Правильно ли выбрать действие?

Утро встретило Сяо Чжаня сотней мелких и ленивых поцелуев, которые настойчиво ползли от шеи к лопаткам. Парень открыл глаза и, зажмурившись от яркого света, перевернулся. Ван Ибо улыбался как сытый кот, глядя на него. Значит, вчерашнее определенно не было сном. Сяо Чжань сонно улыбнулся и хотел пожелать доброго утра, но его оборвали ленивым поцелуем в губы. Улыбка невольно стала шире. Ван Ибо навис сверху и ухмыльнулся: — Чжань-гэ очень красив, когда спит. — Ты давно проснулся? — Достаточно. Но за тобой наблюдать было прикольно. — Не стыдно тебе? — Совсем нет. Юноши посмеялись и, проведя некоторое время за поцелуями, встали с кровати. Сяо Чжань отправился в душ, а Ибо: делать кофе и чай с теми же печеньками. Готовить он не умел, а поваров в доме сейчас не водилось, все они разошлись. Вернее, Ибо думал, что не водилось, пока Сяо Чжань не начал внаглую хозяйничать у плиты. И сразу по кухне разнёсся приятный аромат. О, Ибо будто уже целую вечность не ел домашней еды, а его идеальный гэгэ оказался обалденным поваром! Просто парень редко ест дома из-за учебы или работы. «Хорошо учится, готовит, вежливый и учтивый. Мам, пап, вот вам идеальная невестка. Ну, чуть-чуть не девочка, но это ничего страшного, страдает ведь не моя задница», — думалось Ибо. Нет, родители его гомофобами не были, но они всё-таки надеялись, что их сын приведёт в дом девушку. Во время завтрака Ибо и Чжань много говорили. Говорили о разном, начиная от погоды и заканчивая какой-то компьютерной игрушкой. Им просто была причина компания друг друга, что говорить всегда было о чем, даже если они в теме не разбирались. И вдруг в коридоре зашумела дверь. Парни не придали этому значения: видимо, вернулся Киллиан — тот самый первокурсник, ушедший вчера вечером с другом Чжаня. Он был родом из Америки, а сюда приехал учиться, потому что всегда мечтал об этом. Но на кухню заглянул вовсе не Киллиан, а пьяный в дрова Ло Юньчэн. Сяо Чжань тут же немного поёжился, когда его злой взгляд упёрся в него. — Чё ты дёргаешься, ублюдок? — с заплетающимся языком спросил парень. — Увел у меня парня, так и сиди довольный. — Я не… — хотел было оправдаться Сяо Чжань, но Ибо его перебил: — Юньчэн, иди спать. — Чё ты его защищаешь? Боишься, что твоя куколка сломается? — пьяный парень посмеялся. — Юньчэн, ты заебал. Чего ты до него докопался? — Ибо встал из-за стола. — Спать иди. — Да потому что я люблю тебя! — парень подошёл почти вплотную, но Ван Ибо его оттолкнул. Он немного переборщил, и пьяный стукнулся спиной о косяк. — Не ври мне, — зашипел ибо. — Я изменял, потому что ты в постели бревно бревном! А люблю я тебя! — Да, я так и понял. Иди уже спать, не порть аппетит. Но Юньчэн, кажется только сильнее разозлился, взглянув в сторону Сяо Чжаня. Он бросился к нему, явно намереваясь его ударить, но Ибо успел первее: он оттолкнул его снова. Тогда Юньчэн бросился в драку. Ибо только из-за неопытности в этом деле получил кулаком по губам. А так он почти ловко скрутил парня и отправил его спать, в пути до комнаты сказав ему пару ласковых напоследок. Вернувшись, Ибо увидел Сяо Чжаня, который открыл окно, чтобы проветрить комнату, где неприятно пахло от пьяного Юньчэна. Губа немного болела, и младший тронул ее. Стало ещё больнее, и он зашипел. Чжань обернулся и тут же бросился осматривать ранку, рассыпаясь в извинениях. Ибо посмеялся: он такой милый, когда постоянно извиняется. — Чжань-гэ, ну чего ты по пустякам боишься? Все нормально, — отмахнулся парень. — Нет, давай хотя бы промоем, — попросил Сяо Чжань. — Нельзя же это вот так оставлять. — Хорошо-хорошо, давай. Сделай это. Чжань потянул Ибо к раковине и теплой водой смыл лишнюю засохшую кровь с губы, а затем мягко убрал влагу бумажной салфеткой. — Чжань-гэ, все ещё болит, — пожаловался Ибо. — Тогда надо обработать, — нахмурил брови Сяо Чжань. — Нет, надо поцеловать, чтобы не болело, — парень сделал самый невинный вид, на который был только способен. «Вот же хитрый жук, у тебя ничего не болит, ты просто хочешь моего внимания», — со смехом думает Сяо Чжань, но в прихоти Ибо не отказывает: он наклоняется и целует ранку, а потом ещё раз, аккуратно лижет. Парень немножко дрожит под прикосновениями теплого языка и чуть поворачивает голову, чтобы поцеловать своего гэгэ. Однако, страстно целовать не получается: за каждую попытку его бок щипают. Завтрак был окончен, благо, в хорошем настроении, пьяная туша его особо не испортила. Убрав все по местам и собравшись, юноши покинули квартиру, чтобы не мешать отсыпаться Ло Юньчэну. Сами они отправились в парк. С утра тут не особо много людей, поэтому тишина мягко кутала в свои объятия. Начавшие зеленеть деревья наполнили воздух приятным ароматом. Сяо Чжань нервно, с опаской, набрал номер своей девушки. Время уже за полдень, она не спит. Та довольно шустро отвечает: — Что случилось, Чжань-Чжань? — Почему ты решила, что что-то случилось? — удивился ее проницательности парень. — Иначе бы ты мне написал. Так что? — У меня тут появилась тема для разговора… Можно прийти? — Конечно, чего спрашивать! — И я буду не один. Со мной ещё один человек. — Если тема касается и его, то окей. Когда мне вас ждать? — Минут через двадцать. — Хорошо, жду, — девушка спешно отключилась. Сяо Чжань выдохнул, мысленно набираясь сил. Теперь поворачивать назад нельзя и слишком поздно: надо поговорить с Ланли и, наконец, вступить в нормальные отношения с Ибо… Это так странно. Отчего-то эта мысль звучала, как какая-то ненормальная мечта, абсолютно нереальная, далёкая и такая прекрасная. Ибо приобнял Чжаня, чтобы приободрить. Тот вздохнул и сказал: — Бо-ди, надо идти. — Тогда пошли, — младший встал и потянул Сяо Чжаня, заставляя его подняться на ноги. Они направились к девушке Чжаня. Та жила в своей квартире, которая досталась от погибших не так давно родителей. Именно поэтому Ланли очень важна поддержка Сяо Чжаня: ей рядом с ним комфортно, она чувствовала себя в безопасности и не было так грустно от потери. Девушка встретила парней на пороге квартиры и пропустила внутрь. Усадила обоих за стол, где уже стоял чай. Однако, парни к напитку не притронулись, лишь дождались, чтобы Ланли обратила внимание на разговор, закончив кормить кота. — Чжань-Чжань, ты выглядишь беспокойно. Что-то случилось? — спросила брюнетка с миловидным лицом, чуть улыбнувшись. — Ли-Ли, я… Мне… — Сяо Чжань начал нервничать и запинаться. Ланли протянула руку и положила поверх ладони Сяо Чжаня. Она ему мягко-мягко улыбнулась и произнесла, успокаивая: — Говори, как есть. — Я бы хотел… Чтобы мы расстались. Вчера я совершил очень плохой поступок по отношению к тебе, — выдохнул темноволосый, опуская голову. Девушка замерла. На ее лице отразился глубокий шок. Затем она о будто чем-то задумалась, переведя взгляд на Ибо, который ревностно смотрел на переплетённые руки. И всё в ее голове встало на свои места. Ланли глупой никогда не была. — Ты был с Ван Ибо? — спросила она. Сяо Чжань, покраснев, кивнул. В голове вспомнилось то, чем они занимались, и стало стыдно. А сам Ибо в это время ухмыльнулся, ничуть не испытывая вины в том, что практически соблазнил Сяо Чжаня. Кажется, он этим даже гордился. — Я подозревала, что такое будет. И я совсем не злюсь. Но, Чжань-Чжань, — Ли-Ли схватила руку парня своими, почти с паникой глядя в его глаза, — мы же будем дружить дальше, да? Я без тебя не протяну, мне очень важно, чтобы кто-то был рядом. А ты и Шанфэн у меня единственные, кто остался. — Конечно, Ли-Ли. Мы будем дружить. Я всегда поддержу тебя, — улыбнулся Сяо Чжань. Девушка хлюпнула носом, улыбнувшись в ответ, а потом задрала голову, чтобы не заплакать. Но слезы все равно покатились по ее щекам, и Сяо Чжань встал, чтобы обнять Ланли. Та извинилась за слезы, но плакать перестать была не в силах: она была очень благодарна Чжаню за многое, что он для нее сделал. Спустя время парни решили оставить девушку одну, ведь у нее скоро работа, и они будут только мешать ей. Выйдя из квартиры, Сяо Чжань вдруг оказался впечатанным в стену Ван Ибо. Тот хищно, почти со злостью, смотрел на него. Не понимая причин, старший спросил: — Бо-ди, что случилось? — Ты… — кажется, замешательство Чжаня его распалило ещё больше. — Ты специально, да? — О чем ты? — Обнимал ее так, как не обнимал меня. Я вообще-то очень ревнивый. — Но я пришел к ней вместе с тобой, чтобы расстаться и вступить в отношения с тобой, Бо-ди. Зачем ревновать зря? — Заткнись. Ты мне всё равно должен, — Ибо начал капризничать, как маленький, и Сяо Чжань хохотнул. — Хорошо, мой Бо-ди. Чего ты хочешь? — Чтобы ты встал передо мной на колени, Чжань-гэ. — Тебе не кажется, что это неподходящее место? — смущение окрасило мочки ушей в розовый. Ибо вдруг расхохотался. — Чжань-гэ, какие у тебя грязные мысли. Я же просто попросил встать на колени и извиниться. — Ты нарочно меня дразнишь? — Конечно. Ты такой милый, когда краснеешь, — Ибо хитро улыбнулся. — Бо-ди, — Сяо Чжань нахмурился, — ты абсолютно невыносим! — Но за это ты меня и любишь! — Кто сказал, что я тебя люблю? — Сяо Чжань выгнул бровь, его тон звучал абсолютно безэмоционально. Ван Ибо вдруг испугался от этого незнакомого ранее голоса. Гэгэ выглядел так, будто он абсолютно серьёзен. Младший, не желая ему верить, но почему-то веривший все равно, отошёл от него, а потом заикающимся голосом произнес: — Но ведь… На это всё указывает. Руки задрожали. Сяо Чжань хмыкнул, а потом приблизился. В глазах смех, не иначе. У Ибо от этого насмехающегося вида сердце ухнуло вниз, стало отвратительно плохо, будто на изнанку выворачивает. Нет, не может быть такого, не может! «Чжань-гэ, это хуевая шутка!» — казалось, сердце снова трещит и рвется. Неужели все эти взгляды были… Ложью? А объятия? Ибо почувствовал себя брошенным щенком. — Я тебе не говорил, Ван Ибо, что люблю тебя, — ехидно заговорил Сяо Чжань. —… Поэтому скажу сейчас. Я люблю тебя. Шок снова бьёт по голове Ибо, а Сяо Чжань со смехом бежит к лифту. Осознавая, что его в шутку напугали, младший ринулся за ним и едва успел прыгнуть между закрывающихся дверей. Он прижал Чжаня к стене лифта, злобно на него смотря. Однако, в глазах Сяо Чжаня не было и капли раскаяния! Он доволен своей выходкой! «Хитрожопый ублюдок!» — думается Ван Ибо. — Я тебя ненавижу, Сяо Чжань. Напугал меня! — обиженно говорит парень и отпускает его. Но его гэгэ только смеётся в ответ, а затем обнимает, прижимая к себе. Ибо не спешит обнимать в ответ, лишь сильнее дуется. Его щеки вдруг расцеловывают, кончик носа облизнули как-то по-кошачьи и… Соблазнительно. А потом на ухо прошептали сладкое «прости меня, Бо-ди». Тихий, но как будто специально тягучий шепот заставляет дрожать. Обида тут же тает, на смену ей приходит лёгкое, но ощутимое возбуждение. — Я прямо сейчас остановлю лифт и возьму тебя без подготовки, Чжань-гэ, если продолжишь, — шипит Ван Ибо. — А ты меня простил? — Да как тебе, дьяволу, не простить всё? Они снова медленно целуются, сплетаясь языками и утопая в обоюдной любви. Лифт будто специально едет недолго, и оторваться друг от друга приходится достаточно скоро. Парни выходят на улицу, счастливые и немного смущённые. Они держатся за руки, улыбаются друг другу. И нет в мире более пьянящего чувства, чем свобода от старых отношений, которая заключается падением в новые, более желанные. И Чжань с Ибо готовы тонуть друг в друге вечность. — Нам нужно снять квартиру, — предлагает Ибо, — и жить вместе. — Согласен, но ее нужно сначала найти. Чтобы недалеко от универа, — рассудил Сяо Чжань. — Тоже верно. Завтра давай встретимся и посмотрим? Просто через час мне надо в кафе на работу. — Конечно, Бо-ди.

***

— Чжань-гэ, ты дома? — раздается голос в прихожей, но ему не отвечают. Ибо снимает с плеч дождевик (на улице отвратительный ливень) и вешает его, снимая промокшую обувь. Он прошел вглубь квартиры и не увидел в ней Сяо Чжаня, который в это время обычно дома, на кухне или у телевизора: зависит от того, когда он вернётся из редакции журнала, где работает. «Где он может быть?» — Ибо стал перебирать варианты того, куда мог без предупреждения пропасть Чжань. Первый и самый вероятный из них: магазин. Потому что Чжань-гэ всегда не хватает какого-нибудь продукта для блюда, которое он готовит. Ван Ибо иногда удивляется, откуда у него в принципе такие огроменные знания в готовке, ведь они действительно бесконечны. За неделю совместного проживания ни одно блюдо не повторилось! Ван Ибо снова думает, что у него лучший парень, которого хочет показать всему миру. Но это невозможно. К сожалению, даже с родителями парень Сяо Чжаня не знакомил, но зато весь университет уже знал об их отношениях. Однако, через пару минут хлопнула входная дверь, а потом послышалось тихое недовольное бурчание. Кажется, Сяо Чжань возмущался погодой, что было бы совсем неудивительно: ему холодный дождь не нравится. Да и холод в принципе не любил, предпочитая обжигающее тепло. Поэтому дома всегда работал обогреватель и было открыто окно: Ибо не переносил сильной жары. Младший появился в коридоре и широко улыбнулся, встретив Чжань-гэ поцелуем. Тот разулыбался в ответ ему. Но Ибо, сгорая от нетерпения, где же всё-таки был его гэгэ, поинтересовался: — Чжань-гэ, а где ты был? — В магазине. Просто вспомнил, что ты мне ещё давно кое-что обещал, — Сяо Чжань ехидно улыбнулся. Эта улыбка значила, что будет что-то фантастическое! Ван Ибо начал умирать уже от ожидания, и старший вытащил из своего рюкзака, с которым ходит в магазины, ошейник и цепь, всучив их в руки своего ошеломлённого диди. И вдруг в ладонях Сяо Чжаня оказался ободок с кошачьими ушками, очень похожими на настоящие. Просто гэгэ любил котов. До безумного любил. Глаза Ибо загорелись. Чжань помнил все фантазии Ибо и, кажется, был совсем не против воплотить их в жизнь. Сердце пустилось вскачь. — Чжань-гэ, — младший позвал его по имени. — Нравится? — ухмыльнулся Сяо Чжань. — Ещё спрашиваешь! Чёрт, мне даже ужинать расхотелось. — Нет уж, ужинать мы все равно будем. Всё как положено. — Ну Чжань-гэ-э-э! — Ничего не знаю. Сейчас руки помою и приготовлю. Ван Ибо надул щеки. Сяо Чжань был прав, но неужели от одного пропущенного восхитительного ужина что-то поменяется? Небо на землю не рухнет! «Я хочу сейчас… А если я хочу, значит так и будет», — капризно решил Ибо и пошел за Чжанем на кухню. Тот уже вытирал руки и включал плиту. Но младший, подобравшись со спины, обнял его и выключил прибор. — Бо-ди, что ты делаешь? — спросил Сяо Чжань недовольно. — Я получаю своё, — ответил Ибо и коснулся шеи старшего губами. — Я же говорил, что… — Да мне всё равно, нечего было меня дразнить. Знаешь же, что я тебе мозги выебу. — И не только их, — посмеялся Чжань, и в ответ на свою шутку получил укус. — Бо-ди. — М? — Сначала ужин. — Моим ужином сегодня будешь ты. Ибо поцеловал шею Сяо Чжаня снова, а затем снова чуть прикусил. Ему нравилось то, как реагирует на это его гэгэ, растекаясь в сильных руках, словно желе. А это Ибо ещё не добрался до чувствительных мест! — Может, это тебе надо надеть ошейник и ушки? — хохочет Сяо Чжань, а потом томно вздыхает. — В другой раз. Ты обещал мне, что роль кота исполнять будешь ты, — улыбается Ван Ибо и снова целует шею гэгэ. — Так что держи обещание. Он уводит его из кухни, и Сяо Чжань не сопротивляется, только будто нарочно дразнит Ибо, обвиняя его в детском поведении. Но младший не ведётся. По крайней мере, отчаянно пытается. Потому что его бесит, что Сяо Чжань старше и части называет его ребенком. Это нечестно! Они приходят в спальню, где Чжань сам нацепляет на себя черный кожаный ошейник, а затем блестящую цепь. Он надевает чёрные ушки, которые гармонично смотрятся с его волосами. Это выглядит потрясающе: Сяо Чжань стоит в полумрачной комнате, на его шее ошейник, что так выразительно ее обхватывает и манит сжать посильнее, а ещё он так доверчиво протягивает поблескивающую цепь, что у Ибо руки дрожат. И эти хреновы кошачьи уши! Черт бы побрал Сяо Чжаня за сообразительность! В конце концов, уговор был только на ошейник и цепь, а этот жук ещё и уши к образу добавил! Это не должно было так сильно возбуждать, но это возбуждало. Так, что младшего лихорадило. Ван Ибо взял в руки цепь и немного намотал на руку, а потом потянул на себя. Чжань послушно сделал шаг вперёд. Такой же податливый, как и всегда. Он так вверяет себя в руки Ибо, а тому иногда даже страшно от этого. Он боится не поймать, навредить. А Чжань ничего будто не боится. Он просто слепо верит своему диди. Ван Ибо сел на кровать, снова потянул на себя «кота», чтобы тот сел ему на колени. И он сел, изображая мурлыканье, а затем носом уткнулся в щёку Ибо, ласкаясь. Сяо Чжань нежно ластится, будто он и правда кот, требующий любви хозяина, и ёрзает на его коленях, задевая чужой член нарочно. Изверг, дьявол, провокатор! Ибо тихо вздыхает. Сяо Чжань его в могилу сведёт однажды. — Хороший котик, — чуть смеётся младший, когда его шею начинают облизывать. Сяо Чжань тихонько мяукает, и Ибо начинает хохотать. Он возбужден, ему нравится, но соблазнительно мяукать Чжань не умеет. И за этот смех его шею кусают, возвращая к реальности. В конце концов, они тут играют, а не забавятся. Ибо хватается свободной рукой за ошейник, просовывая под него два пальца, и тянет Сяо Чжаня к своим губам. Теперь ошейник приятно давит на шею, и от этого гэгэ хочется стонать. Он всегда был громким в постели. Старший целует Ван Ибо жадно и мокро, как любил это делать. Абсолютно развратный, сидящий на коленях с ошейником и и кошачьими ушками Сяо Чжань сводил с ума. Тормоза сносило, мысли уходили в небытие. Потому что это не сон, это самая, черт ее дери, настоящая реальность. Ван Ибо долго целовался с Чжанем. Он любит его поцелуи. Любые: короткие и нежные, грубые и злые, страстные и развязные. Ибо любит всего Чжань-гэ и не будет готов его когда-нибудь отпустить. И он отчаянно надеялся, что не придется. — Умница, — снова хвалит его Ибо, и Сяо Чжань довольно улыбается. Ван Ибо снова заставляет поцеловать его, затем он вытаскивает пальцы из-под ошейника и тянет за цепь. Сяо Чжань отстраняется и послушно спускается на пол, становясь на колени. Он умоляюще смотрит на «хозяина» и ждёт, пока ему позволят. Но Ибо молчит, ухмыляясь. Он тянет руку и проводит большим пальцем по пухлым розовым губам, пока остальные приподнимают подбородок. Чжань не может удержать себя, он начинает облизывать палец, все ещё умоляюще и как-то невинно глядя в глаза Ван Ибо. Тот давится вздохом от такого зрелища. Одежда неприятно давит на вставший член. И парень по довольному взгляду понимает, что гэгэ добился своего. — Можно, — разрешает Ибо. Сяо Чжань улыбнулся, на секунду прикусив кожу на пальце. Младший убирает руку, чтобы не мешать, но длину цепи укорачивает, наматывая ее на кулак. Чжань снимает с «хозяина» одежду, кидая в сторону. Сейчас она лишняя, ненужная, видеть ее не хочется. Ибо снова дёргает цепь, заставляя «котика» вскинуть голову. — Сними и с себя одежду. Будь послушным мальчиком, — хриплым голосом говорит он, зная, что Сяо Чжаню до дрожи во всем теле. Конечно, приказу подчиняются. Как этого не сделать, когда перед тобой сидит такой искусный дьявол, хищно ухмыляясь? Одежда Сяо Чжаня почти мгновенно составляет компанию одежде Ван Ибо. А затем старший наклоняет голову набок и будто над чем-то думает. Глаза зажигаются, в голове Сяо Чжаня абсолютно точно загорелась идея, явно нехорошая. — Не вздумай играться. А то накажу, — предупреждает Ибо. Чжан энергично кивает и подсаживается ближе. Он берет в руки член младшего, будто на пробу проводит рукой, большим пальцем размазывая естественную смазку. Ван Ибо сжимает губы, откидывая голову. Чёрт, это не должно заводить настолько сильно, это не должно быть приятнее, чем обычно. Ибо кажется, что ещё пара таких ловких движений этой горячей рукой, и он кончит. Потому что слишком приятно, слишком напряжённо. Парню слышится шорох, а потом он чувствует, как к его шее прикасаются губы, чтобы оставить пятна. Руки с члена Сяо Чжань не убрал, и когда Ибо пытается дёрнуть за цепь, он проводит по всей длине, вынуждая почти рычать от получаемых ощущений. Горячие губы на шее, горячая ладонь на члене — всё приносит нестерпимое удовольствие, от которого хочется захлебнуться. Но Сяо Чжань, кажется, слишком сильно увлекся временной властью, которая ему не дозволена. Не то чтобы Ибо был против, он совсем не против, но негласные правила игры говорят, что так нельзя. Он собирает волю в кулак и почти грубо тянет цепь, вынуждая Сяо Чжаня оторваться. — На колени, — приказывает Ван Ибо. Ему всё-таки с нежеланием подчиняются снова. Старший смотрит чуть обиженно от того, что ему не дали поиграть, но потом переключается на другое занятие. Сяо Чжань аккуратно берет в рот член Ибо, медленно надеваясь на него, чтобы подразнить «хозяина». Впрочем, тот и не против, если судить по довольным полувздохам-полустонам. Сяо Чжань решается издеваться и делает движения головой почти мучительно медленно, иногда выпуская изо рта член, чтобы по-кошачьи его облизнуть и дать своей бедной челюсти короткий перерыв. А ещё он нарочно бесит Ибо. Чтобы тот плюнул на все, завалил его на кровать и взял, с силой вдалбливая в постель, чтобы у Сяо Чжаня потом ещё неделю поясница болела. Черт, это звучало слишком сладко и привлекательно. Ибо проявляет к дразнилкам Чжаня невероятное терпение. Старшего это удивляет, но ничуть не заставляет передумать. Он знает, что его диди нетерпеливый и скоро сломается. Поэтому продолжает дразнить, мучать, издеваться. И вскоре да, терпение Ван Ибо лопается. Он тянет Сяо Чжаня на себя, с силой тянет. Сяо Чжань подчиняется, и почти смеётся, когда диди снимает с шеи гребанный ошейник, а с головы — ушки и кидает это все добро подальше. — Мы же только начали, — будто удивляется Чжань, сидя на чужих коленях. — А ты будто не рад, искуситель хренов, — шипит Ибо и роняет его на кровать. — О, нет, я рад, но тебе нужно иметь выдержку. Я так хотел позабавиться, — парень запустил в волосы младшего свои пальцы, притягивая его ближе к себе. — Всё, что мне нужно иметь, — это ты, — Ибо чуть смеётся и тянется за смазкой. Сяо Чжань целует младшего, нарочно мешая ему выдавить смазку на пальцы. Потому что он кусает губы, играется с ними, снова целует то нежно, то страстно, сбивая Ван Ибо с толку. Тот рычит от бессилия перед своим гэгэ, но всё-таки начинает подготовку. Не то чтобы надо: они с утра перед универом позабавились, опоздав на занятия. Но не хочется причинить боли при любом раскладе. И Сяо Чжань от того, что его ещё и подготавливать собираются, недовольно стонет: он считает себя готовым, чтобы его поймали и сразу трахали. Но противиться Ван Ибо сейчас, когда он пальцами нарочно задевает простату, — смерти подобно. Поэтому Чжань растекается лужицей в руках своего милого диди, отдаваясь приятным ощущениям, и тихо постанывает в поцелуй. А Ибо тихо сходит с ума. Каждый раз он готов умереть и воскреснуть вновь. Потому что в его руках Сяо Чжань, такой хрупкий, доверяющий ему всего себя, и Ибо не готов причинить ему боли. Никогда не сможет. Весь пылкий нрав гаснет, когда рядом есть Сяо Чжань. Он — тормоз Ван Ибо. Он единственный, кто способен вправить ему мозги. — Бо-ди, — Чжань шепотом зовёт его, отрываясь от сладких губ, чтобы отдышаться. Ибо кивает и вытаскивает пальцы. Старший недовольно вздыхает, чувствуя пустоту внутри себя, но очень скоро пальцы заменяет кое-что покрупнее, и Сяо Чжань откидывает голову на подушки. К его шее прикасаются горячие губы, заставляя простонать. Тихо, но так, будто он испытывает самое лучшее из удовольствий. Впрочем, вероятно так и было. Спустя некоторое время, которое ощущалось вечностью, Ибо делает толчок, снова выбивая из лёгких воздух, который только что там поселился. Сяо Чжань выгибается, ему охренеть как хорошо, почти до звёздочек в глазах. Ван Ибо знает, как сделать хорошо и каждый секс с ним ощущается как первый. Темп младший берет быстрый, почти грубый. Но он никогда не пересечёт черту между страстью и грубостью, будет балансировать, но не пересечёт, потому что не хочет причинить вреда. Забота даже в таком деле заставляет Чжаня задыхаться от переполняющей его любви. Старший зовёт Ибо по имени, обнимает и позволяет целовать себя везде. Снова невыносимо жарко, но ему хочется гореть здесь и сейчас, потому что он не в силах отказаться от своего пылкого диди. Долго продержаться не получается: слишком много всего, чтобы не кончить рано. И если Сяо Чжань кончил так быстро под давлением Ибо, то тот продержался чуть дольше. Но возвращаться с небес пришлось долгое время. Что ж, новый опыт с ошейником, несомненно, неплохой. Но забирает очень много сил, к сожалению. Так много, что у Сяо Чжаня нет сил встать, и Ибо приходится его нести. Хорошо, что до ванной недалеко. Душ выходит ленивым, но полным тягучих поцелуев, от которых только сильнее тянет в сон. Парни выходят из ванной, убирают вещи на места, выключают везде свет (за исключением нескольких светильников), а затем падают в кровать и засыпают в обнимку.