Наивность

Гермиона все еще смотрит на Северуса, не в силах отвести удивленного взгляда. Она непроизвольно вспоминает разговор с Джинни на свадьбе и ее упоминание о том, что Северус женился, но с его женой случился какой-то несчастный случай. Получается, он потерял жену и… Все эти годы воспитывает девочку один? Гермиона старается распробовать эту мысль, но у нее совсем ничего не получается. Как это так? У Северуса Снейпа есть дочь. Настоящая, из плоти и крови. Темноволосая, чертовски зеленоглазая и настолько искренне любящая своего родителя, что диву даешься. Нелюдимого и холодного бывшего преподавателя по зельеварению оказался способен кто-то полюбить? Причем, видимо, дважды. Если бы не случилось первого раза, Дейзи не обнимала бы его сейчас за ногу. — Ты зачем из архива вышла? — Северус первый опускает взгляд. Он задает вопрос тем же холодным тоном, но есть в нем что-то такое, чего нет обычно. Этот тон персонально для Дейзи, Гермиона понимает это сразу. Строго, холодно, но всё равно не так, как с прочими. — Мистер дядечка ушел за сэндвичем и не закрыл дверь, — объясняет девочка, запрокинув голову. — А я подумала, что за дверью намного интереснее, чем здесь. — Подумала она, — прищуривается Северус. — Я тебя с мистером Томасом по всему Министерству битый час ищу, — мужчина на мгновение смотрит на Гермиону. — Мистера дядечку я уже осадил за невнимательность, — зачем-то объясняется он. Дейзи сильнее обнимает ногу родителя. — Я совсем-совсем недолго погуляла, — заверяет она. — Немного заблудилась, но потом она нашла меня, — указывает Дейзи на Грейнджер. Девушка непроизвольно поднимается с места, разгладив юбку. Северус бросает на нее быстрый взгляд, но сразу возвращает свое внимание дочери. — Это Гермиона, — начинает она, — мы с ней… — Не имеет значения, — прерывает ее Северус. Девчонка чуть хмурится, но сразу замолкает. — Я все еще сержусь на тебя за то, что ты убежала, — сурово произносит он. — Как прикажешь мне брать тебя на работу, если ты постоянно убегаешь, скажи мне? Дейзи молчит, сосредоточенно вырисовывая указательным пальцем на штанине отца какие-то незамысловатые узоры. Северус продолжает смотреть на дочь сверху вниз. — Мне долго ждать, юная леди? Дейзи заканчивает с узорами и поднимает голову, после чего заводит за спину руки, начиная нервно перебирать пальцы. — Прости, папочка, — чуть хмурит она темные брови. — Я больше не буду убегать, честно-честно. Северус делает полушаг назад, открывая дверь, и кивает в сторону выхода. — Не сомневаюсь, — устало выдыхает он, прекрасно понимая, что завтра она снова убежит. Как вчера, позавчера и в любые другие дни, когда он никак не может оставить ее дома одну и берет ее с собой на работу. Северусу приходится платить мистеру Томасу за сутки сидения с его чадом в архиве подальше от чужих глаз, и своих денег эти вложения не отбивают, потому что все повторяется из раза в раз. Разумеется, это же Министерство Магии. Лучшая дворовая площадка в мире. В доме так не разгуляешься, она же каждый угол всех комнат знает, а тут… Неудивительно, конечно. Дейзи всегда была активным ребенком. Даже Мелоди с чрезмерной энергичностью дочери никогда не справлялась, что уж говорить о нем. После ее смерти спеси у девчонки стало чуть меньше, но легче от этого не стало. Дейзи слишком сильно похожа на мать, вот и приходится изощряться с некомпетентными няньками, только бы ее реже видеть. Северус не претендует на любовь своего ребенка, он вообще считает, что она не должна его любить, но об этом позже. — А теперь иди, тебя ждет мистер Томас, — строго произносит он. — Тебе надо поесть. — Хорошо, папочка! Дейзи снова обнимает отца за ногу, но Северус не предпринимает никаких ответных действий. Он лишь терпеливо выносит очередную тактильность и ждет, пока девчонка скроется в конце коридора, шлёпая туфельками по каменному полу. Северус оборачивается к Гермионе. Та все еще стоит возле софы и без надобности теребит пальцы рук. Не самая удачная встреча, да и ситуация в целом. Гермиона не понимает, почему он так смотрит на нее. Она совсем не понимает его эмоций. Он зол, что она здесь? Ему не понравилось, что она узнала о его дочери? Никто ведь не знает, правда никто. Гермиона ни разу ни от кого не слышала о том, что у Северуса есть ребенок. Он тщательно скрывал эту информацию, претендуя на закрытость личной жизни, и его нельзя за это винить. Война, конечно, давно закончилась, но бывшие солдаты стоят в этой комнате. — Это… ваша? — посмотрев в дверной проем, решается первой прервать молчание Гермиона. Девушка мысленно закатывает глаза от собственного вопроса. Мерлин, зачем она это спросила?! Разумеется, Дейзи его дочь! Она его папой три раза уже при ней называла! От собственной глупости волшебнице хочется завопить, но она лишь сжимает губы. Северус зачем-то смотрит в коридор, поправляет без надобности полы мантии и снова оборачивается к девушке. — Моя, — коротко произносит он. Гермиона кивает. В архиве так тихо, что слышится, как звенит настольная лампа. Девушка обхватывает правую руку левой и начинает смотреть без надобности по сторонам. Ох, и почему ей так неловко находиться с ним рядом! Это просто смешно! Он, конечно, выручил ее на свадьбе, очень сильно выручил. Поступок с его стороны действительно смахивал на рыцарский, и она правда чувствовала себя в тот момент, как за каменной стеной, но, Мерлин!.. Неужели стена обязательно должна быть такой холодной? Гермиона блуждает взглядом по поверхностям, на которые попадает свет от настольной лампы. Игрушки Дейзи, грязная чашка из-под чая с темной полосой на плечиках, Ежедневный пророк… Девушка непроизвольно задерживает на газете взгляд. Она, к тому же, не одна. Их две. И на первых страницах обеих ее снимки. Гермиона отворачивается. Северус замечает это, но не решается затронуть тему статей. Знает прекрасно, что ей и без того несладко. Он уже сделал так, чтобы ни одна больше в свет не вышла. — Не понимаю, как она постоянно сбегает, — заполняет пустоту Северус. — Сам следить совсем не успеваю, работы много. Гермиона поднимает взгляд. Совсем не вяжется у нее этот образ с ним. С таким холодным, молчаливым, нелюдимым человеком. И дочка. Девчонка, которая души в нем не чает. Волшебство какое-то. Гермиона чуть улыбается собственным мыслям. Северус чувствует, как перехватывает на мгновение дыхание. Ему что, удалось ее чем-то рассмешить? Она улыбается. Так робко и совсем тихо, но улыбается. Мерлин, он бы все отдал, чтобы хотя бы на мгновение вернуться на свадьбу Поттеров и снова услышать ее смех во время танца. — Мне надо идти, мистер Снейп, — качает она головой, направляясь к двери, — иначе выговора мне не избежать. — Я провожу вас, — тут же произносит он. Гермиона останавливается возле него, подняв вверх голову. Это даже не вопрос с его стороны, скорее четкое и предельно уверенное утверждение. Девушка хмурит на мгновение брови. — В этом нет необходимости, — заверяет она, — правда. — Я должен сообщить главе вашего отдела, что вы отсутствуете на рабочем месте по моей вине, — четко произносит он. Гермиона снова смотрит на него. Как он узнал, что у нее совершенно неуравновешенный начальник? Да и вообще, откуда такая забота? Или, возможно, она совершенно перестает различать вежливость и флирт на фоне всего, что происходит. Она и сама с мужчинами перестает контактировать за последний год почти полностью. Гарри не в счет. — Хорошо, — кивает она и сцепляет перед собой руки в замок, выходя из архива, когда Северус открывает пошире дверь. Они идут медленно и совсем не разговаривают. Гермионе уже не приносит дискомфорта постоянное молчание Северуса, но и неловкость никуда не исчезает. Они слишком часто сталкиваются в последнее время, она замечает это. До встречи с ним на свадьбе она даже не догадывается, что он давно уже не преподает в Хогвартсе, а работает в Министерстве. Получается, они находятся в одном помещении почти четыре года подряд, но при этом никогда не пересекаются. Гермиона даже подумать не могла, что у нелюдимого зельевара в послевоенной жизни появится место для жены и дочери. С другой стороны, судьба снова вставляет ему палки в колеса, потому что держаться особняком и воспитывать в одиночку дочь дорогого стоит. Мысли снова возвращаются к девочке. — У вас очень красивая дочка, — негромко произносит Гермиона. Северус продолжает идти рядом, рука к руке рядом с ней, но сохраняя дозволенную дистанцию и не нарушая ее границ. Его лицо ничего не выражает после этих слов. Гермиона совершенно не понимает этого человека. — Хорошо, — он немногословен. Гермиона не видит его эмоций, его чувств, проявлений. Хоть чего-нибудь. Он прежний, он всегда был таким. Незнающий человек ни на секунду не предположил бы, что он потерял жену и остался один с ребенком. Он закрытая книга, страницы которой намертво склеены, но Гермиона не может не признать: у него по-прежнему присутствует тот самый несгибаемый стержень характера, который у нее непоправимо надломился. Грейнджер на мгновение кажется, что где-то под мантией у него на поясе висят ножны с острым клинком, который он готов без колебаний применить к бою, если этого потребует ситуация. Она бы никогда не назвала его трусом, язык бы не повернулся. — Вот и мой отдел, — внезапно останавливается Гермиона, указывая рукой на дверь в трех метрах впереди. Северус останавливается следом. Гермиона замечает, что он немного рассеянный, хотя обычно всегда собран. Он о чем-то задумался? Жалеет, наверное, что повел ее сюда. Или думает, как сказать ей о том, чтобы о Дейзи она не распространялась никому, потому что это секрет. — Мисс Грейнджер… Ну, вот, пожалуйста. Гермиона на автомате нервно облизывает губы и непроизвольно скрещивает руки на груди. Только бы он сказал об этом помягче. Дейзи очень ей понравилась. Что, если она предложит ему иногда сидеть с ней? Ничего такого, просто иногда брать с собой. Она все равно одна, ни мужа, ни семьи, а лучшие друзья обзавелись собственной. — Мы можем немного отойти? — внезапно просит она, когда замечает лицо Делли в стекле у офиса. Гермиона наблюдает за тем, как несносная брюнетка уже подзывает к себе кого-то. Времени мало. Либо начальнику уже докладывает об ее отсутствии, либо снова зовет змей в свое гнездо, чтобы опять обсуждать ее личную жизнь. Гермиона стискивает челюсти и опускает голову ниже. Северус смотрит через плечо. Сплетницы тут же исчезают из поля зрения. Он осторожно придерживает Гермиону за локоть, когда отводит в сторону, а затем тут же отдергивает руку, зачем-то сжимая и разжимая пальцы. Просто Грейнджер неожиданно теплая, а у него всегда руки холодные. Именно это он и проговаривает про себя, чтобы не только руки, но и голова оставалась холодной. — Они досаждают вам, мисс Грейнджер? — чуть склонившись, серьезно спрашивает он. Гермиона сильнее обхватывает предплечья руками и поднимает на него взгляд. Не будет же она рассказывать ему, что вся ее жизнь — одна сплошная пороховая бочка? Да, ей тяжело, ей ужас как тяжело, но ее жизнь его определенно беспокоит не больше, чем шахматы игрока в квиддич. Такого участия к своим неурядицам от малознакомых людей она еще никогда не получала. Замученная девчонка, живущая в глубине ее души, не верит, что так бывает. Гермионе кажется, что он это неискренне. Скорее из жалости. — Нет, — старается уверенно произнести она и надеется, что лжет правдоподобно. Северус внимательно смотрит ей в глаза. — Хотите работать в другом отделе? — негромко спрашивает он. Гермиона часто моргает, опуская на мгновение голову, чтобы в сотый раз зачем-то рассмотреть носы черных туфель, а затем снова смотрит на него. Невеселая улыбка трогает ее губы. — На вас? — устало спрашивает она. — Хотите, чтобы я в архиве поработала? Она воспринимает этот вопрос в штыки, потому что лучшая защита — это нападение. Девушка сильнее скрещивает на груди руки. Северус спокойно смотрит на нее. — Нет, я работаю не в архиве, там мистер Томас сидит с Дейзи, — просто отвечает он. — Я глава отдела Магических Происшествий и Катастроф, но работу предлагаю не у себя, поскольку еще в прошлом году набрал полный штат. Гермиона вмиг теряет весь крохотный запал злости, потому что он оказывается не оправдан. Ей даже становится стыдно за свои слова, и к щекам приливает кровь. Вот же ляпнула! Северус смотрит на то, как розовеют ее щеки. Как же просто заставить ее смутиться. Как же просто заставить его замечать в ней такие мелочи. — Нет, — качает она головой из стороны в сторону. — Не нужно другого места, — она находит в себе силы установить с ним зрительный контакт. — Я справляюсь. Я не справляюсь. Северус видит, что она лжет. — Мисс Грейнджер… Гермиона замечает его встревоженность. Его нервозность, волнение. Это она своим ответом его заставила так себя чувствовать? Ох, как бы ей хотелось читать чужие мысли! Гермиона совсем ничего не понимает. — Я хотел бы, — начинает Северус, — заботиться о вас… От неожиданности в горле встает ком. Гермиона чувствует, как вдоль позвоночника бегут мурашки. Он что, правда это сказал? Грейнджер во все глаза смотрит на него, до последнего надеется, что ей все это просто кажется. — Что? Лучшего вопроса и не придумаешь во всей этой ситуации. Молодец, Гермиона, отлично. Десять из десяти. — Мисс Грейнджер, я хотел бы спросить вас кое о чем. Нотки взволнованности скользят в его голосе все отчетливее. — Конечно, — негромко произносит она, едва заметно кивнув. Северус дышит чаще и все более поверхностно, на его лбу выступает едва заметная испарина. Может, он заболел? Гермиона наблюдает за его метаниями и никак не может понять, что ей самой сделать. — Это прозвучит странно, но я все же спрошу, — решается он. — Вы стали бы моей женой, если бы я вам это предложил? Мир разделяется на «до» и «после» моментально. Под ногами не чувствуется твердая земля, да и вообще вся реальность какая-то витиеватая и слишком резкая. Гермиона чувствует звон в ушах. Это розыгрыш? — Простите? — язык едва ворочается. — Я обеспечу вам достойное будущее, — продолжает он; голос его становится увереннее. — У вас будет все, что вы пожелаете, мисс Грейнджер. Гермиона все еще стоит на месте, не чувствуя собственного тела, и во все глаза смотрит на него. Язык словно распухает, она совсем не может ничего сказать. Лишь заторможено моргает, чуть покачиваясь. — Со мной вы сможете забыть обо всем, что последние недели сводит вас с ума, мисс Грейнджер, — обещает он. — Я смогу вас защитить и… Мне кажется, мы смогли бы, — Северус на мгновение задумывается, — сосуществовать в гармонии. Гермиона все еще не может поверить в то, что это правда сейчас с ней происходит. Это словно какая-то дурная малобюджетная маггловская комедия, которую крутят после полуночи на канале, который никто не смотрит. Она старается хоть что-то сказать, но не выходит. Северус воспринимает это молчание по-своему. — Я сказал несусветную глупость, верно? — спрашивает он. — Вы считаете меня наивным глупцом, мисс Грейнджер? В легкие попадает кислород, и девушка разжимает окоченевшие пальцы с предплечий, делая полушаг в сторону на негнущихся ногах. — Нет, мистер Снейп, вовсе не глупость, — прикладывает она на мгновение ледяные пальцы ко лбу и прикрывает глаза. — Наивным я вас тоже никогда не считала. Северус переминается на месте с ноги на ногу и ожидает что-то еще от нее. Согласия или отказа. Он, кажется, четко поставил вопрос. Почему девушки и женщины такие сложные? Спросили — ответь. Он ведь не просто так предложил это. Всякое действие — звено причинно следственной связи. — Что вы сможете ответить на мое предложение? — снова спрашивает он. — Но вы же не спросили, а только предположили возможность данного вопроса, — и откуда только силы берутся связывать слова в предложения. Она смотрит на Северуса, а в голове просто каша. Она не понимает, к сожалению, что вопрос свой он не повторит. Он такой, всегда был таким. Мужчина смотрит в ее распахнутое карее море, даже чуть склоняется к ней, чтобы рассмотреть каждую крапинку в ее радужках. Ближе не подходит. Он чуть сжимает пальцы рук. — Обещайте подумать, — произносит он наконец, — прошу вас. Северус Снейп ее просит? Вместо ответа Гермиона лишь кивает, облизывая пересохшие губы. Мужчина кивает в ответ и просит подождать его здесь, потому что ему необходимо очень срочно переговорить с начальником ее отдела. Начальником, который через пару минут перестанет для Гермионы таковым являться.

***

Джинни убирает волосы назад и кладет зубную щетку на место, утирая лицо мягким полотенцем. Солнце еще не взошло даже, а она уже просыпается, потому что места себе не находит. Она прямо чувствует, что этот день преподнесет ей немало сюрпризов. Одна из причин — долгожданный выход на любимую работу после свадебного путешествия, которое, к сожалению, продлилось всего две недели. Они с Гарри не смогли позволить себе больше времени на отдых, поскольку у него на работе скопилось немало дел, а у нее совсем скоро будет игра, и надо как можно скорее приходить в форму после двух недель ленивого отдыха. Изначально путешествие они хотят перенести, потому что не могут оба оставить Гермиону без присмотра в такой опасный момент, но подруга настаивает на том, чтобы они не говорили глупостей и отправлялись в долгожданный отпуск. Она же не маленькая девочка. Сама о себе способна позаботиться. Гарри настаивает на том, чтобы Гермиона все еще проживала у них дома, потому что цветы нужно поливать, Гермиона. Гарри не упоминает о том, что установил магическую систему охраны на участок, чтобы никто не посмел пробраться на территорию. Джинни два раза пишет подруге письма, рассказывает о том, как же здорово побывать в маггловском мире, и какой теплый, оказывается, океан. Гермиона отвечает ей на оба письма, но совсем не рассказывает о том, что у нее в жизни происходит. Хотя происходит немало. Джинни выключает свет в ванной и возвращается в спальню, плюхаясь животом на постель. Гарри сонно ворочается, морща брови. — Будильник уже, да? — сонно бубнит он. Джинни ложится рядом с ним на бок и гладит его по волосам. — Нет, — шепчет она. — Я просто рано вскочила, спи. Поттер булькает что-то нечленораздельное и притягивает жену к себе, сгребая ее в охапку. Джинни тихонько смеется и оставляет на кончике его носа поцелуй. Гарри улыбается. — Гермиона спит еще? — спрашивает он. — Она сегодня ночует у себя, — отвечает Джинни, рассматривая темные ресницы супруга. — Записку на кухне оставила. Хотела, видимо, дать нам возможность побыть вдвоем. Гарри снова что-то сонно бурчит, но Джинни, что удивительно, понимает каждое слово. — Да, вечером придет. Сказала, что очень соскучилась и хочет поболтать. — Сколько, говоришь, времени? — постепенно просыпается Гарри. Джинни оборачивается через плечо и смотрит на мигающие цифры будильника, после чего снова возвращает свое внимание супругу. — Пять тридцать девять. — Сумасшедшая, — вздыхает Гарри, — середина ночи. Джинни смеется, и Гарри заваливает ее на спину, побуждая поднять обе руки вверх. Он ставит колено между ее ног и тут же накрывает ее губы своими. Джинни смеется в поцелуй, закрывая глаза и растворяясь в моменте. А потом бегает по дому, как сумасшедшая, когда в половину восьмого осознает, что опаздывает на работу. Она бегом принимает душ, исключительно с помощью заклинания проводит прическу в порядок, прыгает в спортивный костюм и, поцеловав Гарри на прощание, исчезает в камине. — Джиневра, опаздываешь, — улыбается ее коллега, надевая кроссовки. — Давно такого не было! Девушка улыбается в ответ, когда к приветствиям присоединяются другие участники команды. Такого правда не было уже давно. Она, как капитан сборной, всегда прибывает на поле в числе первых, чтобы встретить всю свою команду. — В виде исключения, Лесли, — бросает она сумку на лавку. — Доброе утро, дамы! — Светится вся, — слышит она добрый шепот с соседней лавки. — Больше двух говорят вслух, Роуз, — треплет ее по голове Джинни. — А теперь все быстренько встаем со своих мест и на разминку! — прихлопывает девушка в ладоши. Команда по-доброму смеется, понимая, что капитан совсем не изменилась даже после замужества, и общим скопом следует на поле. Джинни бесконечно радуется возможности снова вернуться в спорт. Квиддич она любит так же сильно, как собственного мужа. Может, даже чуть больше. Погода радует, у них есть целый день на тренировку, потому что капитан команды соперников свалилась с простудой, и их сегодня они не потревожат. Джинни раздает указания, полностью вливается в работу и начинает подготовку к грядущей игре со всей присущей ей страстностью. Часы летят незаметно за любимым делом, пусть она и чувствует некоторую тревогу на протяжении целого дня. Интуиция Джинни подсказывает, что вечером им обязательно следует поговорить с Гермионой, потому что чувствует, что подруга что-то недоговаривает. Джинни всегда прислушивается к себе. Поэтому вечером, стоит ей появиться в камине своего дома, она тут же охает от радости и, бросив сумку, бежит к подруге, которая уже вернулась с работы и ожидает ее на кухне с двумя чашками горячего чая. — Гермиона! — заключает она подругу в объятия. — Черт возьми, будто сто лет не виделись! Ох, я столько рассказать хочу! — Джинни, — чуть улыбается девушка, опуская руки на ее лопатки. Новоиспеченная Поттер чувствует тревогу лучшей подруги и чуть хмурится, выпуская ее из объятий, после чего обхватывает ее предплечья руками, внимательно заглядывая в глаза. — Но больше мне хочется послушать тебя, — серьезно говорит она. — Садись и рассказывай. Гермиона импульсивно заламывает пальцы, потупив взгляд. Джинни знает этот жест. Подруга что-то скрывает. — И не вздумай врать, — жестко произносит она. — Я всегда понимаю, когда ты мне врешь, потому что делать ты этого не умеешь. Грейнджер садится напротив Джинни и, не притрагиваясь к чаю, долгое время смотрит на подругу. Она терпеливо ждет, а после Гермиона вздыхает и… Рассказывает ей все, что произошло за две недели. — Значит, в другом отделе теперь работаешь, — делает глоток чая Джинни. — Это хорошо, Делли всегда меня раздражала. И в какой отдел тебя перевели? Ну, почти все рассказывает. — В отдел международного магического сотрудничества, — отвечает Гермиона. Джинни удивленно вскидывает брови. — Ого, это очень здорово! — искренне восхищается она. — Только как ты туда попала? Туда же без связей вообще не пробьешься, — замечает девушка. — Гарри пытался туда попасть, но даже для него подходящего места не нашлось. Гермиона понимает, что ей придется рассказать. В этот отдел действительно пробраться крайне сложно, надо было сказать что-то другое. Может, про отдел регулирования магических популяций… Нет же, стоп! Ей нужно поговорить с Джинни! Ради этого она и оттягивает свой ответ ему на протяжении такого количества времени. Северус ее не торопит, он вообще словно забыл о собственном предложении, но… Нет, не забыл. Гермиона напрасно пытается себя обмануть. Джинни наблюдает за метаниями подруги и непроизвольно сжимается, хмуря брови. — Гермиона?.. И она рассказывает. Постепенно не получается, информация обваливается на подругу лавиной, и Джинни от каждого нового слова подруги только сильнее расширяет глаза. Гермиона старается не смотреть на нее, но у нее не выходит. В глазах подруги абсолютный, неподдельный шок. Когда Гермиона заканчивает, Джинни молча смотрит на нее, откинувшись на спинку стула. Хорошо, что они сидят. Такие новости только сидя выслушивать. — Сдурела? — наконец выдает Джинни. Гермиона закрывает на мгновение глаза и отворачивается. Это не совсем та реакция, которую она ожидает, но что еще лучшая подруга может на это ответить? «Да, конечно, дорогая, отличный вариант выходить замуж за моего дальнего родственника! Нелюдимого, холодного бывшего профессора, который понятия не имеет, что такое улыбка!» Правда, а какую тогда реакцию она хотела услышать? — Замуж за Снейпа? — не верит своим ушам Джинни. — Это же… — девушка хаотично двигает руками в воздухе, — наш бывший преподаватель! Он нас обеих с первого курса зельям обучал, — старается понять подругу она. — Он же… Нет, ну, ты совсем чокнулась! Джинни правда пытается понять подругу, но у нее не выходит. Она старается понять, как же так сильно Рональд ее изранил, что она допускает возможность принятия такого предложения. Мерлин, да ее брат полностью Гермиону покалечил! — Мне не так часто предложения делают, — невесело улыбается Гермиона, царапая коротким ногтем бортик чашки. Джинни задыхается словами, снова начиная хаотично рисовать какие-то геометрические фигуры и руны в воздухе. — Черт, да… — не находит она слов, — да ты же не глупая, Гермиона! Брат у меня тупой, но ты-то куда?! Да за тобой вереница поклонников постоянно бегала, о чем ты вообще! Грейнджер хмурится. — Это было в школе, — качает она головой. — Время идет, а я за ним не поспеваю. — Тебе двадцать четыре года, Грейнджер! — хватается Джинни за голову. — Да у тебя еще толпы будут! Гермиона встает с места и подходит к окну, обхватывая предплечья руками. Джинни старается ее понять, но у нее этого не получится, пока она не скажет самого главного. — Не нужны мне толпы, — негромко произносит она. — Я от насмешек и сплетен устала до гробовой доски, Джинни. Подруга теряет весь запал своего праведного негодования. Может, Пророк и молчит, но магическое сообщество по-прежнему гудит, как улей никогда не спящих пчел. Даже на тренировке она сегодня слышит какую-то сплетню о Гермионе, за что наказывает загонщицу и ловца двумя подходами отжиманий по пятьдесят. Джинни сглатывает, глядя в спину подруги. — И только из-за глупых сплетниц ты сделаешь это? — старается понять она. — Замуж за Снейпа? Он же… Он слишком взрослый для тебя. Джинни не говорит об этом вслух, вместо этого встает с места и также скрещивает на груди руки. — Ну же, Гермиона, не будь наивной, прошу тебя. Грейнджер смотрит на незатихающий магический город, не отрывая взгляда от плавающей линии горизонта. — Мне нужна опора, — признается она. — Не могу я больше притворяться, что я сильная и что мне не все равно, правда, — девушка недолго молчит. — Он мне подходит. Джинни кусает губы, глядя на прямую спину Гермионы. В глазах непроизвольно появляются слезы. Черт возьми, Гермиона. — Пожалеешь ведь, — шепчет Джинни. Однажды каждый из нас на фоне выхода из зоны комфорта, какой бы она ни была, совершает импульсивные поступки. Глупости, если быть точным. Только бы заполнить звенящую пустоту от потери, только бы хоть что-то взять в пустые руки, которые уже привыкли быть заняты. О некоторых таких поступках люди могут жалеть до конца своей жизни. Но есть и те, кто пользуется любой возможностью с мыслью о том, что ниже падать уже не придется, а со дна дорога только вверх. Гермиона чувствует себя на дне, а Северус — единственный, кто протягивает ей руку. Она принимает решение. — И плевать. Джинни задерживает дыхание, утирая с щеки стрелой упавшую слезу. Чай на столе давно остыл.