Ты понимаешь, что это не правильно?

Резкая боль в голове пробудила парня из того состояния, в котором он находился на протяжении нескольких часов. Звуки уже давно прекратились. Было тихо, и слышались лишь тихие всхлипывания Антона. Становилось тяжело оставаться в комнате. Он чувствовал себя так же, как несколько лет назад. Полностью опустошенный, напуганный и не в силах что-либо сделать. Парень кое-как поднялся с кровати. Ноги были ватными, но все же были в состоянии удержать. Дверь со скрипом открылась, разрушая всю эту тяжелую атмосферу. Он поплелся к входной двери. Проходя мимо, не смог удержаться и заглянул на кухню. Там был один лишь спящий отец. Никого более. Мальчик схватил ключи лежащие на полке и побрел к выходу. Голова гудела, но ему нужно было успокоиться. За все это время, он вспомнил( где ему будет хорошо. Это было его местом еще с класса четвертого. О нем знали все и из уважения не ходили туда. Крыша его многоэтажки. Да, там дверь была всегда открыта. А кому она вообще нужна была, кроме Антона? Правильно. Никому. Ему же лучше. Он быстро поднялся на пару этажей наверх. Перед его взором пристала та сама лестница, которая вела на крышу. С ней у парня было много воспоминаний. Как он бегом забирался на нее. Как постоянно из-за своей неаккуратности спотыкался и больно ударялся о ступеньки или перила, что аж оставались синяки. Как его швырком спускали с этой лестницы родители, которые смогли его достать. И вот он опять тут. Опять поднимается туда, только уже торопиться некуда. Дверь легко поддалась, и парень уже стоял на потрепанную, в каких-то местах прохудившейся, крыше. В лицо дул прохладный осенний ветер. Антон пришел вовремя. Солнце только собиралось садиться за горизонт. Поэтому было принято решение остаться и посмотреть на закат. Раньше он часто его провожал, а после переезда ни разу. Он подошел ближе к краю и глянул вниз. С высоты казалось, словно под ним этажей сто, а не какие-то десять. И ведь у него много раз проскакивала мысль. Просто прыгнуть вниз. Дело то. Один шаг и все. Но никогда он не мог решиться, что-то при этой мысли в груди сильно ныло и останавливало. С этими мыслями парень уселся на край крыши и свесил ноги вниз. Было совсем не страшно, казалось что так и должно быть. Наверно, в такие моменты и нужно прыгать, но что-то в кармане резко завибрировало и заставило выйти из этого ступора. Он лениво вытащил телефон из кармана и слегка улыбнулся. В такой момент о нем вспомнили. А именно Арсений Сергеевич. Сейчас он его совсем не раздражал, наоборот было очень приятно. Он не спеша ответил на звонок. — Да? — тихо и не спеша произнес Антон. Он не хотел выдавать недавних слез и старался говорить спокойнее. Но голос предательски вздрогнул, что могло его выдать. — Привет, Шастун , ну что, как ты? Как дома? — эти вопросы звучали так непринужденно. От них становилось легче. Словно ничего не было. — Все хорошо. Дома тоже, — он решил соврать. Совершенно не хотелось беспокоить мужчину. И вот, его произношение опять испортилось под конец предложения. — Да? А мне кажется, что наоборот. Я думал мне показалось, но у тебя и правда дрожит голос. Что с тобой? — вопрос звучал уже намного строже. Его загнали в угол. — Нет, правда все хорошо, — для этого ответа он специально прокашлялся, дабы не выдавать себя и в третий раз. — Неправда, ты врешь. Говори правду, — Арсений стоял на своем. Голос стал совсем серьезным. Казалось, что еще один неправильный ответ сделает его совсем грозным. — Все хорошо, — процедил сквозь зубы парень. Он решил до конца стоять на своем. Не только из-за стыда от данной ситуации, но и из-за принципов. Он же сказал, что все круто. Значит так и есть. Да, он упертый баран, но по-другому не будет. — Если ты еще раз так скажешь, то я тебя убью. А мне это сделать раз плюнуть, — мужчина был просто в ярости. Этот засранец его начинал бесить. Как он может продолжать врать, даже когда его уже спалили. Что за блядский характер. — Ах так, — Антон быстро бросил трубку. Его состояние было не из лучших, но он никогда не переступит через себя. Дурак и все. Телефон тут же начал разрываться от звонков, но мальчишка лишь упрямо выключил его и засунул обратно в карман. Солнце уже наполовину скрылось за домами. Он глубоко выдохнул, предвкушая последствия после такой выходки. Ноги болтались поддаваясь порывам ветра. Становилось прохладнее. Листья деревьев уже почти опали. От былой красоты на память остались лишь небольшие охапки полусгнивших листочков вперемешку с грязью. Этот вид угнетал. Чувствовалось, что все вокруг было таким же унылым, как и на душе у Антона. Через полчаса стало темно. Солнце больше не виднелось. В этот момент следовало идти обратно. Подняться с края было уже намного легче. Стало спокойнее. Вся боль ушла вместе с закатом. Это всегда помогало. Повернувшись, он лицезрел тусклый полумесяц, кое-как освещавший крышу. Парень медленно поплелся в сторону двери, ведущую вниз, обратно к квартирам и людям обитавшим тут. Антон не стал задерживаться в подъезде и уже через минуту был в своем "доме". Хотя, было бы лучше назвать ее тюрьмой. Кажется, отец за все время его отсутствия даже не просыпался, что уже говорить о попытках закрыть дверь. Оно и к лучшему. Прихватив сумку с вещами, Антон ушел обратно в свое убежище, которое хоть как-то скрашивало его состояние. В руках уже показалась пачка сигарет, и вот комнату наполняет и окутывает бледно-белый дым. В воздухе теперь летал еле уловимый запах ментола. Этот день был будто петлей, которая болезненно тащила его назад, в те дни, когда он не мог покинуть чертов дом. Но нужно было выходить из этого состояния, поэтому он быстро докурил и отбросил все эти воспоминания. Они, в конце концов, уже прошли. Самое время было принимать пизды от человека, который в данный момент был очень взбешен. До этого было сложно не догадаться. Включив телефон, и зайдя в их совместный диалог, парень прочитал столько оскорблений, даже некоторые видел впервые в своей недолгой жизни. Было немного обидно, но с другой стороны, такая реакция была понятна. Даже учитель психологии имеет нервы и эмоции. Делать было нечего, и вот уже он слушает гудки. А как иначе? Нужно было пренебрегать своей гордостью, ведь Арсений не хотел ничего плохого, даже наоборот. Не смотря на позднее время, звонок приняли быстро. — Слушаю, — холодно произнес твердый заспанный голос в телефоне. Казалось, словно его только что разбудили. и он этому очень недоволен. — Здравствуйте, — уже на выдохе пролепетал мальчик. В нем резко проснулось чувство того самого детского стыда. Словно он что то натворил и теперь отчитывается перед старшим. — Ах, это ты, гаденыш. Нужно начать смотреть, перед тем как принять вызов. Хотя какой разумный человек позвонит мне в такое время, — процедил Арсений. Ему было неприятно как с ним поступил парнишка, поэтому на прилюдные оскорбления имел полное право. — Эй, ну я же извиняться собрался, — обиженно протянул Антон. Попутно подбирая слова для дальнейшего адекватного диалога, дабы не казаться каким-то идиотом. — Хорошо, я весь во внимании, — голос звучал все так же отрешенно, словно ему было вообще все равно. — Арсений Сергеевич, простите меня, пожалуйста, за то, что я вам нахамил и сбросил трубку. В общем раскаиваюсь, — он произнес это очень быстро и без запинки, словно всю жизнь учил, чтобы рассказать в этот момент. В трубке послышался глубокий вдох. Мальчишка был уверен, что если бы они сейчас стояли друг перед другом, то он бы смог лицезреть добрую улыбку на лице мужчины. Ту самую улыбку, которая появляется, когда ты сам добровольно признался, и даже не стал отпираться от содеянных проказах. Конечно, это все банальные сравнения, которые Шастун знал лишь по наслышке. Но с другой стороны, это как-то приятно грело душу. — Тош, я не злюсь. Все хорошо. Просто очень беспокоюсь, — интонация резко изменилась. Словно огромная пропасть между ними испарилась. Чувствовалось, как он вкладывает в эти слова всю свою доброту. — Я большего не прошу. Ведь мне не нужно много. Главное — знать все ли с тобой в порядке, — Арсений говорил так осторожно специально. Только бы мальчишка не включил опять свою напыщенную гордость и не начал выделываться. Он уже и не хотел. Слишком вымотался. Да и голова была занята лишь словами преподавателя. Ну, то есть, почему он так беспокоится. Ведь знакомы они не так давно, да и для привязанности мужчина был староват. Что это на него нашло. Мы ведь даже не лучшие друзья. Это больше похоже на хороших знакомых. Может он во мне типа сына увидел и вот и включились отцовские инстинкты? Вроде бы и детей у него нет. А вообще он хотя бы женат? Кажется об этом никто не знает. А если нет? Может я ему...? Да нет, что за бред. — Антон, ты чего замолчал? — голос Арса вывел парня из раздумий. — Арсений Сергеевич, а вы женаты? — вопрос вырвался сам по себе. Только через несколько минут тишины мальчик понял, что ляпнул. — Извините пожалуйста, оно случайно как-то получилось, — поспешил добавить Антон. Ведь это был настолько хамский вопрос. Он побоялся, что снова может вызвать волну негодования у преподавателя. — Да, была. Но она умерла. Теперь я один. Детей от брака не было. Не получились, — говорил он это так непринужденно, что становилось не по себе. — Ох, извините еще раз. Это ведь очень неприятная тема, — теперь уже жалостливо трепетал паренек. — Хватит тебе извиняться, ничего страшного. Ты можешь знать ответы на интересующие вопросы. Ладно, Шастун. Я рад, что все разрешилось, но уже поздно и завтра на работу. Поэтому, вынужден попрощаться. Спокойной ночи, — размеренно протянул мужчина, давая полностью осознать все сказанные им слова. И, конечно, по своей любимой привычке скидывая трубку, даже не начиная слушать. Антон даже не стал ничего говорить. Просто закинул телефон на стол. После чего, начал лениво стягивать с себя кофту. Оставив на себе только одну футболку, которая была чуть мала и не прикрывала небольшую часть торса, только в том случае, если он поднимет руки наверх. Этот факт ему не особо мешал. Было даже забавно. На то, что бы снять джинсы, сил уже не было. Все, что оставалось — это просто лежать и ждать, когда сон заберет его в царство Морфея и не отпустит хотя бы до утра. Время летело долго, но ничего не происходило. От этого становилось тоскливее. Рука же самопроизвольно заползла под футболку, и нащупала грубый рубец от старого шрама. Он лишь глубоко вздохнул, а вспоминания безжалостно начали всплывать, не давая надежды спокойно заснуть. Этот шрам он сделал не сам. У него все время руки тряслись, когда мальчишка хотел нанести себе какие либо увечья. Трус. Это сделала его родительница. Даже не отец, а именно мать. В тот раз, они как всегда напились и прессовали его. Антон лишь забился в угол и тихо всхлипывал. Но они не унимались. Мама начала особенно выделять факт о том, что из-за него у них появилась куча проблем. Она и раньше так считала. Но теперь её переполняла неистовая злоба. Под руку просто попался огромный кухонный нож. И, схватив парня за шкирку, занесла лезвие над головой. Целилась явно куда-то в район шеи, но из-за отца, который смог как-то ударить её, промахнулась и попала под ребра. Из-за выпитого алкоголя и сбитого прицела, сила удара в итоге оказалась максимально слабой. Но этого было достаточно для получения шрама. Пострадала только кожа, не сильно, зато глубоко. После этого происшествия ножи в доме убирались в шкаф повыше, чтобы в пьяном угаре больше никому не навредить. А Антону же достались хорошие воспоминания, шрам, который достигал в длину семь сантиметров (он сам лично мерил), и фобия острых предметов, что вообще не скрашивало ситуацию. Эти мысли больше не тревожили парня. Было какое-то умиротворение. Казалось, что это все было лишь нелепой фантазией, придуманной в каком-то бреду. Так он и пролежал ещё где-то с час. После чего, спокойно отключился, приняв позу эмбриона.