Бумажная дверь

Это была очень тяжелая дверь. Знаете такие двери, на которые приходится наваливаться всем телом, чтобы зайти в здание? Эта была как раз такой. Хоть здание и было огромным, хоть в нем и были самые разные магазины на любой вкус, оно было слишком старым для того, чтобы установить там автоматические створки, раскрывающиеся сразу же, стоит только вам подойти к ним ближе, чем на метр. Это была огромная дверь, высокая, в два человеческих роста, как минимум. Если у человека в руках оказывались тяжелые сумки, ему приходилось сначала ставить их на грязный пол, потом с силой открывать створку, а после этого, с трудом придерживая дверь одной ногой, быстро хватать пакеты и пробегать в приоткрывшуюся щель. Каждый день я приходила сюда. Я садилась рядом с этой огромной дверью, пользуясь тем, что на двенадцатилетнюю девочку в разодранной одежде никто не обращает внимая, и смотрела, как люди пытаются проходить через это испытание. Мне было их жалко, но я не могла помочь – эта дверь просто задавила бы меня. Однажды я увидела беременную женщину. Это было Рождество, все люди торопились, и на пороге постоянно образовывалось столпотворение, а я сидела на картонке, укутавшись в рваный плед, и грела в руках уже пустую чашечку из-под кофе, которым меня угостила девушка из отдела женского белья. Женщина, привлекшая моё внимание, была всего лишь немного повыше меня, а перед собой везла широкую коляску с двумя мальчиками-близнецами. Как назло, людей поблизости не оказалось, и она никак не могла открыть эту злосчастную тяжелую дверь. Коляску то и дело прищемляло дверью, близнецы начинали плакать, женщина злилась. Не знаю, зачем я это тогда сделала. Сжимая в руках чашечку, от которой до сих пор шло приятное тепло, согревающее меня этим праздником, я встала и потянула на себя дверь, распахнув её. Женщина посмотрела на меня, кажется, ожидая, что я пройду первой. - С Рождеством, - тихо пробормотала я себе под нос и еще шире раскрыла дверь. Многодетная мать ничего мне не ответила, просто молча прокатила коляску вперед, даже не поблагодарив за помощь. Когда она возвращалась, я до сих пор держала в руках чашечку, уже заледеневшую. На этот раз я распахнула дверь уже гораздо увереннее… но чуть не отпустила её, когда в мою маленькую чашечку упала горстка монеток. - С Рождеством, - улыбнулась женщина. С тех пор прошло шесть лет. Ростом я выше не стала, фигурой тоже не вышла, голос стал сиплым от постоянных простуд – жизнь на улице не способствует здоровью. А дверь… дверь тоже осталась такой же, как и раньше – безумно тяжелой. Хотелось бы, чтобы она была бумажной… Но тогда все было бы по-другому. Возможно, тогда меня тут совсем не было бы. Каждый день я распахиваю её настежь, доброжелательно улыбаясь всем входящим. Никто и не знает, что весит она не один десяток килограмм. Я желаю приятного дня каждому человеку, который заходит в здание. Теперь люди не смотрят на меня с умилением, они отводят взгляд. Со мной не здороваются, потому что здороваться с бездомной девушкой в чистой, но рваной одежде никому не хочется. Надо мной смеются. Только те люди, которые помнят меня еще маленьким ребенком, иногда насыпают мне немного денег в чашечку. Да-да, ту самую маленькую чашечку, с которой все началось. А еще я очень часто вижу двух мальчишек-близнецов, которые ведут за ручку маленькую сестренку – они всегда приходят в этот магазин вместе со своим отцом. После рождения девочки ту женщину я больше не видела… Только с ней дверь становилась бумажной.