Рядом со мной

— Ты уверена, что сегодня можно начинать? — спросил Ляхов, забирая из рук Аси средней толщины папку. Та кивнула. — Абсолютно, — девушка вздохнула. — Откроешь, когда я дам команду начинать. — Почему только тогда? — Поймёшь, — Ася натянула улыбку. Всю информацию по делу Ракитина она тщательно перебрала и упорядочила, распечатала сделанные накануне фотографии. Как и обещала, о Плаудисе в бумагах не было ни слова. — Тогда удачи, — Гриша чмокнул Настасью в щёку. Она кивнула, принимая пожелание. На эту встречу она решила символически прийти в том, в чём была тогда, когда впервые появилась в казино. К её большому удивлению, в подслушке был голос Роберта. Он руководил арестом и в непредвиденных обстоятельствах только он мог дать распоряжение отменить всё. Это успокаивало и давало возможность нормально поговорить с Егором, не подбирая слова тщательно. Конечно, она понимала, что тот уже обо всём знает. Поэтому ожидания от разговора у Настасьи были ещё более смазанными. Она подошла к черной железной двери, задумчиво проводя по ней рукой. А ведь её она тоже, скорее всего, видит последний раз. Оказалось, что она открыта, и девушка вошла. Коридор тянулся бесконечно долго. Наконец, снова зал казино. Ася осмотрелась. Как бы не было теперь странно это признавать, ей будет не хватать этой атмосферы роскоши, неизвестности, каждый раз предвкушения чего-то нового. Теперь ведь всё было на поверхности, оставалось лишь подтвердить это. Дверь кабинета Ракитина открылась. Он в шелковом халате и спортивных штанах. По девушке скользнул оценивающий взгляд, затем, он будто кивнул сам себе: — Хорошо выглядишь, — констатировал парень и отошёл, давая Настасье пройти. Она с силой сжала зубы. Более сильного чувства дежавю брюнетка в жизни не испытывала. Но было одно значимое отличие — тогда всё только начиналось, сейчас же уже заканчивалось. Егор подошёл к стойке с алкоголем и повернулся к Асе: — Шампанское на прощание? — он вознёс вверх бутылку «Моёт». Зеленоглазая вздохнула, даже не зная, что ответить на такое предложение. — Давай вспомним молодость, всё равно если арест начнётся слишком рано, будет странно. Слышать, как спокойно человек говорит о собственном аресте, было дико странно. Но доля правды в его словах была, и Ася кивнула. Брюнет взял два длинных бокала. — Ну-с, было интересно и весело, жаль, что это всё, — сказал парень, поднимая бокал вверх. Настасья подняла свой. — Хорошо, что это конец, — произнесла девушка, вызывая лёгкую улыбку у Егора. Цокнули бокалы. — Напоминаю, что ты всё ещё можешь передумать, — будто издеваясь, Ракитин указал пальцем на свое ухо. — Да, но тогда советую не затягивать с принятием решения, — сказал голос в подслушке. Орлова закусила губу. Нет, она не собиралась менять своего мнения, но она чувствовала сильную потребность в том, чтобы высказать, что думает на самом деле. — Я не буду этого делать, — бокал звонко опустился на стол. — Чёрт, но я бы сделала это, да, признаюсь. Я хуёвый человек, раз так говорю. И я правда могла бы остаться с тобой, но… Брюнетка вскинула голову в потолок, будто ища помощи. Сердцебиение становилось чаще, она не хотела признавать личного поражения парню. Но должна была, ведь только в таком случае она бы смогла, наконец, обрести душевный покой. — Я боюсь, что я буду жалеть. Оглядываться в прошлое, думая, как бы сложилась моя жизнь, если бы я ничего не меняла. Мне страшно от той жизни, которой живёшь ты, но где-то в глубине души она меня привлекает, это так. В любом случае, что бы я там себе не думала, своего решения я не изменю, потому что ты должен оставаться для меня работой в первую очередь. — Это достойно, — Егор с восхищением улыбнулся. — Но ты не сказала главного. Я никогда не был для тебя ней. Настасья закрыла глаза, тут же чувствуя, как они намокли от слёз. В этот момент она ненавидела Ракитина сильнее, чем когда-либо прежде, ей было тошно от него. Потому что он был прав. Орлова не замечала, какое влияние на неё оказывал брюнет даже сквозь годы, пока не столкнулась с ним вновь, только уже взрослой. Даже волосы она стригла потому, что отсекала так свои к нему чувства, даже самые их крошки. — Начинайте через две минуты, — тихо произнесла Настасья, беспрерывно глядя в голубые глаза. — Понял. Оба слились в последнем поцелуе. Для одного он не значил ничего, кроме очередной личной победы, для другой же — всё и абсолютное поражение, о котором никто, кроме Егора, теперь не узнает. Ася гладила скулы брюнета, будто стараясь запомнить их очертания, впечатать в память навсегда. Привкус шампанского и табака на губах, запах одеколона. Тот поражающий холод и одновременное чувство страха и спокойствия рядом с ним, которое по непонятной причине её в нём привлекало. Отстранилась, глядя в голубые глаза. Орлова не хотела никогда более видеть их и одновременно желала смотреть в них вечно. В Ракитине не было почти ничего хорошего, во что можно было бы влюбиться, но неразборчивое сердце Настасьи нашло что-то своё и в этом. — И снова все лавры мои. Два-ноль, Настенька, — с мягкой улыбкой сказал брюнет. Издалека послышались шаги и голоса. Настя тут же встала, вырываясь из рук парня, и наспех вытерла слезы. Теперь этим именем ее никто не назовёт. Не понять только, хорошо это или плохо. Влетели парни в форме, тут же заламывая руки Егора и укладывая его на пол. В дверном проёме появился Плаудис, которого вели под руки и уложили на ковер рядом с Ракитиным. Настасья удивлённо приподняла брови, ловя взгляд блондина. Тот еле заметно кивнул головой, будто говоря, что так и нужно. В конце появился Гриша с отчётом в руках. По трудно сдерживаемой улыбке следователя становилось ясно, что он как нельзя сильно доволен происходящим. Парень подошёл к брюнетке, тут же обнимая ее и целуя в макушку. — Теперь все будет хорошо, ты умница, — он заботливо погладил щеку Настасьи. Она не хотела говорить того, что собиралась, но быть нужно было до конца честной. — Гриш, я соврала тебе… Мы с Ракитиным… — Я в курсе. И про то, что у тебя были к нему чувства, — шатен улыбнулся, глядя в ошарашенные лицо Аси. — Я сам дал тебе свободу выбора, ты свой сделала. Злиться мне на тебя не за что, осуждать тоже. Будь у меня возможность, я бы тоже окунулся в прошлое. И только в эту секунду Орлова поняла всё. Все чувства Ляхова к ней, их природу, его отношение, его глаза… Взгляд, который всегда был направлен на Настю, но хотел видеть и видел перед собой совсем другую. Брюнетке было нечего ответить — она лишь кивнула. Шатен отошёл, оставляя её осознавать, что сейчас произошло. Зелёные глаза словили слегка удивлённый взгляд Егора и тут же отвернулись от него. Проходил обыск и все были очень заняты своим делом. Взгляд Орловой зацепился за лежащую на диване пачку сигарет. Девушка взяла её и открыла, даже толком не понимая, для чего делала это. Находка была необычной. Там, где сигарет уже не было, была вставлена зажигалка. Убедившись, что на неё никто не обращает внимания, Ася достала её. Это была газовая зажигалка с детальной гравировкой китайского дракона, безумно красивой. Кажется, это даже было золото. Но тут же Орлова нашла ещё кое-что интересное. У боковой стенки пачки была вставлена карта, рубашкой к тем, кто её видел. Девушка вытянула её: углы были потерты и слегка погнуты, похоже, что Ракитин часто перекладывал её. А перевернув карту, Настя в шоке округлила глаза. Это была карта Джокера, и, сомнений не было, её она уже видела много лет назад. 6 марта, 2011 год. — Сдаёшься? — брюнетка поиграла бровями, глядя поверх своих карт на Егора. Тот задумчиво вглядывался в карты, что были у него на руках, но Ася уже точно знала: выигрышной комбинации не получится. — Боюсь, что придется, — парень пожал плечами, наигранно грустно вздыхая. — Ты опять в дураках, — заметила Орлова, хоть играли они далеко не в обычную карточную игру, а в самый настоящий покер. — Я ещё не сдался, есть дело одно. Тут он уверенно потянулся к девушке и под её удивлённым взглядом откинул её волосы назад. Он ловким движением выхватил из-за её уха карту, хоть Ася и попыталась его опередить. Она обиженно выкинула свои карты, складывая руки на груди. — И давно ты это заметил? — Как только она там оказалась, — Егор повертел в руке «Джокера». Брюнетка вздохнула, тут же складывая карты и собираясь их перетасовать. — Я больше так не буду, — заверила она, протягивая руку к брюнету. — Давай сюда. — Не-а, — он улыбнулся, пряча карту за спиной. Девушка возмутилась. — Это ещё почему? — Будешь знать, как людей честных обманывать. Если бы я все твои мухлежи так раскрывал, то ты бы ни разу не выиграла, так что, «Дурак» — это как раз твой удел. — Да Егор, ну блин, — она хныкнула. Затем, понимая, что он действительно её не отдаст, девушка нехотя поинтересовалась: — И что ты с ней делать будешь? Парень ещё раз глянул на карту, пожимая плечами. Затем, явно что-то придумав, сунул руку в карман и вытянул пачку сигарет. Туда же и положил карту, неаккуратно сгибая в некоторых местах. — Будем считать, что это на удачу и в знак того, что я тебя победил. — «Джокер» — это тот же дурак, — заметила Настасья, складывая оставшиеся карты в коробку. — И что? — Это значит, что ты — дурак. — Если тебе будет от этого легче, то пусть так и будет. Орлова усмехнулась. Даже тогда он позволял ей думать так, как хочется, зная правду. Удивительно только, что он до сих пор хранил эту карту у себя. «Значит, доля дурака в нём присутствовала всегда», — подумала брюнетка. Она тут же сунула пачку сигарет в сумку. Вряд ли она кому-то тут понадобится.