***
Автор осуждает любую рознь по любым признакам. Секс это всего лишь секс.
В душевой спортзала "Новый Грозный" царил полумрак. Владислав, впрочем, к этому давным-давно привык. Тренировка прошла отлично; тело парня было полностью покрыто потом, а мышцы приятно ломило. Влажные молодые стопы липко стучали по старому кафелю пола. По пути к нужному шкафчику Влада поджидала засада, ввиде ростового зеркала, освещённого отдельной лампой. Уперев руки в бока, он вперил свой агрессивный, победно-пустой взгляд в блестящее отражение своего почти идеального тела. Лысая выбритая голова, плотно прижатые к голове маленькие уши хищника, и грубые черты молодого лица говорили о простоте и любви к насилию. Длинная крепкая шея, которую не так уж просто было бы свернуть, выдавала высокомерную породу. В меру широкие спортивные плечи говорили о поразительной силе удара. Маленькие соски и развитые мышцы груди говорили о внимательной дотошности в любительском спорте. Железные "кубики" пресса говорили о решительной, бескомпромиссной выносливости. Гармонично-совершенные мышцы ног и рук говорили о скорости и упрямстве. Под кроваво-алыми трусами-боксёрами покоились увесистые яйца молодого кобеля-осеменителя, готового воспроизводить лучший русский генофонд при помощи очень толстого шестнадцатисантиметрового члена. Владу нравилось думать о себе, как об отличном ёбыре, каким он и был для всех; его член зашевелился в трусах, не смотря на огромную усталость. Рукой поправив своего "дружка", парень принялся рассматривать свои татуировки. Каждая из них отлично прижилась на его бледной коже - красивый красно-чёрный коловрат со скрещенными топорами на левой груди, с центром в соске, означал его религию. На правом и левом локтях находилось по паутине, означающих субкультуру. Левый бицепс обвивала змея, означающая коварство и боевую беспринципность. На правом бицепсе была окровавленная опасная бритва, символизирующая осознанное пролитие крови. На левой ноге, выше колена, была надпись "Бери глубже!". На правом плече была руническая надпись "Смерть чеченским террористам!". На шее, на черном шнурке, висел кулон в виде молота Тора. Сняв трусы, которые начали жать, Владислав размял свои крупные гладкие яйца. Его тело, ещё не высохшее от пота тренировки, было от природы очень лысым, без всякой заметной растительности. У него не было ни тестестероновой "блядской дорожки", ни волосатых подмышек; даже на руках и ногах волос не было. Многие из его бывших девчёнок были уверены, что парень знает какой-то особый секрет депиляции тела, хотя никакого секрета он не знал, конечно же. Наконец, рассмотрев всё, что хотел, Влад поцеловал свой бицепс и двинулся дальше, к шкафчику, где взял полотенце и разложил трусы подсыхать на скамейке. После этого он отправился в душевую, где начал смывать пот тренировки в прохладной воде, усердно натирая свою кожу простым хозяйственным мылом. Вскоре, однако, сквозь шум воды до парня донеслись шаги. Разнузданные, хозяйские, эти шаги могли принадлежать только одному человеку. И чем ближе они раздавались, тем больше предвкушающего возбуждения чувствовал Владислав. И хотя частью души парень чувствовал невероятный стыд и отвращение, его набухающий член предательски и резко дёрнулся. Шаги стихли, когда тот, кто издавал их, замер между кабинкой напротив и кабинкой парня. - Сюда подойди! - раздалась резкая команда с сильным чеченским акцентом. Владислав выдохнул и попытался проигнорировать голос, желая распалить жар его хозяина. - Не поняла что ли, сучка, э?! - раздался требовательный окрик. Владислав выключил воду. Как странно это было - ещё относительно недавно он бы избил любое кавказское быдло, посмевшее так с ним разговаривать... А теперь всё было по-другому. Теперь он с возбуждением двигался на ватных ногах к хозяину голоса. Ахмед смотрел на Влада сверху вниз из-за разницы в росте - чеченец был почти на пятнадцать сантиметров выше ставосмидесятисантиметрового русского, и на пару лет старше. Чеченец... Владислав был пристыжен жизнью. Ахмед тоже был очень белокожим, но также он был и очень волосатым. Хотя его стрижка была короткой, но кроме неё его нижняя челюсть была покрыта жёсткой рыжей щетиной. Порослью была покрыта и мускулистая грудь, с потным твёрдым животом. Даже его сильные ладони и пальцы были мохнатыми. Нос чечена был перебит и приплюснут, сломаны были и его уши. Его мышцы, сейчас расслабленные после тренировки, были куда больше, чем у Влада. Густая дорожка рыжих кучерявых волос уходила в спортивные штаны. - Быстрее, шлюха, э! Глаза Влада вспыхнули от ярости и унижения. Чечен заметил это, с силой собрал слюну и что было прыти метко харкнул прямо Владиславу в левый глаз. Кавказская харчина липкой мерзостью расплылась по славянскому лицу, вызывая сладострастный спазм. Член русского парня немедленно встал. Влад не стал стирать харчок полностью, а стёр его только с глаза, чтобы видеть животную ухмылку чечена. - Как хочешь уже, да, шлюшка руснявая? Ну давай, раздень меня, э! Влад в радостном порыве встал на колени перед своим чеченским хозяином и стянул с того штаны вместе с трусами. При этом Владос едва не потерял сознание от радости, проводя ладонями по сильным мохнатым ногам кавказца. Обрезанный хуй Ахмета ещё не встал, но уже был прекрасен. У Влада свело челюсти от желания поскорее взять в рот. У него, русака, был всего лишь член. У Ахмеда же был настоящий хозяйский хуй, не только как минимум такой же толстый, но и гораздо более длинный, сантиметров на пять-семь. Мохнатые яйца также превосходили яйца Влада, наглядно показывая, кто тут настоящий кобель-осеменитель. - Пойдём, помоешь меня! - скомандовал Ахмед, и оба парня двинулись в кабинку Владислава, где тот, сгорая от возбуждения, торопливо смыл солёный пот кавказца. Когда дело было закончено, Ахмед резко надавил парню на плечи. Тот не обратил и тени внимания на боль в коленях и уставился снизу вверх на своего... Хозяина? Парня? Расового врага? Чеченец снисходительно похлопал русака по щекам ладонью левой руки. В правую руку он взял свой быстро твердеющий хуй и поводил им по славянскому лицу, размазывая по нему остатки почти засохшей слюны. Ахмед знал, что руснявым шлюхам нельзя давать высыхать, поэтому он ещё трижды харкнул на ебало парня - в правый глаз, переносицу и приоткрытые тонкие губы. Собственным хуем он размазал смесь из слюны и соплей по морде русского. Его хуй не только встал - его просто ломило от того, что с русским можно сделать всё то, на что никогда бы не пошёл ни один горский пацан. - Нравится, ш-шалава?! - спросил чечен славянина, уже зная, что услышит тот же ответ, что и всегда. - Да! - заорал парерь так громко, как научил его Ахмед. Кавказец хотел, чтобы весь зал знал о том, что этот руснявый фашист всего лишь общий спермоприёмник. Владос легко продал свою честь и репутацию в данном зале за сочный чеченский хуй. - Так насасывай, блядь! - заревел чечен и вставил хуй в жаркий русский рот. Горячая головка чеченского хуя привела русского парня в восторг и тот принялся ублажать своего хозяина со всей возможной страстью. Языком он вылизывал каждый миллиметр головки, проникая в солоноватую уретру, создавал вакуум, плотно обхватывая головку зубами и выдыхая весь воздух, пропускал толстый волосатый хуй в самое горло, плюя на любую боль ради радости своего кавказского хозяина. Всю душевую заполнили мокрые хлюпы удалого молодецкого отсоса. Вскоре всё лицо Владислава было обильно залито соплями, слюнями, слезами и смазкой. Кавказский хуй безжалостно долбился в разработанное русское горло. Волосатые яйца бились об подбородок молодого уличного бойца. Никто из тех, кто знал Влада на улице, никогда бы не подумал, что в нём может жить столь ненастная чернильная шлюха, охочая до южных членов. И тем не менее, это было фактом - он стоял на коленях перед кавказцем и принимал на клык чеченский хуй. Туда - сюда, туда - сюда, туда - сюда, двигался хуй, долбя послушное разработанное горло. Внезапно, Ахмед буквально выдернул хуй изо рта своей личной шлюхи. Толстая блестящая нить слюны и смазки протянулась от бордовой головки до губ хуесоса. - Рот шире, русня! - скомандовал чечен и Влад распахнул рот и высунул язык. Кавказец с огромным удавольствием харкнул в открытую пасть. Молодой боец, забитый славянскими орнаментами, с радостью проглотил мерзскую слизь, полностью принимая власть чеченца и его право доминировать. - Яйца, пидарас! - с акцентом скомандовал Ахмед, и нос русского парня исчез в кучерявой волосне брутальных шаров южанина. И хотя парню не шибко нравились пресные мохнатые яйца, но это настолько безумно заводило, что его член готов был лопнуть от приближающегося оргазма. Владос понимал, что у кавказца настоящие мужские яйца, каких никогда не будет у него самого. Однако, он поспешил вернутся к основанию хуя своего ёбыря, наслаждаясь каждым сантиметром этого изогнутого к верху орудия ебли. Наконец, настала пора "главного блюда". С влажным шлепком головка кавказского хуя покинула рот Влада. Глаза парня горели, оплёванное ебало раскраснелось, стянутое плёнкой подсыхающих слюней. Ему мерешились звуки в слабоосвященной части душевой, но ему было плевать на это. Ахмед ещё не сколько раз приложил свой хуй и яйца на лицо своей славянской сучке. Его удивляло и радовало, что из парней-русаков шлюхи выходили куда лучшие, чем из русских девок. И вот сейчас он смотрел на свой толстый хуй на ебале этого пидараса и не мог нарадоваться. Именно хуй Ахмеда, его мужская энергия определяла место русских, и это безумно его заводило. Он понимал, что именно он альфа в этом зале и районе, и никакие русские хулиганы ему не страшны. - Раком загинайся, русак! - почти нежно прохрипел Ахмед. Слабо соображая, Влад встал лицом к кафелю стены душевой, и выставил свои безволосые ягодицы для смачного проёба. Его трясло от предвкушения. Судорога прошла по телу, когда толстый кавказкий хуй как влитой встал между гладких ягодиц. Ахмед готов был кончить от одного только вида крепкой пацанской спины. А уж гладкость кожи русака многократно увеличивала кайф - ни одной бабы Ахмед не встречал с такой гладкой пиздой, каким было очко этого пидараса. Пальцами правой руки он начал разминать это недевственное упругое очко. Левой рукой же он шлёпнул по гладкой ягодице. Потом ещё раз, и ещё раз, уже совсем сильно, оставляя горячий отпечаток ладони на бледной коже, и заставляя русака стонать от унизительного удавольствия. Также он резко дёрнул парня за яйца, и грубо, коленом, раздвинул его напряжённые ноги. - Ле, пхидорас! Зачем тебе вообще яйца! Отрэжу нахуй, пидарас, вместе с хуем! Расслабь очко, гомик ёбаный! - пролаял Ахмед, и харкнув несколько раз на пидорское очко и свой хуй, приставил пульсирующую от неистового кровотока головку к аналу Влада. Тот полностью отдался чувствам своей жопы и расслабился, как только мог. Кавказский хуй заходил в русское очко слишком туго. Владислава всё ещё слишком редко и мало долбили горячие южные парни. Но он точно знал, что исправит это в будущем. Пока же приходилось тужится и преодолевать боль, как подобает воину. Кольцо очка натянулось почти до надрыва, пропуская в недра организма раскалённую чеченскую головку, в очередной раз закрепляя превосходство кавказского хуя над руснявой дыркой. Сходя с ума от боли и возбуждения, Влад и не мыслил себя кем-то или чем-то иным, кроме как шлюхой мускулистого чечена. С боем головка чеченского хуя миновала внутренний сфинктер и вышла в "оперативный простор" чистой тёплой кишки. Двадцать три сантиметра кавказского мяса быстро и решительно вошли в недра русского уличного бойца. Ебались без резины, потому что Ахмед любил осеменять своего пидора. Мысль о чеченской сперме внутри этого русака заставляла хуй стоять ещё крепче. Хотя, сегодня у чеченца был даже более изощрённый план, чем обычно. Ноги Владоса едва не подогнулись от кайфа, когда яйца чечена упёрлись в его собственные. Очко горело от огня, а сам парень горел от экстаза, предавая любые идеи ради радостей ебли. Теперь он отлично понимал этих презренных чернильных шлюх, отдававшихся кавказцам, среднеазиатам и нигерам. Больше того, теперь он сам был такой шлюхой! И его гнев на шалав никуда не прошёл, но стал только сильнее, как гнев потаскухи, у которой уводят заманчивые хуи. Чечен же, привыкнув к любимой кишке, пошёл ебать как пулемёт. Он никак не щадил парня под ним, вообще не думал о нём, только крепко держал и ебал, ебал во весь опор. Ебал "навылет", на всю длину, отыгрываясь за всё на ненавистной русне. Ебал как тёлку в первую брачную ночь. Ебал как в первый и последний раз. Пропотев как свинья, он любовался своим мокрым, блестящим хуем, который выходил из русского очка, вытягивая за собой пидорскую кишку, а потом с силой кавказского молота обрушивался обратно, в недра этой русявой пидорской шлюхи, круша её простату и доставая до желудка своим мужским хозяйством. Член русского неистово бился о его же пресс, а молот Тора на шее мокро шлёпался об пацанскую грудь. От такой жесточайшей доминации не кончил бы только только полный импотент, а Ахмед им не был. Войдя в пидараса с максимальной силой и заставив его заскулить, чеченец выдернул из него хуй, и разко развернул лицом к себе. Ударом ноги под колено он быстро поставил Владоса на колени. - Ай, чорт, пидарас, блядь! Принимай на морду, тварь! - заорал кавказец на всю душевую, а может и вообще на весь зал, заливая лицо славянина потоками отборной кавказской кончи. Девять толстых струй последовательно тяжело шлёпнулись на лицо Владоса, покрыв толстым белёсым слоем его глаза, нос, губы, лоб и подбродок. Десятая струя залила блестящий от пота молот Тора на груди, оскверняя и укрепляя этот древний символ. Чеченская сперма на лице была лучшей наградой после тренировки. И хотя она уже стягивала кожу, Владислав и не думал стирать её, лишь слегка убрав её с глаз, и полносиью отдавшись уникальному ощущеннию полной "опущенности". - Лэ, сука, не стирай! - протянул кавказец и вытащил откуда-то камеру, слелав несколько прекрасных снимков залитого спермачом радостного русского. - Любишь кончу кавказскую, сучка? - стал на камеру идеваться Ахмед, снимая своего хуесоса. Владос же додрочил свой член и радостно сказал в кадр, улыбаясь и ничего не видя: - Обожаю! - Ну сматри - а мочу мужиков кавказских пить будешь? - Конечно! - А ну роток открой свой пидорский! - сказал Ахмед, и почти вставил свой немного опавший солёный хуй в рот Влада, одновременно снимая это на камеру. Владос лизнул натруженную головку и радостно раскрыл пасть навстречу одному из любимых ощущений. Менее чем через минуту тёплая золотисто-прозрачная моча звенящим потоком полилась в русский рот, закрепляя доминацию кавказского самца на всех возможных уровнях. Здесь важнее всего был не вкус (ведь моча вообще довольно безвкусная), а именно это бодрящее ощущение подчинённой роли. В какой нормальной ситуации мужчина может согласится пить мочу другого мужика? Да только если его принудили и заставили, на корню уничтожив любую волю к сопротивлению. И это место возле более сильного хуя безумно нравилось Владу, и он резко глотал, не желая пролить ни капли кавказской мочи. А когда моча хозяина была полностью поглощена, Ахмед рассмеялся в камеру: - Сегодня пидарас не получил спэрмы в свою жопу. Что, вообще-то нэ правильно. Руснявый пидарас должен быть заправлен кончой, чтоб с каждой дырки капало. С этим нам помогут три туркмена - Али, Мохаммед, Фурхад! Салам алейкум, братья! - Ва-алейкум ас-салам, Ахмэд! - вышли из тени скрывавшиеся там молодые туркмены. Каждому из них было лет по двадцать. Всё трое были раздеты и у всех во всю стояли средние, но очень темные обрезанные хуи. - Проебите скинхэда-пидараса, парни. Кончать разрешаю в очко! Владос был счастлив, не понимая с какого из трёх хуёв начать сосать. Однако, выбирать не пришлось - туркмены сразу поставили его на пол, на четыре кости, и первый же южный хуй влетел в его жадное, пульсирующее разъёбанное очко. Хотя их хуи были раза в два меньше и тоньше шикарного хуя Ахмеда, полностью показывая, кто тут хозяин, недостаток размеров полностью компенсировался характерной южной страстью нерастраченного семени. Все три азиата были очень легкоатлетичными. У Мохаммеда лицо было покрыто молодой щетиной; тогда как у Фурхада был небольшой живот. Первым ебал Али, шепча какие-то проклятия на своём языке. Он драл скинхедское очко без всякой жалости, и всё, чего он хотел - так это чтобы русак никогда не смог зашить свою раздроченную жопу. Мохаммед и Фурхад в это время стояли на коленях перед пастью Владоса. Их тёмно-коричневые ровные обрезы поочерёдно таранили разработанное славянское горло. Переодически они смеялись и плевали на короткую стрижку своего русского раба. Ахмед всё тщательно снимал, отпуская едкие комментарии и подбадривая своих единоверцев. На самом деле, он презирал их даже больше чем русню, но сегодня он просто хотел максимально унизить свою шлюшку, а для этого даже такие ничтожества вполне подходили. Переодически чечен несильно пинал русака под рёбра и ссал на его белую потную спину. Наконец, Али задёргался в победных конвульсиях южного осеменителя. Его туркменская сперма пятью сильными струями заполнила русское очко и обмякший хуй выскользнул прочь. Следующим к очку немедленно пристроился Мохаммед, легко проскальзывая внутрь по сперме своего кореша. Восхительная русская жопа заставила его кончить буквало через пару фрикций, и более жидкая конча остудила раскалённый анус Влада. Тот был на седьмом небе от счастья, не думая ни о каких возможных последствиях. Всё что оставалось в его мыслях - радость унижения. Фурхад был следующим. Он ненавидел скинхедов, которые убили его брата, и потому ебал раскуроченное очко с совершенно особым смаком, отыгрываясь на Владе за весь страх, который испытывал, идя по русским улицам. И эта доминация слабого над сильным придавала ебле совершенно особый темп и смак. Очко горело, Владос был уверен, что его сейчас разорвут к черту, но похоть застилала глаза, и ему было похуй. Сперма Ахмеда на лице подсыхала, а конча турменов в жопе была взбита шустрым хуем почти в пену. Страсть сжигала Влада и даже Ахмел снова возбудился, глядя на радость своей шлюхи. Наконец, Фурхад заорал и осеменил жопу скина, разведя в стороны вспотевшие арийские ягодицы. Шесть обильных строй залили изнутри очко молодого воина, в очередной раз закрепляя его роль пассивной шлюхи для нерусских. Ахмед поспешил оттеснить туркмена прочь и снял крупным планом воспалённую красную дырку, которая никак не закрывалась после четырёх хуёв подряд. Он уже собрался скомандовать пидарасу тужится, когда анус запульсировал, выпуская из себя белый поток среднеазиатской спермы. Этот русак был законченным пробитым гомиком, и поток южной спермы из его жопы твёрдо об этом свидетельствовал. Эта мысль завела Ахмеда тем больше, что он вспомнил, как впервые распечатывал этого славянского "натурала"; он вспомнил, как тот орал и умолял вытащить "зашкварный" кавказский хуй из девственного очка... А теперь эта руснявая шлюха была счастлива! Вот что чеченский хуй творит! Преодолев мимолётное отвращение, Ахмед ворвался в русский анус по чужой сперме. Раздроченная дырка уже не сокращалась и кавказец кончил буквально за несколько секунд больше от общего кайфа, чем отрадостей хуя. На этот раз он кончил не в пену общего слива, а на гладкие русские ягодицы, навсегда помечая их отборным чеченским семенем. Сильная лапа самца похозяйски втёрла сперму в левую ягодицу личного пидараса. Глядя на блаженное лицо своего кавказского товарища, хуи туркмен вновь воспряли духом, начиная вставать... Влад, залитый мочой и спермой своих ёбырей, понял, что теряет сознание от пидорского счастья. Теперь он был не просто славянским воином и бойцом расовой войны. Он был ещё и законченной шлюхой, и мечтал о продолжении ебли, не смотря на всю боль и усталость. И продолжение не заставило себя ждать - три тёмных туркменских хуя вновь качались перед носом парня. Он лизал каждый из них, из последних сил, пока они вновь не слили ему на лицо свою жидкую кончу. Смеясь, туркмены вымылись и ушли, оставив парня в потоках спермы и мочи. Влад же повалился лицом на мокрый кафель, засыпая в экстазе. Ахмед одел штаны и майку на обконченое тело, и оттащил его в свою машину. Привезя паиня к себе домой, он раздел его и положил на кровать. Он проебал его, не кончая, и засунув хуй поглубже в русские недра, уснул, обожая свою руснявую шлюху.