Архитектор собственного поражения

Шел дождь. Остановка, обклеенная рекламными бумажками — единственное, что защищало меня от его мерзких капель. Я курил сигарету. Токсичный дым, от которой бесследно растворялся в холодном воздухе. Я ждал ее: пышные русые волосы, красиво торчащая вперед грудь и черное обтягивающее платье отлично подчеркивающее ее фигуру. Она приближалась ко мне медленно, заставляя капли дождя струйками стекать по ее телу. Любому пришлось здорово потрудиться бы, чтоб подобрать слюни, которые стекали изо рта при виде ее. Она прекрасный экземпляр. Сигарету пришлось быстро выкинуть, и она словно с обидой тихо зашипела в луже. Я подбежал к девушке и раскрыл зонт, та с улыбкой прижалась к моему плечу. О да, детка, это моя женщина. Мы встречались уже достаточно долго и, по ее мнению, были шикарной парой. Я не спорил. Отгородившись серым куполом зонта, мы отправились ко мне домой. Сегодня просто чудесный вечер, чтоб провести его в теплой домашней атмосфере. Пригласив ее на ужин, и во всем ей сознавшись. Дом встретил неприятным запахом и почти непроглядной темнотой. Моя девушка любила прелюдия перед сексом, поэтому я вставил ей кляп в рот и медленно повел в комнату. Она была довольна, я всем нутром ощущал, как набухли ее соски под тоненькой тканью платья. Затем я уложил ее на кровать и пристигнул руки наручниками к бортику. Сначала одну. Щелк. Потом другую. Щелк. Она сама раздвинула ноги. Ее платье собралась на животе, обнажив шелковые трусики. Медленно проведя по ее ногам, я достиг лодыжек. Щелк. Щелк. И вот она полностью беззащитна перед моей властью. Я улыбнулся одним уголком рта и, сняв с себя одежду, кинул ее на пол. Затем я приблизился к ней. Холодный металл ножниц скользил по ее взбудораженному телу. Я срезал ее одежду. Она была не против — знала, что купим потом платье еще лучше прежнего. Я вошел в нее. Я играл с ней. Только когда ее стоны стали протяжными и грудная клетка поднималась и опускалась уже очень-очень быстро, я отступил и поправил ее мокрые от пота волосы. Наши глаза уже успели привыкнуть к темноте, но я все равно включил тусклый торшер и, натянув штаны, полез в шкаф. Моя девушка замычала, выражая свое недовольство, а я, оскалив зубы в улыбке, повернулся к ней, держа в руках скальпель. Впервые я увидел удивление и страх в ее глазах одновременно. Она была новой бабочкой в моей коллекции, осталось только убить ее и повесить в рамочке на стену. Кожа режется на удивление трудно, особенно если как следует не натянуть ее, особенно если твоя жертва начинает извиваться в наручниках, как змея. Пришлось отвесить ей несколько затрещин и приложить нож побольше к горлу. У меня в шкафу было много разных игрушек. Я мог вырвать ей зубы или ногти, срезать волосы или выкрутить соски. Но я предпочел ее резать, а когда на ней не осталось ни одного живого места, я перешел к ногтям. Когда их вырываешь, на их месте быстро образуется красное пятно, которое можно слизывать бесконечно долго. Закончив с одной рукой, я перешел ко второй. Моя жертва не выдержала и потеряла сознание. Пришлось заставить ее вернуться ко мне, приложив к носу нашатырь. Ее мучения еще не закончились… Прошло пять месяцев , а курить я так и не бросил. Моя любимая остановка подсвечивалась неоновыми вывесками магазинов. Серая струйка сигаретного дыма медленно растворялась в воздухе. Я ждал ее: она была не похожа на моих бывших девушек, властная, гордая, она была моей хозяйкой, а я готов был бегать за ней на поводке как собачонка. Я водил ее в лучшие рестораны города, в кинотеатры, делал все, что только она попросит. Но чем больше я старался влюбить ее в себя, тем больше влюблялся сам. Никогда раньше мне не приходилось испытывать похожих чувств. Это было ужасно и прекрасно одновременно. Через несколько недель она наконец-то пригласила меня к себе. Я собирался весь день и на пороге ее квартиры оказался под вечер с букетом роз и бутылкой красного вина. Она втянула меня в прихожую. Дом встретил какой-то далеко знакомой прохладой и темнотой. В ее руке были цепи. Мы прошли в комнату, девушка сорвала с меня одежду, а я послушно лег на диван и стал ждать. Сначала она привязала мои руки. Я услышал, как противно щелкает обычный дверной замок. Щелк. Потом она добралась до моих ног. Щелк. Щелк. Я не сопротивлялся, я хотел ее, я жаждал ее. Я ее песик и я буду подчиняться. Она потянулась ко мне, и наши языки слились в поцелуе. Я хотел продолжать это бесконечно, но девушка быстро отстранилась, затолкала мне в рот какую-то ткань и грубо надела человеческий намордник, чтоб я не смог ее выплюнуть. Негромкий стон раздался на всю комнату. Мне не терпелось поскорее начать. Ей как оказалось тоже. В ее руках, откуда не возьмись, возник шприц, и в следующую секунду, мое плечо обожгло жаром. Она вколола мне миелорелаксант. Я все слышал, я все видел, я все чувствовал, но ничего не мог сделать. Моя девушка включила радио и начала снимать с меня наживую скальп, а я даже не мог произнести ни звука. Лезвие скальпеля страхом отражалось в моих глазах. Последнее, что я услышал перед отключкой или смертью был текст какой-то попсовой подростковой песни: «Твоя красота — всего лишь форма твоего черепа. И я повелся на неё, и был полным дураком, пока верил ей. Нас привлекает мышечная ткань, кости, молочные железы. Все те детали, что красиво сделаны, но сделаны без души.» «Но именно так все это выглядит без… Любви.»