровная, была на удивление отрезвляющей. Только озвучив её вслух, брюнетка будто посмотрела на окружающий мир без пелены. Квартира всё ещё стояла на месте, люди за окном продолжали ходить. «Жизнь не заканчивается», — вот что поняла девушка. Всего три слова, которые стали неимоверно важными для неё. Следом стало принятие того, что все стенания и рыдания Аси были эгоистичны. Они были не ради Голубина, нет, он бы их даже не увидел. Девушка просто жалела себя, оплакивала своё одиночество и ошибки в прошлом. На следующий день это утверждение укрепилось. Стремительно стали возвращаться силы. Возвращение на работу всё ещё казалось трудным шагом, но брюнетка осознавала, что пора было. Забыть о смерти близкого человека не получилось бы, тем более за такой короткий срок. Настасья прекрасно это знала. Но ведь гораздо лучше было вспоминать о человеке только с радостью и счастьем, не так ли? Звонок от Ракитина будто стал тем самым последним толчком, выталкивающим Орлову из своего мирка в реальность. В этот момент Ася особенно сильно ощутила странное влияние произошедшего на неё. Она вдруг снова нашла в себе те силы, решимость, что потеряла ещё давно. Нужно было сделать последний рывок. Всё затянулось на слишком долгое время, самое время было заканчивать начатое осенью. Наконец, девушка сделала свой выбор, пусть и дался он ей с большим трудом. — Куда? — Туда, где мы были в прошлый раз, я скажу адрес.