"I'm lucky I'm in love with my best friend..."

- Вик! Вииика! Просыпайся! Тори нехотя открыла глаза. На кухне успел распространиться сладкий запах выпечки – странно, что её разбудил Лёшка, а не его торт. Шея успела затечь и теперь довольно ощутимо болела. Очевидно, что спать, упираясь лбом в кухонный стол не стоило, но зрелище мирно замешивающих тесто мужских рук оказалось таким убаюкивающим… Зевнув, девушка не преминула недовольно проворчать: - Я тысячу раз просила называть меня Тори! Выпачканный в муке парень спокойно стянул фартук и только мягко улыбнулся: - Ты для меня с шести лет Вика. Викой и останешься, - и прерывая поток новых возмущений, слегка мотнул головой в сторону, - иди, зацени работу. Быстро соскочив со стула и, тем самым, стряхнув остатки сна, Тори с любопытством посмотрела на довольно крупный торт с изображением скалящегося Фредди Крюгера (слегка кривоватого, но всё же узнаваемого). Тори тут же восторженно хлопнула в ладони: - Лёха, друг! До последнего думала, что не станешь! Спасибо, спасибо, спасибо, ты лучший! Самый-самый! Обняв друга его за плечи, Тори на секунду показалось, что парень напрягся… но только на секунду. Лёша снова улыбнулся, расслабляясь и ненавязчиво освобождаясь из объятий: - Рад, что тебе нравится. С днём рождения, Вик. Помочь с закусками и испечь на её семнадцатый день рождения праздничный торт Лёша предложил сам. - Мне же нужна практика, если когда-нибудь я хочу стать шеф-поваром мирового класса, - подмигнул он. И пришёл к ней с утра, как всегда тепло, но сдержанно поцеловав в щёчку и вручив подарок – пару футболок с цитатами Шелдона Купера. Со стороны - странный подарок для семнадцатилетней девушки, но Лёшка знал, что его подруга обожает такие вещи. Они были друзьями – лучшими друзьями - с первого класса. Начинали, как соседи по парте, а потом как-то так само получилось, что оба – и Тори, и Лёшка – перестали понимать, как же они жили друг без друга раньше? Нет-нет, никакой романтики ни разу за все последующие годы, ничего подобного. Только полное взаимопонимание и ощущение, будто каждый из них обрёл давно потерянную часть себя самого. Домашний, улыбчивый, заботливый Лёша и бойкая, смешливая язва Вика (или, как она стала называть себя в восьмом классе – Тори). Они отличались даже внешне, но, кажется, что и этим только дополняли друг друга – высокий светлокожий блондин с крупными чертами лица и худая смуглая девчонка с мальчишеской стрижкой и острым носом. Сколько всего они успели пережить за годы своего знакомства… «И переживём ещё столько же!» упрямо думала Тори, отгоняя от себя мысли, что в последнее время лучший друг стал… не то, что бы холодней. Но слегка отдалился и это было заметно даже ей, не слишком разбирающейся в тонкостях человеческих отношений. Впрочем, скорее всего, ей и правда просто казалось. Вечером подтянулись гости – их было много и Тори едва успевала принимать поздравления и объятья. Закуски и выпивку все восприняли с энтузиазмом, но когда пришло время крюгер-торта – похвалы и восторг Лёшка получил со всех сторону сразу. И кажется, даже немного зарделся от удовольствия. А потом слегка рассердился, когда один из одноклассников в шутку назвал его «хозяюшкой». Его лицо всегда выражало целую гамму чувств – слегка приглушенных, но явных. Почему-то Тори сегодняшнее внимание к Лёше слегка задело. Как будто, только она могла вот так его хвалить. Как будто, только она могла знать, что Лёшка – кулинар от бога. Как будто, только она могла его подкалывать. Как будто… Да что за бред. Чтобы заглушить странные мысли, Тори запихала в рот самый большой кусок и, чуть не подавившись, крикнула куда-то вглубь комнаты: - А ну оставьте мою хозяюшку в покое и врубите уже музыку! В конце концов, у неё сегодня праздник. Закончили глубоко за полночь. К счастью, родители Тори должны были вернуться только на следующей неделе – такую вечеринку они бы явно не одобрили. После того, как Тори проводила (или, вернее будет сказать, выпроводила) всех гостей – они с Лёшей остались вдвоём. Он как-то устало оглядел бардак и предложил помочь с уборкой. - А ты ложись спать. Выглядишь неважно. Та отрицательно замотала головой: - Нет, ты мне и так с самого утра помогаешь. Давай, неси сюда веник. Во время уборки, Тори то и дело скашивала на Лёшу взгляд. Спросить сейчас? Или не стоит? Ох, и почему она не может так, как он – легко и естественно выяснять все вопросы, касающиеся этих чёртовых эмоций… - Лёш? - М? - Лёш, у нас ведь всё окей? Он растерянно оглянулся, сжимая в руке пылевую тряпку. - Ты о чём? - Ну… может, мне кажется, но ты уже не так близок мне, как раньше, - как же смущает говорить такие вещи! – и… чёрт возьми, ну ты же видишь, я не вникаю, не понимаю и нервничаю, так что если тебе есть что мне сказать – говори! Вот так. Легко и просто. - Вик, ты не… ладно. Дай мне минуту. Глядя на отвернувшегося и, будто, собирающегося с духом друга, девушка поджала губы. Значит, ей не показалось и всё это время что-то действительно было не так. Когда Лёшка обернулся, то был бледнее обычного и смотрел… странно. Однако, начал говорить он так торжественно, что Тори бы прыснула, не будь так напряжена. - Вика, ты мой лучший друг. Ты знаешь меня лучше всех и была рядом в самые сложные моменты жизни. И я сам видел в тебе только лучшего друга – дурак, даже обсуждал с тобой девушек… - он перевёл дыхание и продолжил, – Вик, я только в этом году начал понимать, что ты не только мой друг, ты… человек, который мне нравится, который… Увидев, что Тори пытается что-то сказать, парень нервно повысил голос: - Да, я знаю, что… это неправильно, и ты праве злиться… что прямо сейчас я ломаю нашу дружбу непонятно ради чего… и… ох, я пытался отдалиться, чтобы ничего не испортить, но ведь даже ты начала понимать, что что-то не так. Я не могу врать. Я… кажется тебя люблю. По-настоящему. И не перестану любить, как бы ни хотел. Прости. После этого Лёша замолчал, уставившись в пол. Выгонит веником или даст хотя был стол до конца протереть? Невесомый толчок в плечо стал неожиданностью. - Придурок ты. Удивлённо подняв глаза, Лёшка увидел, что щёки Вики вспыхнули… но, судя по глазам, это было смущение, а не злость. - Придурок. Сделав шаг навстречу, растерянная, но отчего-то счастливая Тори спрятала красное лицо на лёшкиной груди, откуда пробурчала: - Ну кто так в любви признаётся? «Я не хотел… Это неправильно… Прости…» Хоть бы тряпку из рук убрал. Лёша стоял, натянутый, как тетива – боясь спугнуть, боясь поверить… - Поговорим завтра. А пока... пока... да наклонись же ты, детина! Быстрый поцелуй в губы и шаг назад. - Иди домой и придумай признание получше. Чтобы мне захотелось ответить. Понял? Лёшка молча кивнул и, перед тем, как направиться к выходу, улыбнулся так обжигающе светло, что Тори едва справилась с желанием притянуть его, опьянённого надеждой, обратно. Завтра, завтра она обнимет своего лучшего и самого любимого друга так крепко, как только сможет… И тогда он вернёт ей сегодняшний поцелуй. Пусть только попробует не вернуть.