За 4 минуты расскажи партнеру историю твоей жизни настолько подробно, насколько это возможно.
— Слушай, это довольно лично. Если тебе неудобно, мы можем– Но договорить Итадори не дают. Мегуми молча достаёт телефон, ставит таймер на четыре минуты и: — Я начну с осознанного возраста. Мегуми говорит негромко, смотрит в заклеенную камеру ноутбука и чувствует, как Итадори затаил дыхание, ловя каждое его слово. Такая внимательность к его истории вдохновляет Мегуми сломать к чертям дверцы своего шкафа и вывалить все скелеты и гниющие трупы, всё, о чем он молчал с детства, хоть и прекрасно понимал, о каждой мелочи, которую помнил, и почти до сегодняшнего дня. Таймер звенит синхронно с последним выдохом Мегуми и тот словно просыпается. Вся его жизнь, всё, что надежно пряталось столько лет, было озвучено сейчас, в этой комнате. В груди неприятно отдаётся спазмом, но Мегуми предпочитает игнорировать, и поворачивается, чтобы извиниться за мрачную тираду. Итадори не даёт ему открыть рот и молча обнимает, укладывая его голову на своё плечо. Мегуми не плакался никому. Он даже себе особо не доверял. Но сейчас, сейчас жутко сентиментальный, но проницательный Итадори обнимает крепко и тепло, а не проплакаться в такое плечо кажется огромным упущением. Поэтому Мегуми умывает руки. Так они сидят несколько минут, пока слёзы на глазах Мегуми полностью не высыхают. После, он аккуратно отстраняется, неосознанно опасаясь, что сейчас встретится со взглядом, полным жалости, или с зареванным Итадори, которого придётся успокаивать тоже. Но вместо этого Мегуми сталкивается с щенячими, но до сердечной боли искренними глазами напротив. Итадори не жалеет его, он мягко улыбается и все ещё держит свои руки на чужих предплечьях. — Большое спасибо, что открылся мне. Ты прошёл через многое, но всё равно построил такую сильную личность, которая хочет помогать людям. Я сохраню твою историю у себя в душе. Мегуми раскрывает глаза, скорее не от удивления этой душевной речью, а от того, как ему, оказывается, нужны были эти слова. Итадори. Снова ты. — Расскажешь теперь о своей? – наконец спрашивает Мегуми. Итадори смеётся и чешет затылок. — Точно! На секунду совсем забыл о том, что мы делаем. – он также берет телефон и ставит таймер, после чего выпрямляется и начинает говорить, переводя взгляд от скулы Мегуми к его лбу, а дальше к подбородку и потом аж к пяткам. Смотреть в глаза он не решился (да, они все же сели друг напротив друга и решили не менять расположение). Мегуми также слушает максимально внимательно, тихо посмеивается над некоторыми моментами с Итадори и обеспокоено хмурится, когда тот меняет интонацию и говорит тише. Таймер звенит в тишину, так как рассказывать Итадори закончил полминуты назад, и все оставшиеся тридцать секунд они молча смотрели друг на друга. Мегуми прерывает зрительный контакт первым и также поглаживает чужую коленку в знак поддержки, но, конечно, получается у него это далеко не так как надо. Итадори широко улыбается, утверждает, что доволен своей жизнью, и тянется к успевшему потухнуть ноутбуку за следующими вопросами.Что в дружбе для тебя наиболее ценно?
— Взаимное доверие и комфорт. – не задумываясь отвечает Итадори. — Уважение друг к другу и готовность прийти на помощь. – после заминки говорит Мегуми.Какую роль любовь и нежность играют в твоей жизни?
— Одну из самых главных, – с готовностью говорит Итадори и, отчего-то смутившись, продолжает, – Эти чувства и эмоции противоположны тем, что порождают проклятия. Думаю, нам всем нужна любовь хотя бы по этой причине. — Я... пока не могу сказать, наверное. – честно отвечает Мегуми и ловит заинтересованный взгляд Итадори.Если ты собирался стать близким другом для твоего партнера, что бы ты ему рассказал прямо сейчас?
— Я могу вести себя слишком шумно, от чего людям становится неловко. – говорит Итадори и возмущается, когда Мегуми несколько раз кивает в знак согласия. — Я редко открываюсь людям. – Мегуми неловко чешет затылок. Итадори тоже соглашается.Продолжите фразу: «Я бы хотел, чтобы был кто-то, с кем можно разделить…»
— Завтраки, обеды и ужины! – радостно отвечает Итадори и Мегуми отмечает, что это довольно мило. — У меня – постель. И нет, даже не смей думать о чём-то мерзком. Итадори возмущается, что по-другому ответ Мегуми вряд ли можно интерпретировать. Тот хмыкает и пожимает плечами, не желая пускаться в объяснения.По очереди называй партнеру его положительные черты.
— Ты очень смелый. – начинает Итадори и улыбается. — Ты невероятно добрый. – продолжает Мегуми. — Ты ценишь своих друзей. — Ты хочешь всех спасти. — Ты очень проницательный и понимающий. — Ты умеешь слушать. — Ты сильный, физически и морально. — Ты яркий и всегда вызываешь положительные эмоции у окружающих. — Ты внимательный к другим. – Итадори загибает последний палец. – Остался один от тебя. — Тебе хочется доверять. – Мегуми выдыхает и невольно улыбается, когда Итадори перечисляет его положительные черты ещё раз, теперь уже разгибая пальцы. — Спасибо, – говорит он, вытягивая кулак и легко касается им чужой груди. – Я рад, что ты так обо мне думаешь. Мегуми опускает взгляд на чужую руку, снова смотрит на светящегося Итадори и также вытягивает свой кулак. Тот удивленно моргает, но тут же заливается смехом и показывает Мегуми «класс» свободной рукой. Они переходят дальше.Составьте каждый по три утверждения, верных для вас обоих. Например, «Мы оба сейчас чувствуем…»
— Мы оба крутые маги! – воодушевленно отвечает Итадори, взмахнув рукой. Мегуми склоняет голову на бок и задумывается. — Мы оба не знаем своих родителей. — Мы оба оказывались на грани смерти. — Вообще-то ты буквально умер. – фыркает Мегуми, на что получает легкий толчок в плечо и «просто продолжа-ай». Тот вытягивает ладони в защитном жесте и кивает. – Извини. Хм-м, мы часто ходим в комнаты друг к другу. — Мы носим одежду друг друга. – Итадори демонстративно оттягивает резинку серых спортивных штанов, которые одолжил у Мегуми. — Мы часто проводим время вместе. – неуверенно заканчивает Мегуми, зарываясь ладонью в волосы на затылке. — Вообще-то не часто, а всегда. – с умным видом поправляет Итадори и читает следующий вопрос.Когда ты в последний раз плакал при ком-нибудь? А в одиночестве?
— Десять минут назад, перед тобой, – усмехается Мегуми, – В одиночестве... когда ты умер. Я не то чтобы плакал, а просто немного прослезился. Как иначе реагировать на упавшего перед тобой человека с огромной дырой на груди? Мегуми понимает, что неосознанно начинает оправдываться и делает вид, что его неожиданно заинтересовала небольшая дырка в обоях. Итадори заливисто смеётся и пару минут подкалывает Мегуми, только потом отвечая сам. — Я плакал при Годжо-сенсее. Кажется, позавчера? Может даже вчера, или нет... – задумывается Итадори, напрягаясь, чтобы вспомнить. Мегуми же слегка хмурится. – Короче позавчера. А один, ну-у, вроде месяц назад. Из-за фильма, ты же знаешь какой я сентимен– — А почему ты плакал позавчера? – неожиданно для обоих перебивает Мегуми. Итадори опять отводит взгляд. — Ну-у, Годжо-сенсей же любит раздавать наставления и советы, вот я и был глубоко тронут и разревелся. Н-да, даже неловко как-то. – Итадори улыбается куда-то в сторону и трёт нос указательным пальцем в привычном жесте. Мегуми понимает, что он врет, и делает это очень плохо, но решает оставить всё как есть. Они идут дальше.Расскажи партнеру, что тебе нравится в нем; говори прямо, произноси вещи, которые ты не мог бы сказать случайному знакомому.
Мегуми вовремя останавливает уже готовившегося к тираде восхвалений Итадори. — До этого был похожий вопрос, нет? Про черты характера. Может пропустим? Итадори такой расклад не устраивает и он, тыча пальцем в ноутбук, утверждает, что вопросы пропускать нельзя. — Но можно придумывать альтернативу, – интригующим голосом тянет он и щёлкает пальцами, когда Мегуми вопросительно приподнимает бровь. – Давай просто в этот раз называть не личные качества, а что-то во внешности, скажем? — Можно и так. – соглашается Мегуми, приятно удивленный тому, как быстро Итадори нашёл способ интерпретировать вопрос подходящим образом. Но это оказывается ещё не всё. — Слушай, а ещё давай не просто называть особенности друг друга, а показывать их, касаясь? Ну, например– Мегуми останавливает тянущуюся к нему руку и утверждает, что понял мысль, но не спешит соглашаться. — Твоя излишняя тактильность вводит меня в неловкое положение, – у Мегуми, кажется, сейчас начнёт дергаться глаз. – Я не особо хочу, чтобы мы тыкали друг в друга пальцем. Итадори произносит это «у-уу-у», сложив губы в трубочку, что обозначает какой Мегуми скучный и портит всё веселье. Тот лишь вздыхает и откидывается на изголовье кровати, прикрыв глаза. Итадори принимает это за бесспорное согласие и, светясь от радости, пододвигается ближе. — У тебя очень длинные и густые ресницы. Мегуми вздрагивает, когда большой палец Итадори легко касается его века и быстро проводит указательным по ресницам. Он открывает глаза, чувствуя внутри что-то совсем необычное и новое, потому что никто еще не касался его так осторожно и даже ласково (обычно его нетерпеливо и больно бьют в лицо). Итадори, в свою очередь, чувствует искренний восторг, ведь они такие мягкие на ощупь! От пятисекундного, но неожиданного молчания обоим становится неловко и Мегуми решает просто следовать новым правилам. — У тебя красивые уши, – Мегуми весь напрягается, когда кончиками пальцев касается слегка покрасневшего хрящика Итадори. На пробу опускает большой палец к мочке. Мягко. – Наверное это звучит странно, но у них форма, эм, аккуратная. ЧТО. КАКАЯ, БЛЯТЬ? Кричит внутренний Мегуми, пока настоящий невозмутимо убирает руку. Однако Итадори не хохочет, значит, звучало не так глупо. И только подумав об этом, Мегуми замечает, что ниже локтя парня бегут мурашки. Он растерянно моргает, но решает Итадори не смущать (ведь тот, кажется, сам их не заметил, или хотел скрыть их неожиданное появление), и машет рукой, передавая очередь ему. Итадори шумно вдыхает носом и слегка наклоняется вперёд, опуская тёплую ладонь на чужие ключицы, открытые свободной домашней кофтой Мегуми с широким воротом. У обладателя этой самой кофты на секунду сбивается дыхание. — У тебя красивые ключицы. Словно идеально начерченные по линейке. На это Мегуми тихо фыркает и Итадори смеётся тоже. — У тебя очень сильные руки, но при этом не перекаченные. – говорит Мегуми, проводя ладонью от чужого плеча к запястью. — Я тоже про руки сказать хотел! – говорит Итадори, хватаясь за рукав Мегуми, держащего его вторую руку. Последний вскидывает бровь и просто отвечает, чтобы Итадори выбрал что-нибудь другое. Тот кивает и задумчиво осматривает всего Мегуми, сканирует. Наконец, Итадори снова тянется к лицу Мегуми и в этот раз проводит большим пальцем по чужим губам. Они оба, кажется, совсем не дышат. — У твоих губ красивая форма. А ещё ты за ними ухаживаешь, да? Как Годжо-сенсей. Ни у него, ни у тебя ни трещинки. – говорит Итадори, ещё не убирая руку. Мегуми чувствует дыхание парня на своём лице и, кажется, совсем на чуть-чуть становится втрое глупее обычного. Как иначе он додумался бы облизать губы именно в этот момент и задеть кончиком языка палец Итадори. Никто из них не показывает, но внутри них взрывается гидроэлектростанция. Руку Итадори убирает, Мегуми оставляет этот конфуз без комментариев и, нервно почесав шею, приступает к своей очереди. — У тебя крепкий торс. – Мегуми, само непробиваемое хладнокровие, опускает ладонь на живот Итадори и чувствует, как все девять кубиков напрягаются под его пальцами. – Я с детства был худощавым, поэтому с первой встречи отметил, что у тебя хорошее телосложение. Всё. Баста. Итадори кажется, что у него сейчас пойдёт кровь из носа, потому что количество пробитых Мегуми «бинго» достигает края. Он нашёл обе его эрогенные зоны. На этом Итадори хочется откланяться и выброситься в окно, но от мысленного битья головы об стену его отвлекает обеспокоенный Мегуми. — Ты в порядке? У тебя очень красные щеки. О том, что у него самого уши очевидно горят ничуть не бледней, он старается не думать и умело прячет их волосами. А вот Итадори, пыхтящий как паровоз, спрятаться не сможет. Их хрупкие подростковые нервы трещат и воют уже от нескольких неловких прикосновений. — Это потому что у тебя тут что-то жарко. Может окно приоткроешь? – Итадори пару раз цокает и демонстративно дергает края футболки, проветриваясь. Мегуми оглядывается на изрисованное инеем окно и тактично оставляет его слова без внимания. Единогласно решают на этом закончить это странное занятие. На оставшиеся вопросы они отвечают без особых раздумий и старательно взглядов друг друга избегают. Температура воздуха в комнате действительно словно поднялась на градусов десять, потому что уже Мегуми, сам того не заметив, покрывается красными пятнами и чувствует невероятную духоту. На его покрасневшее лицо Итадори (на минуту, тоже цвета как знак «Стоп») тычет с довольным хихиканьем, но от взгляда Мегуми, направленных куда-то ему в ключицу, тут же оступается и снова смотрит в ноутбук как на спасительный круг. Вот только на последний, тридцать шестой, вопрос они только что ответили. Итадори сглатывает. Мегуми опять нервно чешет шею. — Так, – хрипит Итадори, сразу неловко откашливаясь и прикрывая рот рукой. – Кхм, две минуты, да? Мегуми смотрит на чужие пальцы и кивает. Нащупывает телефон, переводит таймер с четырёх минут на две и, кошмар, наконец смотрит Итадори в глаза. Их колени почти невесомо, но соприкасаются, а пальцы Итадори словно инстинктивно находят рукав чужого свитера. Они не посмеиваются от того, как это неловко, не поглядывают на таймер и даже, кажется, не моргают. «Я полюбил тебя, когда ты впервые повернулся ко мне со своей раздражающе тёплой улыбкой, которую ты даришь даже тем, кто этого не заслуживает. Я считал, сколько этих улыбок ты даёшь только мне. Всё это время, каждый день, я продолжал тобой восхищаться.» – думает Мегуми, читая свою душу в глазах Итадори. Ещё немного, и он разломает свою железную выдержку пополам. «В форуме, в том обсуждении, я писал про тебя. Я никогда не знал влюблённости, но сейчас я очень сильно хочу тебя обнять, и, наверное, это оно и есть. Я хотел всегда стоять рядом и никогда не переставал восхищаться тобой.» – бьется в сознании Итадори. У него слабое и непослушное сердце, а у Мегуми невероятно красивые глаза. Две минуты проходят. Итадори вздрагивает и тянется к телефону, но. Градус бьет в потолок, когда Мегуми перехватывает чужую руку и незнакомым им обоим голосом говорит: — Я могу тебя поцеловать? Внутри Итадори раскрываются сотни и сотни бабочек, засыпает извергающийся вулкан, взрываются звезды. Внутри Мегуми наконец расползается тепло. Итадори мысленно кричит «Да! Можешь! Пожалуйста, пожалуйста делай это!», но все застревает в горле. Поэтому он обнимает Мегуми за шею и целует сам. Они оба совершенно неумелые и неопытные, чувствующие слишком много и сразу, в первый раз так сильно влюблённые подростки. Но целуются они не отчаянно, даже не спешат кусаться. Мегуми мягко сминает потрескавшиеся губы Итадори, притягивает за пояс, гладит по спине. Итадори жмурится, кладёт ладонь на шею, и на пробу проводит языком по чужим губам. На эту инициативу ему отвечают охотно, и изучающий, всё ещё неловкий поцелуй уже сопровождается хриплыми выдохами, смелыми касаниями и переплетениями языков и тягучим теплом ниже живота. Мегуми откидывается на изголовье кровати и тянет разморенного Итадори за собой, ни на секунду от него не отрываясь. Охает от неожиданности, когда Итадори пытается устроиться на его бёдрах и случайно (ли?) толкается в чужой орган. У них стоит. У обоих. Итадори отстраняется, тоже почувствовав это, и Мегуми мажет губами по скуле, а после широко водит языком по мочке вверх, придерживая дрожащего Итадори за талию. Он честно не знает, что в таких ситуациях делают дальше, но ему нравится реакция, поэтому он зализывает за ухом и обхватывает зубами хрящ. И тут случается это. Из зацелованных губ Итадори срывается восхитительный стон, от которого у Мегуми по всей руке бегут мурашки. Удивительно, но именно он немного отрезвляет их. От количества нахлынувших эмоций Мегуми даже забыл о своём принципе «Сначала всегда идёт разговор». Итадори дышит тяжело и рвано, крепко сжимает ворот чужой кофты, наконец поворачивает голову к Мегуми... и на секунду теряет связь с миром. Его темные волосы растрёпанны ещё больше от того, что за них хватался Итадори, красивые губы распухли от поцелуев, а сам Мегуми, с великолепным румянцем, смотрит взглядом, наполненным искренней нежностью. Никакой пелены страсти или минутного порыва. А в глазах Итадори вместо зрачков Мегуми видит сердечки. Они молчат с полминуты, пытаясь отдышаться и успокоить заполнившие всю комнату сердца. Мегуми говорит первый. — Когда ты предложил эту глупую затею, я хотел просто отказать, потому что думал только «я уже не смогу влюбиться в этого парня ещё сильней, ведь куда ещё?». Но с самых первых вопросов, ты раскрывался мне с другой стороны, я услышал твои мысли, которые ты прокручиваешь в голове перед сном, даже побывал в твоём детстве. И прикосновения... Не придумай ты это, я никогда не подумал бы, что у меня может быть такой тактильный голод. Итадори, я люблю тебя. Практически с первой встречи, хоть тогда я об этом не задумывался. Ты великолепен, я не устану тебе это говорить, и мне всегда было очень тяжело, когда ты себя недооценивал. Я не знаю, когда бы смог признаться. Поэтому, думаю, мне стоит сказать спасибо твоему форуму. Я люблю тебя. На протяжении всего монолога Мегуми не переставал гладить Итадори по щеке, волосам, затылку и спине, свои слова он подкреплял нежностью. Итадори хватает каждое его слово, и к концу, громко всхлипнув, закрывает лицо ладонями. Мегуми мягко улыбается, накрывает трясущиеся плечи и целует чужие пальцы. — Фушигуро, мне было так страшно. Я чувствовал к тебе слишком много, так много, что хотелось кричать. Я не знал, что происходит, но так хотел всегда быть с тобой. С твоим появлением в моей жизни, я стал счастливей в три, нет, в пять раз! Я много раз засыпал, думая о тебе, и мне было так стыдно, я чувствовал себя ужасно мерзким и больше всего боялся, что ты посчитаешь меня таким же. Я– я не хотел, никогда не хотел и не хочу тебя потерять. Даже позавчера, я плакал перед Годжо-сенсеем, потому что в тот день мы разговаривали меньше, чем обычно, и... — Я обещаю, что ты никогда больше не будешь плакать из-за меня. – Итадори наконец убирает руки и Мегуми тут же целует его снова. На этот раз никак не торопясь. Возбуждение, на удивление, прошло у обоих само, поэтому они выдыхают спокойно и продолжают размеренно целоваться почти полчаса. Мегуми не желает выпускать Итадори из своей постели, и спать они ложатся тоже вместе, лицом к лицу, держась за руки. — Ну так, эти 36 вопросов сработали? – тихо спрашивает Итадори, заправляя мешающую прядь Мегуми за ухо. Тот хмыкает и пожимает плечами. — Остановимся на том, что если бы не они, мы продолжали бы топтаться на месте ещё месяца два. Итадори так и решает написать завтра в новом обсуждении.