Узоры на руках

      Молодой Лорд вновь снимает рубашку со своего тело, откладывает ее в сторону и смотрит на свои руки. Если бы он знал, что это. Если бы родители ему только рассказали бы, но те ему ничего не говорили, лишь иногда напоминали: «Скрывай». Уильям, пусть и не был слишком послушным сыном, но делал все так, как его просили родители. Вот только он сам устал скрыть. Он хотел узнать. Но у кого? Вот именно, что не у кого даже было узнать, а даже и, если кто-то был, они молчали бы, ибо рано знать молодому Лорду, он не достиг того возраста, когда должен был бы узнать. Но когда это время придет? А если и придет, то как он поймет? К нему кто-то придет или что? Столько вопросов, а ответов он не знал где искать. Он пытался что-то разузнать у Мю, но та лишь кивала, отвечая, что Уильям еще не обладает достаточными правами. Он искал в библиотеках, среди старых книг, даже обращался к книгам древней цивилизации, которые каким-то образом уцелели. Этих книг было не так и много, но нигде ответа он не мог найти. И вот он опять упирается в столб.              Кто-то незаметно подходит к нему, так тихо, что Уильям не замечает. Он вздрагивает, когда его столь юное, столь худое тело обвивают сильные и крепкие руки, а на плечо ложиться чей-то подбородок.              — Ты опять рассматриваешь их, — Лорда прижимают к чужому телу, не дают пошевельнуться, а он пытается отдыхаться, — Я же тебе говорил, что это тебе ничего не даст. — Произнес чужой голос тихонько, шепча, будто бы боясь нарушить какую-то тишину, что царила в комнате до его прихода.              — Знаю, — отвечает молодой Лорд и вздыхает, прижимаясь к человеку, наверное, к тому единственному человеку, который и правда понимает его, понимал его боли, его чувств, к человеку, которому по-настоящему был открыт Уильям, без масок и без обмана, для Картиса Уильям был открыт полностью, он полностью доверился ему, надеясь, что его поймут, и хоть как-то помогут.              — Даже, если не найдется такого человека, даже, если мы не сможем достичь тех прав, которые раскрыли бы нам информацию, я сделаю все, что будет в моих силах, — трепетно произносит Картис, проводя осторожно рукой по ноги мальчишки. Тот вздрагивает. Руки Императора такие холодные. Уильям чувствует, как по телу пробежали мурашки.              — Картис… — шепчет парень, отворачивая голову, прикрывая глаза, — А ты сам, как думаешь, что это же может быть?              Уильям устал. Устал терпеть, устал ждать. Каждый раз, когда эти узоры светятся, все тело начинает неистово болеть. Эта боль по всему телу, что Уильям не может встать с постели, не может поднять руку, не может открыть глаза. А если у него и получается приоткрыть глаза, то он видит только полоток родительской спальни и чей-то размытый силуэт, и где-то отдаленно, так далеко-далеко, голос. Он не знает, кто находиться сейчас рядом с ним. Не знает, что вообще происходит с его телом, почему оно так бешено болит. Лорд был готов поклясться всем богам мира, извиниться перед родителями, лишь бы эта боль ушла. Он был готов даже отдать свою жизнь, но не хотел терпеть, ибо это невыносимо адски больно.              — Хм, — Клодит призадумался. Он сильнее прижал мальчишку к себе. Да, Император боялся его отпускать. Он думал, что, если отпустит Уильяма, то с ним что-то произойдет, либо его у Картиса заберут. Император не мог этого допустить, а поэтому старался быть рядом. Пусть, они и правители двух разных стран, но каким-то образом сошлись на одном, и теперь Галлий в составе Авилонского союза.              — Я не думаю, что это как-то связанно с Хрониками. Если бы, они появились бы после того, как ты заключил контракт с Хрониками, то почему у меня них не было? Нет, может когда-то и были, может я забыл про них, но они не могли исчезнуть, да и Хрониками я пользоваться могу. Тем более ты говоришь, что они с того рождения, а родители что-то знали про них, значит ли это, что они как-то причастны. Может, это и грубо звучит, но… — Картис замолк. Нет, он не мог это взять и сказать, это звучит слишком жестоко по отношению к юному Лорду, да и он не знал его родителей, чтоб заявлять об подобном.              — Мои родители вполне могли проводить на мне эксперименты, я не отрицаю этого. Но они слишком сильно любили меня, чтоб обращаться со своим единственным сыном так. Или… Они навязали мне ложных мыслей, так же, как и Цезария заставляла промывать мозги людям? — Уильям резко хватается руками за свое лицо, закрывает его, чтоб не видеть в этом отражении. — Что, если, я и правда не был единственным ребенком, если был кто-то еще, или я вообще не их сын, а меня просто использовали, как образец.              — Мы не можем знать наверняка, о чем думали эти люди. Если хочешь узнать у них ответы, то спроси у них. Мертвецы не ответят, но у них должны быть какие-то записи. Пусть, где храниться эта информация, стоит охрана, мы сможем ее обойти, потому что у тебя теперь есть я, Уильям, — Клодит приподнимается, обводит Уильяма, берет чужие руки и отводит в сторону, а потом мягко, нежно прикасается своими губами с губами мальчишки. Затем Картис отпускает руки Лорда и вытирает слезы с его глаз. — Все будет хорошо, поверь мне.              Уильям не уверенно кивает. Нет, не то, что бы он не доверял Картису, просто, он боялся, боялся знать правды, его это пугало, отталкивало, но в то же время так хотелось к ней прикоснуться. И что же ему делать в таком случае? Лорд прижимается к Императору, обвивая его руками, пытаясь снова не заплакать. Он последний раз плакал, когда умирали его родители на его глазах, а после этого он никогда не позволял и поранится и слезинки, даже когда, он стоял у надгробной плиты, чтоб попрощаться с родителями, он держал все в себе. Но что на него нашло сегодня? Почему он позволил себе за столь долгое время заплакать? Скорее, он просто устал, устал слезы держать в себе. Устал сдерживаться, ибо тема родителей навсегда для него останется болезненной.       

***

      

      Следующие пару дней Уильям искал хоть какие-то записи своих родителей, но их будто бы никогда не существовало. Он помнил, что, когда только-только перебрался в родительскую спальню, находил дневник матери, специально спрятал его, даже Руину ничего не сказал, но сейчас его и след простыл, как и остальных дневников, записей, книг родителей, будто бы их никогда не существовало.              Когда Лорду надоели поиски, то он подошёл к Руину и спросил у него, тот лишь ответит:              — Я уничтожил их, по приказу Ваших родителей, Вашей Высочество. Вы еще слишком юны, чтобы знать правду, — Руин вежливо откланяется, извиниться, что молчал все это время, а потом уйдет, ибо у него было слишком много работы.              Уильям схватился за голову. Да что такое?! Как?! Как его успели опередить?! Да что они скрывают такого, чего не должен знать никто, особенно, раз они так скрывали все от своего же сына! Что там могло быть написано?! И как Руин, человек, которому Уильям все время доверял, скрывал такой секрет?!              Пока Лорд витал в облаках, Картис все же смог незаметно для всех поискать хоть какую-то крупинку информации, и то, что он нашел, должно повергнуть Уильяма в шок. Клодит заберет некоторую часть, что-то подменит, но принесет все, чтоб разобраться. И когда Уильям и Картис сядут за чтение, то у обоих будет еще больше вопросов, чем до этого, а Лорд еще усомниться чьи методы были неправильными, Картиса, с его идеей империи и подчинением себе, или идей своих родителей об возвращения к жизни человека, используя своего сына, как игрушку для экспериментов.