Импринтинг

У Тома были свои понятия о красоте и критерии её оценки. Он считал девушку красивой, если её можно было охарактеризовать при помощи трёх прилагательных, применив каждое к трём частям её тела. Например, чёрными должны быть волосы, брови, ресницы; тонкими − губы, пальцы, талия; длинными − волосы, ресницы, ноги. Сейчас он мысленно пытался дорисовать к глазам образ девушки. Какая же она? Странность заключалась в том, что Том совершенно не мог представить её лица. Ему казалось, что вот-вот, он почти близок к тому, чтобы подобрать черты, как… это чувство, наверное, сравнимо с чувством кота, который, припав брюхом к земле, крадётся к птичке и прыгает, а она, за секунду до его приземления, улетает. Том зажмурился, закрыв ладонями лицо. Опять она, незнакомка! Она! Она! Везде она! На улицах! В доме! Где только нет. Это уже зациклинность. Болезнь. Наваждение. Как угодно можно назвать. Порой Том думал, что сходит с ума. Он ощущал себя каким-то маленьким кусочком глины, которого со всей силы сжали в кулаке, а потом бросили в воду. А мысли, как вода, растворяли его тело, расщепляли на песчинки. Его уже не слепить обратно. Он не годится для лепки. На столе лежала вырванная страница из «Каравана» с нарисованными на ней глазами. Том ещё три дня назад решил оставить её себе. Ради рисунка. Он бережно носил её в переднем кармане рубашки или джинсов. Каждый раз проверял, на месте ли. Для него она была бесценной, словно единственной связующей нитью между ним и незнакомкой. Он нежно скользнул пальцем по странице, а потом пришёл в ужас, подумав − вся его «жизнь» рушится, как карточный дом. Под словом «жизнь» он имел в виду убеждения, мысли, взгляды, слова − всё это рушится из-за одного лишь чувства. Чувства любви, страсти. Красная шляпа. Некий образ, вызвавший в нём то, что он с радостью познал в юности. Казалось бы, всего-то головной убор, но именно он перевернул всю его жизнь. А этот взгляд не давал ему возможности жить спокойно. Теперь он вздрагивает каждый раз, когда ему мерещится красное пятно среди прохожих. Хотелось одновременно смеяться и злиться. Злиться оттого, что он не может найти девушку. И смеяться. Потому что, всё то, что он говорил про неверие в любовь, теперь враньё. Фальшь. Противный звонок выдернул Тома из мыслей. − Что у тебя с голосом? – поинтересовался Георг. − Слушай, нужно встретиться. − Это обязательно? – Том рассеянно полез в карман рубашки за деньгами, чтобы расплатиться за кофе. − Да. Поверь, тебя это заинтересует… Жорж дожидался Тома у центрального парка Лос-Анджелеса. − Ты мне можешь объяснить, что происходит? – мрачно поинтересовался Том, когда повстречался с ним. Ему совершенно не хотелось тащиться на встречу с другом, чтобы вдруг не упустить незнакомку в кафе, но тот так настаивал и умолял, что пришлось. Жорж потёр ладони, словно в предвкушении чего-то: − Том, ты только не злись, когда увидишь. Я тебе всё объясню. Но сначала просто пойдём со мной. Сказано это было таким тоном, что Том невольно почувствовал себя душевно больным, которого сейчас подхватили под локоть и куда-то повели, что-то успокаивающе шепча. Он возмущенно посмотрел на басиста и невольно поежился, когда под ворот куртки пробрался осенний ветерок. − Эй! Куда ты меня тащишь?! Помогите! Похищают!– шутливо крикнул Том, хохоча и следуя попятам. Не смотря на камень на душе, настроение его немного поднялось - Жорж и его странные поступки творили чудеса. Они шли по витиеватой дорожке, огибая людей и уходя в глубь парка, засаженного экзотическими, декоративными, ярко-цветущими растениями, которые сейчас, к сожалению, теряли свою красоту в связи со сменой сезона. Том открыл было рот, чтобы опять пошутить, что его уводят против воли и неизвестно куда, но в последний момент передумал, когда перед ним открылось озеро и откуда-то слева донёсся женский визг. Вздрогнув и испугавшись, Том повернулся. Тут он на мгновение задумался, что сделать в первую очередь: бежать отсюда со всех ног или же зажмуриться и постараться избавиться от видения. Да такого, что он сейчас видит, быть не может! А может, и может… − Это что за хрень? – он кивнул в сторону и бросил туда очередной быстрый взгляд, всё ещё не веря, что такое видится наяву, а не во сне. В тридцати шагах от него и Жоржа стояли двадцать девушек. У всех них на головах были красные шляпы с большими полями, а в руках блокноты. Красавицы улыбались голливудской улыбкой, что-то кричали Тому и Георгу, махали рукой, адресуя воздушные поцелуи. За ними, чуть поодаль находилась съёмочная группа. Том почувствовал, как у него подкашиваются ноги, и он сейчас упадёт в обморок. Прямо лицом в лужу. Нет, упадёт не оттого, что он сошёл с ума от вида каждой незнакомки, а скорее оттого, что ему резко поплохело: ОТ-КУ-ДА, точнее КТО рассказал Жоржу? Какая крыса… − Меня это заинтересует, меня это заинтересует, - передразнивая тон Георга, нараспев тянул Том и наступал на друга. – И как ты это всё объяснишь? Почему у каждой красная шляпа и блокнот? И почему каждая в белом платье?! Ты их тут заморозить решил?! Зачем съёмочная группа?! −Том, - Листинг глупо захихикал. – Спокойно. Я тебе всё-всё расскажу. Ты только выслушай, применять силу ни к чему. Вовсе не морожу их, они сами сняли куртки и плащи, как только увидели, что ты идёшь. А платье, ну… хе-хе, потому что они мне так представились… Съёмочная группа. Мы с ребятами обо всём с ними договорились… Оказывается, что не удивительно, Жоржу и Густаву о пассии рассказал Билл, тем самым решив помочь отыскать незнакомку. В итоге басисту пришла идея устроить «кастинг». Он вывесил объявление в Фейсбуке о наборе девушек. Обязательное условие для участия, - имя «Лили», блокнот с этим именем, голубые глаза и наличие красной шляпы с большими полями. Это всё якобы фотосессия со знаменитостью. Какая именно знаменитость − сюрприз, но главное, тот известен на весь мир. Сообщение было отправлено с выдуманного аккаунта. Сначала никто не отвечал на запрос, но стоило Листингу поместить имя друга и признаться, кто он сам, тут же полились заявки. Всё-таки нашлись такие искательницы приключений. Долгих трудов Жоржу стоило отобрать нужных претенденток. Просто отправляли анкеты и фотографии все желающие, не читая даже условий. В итоге после мега тщательного отбора, в котором принимали участие Густав и Билл, осталось только двадцать девушек, у которых по-настоящему было имя Лили, красная шляпа и блокнот с таким именем. Выслушав вот это всё, Том ясно представил, как от раздражения и злости кровь отхлынула у него от лица. Вернее, он думал, что злится или раздражается, но на самом деле это было не так. Том не мог признаться самому себе в том, что испытывает слабость и страх обнаружить среди этих двадцати девушек ту самую. Ещё с детства он привык жить и действовать самостоятельно, привык отвечать за себя и свои поступки, привык контролировать и решать всё сам. Он не терпел помощи. Считал, что если помогают, значит, он слаб, не может сам справиться с поставленной задачей. Особенно касалось и того, если кто-то вмешивался в его личную жизнь. Он в буквальном смысле это ненавидел. Злился, рычал, кричал, едва ли не махал кулаками, но старался пресекать все вопросы, касаемые этой темы. Но теперь Том нехотя сознавался себе в том, что нуждается в помощи. Хотя бы чисто психологически, чтобы не сойти с ума, ему нужны друзья, – такие же иногда безбашенные, как и он. Разве они просто так оставят его в покое? О, нет. Душу на изнанку вывернут, но добьются своего. Том старался не ломать голову над тем, чего ему ожидать от остальных. Оставив это на «потом», он с опасением сделал шаг навстречу улыбающимся девушкам. Он смотрел на то, как каждая старалась переговорить другую. Старалась, чтобы он обратил внимание именно на неё, а не на ту, что стоит рядом. Том услышал обо всём на свете: как они наткнулись на ссылку группы, как они узнали об этой фотосессии, как им нравятся песни. Да, чёрт возьми, как кто-то из них сходит с ума по нему, благодарит родителей, что назвали её Лилией. У Тома голова шла кругом от такой информации, которая, к слову, была ни к чему. Кинув раздражённый взгляд на Георга, Том с замиранием сердца подошёл к стоящим в ряд девушкам. Он придирчиво вглядывался в их глаза, ища то, что искал уже почти две недели. Но так же он понимал, что если бы среди них была «та самая», то она узнала бы его. Не смотря на это, Том упорно продолжал идти вдоль и заглядывать им в глаза. Да, они все голубоглазые, но нет ни одной, у кого бы был тот самый взгляд. Нет того чувства падения в бездонную чёрную пропасть. Нет чувства ноющей боли, будто скальпель скользит по телу, когда его глаза встречаются с глазами этих девушек. Тому представлялось, что с каждым шагом, от одной незнакомки к другой, его складывали пополам. Как листок бумаги. Не та, не та… не та…. Не тот взгляд, и вновь чувство, будто кто-то согнул очередной край листка. Очередной сгиб, очередная волна душевной боли. И так по кругу… − Ну что? - с ироничной улыбкой поинтересовался Жорж. Ему невдомёк, что той, которая нужна Тому, нет здесь. Георг не понимал и не чувствовал то, как Тому сейчас непросто. Каждый раз, встречаясь с взглядами, ему приходилось переживать досаду и разочарование, похожие на два острых кинжала, протыкающих его тело и душу. Тому казалось, что он вот так вот идёт вдоль девушек целую вечность, а вереница чувств ползёт за ним, а потом накатывает, как волна, и накрывает холодным потоком с головой. Но почему-то после такого «потока» его бросало в жар, а не в холод. − Чего там встал? – Том обернулся к Георгу. − В смысле? - рассеяно переспросил Жорж и тут же под неодобрительным взглядом поправился: - тут нет той девушки? Странно. Наверное, я что-то всё-таки не рассчитал. Хотя мы с особой тщательностью вглядывались и … ах, да, наверное, она бы узнала тебя. Но каждая из них доказывала, что встречалась с тобой в кафе. Да-да, не смотри на меня, они могли и наврать… вот блин… как… − Я не в этом смысле. Чего стоишь? Раз обещал внеплановую фотосессию, так проводи. Хорошо хоть на этот случай у Георга было всё предусмотрено. Всё-таки в последний момент он, Густав и Билл договорились с фотографом. Обещания нужно выполнять. И если бы Том не согласился повстречаться с Листингом, то ему всё равно пришлось бы ехать в этот парк. Сейчас же вокруг них суетились люди, в последний раз все перепроверяя и готовясь к съёмкам. Эпизодически сверкала вспышка, помогая фотоаппарату запечатлеть подготовку, а вскоре и сам процесс съёмок. Потом эти снимки разойдутся по Интернету и журналам под каким-нибудь странным заголовком. Том тяжело вздохнул, словно это не работа, а каторга. Он рвался всей душой в кафе. В тишину. В уют. К томительному ожиданию прекрасной незнакомки…