поле

      — ты дурак, ты знал?       димка глаза закатывает.       — а сам-то?       — я, по крайней мере, не предлагал сбежать из общаги в три ночи в какой-то глухой лес, — стас тяжело вздыхает, будто идеи димы его скоро доведут.       может быть. никто же не знает, что дима в следующий раз придумает.       — но ты на это согласился, — ухмыляется димка и кружится на месте, раскидывая руки в стороны.       ноги в траве утопают, сразу мокрыми становятся от утренней росы. стебли голени щекочут, кроссовки по лужам хлюпают. свежо.       димка вдох полной грудью делает, мурашки чувствует. прохладно, чёрт. не лето всё-таки. да и летом бы всё равно было не так уж и тепло...       где-то на линии горизонта, сквозь высокие-высокие столбцы деревьев, белая полоса появляется. рассвет.       дима подходит к стасу и останавливается в шаге от него, всё ещё хитро улыбаясь.       злыдень. чёртов злыдень.       — значит, ты тоже дурак. раз согласился.       димка по носу стаса щёлкает и тут же в сторону отскакивает. оказывается где-то на расстоянии в пять-шесть метров от стаса и еле смех сдерживает, когда видит, как стас злиться начинает.       — ты заебал уже, — раздражённо произносит стас, оглядываясь по сторонам. с каким-то странным интересом деревья рассматривает. — у тебя же руки мокрые, блять. ты по пути паутину срывал. а потом своими лапами моё лицо трогаешь.       димка глазами невинно хлопает.       — а что, нельзя?       — нельзя.       — вредный ты, дылда, — димка отворачивается и пару прыжков делает, вновь по лужам скача. брызги в разные стороны летят — в том числе и на белую футболку димы.       — ты свинья, — бурчит стас, доставая из рюкзака влажные салфетки.       димка только глаза закатывает и быстрее влажные комочки грязи оттирает.       — и руки протри, — добавляет стас, срывая какой-то маленький фиолетовый цветочек. крутит его в руках, со всех сторон разглядывая.       димка хмыкает.       — зачем вытирать? я тебя трогать вообще больше не собираюсь, злой ты.       стас жмёт плечами.       — а вдруг я захочу тебя потрогать? и что, мне для этого вытирать твои грязные, полные микробов ладони? угу, сейчас, разбежался.       димка громко фыркает. он салфетку в несколько раз скручивает и в карман штанов убирает, показательно руками в воздухе вертит — чтоб стас увидел, что они всё такие же грязные. тот ничего не говорит, отворачивается и дальше по поляне ходит, вновь и вновь фиолетовые цветы собирая.       димка думает, что стас не видит, как он быстро-быстро, незаметно-незаметно салфеткой руки вытирает.       стас еле сдерживает улыбку.       — зачем тебе цветы? — димка с любопытством подходит ближе, тоже срывая какой-то росток.       стас выхватывает его и к себе в букет аккуратно убирает. слепил его из обычного листа а4 и ходит теперь, как будто настоящий букет собирает. димка пренебрежительно фыркает, мол, больно нужно было.       — они красивые, мне для новой работы нужны, — стас задумчиво крутит головой, будто что-то ища, но досадно цокает и бормочет: — но тех здесь нет...       — каких?       — жёлтых, — стас морщится и тяжело вздыхает. — вот они бы точно не помешали.       — так попроси наших, они тебе всяких разных в оранжерее вырастят, — димка удивлённо на стаса смотрит. неужели не подумал об этом? глупость.       — я хочу с поля, — упрямо отвечает стас. строго осматривает получившуюся кучку цветов и, кажется, более-менее удовлетворён результатом.       димка плечами жмёт. не особо понимает, что там у стаса за тараканы в голове.       — слушай, тебе не холодно?       — а? — димка взгляд на стаса переводит, видит, что тот на месте прыгает, чтобы согреться. — холодно.       — тогда пойдём обратно, — стас уже пару шагов к деревьям делает, но димка головой мотает.       — неа, не хочу.       — ты же заболеешь, дубина, — раздражённо отвечает стас.       он оглядывается и видит, как димка срывает ещё один цветок. в руках вертит, с интересом смотрит на него, а потом к стасу подходит, на носочки встаёт и за ухо ему цветок кладёт.       — ты дурак, — тихо выдыхает стас, глядя димке в глаза.       — ты тоже, — ухмыляется тот. произносит так близко-близко, чуть ли губ не касаясь. на мгновение даже про холод забывают.       цветок чем-то приятным пахнет. он тоже мокрый, на нём тоже роса. пара капель по шее стекает, вздрогнуть заставляют. димка моргает и отходит от стаса, всё ещё усмехаясь.       но нет.       — ты так просто теперь не отвертишься, трофимов, — стас рюкзак медленно с плеч скидывает, даже не беспокоясь о том, что он испачкается.       сердце всё ещё быстро-быстро стучится. и желание целоваться — всё ещё такое же огромное. зря димка это сделал, очень зря.       — о, даже так? — димка ухмыляется. шагает назад, пока стас на него наступает медленно. — сначала догони, дылда. а вот потом поговорим.       — ты потом говорить не сможешь, потому что будешь очень занят, — стас это произносит и, пока димка в замешательстве всё ещё стоит на одном месте, срывается, мчится к нему.       димка быстро реагирует и бежит прочь от стаса, прячется где-то средь деревьев и смеётся громко, весь лес заставляя проснуться. стас носится за ним, как обычно по академии это делает, и наконец-то догоняет (тоже как обычно).       прижимает к стволу дерева, склоняется над ним. димка дыхание тяжёлое переводит, восстановить пытается. щёки красные-красные. и ему совсем не холодно. стасу, кстати, тоже.       — у тебя цветок съехал, — шёпотом димка произносит, пальцем на ухо стаса показывая.       — поправь его, пожалуйста.       димка довольно хмыкает. он руку к лицу стаса протягивает и осторожно скатившийся на бок цветок на место убирает.       — тебе не противно? всё-таки мои руки и всякое такое, — тихонько произносит дима, в глаза стаса заглядывая.       голубые-голубые. прямо как небо сейчас. не насыщенные, не яркие — бледные, светлые, простые. красивые. точно небо перед рассветом, точно как сейчас. диме даже кажется, что в глазах стаса оставшиеся звёзды отражаются.       — ты их вытирал, — с усмешкой отвечает стас. димка щёки дует, возмущаясь, что его спалили. — да и, — вдруг продолжает стас, приближаясь к лицу димы, — мне ты нисколько не противен.       — а вот ты, когда говоришь такую ерунду, — ещё как противен, — димка что-то добавить хочет, но не успевает — стас его губы своими накрывает, мягко целуя.       его кожа ещё холоднее, чем димы. да и бледнее, честно говоря. такой красивый, такой забавный, даже странный — кто вообще в три ночи соберётся идти в лес гулять? только дима. и только стас. два идиота.       по коже мурашки бегают. непонятно от чего — от холода или поцелуя. зато такой яркий контраст — окоченевшие от холода ноги и пышащие жаром щёки, которые дыхание стаса согревает.       губы тёплые, мягкие. димка бы их, наверное, всю жизнь целовать был готов.       от этой мысли смешно становится, и димка улыбается.       стас отстраняется, но всё ещё рядом, всё ещё близко. смотрит в глаза диме и видит, как там что-то яркое, что-то живое плещется. становится тепло.       — предлагаю игру: сколько раз я тебя догоню, столько раз я тебя поцелую.       — ты же понимаешь, что я специально поддаваться буду?       — поэтому и предлагаю, дурак.