Сестрица, отучи меня влюбляться в придурков

— Я тебя ненавижу. — Я тебя тоже. — И я тебя придушу. — Да-да, конечно. Так какой срок? — ...Три недели.       Нет, серьезно что ли? Так сложно было заехать в магазин по пути домой в тот треклятый день? Видимо да, раз Дазай так небрежно отмахнулся от предупреждений и угроз своего партнера, что он совершенно точно грохнет его чем-то бетонным и тяжелым, если залетит. И — надо же, как неожиданно — условия есть, а вот прописать законных пинков, к великому сожалению Чуи, не вышло. Шатен, разумеется, на это только улыбался и гордо заявлял, что даже глупая вешалка для шляп все-таки поняла, насколько же у детектива милое личико, и что бить его категорически нельзя. Может Накахара по нему и не попал, но вот стена рядом с ним пострадала от прилетевшей в нее вазы. Вообще-то это было сокровищем рыжеволосого, и он строго настрого запретил неуклюжему сожителю приближаться к ней ближе, чем на пушечный выстрел, однако, похоже, тогда эмоции преобладали над сожалением к потерянному украшению квартиры.       Хоть Осаму и после покорно купил новую, ничуть не хуже предыдущей, чтобы не выводить миниатюрную мафию из себя, все равно иногда Чуя о ней вспоминал. И это, судя по всему, было отличным предлогом, чтобы обидеться. Правда он и сам не мог ответить, почему именно игнорирует партнера уже пятый час, вовсе не замечая непонимающего взгляда, но здесь прелестно спасала созданная девушками отговорка — «Сам знаешь, на что я обижена. А если не додумался своими уебанскими мозгами — твои проблемы». Может Накахару и бесило, когда старшая сестра в чем-то подмечала его схожесть с девушкой, но было очень удобно пользоваться своей сущностью в спорах с Дазаем, пускай и со временем они стали происходить все реже и реже. Скорее всего шатен, как и все остальные, внезапно увидел в мафиози не только жестокого убийцу, но и обычного омегу, у которого под сердцем прямо сейчас теплится еще один комочек жизни.       Да, Чуя всегда не стеснялся показывать, как сильно его выматывают, раздражают постоянные вопросы и беспокойства приятелей, и виновника всего этого в том числе, однако и толика счастья при этом появлялась. Все-таки строить отношения с отпетым самоубийцей было тяжко, ведь все началось еще во времена, когда Дазай был исполнителем мафии. И это было максимально идиотски, но первую же свою течку Накахара провел с напарником, после знатно наваляв на следующей тренировке.       Возможно, ему нужно было быть благодарным, ведь он не вогнал узел и не бросил Чую одного, однако было противно от осознания, что парень себя не контролировал и бессовестно отдался ненавистному человеку. Но эти разбирательства остались в прошлом, ровно как и оскорбления с ругательствами. Хоть перепалки у них и случались, но слишком уж быстро заканчивались, ведь оба парня попросту уставали играть ненависть между друг другом, хотя бы дома расслабляясь.       Вот и сейчас, утром шатен благополучно увильнул от нарастающего несерьезного скандала на работу, оставив своего омегу сидеть дома и скучать. Мори отстранил его от работы на ближайший год — даже не разрешил в офис наведываться иногда, чтобы покопаться в бумажках или другой, неопасной для здоровья самого себя и ребенка, работе. Это тоже почти вывело Накахару из себя, однако рядом вовремя появилась Озаки, сопроводившая его до дома и там уже прочитавшая лекцию о важности отсутствия раздражителей и лишней нервотрепки. Она и Осаму все то же самое сказала — рыжеволосый уверен, иначе почему бы он так резко сменился в характере.       Конечно же взорваться негодованием Чуе помешало присутствие сестрицы и глубокое уважение к ней, она может и старше его лишь на пять лет, но все равно всегда казалось, что она до нескончания мудрая и рассудительная женщина, никогда ничего плохого не посоветует. Только с ее уговорами он согласился не рваться на задания и спокойно сидеть дома, занимаясь непривычной домашней рутиной. Конечно же это било по самолюбию Дазая, ведь он-то уговорить партнера не смог, со странной завистью смотря на Коё, которой омега даже слова против не скажет, только вздохнет и послушно кивнет, слушаясь ее.       Но в любом случае, как бы часто рыжеволосый не посылал детектива в пешее эротическое — все равно всем было ясно, что он безвозвратно привязан и предан ему, будучи готовым лично выцарапать глаза всем тем проплаченным шлюшкам, посмеющим подойти чуть ближе, чем можно. Хотя Осаму в любом случае поводов для ревности не давал, впервые во время рассуждений о женщинах увидя за пеленой злости в голубых глазах тщательно скрываемые сомнения, а останется ли альфа с ним? Не погонится ли за более привлекательной и покорной леди? Это не могло не вызвать слепого восторга у детектива, после того вечера и подозрительно длительных обнимашек в постели мгновенно замолкнувшем и более не упоминающем о созданиях прекрасного пола.       Да, оба парня кое-как переступили через себя и прошлые обиды, наконец расставив все по полочкам и решив, что дальше они будут идти вместе, стараясь не перешагивать за грань. Хоть отголоски прошлых шуток и навсегда остались с ними, все равно выбесить Чую стало сложнее. По крайней мере когда у него не было диких перепадов настроения. Старшая сестра милосердно и терпеливо объяснила переволновавшемуся Дазаю, что это вполне нормально в положении его партнера, но все равно от постоянных беспокойств шатена это не спасло.       Наедине с собой, прямо как и в настоящий момент, омега с этого усмехался. Едва ли можно было часто увидеть Осаму, которого хоть что-то оставляло неравнодушным. Было забавно наблюдать, как он удивленно раскрывает глаза шире, если рыжеволосый берет его руку и кладет на свой живот, чтобы будущий папаша почувствовал довольно-таки ощутимый пинок. И такие мелочи, как чрезмерная забота Дазая или его внезапно появившееся пристрастие расцеловывать личико немного недовольного из-за того, что его снова оторвали от дел, Накахары, заставляли улыбаться, как бы сам мафиози этого не скрывал.       Когда парень оставался один и не слишком сильно уходил в домашние заботы, то задумывался о совместном будущем, которое радужным не было точно. Как минимум из-за того, что они оба вышли из Портовой мафии, Чуя вроде как также оставался исполнителем, как и был. И их прошлое не способствует сладкой жизни в качестве парочки с ребенком. Как минимум из-за того, что кто-то мог заказать их, и придется с усталым видом просить помочь Ане-сан или Мори-сана, чтобы те устранили очередных недо-киллеров, думающих что убить Двойной черный будет так легко. Нет, конечно они и сами могли бы разобраться с этими недотепами, но шатену было впадлу, а Чуя слишком вымотался и даже думать о том, чтобы драться или убивать кого-то не хотелось. Хотя если его поднимали и тащили куда-то когда у него поясница так и говорила «сломай меня и не мучайся», то шанс быть как минимум прижатыми гравитацией к полу повышался.       Хотя конечно были и спокойные дни, во время которых можно с головой погрузиться в монотонную рутину. Проснулся — приготовил завтрак — проводил Дазая на работу — еще поспал — приготовил обед — снова повалялся в кровати — почитал — приготовил ужин — встретил Осаму с работы — посидел с партнером и послушал его ласковое бормотание — лег спать.       Раньше бы рыжеволосый точно не променял свою бурную жизнь на это, но вот сейчас то, как идет уже третий месяц, радует. Никакой спешки, только выпнуть сожителя из дома и убедиться, что тот дошел до работы, позвонив Ацуши. С которым, кстати говоря, они легко могли проболтать пару часов. Наверное Накаджима один из немногих, на кого миниатюрная мафия ни разу не повышала голос. Дазай даже приревновал как-то.       Накахару и сейчас унесло в размышления, пока щелчок электрического чайника не заставил очнуться. Рыжеволосый сразу же встряхивается и наливает кипяток в кружку, заварив себе зеленый чай и даже не зная, что еще делать. Ужин уже почти готов, минут через десять должен прийти Осаму — если конечно не задержиться, как обычно — а вот Чуе маяться без дела или все-таки начать разбирать коробки с вещами сожителя, которых демонстративно не замечал и велел Дазаю самому с ними корчиться. Вещи самого мафиози уже давно заняли свои законные места в их новеньком пентхаусе, в который они переехали относительно недавно, наверное спустя неделю или две, как узнали о том, что Чуя в положении. Так что из-за завалов на работе Осаму, Накахара коротал время наедине с коробками и бесконечной одеждой, которую еще надо было как-то так разместить, чтобы потом можно было добавить еще столько же — шатен-то раскладываться не спешил. Как-то он даже неудачно пошутил, что еще думает, а не съебаться ли, пока не поздно. Однако увидев напуганный и растерянный взгляд своего омеги тут же извинился и прижал к себе, раз двадцать повторив, что говорил это несерьезно.       Рыжеволосый потирает уставшую спину и садится в кресло, с мягкой улыбкой вспоминая, как Осаму с неделю таскался за ним, постоянно прося прощения, хоть Чуя и простил его сразу же. Забавно было, похоже и правда любит. Не то, чтобы ему нужны были какие-то доказательства по типу кольца на пальце (метка была достойным заменением по его мнению), но приятно видеть знаки внимания и заботу. Парень делает небольшой глоток чая и отставляет кружку на кофейный столик, понимая что пока тот не остынет, он о нем и не вспомнит. Да даже после этого только когда Дазай спросит, почему чашка на столе и не забыл ли ее Накахара.       Кажется, в этот раз расчеты оказались верны, ведь слышен звук, характерный для поворачивающегося в замке ключа, и тихие шаги. Чуя вздыхает, понимая что отдохнуть ему не дали (вообще-то он провалялся почти весь день на диване под пледом, но ему казалось, что этого категорически мало), и поднимается, идя в коридор. Несомненно Осаму старается не шуметь, только потому что думает, что его омега может спать. Так бы уже раз тридцать пять хлопнул дверью, уронил пару-тройку пальто, точно слишком громко стукнул каблуком ботинок о пол, будя весь дом, как ему едко говорил рыжеволосый. И было даже немного приятно, что сожитель беспокоится о его сне и хочет, чтобы он отдохнул, однако сегодня днем поспать не удалось.       Накахара опирается плечом о стену и с легкой улыбкой наблюдает за шатеном, который еще не заметил появление партнера. И стоит ему поднять голову, уголки его губ тоже мгновенно приподнимаются вверх. Одна минута гляделок — и омега преспокойно расслабляется в родных обьятиях, обнимая Осаму за поясницу и прижимаясь щекой к крепкой груди, прикрывая глаза на мягкие поглаживания по уставшей спине. Рыжеволосый не совсем осознанно зевает и отстраняется, потирая заслезившиеся глаза, вновь видя не специально сложившуюся улыбку. — Лег бы спать, а не дожидался меня, — тихо воркует шатен, наклоняясь, чтобы коротко прикоснуться к приоткрытым губам, видя появившуюся на мгновение искру недовольства.       Чуя упирается ладонями в чужую грудь и отпихивает партнера от себя, возвращаясь на кухню и доставая тарелки. В этот раз не прося помощи Осаму, как было когда они только переехали. Теперь все нужное было переложено на полку и шкаф ниже. А то, что осталось недосягаемым для низкорослого омеги — кофе, алкоголь или что-то подобное — не было нужным. Рыжеволосый прекрасно понимает, чего добивается сожитель подобными высказываниями. Знает же, что с недавних пор Накахаре стало практически невыносимо засыпать одному. Некомфортно, неуютно и еще очень холодно. Да, разве что в жару тридцать пять градусов мафиози не мерз и не жался к телу рядом, успокаиваясь лишь в теплых объятиях. — Ешь и марш в спальню, — приказным тоном чеканит рыжеволосый, уворачиваясь от цепких рук и очередных поцелуев. — А ты? — Дазай послушно садится за стол и берет палочки, из-под полуопущенных век наблюдая за порхающим по кухне Чуей, в который раз ловя себя на мысли, что его бывший партнер — стопроцентный семьянин. — Я уже поужинал. Не ждать же тебя и до двенадцати себя голодом морить.       Шатен усмехается, смотря как Накахара недовольно фырчит и моет оставшуюся посуду, после забирая опустевшие тарелки и точно так же подставляя их под струю воды. Нет, сейчас он не обижается и не злится, просто хочет поиграть. А заодно и получить пару-тройку поцелуев в макушку, только так у него гордость не ущемляется.       Осаму подходит сзади к сожителю, приобнимая и проводя носом по мягким прядям, кончиками пальцев ощущая, как парень напрягся, но не замер, выключая воду и разворачиваясь к партнеру. Как обычно — в голубых глазах только вопрос и задорные искорки. Куда хуже, если второй пункт отсутствует, тогда уж правда нужно думать, на что мог разозлиться Чуя. А в таком случае...       Детектив улыбается прямо в поцелуя, нежно касаясь пухловатых губ своими и чувствуя как чужие руки незамедлительно обвились вокруг его шеи. Вполне ожидаемо. Дазай прикрывает глаза, поглаживая рыжеволосого по щеке и медленно углубляясь, проводя языком по небу и сплетаясь с чужим. А вот сейчас самое время отстраниться, иначе Чуя с удовольствием пропишет ему подзатыльник и замолчит на весь оставшийся вечер. — А теперь иди в душ, — комнадует Накахара, заправляя выбившуюся челку за ухо и прищуриваясь. — Я подожду в спальне. — Как скажешь.       Шатен провожает миниатюрную мафию взглядом, позволяя себе еще один тихий смешок, и послушно идет в ванную, захватив спальную одежду. Чуя не любил ссориться вечером, ведь знал, что придется мириться первым, спать одному уже как-то не особо хочется. Так что вторая половина дня в большинстве случаев у них проходила мирно и спокойно, хоть и без исключений не обходилось. Но в этот раз тоже все в порядке, большинство перепалок случалось только когда рыжеволосого успевал кто-то выбесить, или же Осаму приходил слишком поздно, заставляя его ждать. А если еще и не сообщил об этом — все, пусть готовится к шторму.       Чуя лениво разваливается на кровати, потягиваясь и почти неосознанно кладя руку на живот, мелко поглаживая. Для него все еще немного странно, что буквально через несколько месяцев ему придется корпеть над ребенком, а не кричать на подчиненных, отдавая приказы и убивая людей. Он все еще держал в голове мысль, что мог бы и сделать аборт. Вот только всё-таки после этого была вероятность остаться бесплодным, что в принципе не так уж и плохо, однако когда он рассказал об этом Дазаю, то у детектива в глазах плескалось такое...счастье! И почему-то это убедило Накахару, что если не сейчас, то когда еще? Да и это может помочь их неоднозначным отношениям устояться.       Из размышлений его вырывает зевок пришедшего сожителя, который уже успел устроиться рядом, поудобнее укладываясь и притягивая партнера к себе, коротко целуя в лоб. Мафиози довольно жмурится, не в силах сейчас кусаться и уворачиваться от мимолетных проявлений нежности, просто ложась поближе и прижимаясь щекой к чужой груди, слушая размеренный стук сердца. Может семья это не так уж плохо. Правда придется свыкнуться с отсутствием постоянной работы и научиться не нервироваться и злиться по каждому поводу. Дети ведь постоянно выводят из себя взрослых, а постоянно кричать на собственного ребенка не хотелось. И уж тем более видеть его в слезах, тогда это уж слишком яркое показание того, насколько ты плохой родитель. Хоть все бормотания Осаму перед сном и том, что миниатюрная мафия прекрасно сможет воспитать их чадо и были приятны для осознания, но все же сомнения закрадывались. Он ведь убийца, они оба. Оба мучали и пытали пленников мафии, оба были руководителями и оба в связях с боссами организации. Хотя навряд ли к ним хоть кто-то решится подойти ближе, чем на километр. Парни банально не позволят, уничтожая всех, кто посмеет даже подумать о том, чтобы мешать их семье. Семье... Да, за семью убивать можно. Их так учили. И так они и поступят. Эти мысли всегда заставляли Накахару спокойно закрыть глаза и заснуть, не переживая о будущем и пуская все на самотек.