***
Профессор Люпин был самым добрым человеком, которого ей только доводилось видеть, и из-за этого ей хотелось кричать не меньше, чем плакать. К счастью, она не сделала ни того, ни другого, когда села напротив. Он предложил чашечку чая и кусочек шоколада, но она отказалась, только покачав головой. Он был полон сочувствия, извиняясь за боггарта, заверил её, что нередко взрослые ведьмы и волшебники замирают против этих существ и что ей нужно найти кого-нибудь, с кем можно поговорить об Астории, если она решит, что это поможет. Дафна чуть не фыркнула. Неужели разговоры, магическим образом, смогут излечить её от проклятья крови? Вместо этого она крепко вцепилась в подлокотники и, не глядя ему в глаза, кивнула, показывая, что поняла. Наконец он отпустил её, и вместо того, чтобы идти на последний урок, она практически побежала в больничное крыло. Вопрос мадам Помфри о том, почему она не в классе, остался без ответа, когда при входе в крыло, чуть ли не летя, девочка бросилась к кровати Тори. Она лежала на спине с закрытыми глазами, точно также как и боггарт-Астория, и этого было достаточно, для того, чтобы проверить, дышала ли сестра. «Дышит. Тори дышит, она в порядке». Всё было хорошо. Дафна выпрямилась, неуверенно вдохнула-выдохнула, разрываясь от облегчения и досады на себя за то, что позволила боггарту так сильно проникнуть в голову. «Ты слишком взрослая для такой чепухи, Дафна,» — раздался в голове бесстрастный голос отца. — «Ты становишься старше, даже если и не осознаёшь этого. Весь этот твой драматизм не принесёт ничего хорошего». Ей повезло, что Астория ещё не проснулась. Тори всегда расстраивалась, думая, что люди относятся к ней по-другому из-за проклятия: «Я не такая хрупкая, Дафна!» Она сомневалась, что «мне нужно было спешить сюда, чтобы убедиться, что ты не умерла, потому что мой боггарт выглядел, как мёртвая ты» было бы хорошим объяснением, которое бы Тори понравилось. Да, Астория, она так сожалела, поэтому смерть от проклятия крови пугала её больше всего. Дафне очень хотелось, чтобы её страхом было что-то нормальное, как темнота или жуки, чтобы она была той, кто получила это проклятие вместо Астории. Она о многом сожалела. Нежная рука легла ей на плечо, и Дафна чуть ли не подпрыгнула. — С твоей сестрой всё в порядке. Её отпустят завтра или, самое позднее, послезавтра. И снова её чуть не растрогала доброта. Слёзы застилали ей глаза, и она опустила глаза в пол: — Спасибо, — тихо проговорила она. — Я должна попросить Вас уйти, мисс Гринграсс. Приходите после ужина. Дафна ещё раз кивнула, прежде чем уйти.***
Увидев собственными глазами, что Астория жива, она должна была почувствовать себя лучше. Вроде бы так и было, но в то же время на душе было как-то не спокойно. Дафна не могла заставить себя пойти на последний урок, и ей не хотелось снова встречаться с однокурсниками там или в Большом зале. Встретить Трейси было бы хуже всего, потому что она очень назойлива: непременно попыталась бы обнять или заставила бы рассказать — Трейси любила так делать и считала, что и все остальные тоже должны. Дафна ненавидела, когда вокруг неё суетились, ненавидела, когда подталкивали к разговору, из-за чего они с Трейси всегда начинали ссориться. Миллисента или Панси были бы нормальным вариантом. Для Милли лучшим способом поддержать кого-то было предложить свою кошку, Миднайт. А Панси, по крайней мере, было всё равно: она просто грубила Дафне, как обычно, и так далее. По-настоящему плохой чертой в Панси было: её растущая враждебность к другим факультетам, её супер-раздражающее пресмыкательство перед придурком Драко, даже после того, как этот идиот спровоцировал гиппогрифа, и из-за всего вышеперечисленного Дафна начинала злиться. Мерлин, они чуть ли не кричали после первого урока по уходу за Магическими существами. Поэтому, вместо того, чтобы встретится с однокурсниками после сегодняшнего урока, она трусливо отправилась к Аиду в совятню. Отец бы обязательно прочёл ей лекцию о том, что она должна решать свои проблемы как взрослая, но она не была ещё достаточно взрослой, да и к тому же она была слишком расстроена, чтобы даже попытаться. Она планировала прокрасться на кухню, а не ужинать вместе с остальными. И если бы она могла спать в другом месте, то точно бы так и сделала: почему бы не стать трусихой окончательно? В совятне было пусто, в общем-то, как и обычно — едкого запаха было достаточно, чтобы люди не задерживались после отправки письма. В этот момент её дыхание стало прерывистым, а глаза искали абсолютно черного филина; он сидел рядом с прекрасной белоснежной совой. Из сумки девочка вытащила маленький мешочек с совиными лакомствами, и Аид сразу же обратил внимание на неё. — Привет, Аид. Ты голоден? Он оживился при виде угощения и нетерпеливо схватил то, что она ему протянула. Большие янтарные глаза белоснежной совы были устремлены на неё, и Дафна слабо улыбнулась: — Ты тоже хочешь? — спросила она, протягивая одно, и сова сразу же его проглотила. В результате, Аид ущипнул её за палец, и девочка выдавила хриплый смешок: — Тебе определённо необходимо научиться делиться, — на что филин только фыркнул, а Дафна продолжила, — подожди немного. У меня выдался нелёгкий день. Образ боггарта-Астории вспыхнул в памяти, и всё, что последовало за этим: её однокурсники, уставившиеся на неё, профессор Люпин, больничное крыло. Из глаз потекли слёзы, и она вытерла их тыльной стороной ладони. Аид подтолкнул её руку головой и уткнулся в неё клювом. Она протянула ладонь и погладила его по перьям. Дома Дафна пошла бы в конюшню, но сейчас она здесь, в Хогвартсе, и вместо неё была совятня. Было легче отпустить все тревожные мысли, когда рядом не было ни души, только она и животные, которые только упрощали эту задачу. — О, — произнёс удивлённый голос позади неё, и девочка тут же напряглась. Медленно обернувшись, она увидела Гарри Поттера, который стоял, потирая затылок. — Я не ожидал встретить здесь кого-нибудь ещё. Погоди… Ты что, плачешь? Он был так напуган этой мыслью, казалось бы Поттер, который делал безумные вещи, — например, полёт на машине в школу, — не может испугаться девичьих слёз, Дафна чуть не рассмеялась. Вместо этого она снова протёрла глаза и сказала: — Нет. — Э-э… Я вижу твоё лицо. Я вижу, ты плакала. — Почему это тебя волнует?! — резко спросила она, прежде чем отвернуться. Теперь девочка терла глаза намного яростнее, но это не делало их менее красными и опухшими. Дафна ненавидела плакать, а плакать перед кем-то и того больше. — Просто забудь. Аид издал свистящий звук, и она вздохнула, перед тем как предложить ещё одно угощение. К её большому раздражению, Поттер не оставил её в покое, наоборот, он теперь стоял перед милой белой совой. Мальчик медленно гладил её перья, и некоторое напряжение покинуло её тело, когда она поняла, что он здесь из-за совы. — Это твоя сова? — Да, — Поттер кивнул, искривив губы в лёгкой улыбке, — её зовут Хедвиг. Она обязательно попросит угощение, если подумает, что у кого-то оно есть, — усмехнулся мальчик, заметив, что сова посмотрела на мешочек с совиными лакомствами. — Эй! За что ты меня кусаешь?! Это правда! — Я дала ей одно лакомство Аида до того, как ты пришёл, — проговорила Дафна, покраснев. — Прости, если не должна была… — Нет, ничего страшного. Но она может продолжать преследовать тебя каждый раз, когда ты приходишь сюда. Кусай меня сколько хочешь, Хедвиг, это ничего не меняет! — он выглядел таким обиженным, убирая руку от совы, что девочка тихо засмеялась. — Аид тоже иногда становится приставучим, — филин сердито посмотрел на неё, а Дафна только ухмыльнулась ему в ответ, хотя это была бледная имитация её обычной ухмылки. — Хорошенькие всегда такие темпераментные. — Совсем как люди, — пробормотал Поттер, внезапно переводя взгляд с Дафны на пол. Девочка сомневалась, что ей следовало это слышать. — Прошу прощения? — нахмурившись, спросила она. — Ничего. Ты часто приходишь навестить своего филина? — Я стараюсь, — сказала Дафна, пожав плечами. — Мне всё равно нравится приходить сюда. Приятно видеть всех этих сов. Я так скучаю по конюшням, когда я здесь, поэтому и прихожу сюда, — она понятия не имела, зачем она сказала это Поттеру. — Я люблю навещать Хедвиг, когда могу. На этой неделе были кое-какие неприятности, поэтому я решил прийти сюда сегодня. Девочка поморщилась, догадываясь, что это были за неприятности: — Драко — чёртов идиот, — его брови взлетели вверх, на что она снова пожала плечами, — просто предположение. Надеюсь, с гиппогрифом ничего не случится, он потрясающий. Дафна никак не могла поверить, что видела одного так близко, но тогда Драко, как обычно, повёл себя, как придурок. Она ругалась с Панси в общей комнате после этого: Панси сделала несколько замечаний о Драко, а Дафна сказала что-то саркастическое в ответ — и так начался их спор. Панси начинала быть очень раздражающей, когда оправдывала Драко. Действительно ли так ведут себя все влюблённые? Если это так, Дафна надеялась, что она не будет ни в кого влюбляться. — Да, Клювокрыл не виноват, и Хагрид будет очень расстроен, — мальчик протянул руку, чтобы погладить Хедвиг. — Это не единственное, что меня волнует, не хочу, чтобы Малфой думал, что он важнее, чем он есть на самом деле, — да, она предположила, что у мальчика рядом с ней со сбежавшим Сириусом Блэком было в разы больше проблем, чем у Драко, короля драмы, но она решила оставить это наблюдение при себе. Поттер настороженно посмотрел на неё, и она сказала: — Да, третий курс начался не очень хорошо, — на его лице мелькнуло удивление, когда прошло несколько секунд, а Дафна не спросила, что же его беспокоило. Она неловко поёрзала, — ты, наверное, хочешь поговорить об этом? Я не очень разговорчивая, поэтому и прихожу сюда, но мне говорили, что я неплохой слушатель. — Нет, это не… я просто…спасибо, что не лезешь. — И тебе. Он нервно теребил очки: — Я… меня никогда не называли хорошим слушателем, но я всегда могу попробовать. Если ты, конечно, захочешь… если это поможет. — Нет необходимости. Ничего нельзя исправить, — не имело значения, как сильно она этого, на самом деле, хотела. Его глаза были такими зелёными, такими красивыми, даже когда казались обеспокоенными. Это заставило её почувствовать себя немного теплее, даже если и не понимала, почему он беспокоится о ком-то, кого он едва знал. Тем не менее, она удивила себя, сказав: — Это не то, о чём я люблю говорить, но я всё время думаю о боггарте. Хуже всего то, что я замерла вместо того, чтобы победить его; все слизеринцы это видели. — Никто не в праве осуждать тебя за это. Ты можешь потерпеть неудачу, но, по крайней мере, ты не отступила и, хотя бы, попыталась. В отличие от меня, — последнее было сказано с такой горечью, что она, даже, приподняла бровь. Он покраснел и спросил: — Все вы, слизеринцы, практикуетесь делать эту штуку с бровями? — Да. Снейп заставляет нас всех по очереди стоять перед зеркалом, чтобы выглядеть как можно более снисходительно. Затем он неожиданно рассмеялся, и Дафна по-настоящему улыбнулась, впервые после ЗОТИ. Заставить его смеяться было странно приятно. Гарри не сразу заговорил, и девочка уже собиралась закончить докучать ему, как вдруг он снова продолжил: — У меня даже не было возможности противостоять боггарту. Люпин прыгнул передо мной прежде, чем я успел что-то сделать, так что я даже не знаю, во что он превратился, — он провёл рукой по и без того растрёпанным волосам. — Это должно быть из-за того, что случилось в поезде… Дафна поморщилась, вспомнив, как Драко насмехался над этим. Придурок. — … и он считает, что я не смогу сейчас справится с ним. Он этого не знает! Не думаю, что я бы упал или застыл… — Как я, — саркастически добавила она. Его глаза почти комично расширились: — Я не это имел в виду! Извини, я не подумал. — Забудь, — на самом деле ей было всё равно, она думала о себе и похуже с тех пор, как закончился урок ЗОТИ, и было очевидно, что Гарри на самом деле не хотел её оскорбить. Вместо этого Дафна попыталась сосредоточиться на его реальной проблеме; честно говоря, она могла понять точку зрения профессора. «Его боггарт, вероятно, Сами-Знаете-Кто, не так ли?» Было бы плохо, если бы боггарт превратился в него посреди урока. Она почему-то подумала, что ему не понравится, если она скажет это, поэтому девочка просто сказала: — Может быть ты попросишь его увидеть боггарта после занятий? «Но если его боггарт — Сами-Знаете-Кто, то, может быть, это плохая идея?» Дафна действительно не понимала, почему это было так важно для него, например, ей было бы легче, не видь она мёртвого тела своей младшей сестрёнки, но девочка предполагала, что гриффиндорцы действительно были другими. — Может быть, — сказал он, но в его голосе не было уверенности. — Спасибо, что выслушала. Наверное, мне пора идти на ужин, пока Рон с Гермионой не начали меня искать. Ты идешь? Дафна покачала головой: — Нет. Есть ещё кое-что, что мне нужно сделать. Я поем позже, — сейчас она должна увидеть Асторию, но сначала нужно зайти в туалет, умыться. Тори не должна знать, что она плакала, и это что-то задело внутри. Она заколебалась, перекидывая сумку через плечо: — Поттер? — Да? — спросил он. — Ты можешь никому не говорить, что я плакала? Пожалуйста. Выражение его лица стало серьёзным: — Не буду. Обещаю, — что-то в его ответе заставило её поверить ему. Дафна тепло улыбнулась: — Спасибо тебе. Увидимся, Поттер. Дафна почувствовала себя немного лучше после разговора с ним, настолько, что первое, что девочка сделала, когда добралась до больничного крыла, это стащила одну из шоколадных лягушек своей сестры. — Да-а-афна, — заскулила Тори и улыбнулась. Обычно девочка чувствовала себя лучше, размышляя о чём-то в одиночестве, но разговор с ним не был таким уж раздражающим, как разговор с другими людьми. Она больше не думала о встрече с соседями по общежитию. Страх и печаль, обычно связанные с проклятием её сестры, а теперь и боггартом, не исчезли полностью, Поттер не был, конечно же, чудотворцем, но они снова ушли на задворки её сознания. Она надеялась, что разговор с ней также заставил его почувствовать себя немного лучше. Дафна надеялась на это; девочка ненавидела чувствовать себя обязанной кому-то и… Он тоже заслуживал того, чтобы чувствовать себя лучше.Конец