***
Во дворе университета слишком шумно и многолюдно: такого ажиотажа не было ни в дни поступления, ни в дни открытых дверей, что уж говорить про обычные будни. А все потому, что спустя очередные четыре года такие же очередные замученные студенчишки, наконец, дошли до своего апогея и теперь получали заслуженные потом и кровью корки о высшем образовании. Весна в этом году тёплая, правда март все же был немного ветреный, но сегодня им повезло — погода стояла солнечная, напоминая, что скоро её пост займут летние, жаркие деньки. — Три года прошло с нашего выпуска, охренеть, — делится своими мыслями Йошинори, рассматривая такой знакомый корпус, в котором когда-то отсидел свои четыре года, и бережно прикрывает тканью кардигана хорошо видный животик. Долго сидеть в актовом зале и слушать нудные речи он не смог, было очень душно и жарко, а ещё огромное количество природных и не только запахов сводили с ума — нюх стал более чутким после беременности, поэтому единогласно было решено отправить его на свежий воздух. — Четыре, — вздыхает Хенсок, который за компанию отправился во двор с лучшим другом. Ну, и потому что малышу Джихену тоже стало тяжело и неудобно от такого огромного количества людей, — не представляю, как мы выжили в этом пиздеце. — Лучше спросить, как мы выжили в общаге, — не может не смолчать Асахи, для которого эта тема на всю жизнь останется самой болезненной. Ну и потому что он ни в коем случае бы не отпустил своего беременного омегу одного. Даже если и не одного вовсе, а с хеном. Джихен, вероятно, устаёт все время сидеть на руках у папочки и начинает нервничать, часто дёргаться и вырываться, намекая отпустить. Только вот карапуз ходить ещё не ходит, зато активно наяривает на своих четверых, но не отпустит же Хенсок его прямиком на землю. Джихен издаёт недовольные булькающие звуки, постоянно повторяя «па». — Папа, папа, — кивает молодой родитель, покрепче перехватывая малыша, — скоро наш папа выйдет. А вообще что так долго? — ещё и ворчать успевает, но все же присаживается рядом с Йоши на скамейку, чтобы ребёнок почувствовал себя хотя бы немного свободным, — потерпи немного, радость моя. Скоро поедем к дедушкам. Младшие лишь переглядываются, расплываясь в улыбках. — Вот скажи, почему когда ты нежничаешь с Джихен-и я умиляюсь, а когда с Джихуном меня тошнит, — искренне интересуется Йоши, наивными глазами впиваясь в Хенсока, пока рядом стоящий Асахи сжимает губы, чтобы не засмеяться в голос. Старший омега на это лишь фыркает и недовольно щурится, безмолвно отправляя их обоих далеко и надолго. Наконец, спустя ещё десять минут двери главного корпуса раскрываются, выпуская очередную порцию людей, среди которых была и их далеко немаленькая компашка. — Хены! — радостно и взбудораженно кричит Чону, как только их видит, и сразу подбегает к ним, светя долгожданной коркой в руках, — наконец-то! Мы закончили этот ад! За ним подходят и остальные, аккуратно выплывая из потока людей, чтобы никого не задеть. И ведь действительно все. Их самые младшенькие тоже, как и все, прошли очередной этап жизни, но как же быстро пролетело время. Как быстро они все повзрослели, как все изменилось за эти пять лет. Только одно осталось неизменным и не тронутым ни временем, ни расстоянием. Их дружба. Старшенькие так и норовят заобнимать и потискать младшеньких, ведь сегодня такой день! Настоящее торжество! Которое Харуто в гробу видел, и именно так он передал эти слова всем остальным под дружные закаты глаз, а хотя очень хотелось сказать несколько иначе, но портить ушки малышу Джихену точно в его планы не входило. — Думал сдохну, самая бессмысленная ху- хрень в моей жизни, — ворчит самый младший японец и корчит кислую мину, пока Джункю от нечего делать поправляет ему воротник белой рубашки и ворошит чёрные волосы, полностью разрушая укладку, но Харуто на это глубоко фиолетово. Руки Джункю на своей коже он любил больше всего на свете. Как и самого Джункю, который уже давно перестал смущаться их небольшой разницы в возрасте, ведь со временем она совсем разгладилась, да и сам омега понял, что это абсолютно не важно. Только став взрослее до него дошла эта простая истина. — Радоваться надо, а ты ворчишь, — замечает Джихун и забирает к себе сына, чтобы Хенсок тоже немного отдохнул от чужого веса и активной игривости. Весь в отца пошёл, честное слово. — Вот кто-кто, но Харуто-хен совсем не меняется, — заливисто смеётся Чонхван, заражая своим смехом и остальных, которые безумно любили своего младшенького, — ты со школы с такой же рожей уходил. Харуто фыркает на правду-матку, но тоже не может сдержать смеха вместе с остальными. Сейчас было слишком хорошо, чтобы придираться к чужим словам и начинать разборку, даже если шуточную и совсем безобидную. Счастливый Чону крутился то рядом с Джэхеком, то с Джихуном и частенько тыкал в пухлые щёчки своего любимого племянника. Джихен бормочет что-то на своём языке и крохотными ручками тянется к своему дяде, который очень любил с ним проводить время. Джэхек улыбается, наблюдая за своим возлюбленным, и он уверен на все сто, что Чону будет прекрасным папочкой для их будущих малышей. — Ребята! Все поворачиваются на такой знакомый, хотя уже и подзабытый звонкий голос, и радость от их встречи только возрастает. Давно они не собирались так. Все вместе. — Едами-хен! Самые младшенькие бросаются на него с обнимашками и поцелуйчиками, а ещё чтобы похвастаться дипломами и тем, какие они уже взрослые и пиздатые. Машихо качает головой — все ещё детский сад, не иначе. Доён смеётся с картины и отходит к остальным, прекрасно понимая, что ближайшие несколько часов побыть с хеном наедине вряд ли удастся, ведь отметить праздник младших — то, ради чего они сегодня собрались. Но потом он его точно из дома не выпустит. И ни в какую Америку больше не отпустит, никогда и ни за что. Только Доён ещё не знает, что на этот раз Едам взял билет в Корею в один конец. Доён ещё не знает, как долго он будет вечером плакать от долгожданного счастья. И что его ожидание ни разу не оказалось не напрасным.***
Хенсок сидел на детком коврике вместе с сыном и вдвоем они всячески развлекались, когда, сквозь визги и весёлые улюлюканья, послышался глухой скрежет ключа. Сердце старшего затрепетало от волнения как в первый раз и так хотелось подскочить и побежать навстречу, но малыш такого явно не поймёт. Сколько они с Джихуном уже вместе? Хенсок и не вспомнит. Помнит только весёлые, но забитые деньки, проведённые в общежитии, помнит их никому ненужную френдзону, помнит поцелуи украдкой когда кого-нибудь из соседей не было в комнате. Иногда Хенсок ловил себя на мысли, что очень скучал по тому времени, наполненному взрослой беззаботностью, совершенно не важными проблемами, весельем и друзьями. — Папа пришёл, — улыбается он, когда Джихен с высоко поднятой головкой прислушивается к звукам и активно ползет по теплому паркету, при этом издавая счастливые возгласы. Такая реакция была только на любимого отца, которого он узнавал по звону ключей, по шагам, по звонкому, бодрому голосу. Малышу было только несколько месяцев, он ещё крохотный, пухленький и безумно очаровательный с улыбчивыми папиными глазками-бусинками и пухлыми губками. Хенсок всегда говорил, что их карапуз это чиби-пандочка, но Джихун не совсем согласен с таким раскладом, потому что считал иначе. Маленький альфочка был самым любимым и долгожданным, Джихен стал центром всего их мира, где раньше они были только вдвоём. Джихен стал их самым настоящим сокровищем. Джихун устало вваливается в квартиру, чуть морщась от неаккуратного удара рукой о косяк — рассеянный и невнимательный — таким он был всегда после тяжёлого рабочего дня. Но краем глаза Джихун замечает лохматую головушку, беззубую счастливую улыбку, и в одно мгновение расцветает от любви и переполнявшего его счастья. Словно открывалось второе дыхание. Все загруженные мысли и усталость, оседающая на плечах, буквально испарялись за считанные секунды, стоило только увидеть своих любимых. — Хей, красавчик, — улыбка у Джихуна яркая и широкая, глаза его радостно светятся, а руки сами тянутся к своему сыночку, — весь в папочку пошёл, да? Именно так считал альфа. И переубедить его было очень трудно. — Ну конечно, в кого ещё, — Хенсок смешливо фыркает, приподнимая уголки губ, и уже не пытается спорить. Альфа тихо смеётся, переводя полный любви взгляд, на своего супруга, — ой, ой! Хун-и, смотри! Хенсок неожиданно привстает, но сразу замирает, так же, как и Джихун, когда оба замечают, как маленький Пак хватается ручками за стенку, недолго ощупывает её из интереса, и вдруг встаёт на свои ещё слабенькие, аккуратные ножки. Родители в удивлении пересекаются взглядами и не могут поверить своим глазам. Джихен немного шатается, он совсем ещё не окрепший и вот-вот должен упасть обратно на попу, но несколько шагов в сторону дорогого папы он делает, почти начинает бежать, только все же теряет равновесие и со смехом падает назад. И это его не останавливает, ползком все равно приближается к счастливому родителю. — Ты наша радость! — Джихун подхватывает на руки ребёнка, начиная сразу с ним милашничать, целуя обе щечки, от чего Джихен-и громко смеётся и крохотными пальчиками цепляется за папины уши, волосы, все до чего дотягивается. Хенсок подлетает следом, не менее взбудораженный и активный — их малыш сделал первые шаги! — Наша умница, — щебечет старший, забирая Джихена на руки, чтобы дать молодому отцу переодеться. И не забывает украсть один поцелуй с чужих мягких вкусных губ, в ответ получая ещё несколько, пропитанных щемящей нежностью и любовью, которая с каждым годом становится только крепче.***
— Ну, и где он потерялся? — ворчит недовольно Джункю, посыпая натертым сыром будущую пиццу, которой не хватало только помидоров. И за этим важным ингредиентом, который так терпеть не могла чета Хамада — Джункю совершенно будет не удивлён, если их будущий ребёнок вырастет таким же привередой — был отправлен Харуто. Только прошло уже полчаса, а ни пиздюка, ни помидоров все ещё не было. Сегодня выходной, поэтому Джункю с самого утра торчал на кухне и с завидным энтузиазмом готовил вкусняшки, пока младший альфа добросовестно пытался помогать и быть под рукой. Но на самом деле получалось лишь обнимать своего любимого хена, зажимать, легонько щекотать, иногда дуть в ушко, за что получал лопаточкой в лоб, и неизменно утыкаться носом в шею, где пахло кисло-сладкими цитрусами сильнее, чем обычно. Джункю не ругался, ворчал только для виду, как старый дед, но несмотря на то, что он был занят готовкой, под прикосновения подставлялся охотно, млея от ласк и любви, которой Харуто никогда не стеснялся. Омега же шёл к этому долго — потребовалось целых два года, чтобы понять, что в их отношениях, их истинности нет ничего такого, чтобы смущаться её и бояться показывать. И Харуто все это время терпеливо ждал. Ждал, когда хен поймёт, ждал, когда хен раскрепостится, ждал, когда хен перестанет бояться, ждал, когда хен перестанет считать его мелким капризным ребёнком. И дождался. Громкий звук уведомления отвлекает Джункю от пиццы, и он присаживается на подоконник, чтобы посмотреть от кого сообщение. От Джихуна. Напоминалка о том, что через неделю будет встреча выпускников, а Джункю так и не дал ответа на приглашение. Горькая усмешка совсем не красит его миловидное лицо. Джункю до сих пор помнит, как его не хотели оставлять в покое, как постоянно дергали, дразнили и напоминали, что слишком высокий, слишком худой, слишком слащавый, слишком-слишком, всего слишком, и что такого омегу никто не полюбит. Конечно, Джункю не был из тех, кого в жизни волновали лишь партнёр и удачная свадьба, но обида и чужие слова накапливались в нём, создавая невероятных размеров комплексы, которые он с трудом, но с чужой помощью и заботой смог преодолеть. И он точно был уверен сейчас его ждут только чтобы снова задеть и поиздеваться. Джункю знал своих одноклассников хорошо и знал, что такие люди не менялись. i_want_to_die (14:33): я никуда не пойду Делать нехер pilates_namja (14:34): заебись я тоже Думал идти если только ты пойдёшь Я бы тебя одного не отпустил Джункю улыбается. Джихун всегда был на его стороне, всегда был его поддержкой, о которой он и не мог мечтать. Может Джункю бы и пошёл, чтобы доказать и показать, что все то, что они ему говорили со зла и зависти не сбылось, но он не хотел тратить силы на каких-то моральных уродов. Ведь Джункю знал сам, что несмотря на все, он был счастлив. И счастье ему подарил пацанёнок, который был младше на четыре года, но любил самоотверженно и крепко, верил в него так, как никто другой. Харуто стал для него всем. И Джункю больше этому не сопротивлялся. Слышится тихое шарканье и вопросительное мяуканье, на кухню вальяжно и деловито зашла Кнопа, которая выросла и стала настоящей красавицей, а из принцессы превратилась в королеву. Где-то в гостиной спали ещё три комка счастья, которых Джункю забрал с собой из родительского дома после того, как Харуто предложил съехаться и жить вместе. Так они стали маленькой семьей. Наконец Джункю слышит, как открывается дверь и небольшой шум в коридоре, и мысленно ликует. Пицца-то заждалась. — Где тебя носит? Кушать хочется уже, — канючит омега, вытирая руки о кухонное полотенце, и застывает. Перед ним стоял Харуто. И вроде бы ничего необычного, обычный Харуто, его маленький пиздюк ростом под два метра, у которого в одной руке пакет с помидорами, а в другой… — Ты где его нашёл? — шепчет Джункю, большими глазами смотря в другие, испуганные, пока мохнатая лапка с острыми коготочками от страха вцепилась в кожу альфы, но тот стойко молчал, никак не выдавая, что ему неприятно или больно. Крохотный, черненький с белыми пятнами по всему телу, весь в уличной пыли, пропитанный страхом — на него с чужой руки смотрел котёнок, и сердце Джункю предательски сжалось. — У подъезда сидел, — жмёт плечами Харуто, подходя ближе к своему возлюбленному, и мягко касается губами его раскрытого лба — их маленькое приветствие вместо тысячи слов, — я не смог пройти мимо. Не против если нас на одного станет больше? Джункю лишь улыбается, позволяя младшему снова уткнуться в свою шею. Конечно же не против. Только за.***
«Мы будем ждать вас!» «Мы будем скучать по вам!» «Надеемся, что вы скоро вернетесь» Йоши почти хнычет от такой прелести, когда читает небольшие записки, сделанные руками учеников из художественной академии, где он преподавал. Сегодня был его последний день и со следующей недели омега уходил в декретный отпуск, так как малыш уже не давал спокойно ходить, да иногда даже долго сидеть было тем ещё испытанием, а работа у него была именно такой. И запахи красок, вперемешку с детишками… Уже правда было трудно, как бы Йоши не старался упираться, что все замечательно и сможет проработать вплоть до самого рождения ребёнка. На столе также лежали несколько шоколадок и коробка конфет, а ещё были цветы, которые Йоши уже незамедлительно поставил в воду. Ученики были очень огорчены тем, что их любимый учитель какое-то время не будет вести уроки, но всячески это скрывали, так как видели, что Йошинори было тяжело. И поэтому не могли не порадовать его в последний рабочий день. Это было безумно приятно, ребята даже не поленились и на большой перемене сбегали до ближайшего цветочного магазина. И когда они заявились к нему после всех уроков, Йоши потерял дар речи. Он даже не думал, что дети его так любили и уважали. — Вау, — слышится за спиной родной голос, и следом Йоши чувствует, как острый подбородок упирается в его макушку, а чужие руки аккуратно обнимают его за плечи. И снова то самое чувство безопасности и тепла, которое не пропадает уже на протяжении шести лет, — коллеги? — Не угадал, — улыбается старший, стараясь не двигаться, только поглаживает чужие ладони и пальцы, в ответ ощущая, как в его волосы зарываются носом, — ученики, представляешь? Я был очень удивлён, когда они пришли ко мне после уроков с такими подарочками. Асахи также не скрывает своего удивления, но вместе с этим очень рад, ведь внутри него играет искреннее мурчащее счастье Йоши, и большего ему не надо. Лишь бы его омега всегда улыбался. — Будешь? — протягивает Йоши конфету с вырезанными узорами, пока Асахи смотрит на неё грустными глазами. Любовь к сладкому у него так и не появилась. Его омега не в счёт, — она с кокосом, а меня от него тошнит. Ну, и как ему отказать? Асахи становится ещё печальнее от мысли, что кажется все презенты придётся уничтожать ему. Надо хотя бы Джэхека позвать в гости что ли, тот был тем ещё сладкоежкой. А где Джэхек, там и Чону, и Асахи такой расклад вполне устраивал. — Вкусно? — у Йоши глаза большие, невинные совсем, он до сих пор оставался маленьким наивным ребёнком, которого хотелось только защищать и любить. Прошло несколько лет, а они совсем не менялись. Манящая, мягкая сладость шоколада и пробирающий до мурашек, жёсткий холод морозного утра. Асахи любил только один единственный десерт в своей жизни, а Йоши в чужом холоде чувствовал себя по-настоящему живым. — Ты вкуснее, — тихий шёпот на ухо, игриво возмущенная мордочка напротив и лёгкий поцелуй в губы, чтобы не успел начать ворчать. Пухлые щёчки загорелись алым пламенем, Асахи даже ощутил их жар, и прижался сильнее к своему возлюбленному. Ладони на автомате потянулись к выпирающему животику, где развивалась маленькая жизнь. Иногда Асахи замечал за собой, что не мог сдержать слез и объятий, не мог сдержать чувств по отношению к своим любимым омежкам. Да, у них должна была родиться маленькая омежка. К тому же девочка. Все, кто узнавали эту новость, твердили одно, что Асахи сказочно везло, он был в окружении одних замечательных созданий. И Хамада был с ними согласен. Он правда везунчик. Ведь самый лучший, самый прекрасный омега был его истинным, он выбрал его. Он носил под сердцем его ребёнка. И Асахи сохранит их любовь любой ценой. Йоши спокойно выдыхает в чужих тёплых руках, ненароком вспоминая своего покойного любимого отца, которого так иногда не хватало. А хотя прошло уже столько лет. «Ты был прав, папа. Я действительно счастлив»***
На часах уже полдесятого вечера, а Едам все никак не мог выпустить из рук нотную тетрадь, раз за разом продумывая очередную мелодию. Это повторяется на протяжении уже нескольких недель, Доён даже не пытался с этим бороться — альфе хватало совести этим заниматься дома, поэтому в принципе обоих все устраивало. Едам правда любил свою работу, любил до горящих глаз, почти до безумия, и это стоило многого. Таких людей было мало, их можно пересчитать по пальцам одной руки. Едам был совершенством. Доён помнит своё восхищение ещё со средней школы и ни капли не скрывает, что его он пронёс в своём сердце и по сей день. Едамом он восхищался, он его любил. И это было взаимно. Больше, чем свою работу, свою музыку, Едам любил только Доена. Омега дремал маленьким сурком на чужих коленях, пока их хозяин исписывал нотами уже вторую страницу. Вдохновение накатывало с тех пор, как он вернулся домой, и нужно быть слепым глупцом, чтобы не понимать кто являлся источником того самого вдохновения. Пять лет. Пять лет они были врозь, а редкие приезды старшего на праздники и каникулы были хоть и самыми ожидаемыми, но такими недолгими. Доен всегда был сильным, каждый раз он задорно махал на прощание, ловя в ответ ласковую и влюбленную улыбку, и каждый раз горько хныкал в тёмной ночи, когда не было свидетелей его состояния, и привыкал жить заново. Без Едама. Было ли тяжело? Безумно. Было ли плохо? Была ли апатия? Да. Все было. Без Едама вся жизнь теряла краски. Иногда омега корил себя за такую сильную любовь и привязанность к человеку, который никогда бы не поставил его на первое место, но поделать ничего не мог. Возвращался лишь мысленно в прошлое и с грустью, напополам с отчаянием, наблюдал как маленький он терялся в чужих глазах. И выхода там не было, как бы ни старайся. Кажется прошло два года после отъезда Едама, когда Доён, к огромной своей неожиданности, встретил истинного. Боже, его удивление надо было тогда видеть. Он до сих пор помнит как в страхе бегал по истинным парам своих друзей, пытаясь выведать нужную информацию по поводу истинности, как она ощущается, что с ней делать, а самое главное — как от неё избавиться. Только советчиков выбрал не тех, но что имел. Как бы грубо не звучало, но этот альфа ему был не нужен. В сердце ничего не екнуло, ничего не перевернулось, поселилась только одна вина и совершенно незнакомые ему эмоции. Это был чужой человек. Спустя полгода ненавязчивых, хотя и приятных ухаживаний, Доену удалось донести до своего предназначенного, что вместе им никогда не быть. Как же это было ужасно. Доён чувствовал все: и чужое разочарование, и боль, и отчаяние, и любовь, которая с каждым его словом гасла как огонёк. После этого случая Доён никого не хотел видеть, заперся в своей общажной комнате (правда все равно был не один, а с Джункю, но это не столь важно) и пытался понять, что же происходило вокруг него. А происходил полный пиздец. Честно говоря, Доён хотел оставить этот момент своей жизни в тайне от старшего, ведь это как раз было возможным, учитывая, что последний находился за тысячи километров. Но Доён не учёл, что все-таки это было никак невозможно, ведь Машихо не мог смотреть на потухшие глаза своего маленького друга, который в одиночку пытался справиться со всеми трудностями. — Он отверг его, потому что ему нужен только ты. Карандаш делает некрасивую кривую линию, съезжая с нотного стана. Едам вспомнил чужие слова, вспомнил какую бурю чувств испытывал в тот момент, понимая, что… он мог его потерять. Доён сопит в свои сложенные ладошки и тихо выдыхает, чувствуя приятные прикосновения к своей голове. Едам тает от нежности, когда слышит тихое урчание и видит мелкую, очаровательную улыбку на чужом личике. Нет. Никогда и ни за что Едам его не отпустит. И больше не оставит. — Хен… — слышит Едам и кивает, не отводя влюблённого взгляда, — ты чего так смотришь? Нотная тетрадь уже давно забыта на небольшом столике, а в кармане домашних штанов притаилась маленькая бархатная коробочка, ждавшая своего часа.***
— Господи, — громкий шёпот разбивает напряжённую тишину, когда Чону видит то, чего не планировал ближайшие несколько лет, — господи, господи, господи… Сидеть в ванной на полу то ещё удовольствие, но холодный кафель хотя бы чуть-чуть остужал всего взвинченного омегу. Правда лучше от этого не становилось. И спокойнее тоже. А причины шока и стресса Чону лежат рядом в количестве трёх штук и смотрят на него двумя красными полосками, благо что не подмигивают. Чону просто беременный, но не сумасшедший. А вот Джэхек придурок, которому теперь отдуваться всю жизнь. Чону прячет лицо в своих ладонях и тяжело выдыхает — попали так попали. Собрав свои тесты, Чону кое-как встаёт с нагретого кафеля и на ватных ногах плетётся в спальню, грузно падая на не идеально заправленную кровать. В голове лишь пустота, а в душе кавардак из переживаний, нервов и, чего скрывать, небольшого счастья. У них будет ребёнок. Ребёнок! Такой маленький, крохотный совсем, страшненький первое время и непонятно на кого похожий. Это все чудесно конечно, но… Чону не готов. Не готов от слова совсем. Он только несколько недель назад универ закончил, какой ему ещё ребёнок?! А Джэхек? Он то готов? Будет ли рад? Чону не уверен. Альфа никогда до этого не поднимал тем по поводу детей и будущего с ними, и сейчас такая новость точно не обрадует его. Они даже не женаты и не обручены, не успели толком нормально встать на ноги, что можно говорить о ребёнке! Виноваты конечно сами, но, черт возьми, Чону к этому никак не был готов. Скорее всего и не будет. Да он же сам как ребенок! Что делать сейчас Чону не знал. Писать старшим? Звонить Джихуну? Последнее он сразу отметает куда подальше. Джихун с обоих шкуру спустит и это будет ожидаемым и ничем не удивительным явлением. Особенно хорошо попадёт Джэхеку. Чону даже представлять не хочет каких фееричных пиздюлей они отхватят. Всегда благосклонный ко всему Хенсок-хен их явно спасти не успеет. Додумать до конца не даёт неожиданный звонок, орущий на всю квартиру одним из опенингов Наруто. Чону недовольно морщится, вспоминая, как счастливый до чёртиков Джэхек сам лично ставил эту мелодию на себя, и думает обязательно поменять её на более спокойную заставку. Главное чтоб его окаянный об этом не узнал, а то ещё обидку кинет. — Хей, Чону-я, — голос альфы, как всегда, бодрый, довольный и немного запыхавшийся, — я тебе писал, что-нибудь брать нужно? Я уже на подходе к дому, и… Чону-я? Чону даже сам не заметил как тихо всхлипнул в динамик своего телефона, а из горла так и норовило вырваться стремное неуместное рыдание. Как быть, что говорить? — Хен… — Так, сиди где сидишь, я сейчас приду, — твёрдо чеканит Джэхек, сразу же забывая про свою просьбу сказать список продуктов, и отключается, чтобы бегом добраться до их небольшого уютного гнездышка на третьем этаже. Чону, от не знания чем занять себя, слушается, сидя на кровати ровно, с ладошками на коленях, и пытается восстановить дыхание от неожиданных, подступивших слез. И тихо смешливо хмыкает — он и так всегда был чувствительным, что же будет теперь? Чону так ушёл в свои раздумья, что не услышал ни звона ключей за дверью, ни звуки отмыкания, а в себя пришел только когда краем глаза заметил мелькнувшее нечто, и это нечто вдруг оказалось рядом, одной рукой обхватывая его широкие плечи, а второй поглаживая мягкую кожу запястья. Не прошло и десяти минут. Джэхек никогда долго не раздумывал, если дело касалось его маленького возлюбленного. — Чону? — слышит младший встревоженный голос своего альфы и сразу же поднимает влажные от слез глаза, — что случилось, малыш? Эй-эй, почему же ты плачешь? Джэхек испуган не на шутку, он даже проверяет парня на наличие каких-либо ссадин и травм, но ничего, к счастью, не находит и снова переводит растерянный взгляд на заплаканное лицо напротив, искренне не понимая таких резких перемен. Ещё днем они переписывались, кидали смешные картинки друг другу и обсуждали будущие выходные, а теперь? Что же случилось за это короткое время? Правда Чону не успевает и слова сказать, как Джэхек случайно — вот чисто случайно — бросает взгляд на рядом стоящую тумбочку и содержимое на её поверхности. И он точно знал, что это и для чего оно нужно. — Боже, Чону, — с дрожью выдыхает Джэхек, медленно протягивая руку, чтобы взять один из тестов, показывающих аккурат две полоски, — скажи, что я не сплю… Чону в ответ лишь нервно кусает губы, не зная куда деть себя, куда спрятаться, боясь чужой реакции. За своими переживаниями и страхами он даже не замечает чужого неподдельного счастья. — Нет, — буркает младший, чуть напрягаясь, — не спишь. И это правда, хен… — Я буду папой… Громкий радостный визг раздаётся по комнате, так присущий этому альфе, который никогда не умел скрывать своих эмоций. Особенно счастливых. Чону не верит своим ушам и глазам, но видя искреннюю любимую улыбку напротив, а после чувствуя крепкие теплые объятия и мягкие поцелуи по всему лицу, понимает какой же он все-таки дурачок, раз думал что Джэхек может отреагировать как-то иначе. — Что же ты со мной делаешь, малыш…***
чат «до сих пор живые» fucked_hyunsuk_up (15:11): ребзя я надеюсь все помнят что послезавтра мы знакомимся с мужиком машихо dobby_doyoung (15:11): как такое забыть Я самый первый прибегу пф takata_kotetsu (15:11): а может не надо… jaehyuk_sucks_to_phychology (15:11): надо, маши, надо У тебя сколько лет мужика не было Лет шесть? Мы должны его просмотреть вдоль и поперек baby_child (15:11): почему мне кажется что мы его спугнем watanabe_is_the_best (15:12): ниче с ним не будет А припугнуть чисто для профилактики always_missing_kobe (15:12): шихо, ты его хоть предупреди… takata_kotetsu (15:12): да я уже Но настроен он вроде решительно Хз pilates_namja (15:12): уже хорошо Разберёмся поговорим по-мужски takata_kotetsu (15:13): добром это явно не кончится i_want_to_die (15:13): разговоры пак джихуна по-мужски редко кончаются добром так что fucked_hyunsuk_up (15:13): орууу takata_kotetsu (15:13): пизда pilates_namja (15:15): кстати насчёт разговоров Джэхек, иди-ка сюда К тебе тоже есть один beer_factory_asahi (15:15): опа takata_kotetsu (15:15): вывалился откуда ни возьмись beer_factory_asahi (15:15): я за любую пиздиловку джэхека У меня на них уже чуйка Весь во внимании jaehyuk_sucks_to_phychology (15:16): ..... Бляяя pilates_namja (15:17): у тебя есть двадцать секунд объясниться почему чону беременный Время пошло i_want_to_die (15:17): чего ЧЕГО takata_kotetsu (15:17): БЛЯТЬ???? watanabe_is_the_best (15:17): КАКОГО ХРЕНА ПОЧЕМУ Я ОБ ЭТОМ НЕ ЗНАЮ Пак чону, ты мой лучший друг так то i_am_only_sixteen (15:17): ну...... always_missing_kobe (15:17): В СМЫСЛЕ БЛЯТЬ dobby_doyoung (15:17): ПОЧЕМУ МЫ ОБ ЭТОМ УЗНАЕМ ТОЛЬКО СЕЙЧАС pilates_namja (15:17): ПОТОМУ ЧТО Я САМ УЗНАЛ ТОЛЬКО ПЯТНАДЦАТЬ МИНУТ НАЗАД Время вышло, джэхек-а Жди гостей korean_justin_bieber (15:18): это что получается Нас с каждым разом все больше и больше? fucked_hyunsuk_up (15:18): получается да Теперь жду остальных ничего не знаю Особенно Джункю i_want_to_die (15:18): не дождёшься. У нас и так пять детей always_missing_kobe (15:19): пять? Было же четверо i_want_to_die (15:19): руто принёс квазимодо *прикреплена фотография* korean_justin_bieber (15:19): квазимодо beer_factory_asahi (15:19): квазимодо baby_child (15:19): квазимодо watanabe_is_the_best (15:19): прикольно правда fucked_hyunsuk_up (15:19): боже вы watanabe_is_the_best (15:20): но я могу постараться dobby_doyoung (15:20): АХАХАХВ i_want_to_die (15:20): только попробуй блять jaehyuk_sucks_to_phychology (15:21): ребят это все очень круто НО КАК МНЕ СПРЯТАТЬСЯ i_am_only_sixteen (15:21): да, ребят, помогите ему За мной уже не вариант beer_factory_asahi (15:21): ебать ты лох jaehyuk_sucks_to_phychology (15:21): пошёл нахер baby_child (15:22): не, а погодите Чону-хен, ты что рил беременный? i_am_only_sixteen (15:22): да… Три теста это вам не шутки шутить watanabe_is_the_best (15:23): дошутились лол dobby_doyoung (15:24): почему никто не поздравляет тогда?! Короче идём в гости пиздить хена и тискать чону takata_kotetsu (15:24): считаю отличная идея Но чонхвани вот не дай бог… baby_child (15:24): я понял понял Джэхи тоже поняла takata_kotetsu (15:26): умнички мои fucked_hyunsuk_up (15:26): на вас валерианы не хватает боже always_missing_kobe (15:26): ++ Вообще родить можно раньше времени korean_justin_bieber (15:27): о кстати ты уже все отработал? always_missing_kobe (15:27): ага Чуть не сдох Чону-я, уходи в декрет вовремя Не делай как я i_am_only_sixteen (15:27): да я вообще в шоке с тебя бл Но возьму на заметку pilates_namja (15:30): я стану дядей ебануться jaehyuk_sucks_to_phychology (15:30): так радуйся, хен! pilates_namja (15:30): опять ты beer_factory_asahi (15:31): какой ор always_missing_kobe (15:31): а ты то что орешь Вспомни как от племяшки нашей прятался i_want_to_die (15:31): ахвхахвха takata_kotetsu (15:31): не урыл, а закопал beer_factory_asahi (15:32): йоши-кун, не позорь меня тт jaehyuk_sucks_to_phychology (15:32): и кто из нас ещё лох pilates_namja (15:32): тебе пиздец jaehyuk_sucks_to_phychology (15:32): тттттт fucked_hyunsuk_up (15:33): на самом деле он очень счастлив Джихени тоже рад братику или сестричке i_am_only_sixteen (15:33): хееееен ТТ ТТ ТТ i_want_to_die (15:35): так мы идем или нет? Я чот не понял baby_child (15:35): хз мы с нуной собираемся Отметить все равно надо watanabe_is_the_best (15:36): я за любой кипиш Тем более если будут драки, мафиози и пиздюли джэхеку-хену i_want_to_die (15:36): надо было тебя оставить дома watanabe_is_the_best (15:36): нуууу ( fucked_hyunsuk_up (15:40): так значит что мы имеем Еще одну беременность, мужика машихо Что еще? dobby_doyoung (15:40): едами-хен мне предложение сделал fucked_hyunsuk_up (15:40): отлично, еще что ............ takata_kotetsu (15:40): ЕДАМ СДЕЛАЛ ЧТО i_want_to_die (15:40): БЛЯЯЯЯ baby_child (15:41): какого хрена сегодня все сговорились что ли Но хеныыы поздравляю тттт Это знаете чувство когда твой отп стал реальностью i_am_only_sixteen (15:41): БЛЯАХВХАХВА ПЛЮСУЮ ВООБЩЕ ПОЗДРАВЛЯМБА dobby_doyoung (15:41): уву спасибо ребят beer_factory_asahi (15:42): ебнешься Но это круто Едам, я рад что ты не страдаешь хуйней уже несколько лет korean_justin_bieber (15:42): ты пидор невозможный просто Но спасибо always_missing_kobe (15:43): ТТТТТТТТТТТТТТТТ beer_factory_asahi (15:43): … Сейчас приду always_missing_kobe (15:43): ТТТТТТТТ dobby_doyoung (15:43): а это?.. beer_factory_asahi (15:43): это мы заплакали И захотели мыла Все в порядке fucked_hyunsuk_up (15:44): какая жиза baby_child (15:50): МЫ ВЫХОДИМ takata_kotetsu (15:50): Я ТОЖЕ dobby_doyoung (15:50): И МЫ beer_factory_asahi (15:51): мы скоро выйдем i_am_only_sixteen (15:51): опять соседи ментов вызовут… fucked_hyunsuk_up (15:51): ага Кажется уже пора привыкнуть💎💎💎
итак… в общем у автора две прекрасные новости: первая — автор защитился на отлично! добби хотя бы немного свободен тт и вторая, как вы могли заметить, этот фанф, эта аушка, которая стала для меня особенной, заканчивается на такой прекрасной ноте… Один год, 75 глав, 12 прекрасных героев, одна группа, которая для меня стала важной, значимой, одной из горячо любимых 😭 и все эти 600 с чем-то страниц и весь этот год вы были с нами (хоть соавтор и принимал под конец малоактивное участие, это творение ещё и её) и я хотела сказать спасибо вам огромное🧡 только благодаря вам я находила вдохновение и силы дописать это чудо, которое очень полюбила, фанф стал одним из любимых моих работ, и мне безумно грустно с ним расставаться 😔 отдельное спасибо хочу сказать одному человечку, который комментировал каждую главу, комментировал почти каждый момент, и это безумно меня мотивировало 💙 этот эпилог завершающая точка истории, которая пришла спонтанно и я даже не думала что её когда-нибудь увидит белый свет, но благодаря соавтору и тому же человечку это все же случилось и я ни капли об этом не жалею честно говоря, я ещё подумываю о некоторых деталях и бонусах, например, как познакомились Хенсок и 00-лайн, а как нашли друг друга Чону и Джэхек, или какой стала жизнь ребят после ухода из общаги любимых Джихуна-папы и Хенсока-мамы? а те же додамы и их жизнь до эпилога? мне очень интересно узнать как и что будет, и если вам тоже, то я обязательно подумаю над этим тщательнее и постараюсь воплотить эти моменты, так скажем, на письме на этой ноте я с вами прощаюсь, радостной или грустной сказать даже трудно, наверное все-таки больше радостной (вдруг вы вообще устали от меня и аухи хдд) спасибо вам большое ❤ давайте любить трэжэ дальше и дарить им поддержку и любовь, которую они заслуживают. наши талантливые, трудолюбивые, сильные, прекрасные мальчики, спасибо вам, что появились в моей жизни и сделали её более яркой и насыщенной, наши маленькие сокровища ❤💎 берегите себя и отлично проведите очередное незабываемое лето ✨🌿