Двухлезвийная бензопила

- Таким образом мы обеспечим, что места в совете директоров будут передаваться по наследству исходя из шаманских способностей, - подвел итог бессмысленной десятиминутной речи очередной выступающий и все кругом разразились довольными возгласами, как лежбище умственно отсталых моржей. Сатору потер висок костяшками пальцев - у него начиналась мигрень. Если бы ад существовал, он бы состоял из непрекращающихся собраний Трех Кланов. Он бы послал их к черту, все это умалишенное сборище старых пердунов, застрявших в средних веках, но ему нужно было оставаться в курсе дел, если уж он хотел что-то изменить. Каждый здесь должен был знать, что клан Годжо - весь в его лице - остается и останется регулирующей силой, когда дело дойдет до принятия решений. Иногда он накладывал вето на голосования, просто чтобы всех тут позлить, хотя его тут и без этого терпеть не могли. Что ж, это было взаимно. Большая часть старых хрычей остались все теми же, кого он помнил с детства: все те же иссушенные лица с печатью вырождения. Порой добавлялись новые - кто-то входил в права наследования в силу возраста или удачного брака, кого-то брали на эти кошмарные сборища на вырост. Сатору не находил их достаточно интересными, чтобы ознакомиться. - Зеннин-сама, - сказал кто-то подобострастно совсем рядом с ним. Ему не надо было даже оборачиваться, чтобы выяснить, кто из этого змеиного гнезда решил испортить ему вечер окончательно, сигнатуру проклятой энергии Зеннина Наои он знал отлично. Голова немедленно разболелась еще больше. - Сатору! - всплеснул руками Наоя, сверкая фальшивой улыбкой - оскалом, скорее даже. - Я не ожидал, что ты сегодня почтишь нас своим присутствием. Под “почтишь своим присутствием” он подразумевал “притащишь сюда свою кислую рожу, чтобы в очередной раз застопорить своим невероятно важным мнением уже давно решенный между старейшинами вопрос”, и они оба это отлично понимали. Сатору вернул ему лживую улыбку. - Наоя, - цокнул языком он. - Разве так должно обращаться к главе клана? Чему вас только учат. Оскал Наои стал хищным - что уж там говорить, очевидно он получал удовольствие от того, как они каждый раз собачились. Не будь он одарен Проекцией, его техникой определенно было бы распускать свой поганый язык. - К чему нам эти формальности? - пожал плечами он. - Я считай уже глава клана Зеннин. - Ммм, - скептически протянул Сатору, потом показательно перегнулся, глядя Наое за спину, снова перевел взгляд на него. - Наобито-сама здесь. Он в курсе, что он уже не глава? Может, мне пойти спросить? Меня, как главу одного из Трех Кланов, должны уведомлять о таком. Наоя закатил глаза. - Уморительно, - сказал он. - Да, я уже и забыл, что Годжо-сама вряд ли знает, как работает наследование, раз уж его род прерывается на нем самом. Сатору фыркнул. Наою он знал с детства, они были почти одногодками - вначале омерзительным ребенком, который вечно бегал жаловаться старейшинам, потом не менее омерзительным подростком, который решал разногласия уже сам и лез в драку в любой удобный и неудобный момент, и вот теперь в расцвете сил и техники, достигшим пика своих способностей и невыносимой натуры. Ну, в его оправдание, Сатору не считал себя лучше - они всегда были хорошими соперниками. По техникам Наое, безусловно, было с ним не тягаться, но вот по способности воздействовать людям на нервы они определенно шли ноздря в ноздрю. - Ну что, - участливо поинтересовался Наоя. - Как продвигается инициатива об автономности руководства Токийской школы? Сукин ты сын, подумал Сатору. Инициатива продвигалась никак - сколько бы они с директором Ягой не пытались выбить себе привилегии путем переговоров, был один-единственный способ принимать самостоятельные решения: быть Годжо Сатору. Был конечно еще вариант снести здание Комитета вместе со всеми старейшинами лучом Фиолетовой техники, но Яга запрещал. - Замечательно, - одарил его лживой улыбкой Сатору. - Как продвигается дело с запретом на обучение одаренных детей из обычных семей в Киотской школе? Наоя сделал кислое лицо. Зеннины, при всем своем презрении к обеим школам, пытались при этом управлять отделением в Киото, и требование ограничить прием только для чистокровных шаманов пытались продвинуть давно - хорошо хоть тут у Комитета хватало капли мозгов им отказывать. Он стрельнул глазами по сторонам - все были слишком увлечены высказыванием своего бесценного мнения, но кто-то исподтишка пялился. Еще бы, два самых молодых и значимых клановых наследника снова сцепились. Судя по колеблющейся ауре проклятой энергии, тут было бы на что посмотреть, перейди они от слов к делу. Не то чтобы он думал, что у Наои был хоть шанс против него - естественно нет, он же был сильнейшим. Но зрелище было бы знатным. Наоя не выдержал первым - терпением он никогда не отличался. Сатору не отличался им тем более, но на этот раз его хватило на секунду больше. - Может, обсудим наши дела где-то, где чуть меньше чужих ушей? - деловито сказал Наоя. - Конечно, - кивнул Сатору. - Уединимся ненадолго. Тут было не придраться - послушай их кто, тут же убедился, что они обсуждали обычные межклановые вопросы. Шумный общий зал всегда был только местом для сбора, действительно важные дела обсуждали с глазу на глаз. - Только после вас, - сахарно улыбнулся Наоя, указывая ладонью ему на выход. Они завалились в первую попавшуюся пустую комнату, и Годжо щелчком выставил барьер. Наоя тут же ухватил его за отвороты кимоно и впечатал в стену, просунул колено ему между ног. Сатору потерся о его бедро, закинул голову назад, открывая шею, скосил из-под ресниц глаза. Он с бессильным отвращением к самому себе подумал, что у него определенно был типаж, и этим типажом была ебучая зеннинская порода: острые черты лица, тонкие губы, злые глаза, мудацкая ухмылочка и не менее мудацкая личность. Просто бинго, джекпот, мать его. Хорошо хоть Наоя красился: жесткие от перекиси волосы хоть как-то позволяли отвлекаться. Уловив его расфокусированный взгляд и легкую заторможенность, Наоя немедленно принял самодовольный вид. То самое мерзкое выражение лица, которое он делал, будучи уверенным в своем превосходстве, то есть, большую часть времени, чуть сощуренные глаза, умилительная злобная улыбочка. Сатору ненавидел эту улыбочку. Что ж, у него было безотказное средство, чтобы от нее избавиться. - Знаешь, как Тодзи любил трахаться? - пытаясь не задыхаться, сказал он. Наою передернуло. Выражение лица на мгновение стало растерянным, прежде чем он заново натянул на лицо свою улыбочку. - У стены, лицом к лицу. Это было полное вранье - Тодзи драл его на всех возможных поверхностях в доме, но запариваться с еблей у стены откровенно не любил, цитата “твоя костлявая задница весит целую тонну”. Наое об этом знать было не обязательно. - Когда ты сильнейший, но есть кто-то, кто может тебя, не напрягаясь, сложить пополам - ух, просто срывает башню, - доверительно сообщил Сатору. Улыбочка Наои стала откровенно натянутой. - Хотя не идет ни в какое сравнение с тем, когда он имел меня со спины, навалившись всем весом и зажав горло локтем. Для этой позы очень советую подушку под бедра, так выходит еще глубже, хотя с таким размером, уф, это почти травмоопасно, но знаешь… - Заткнись, - зашипел Наоя. - Захлопнись, Годжо. - Годжо? - захихикал он. - А куда делся Сатору-кун? Что ж, скорость движений у Зеннинов, похоже, была наследственной. Откуда и когда Наоя вытащил маленький танто с лаковой рукоятью, Сатору не успел уследить. Острый кончик лезвия уткнулся ему под подбородок: он на автомате сглотнул, кожа натянулась даже через зазор Бесконечности. Вреда это ему, конечно же, не нанесло бы, Наоя тоже отлично это знал. Это скорее была демонстрация. - Ну, не ревнуй, - с фальшивым участием покачал головой Сатору и похлопал его по щеке. Наоя побелел от злости. - Было бы к чему, - выплюнул он. - Если бы я ревновал ко всем, кто готов был сразу расставить ноги при его виде, мне бы пришлось разбираться с половиной Токио. - И с самим собой, да? - расплылся в улыбке Сатору. - Заткнись! - Наоя наконец-то повысил голос. - Не в обиду, но ты, думаю, не в его вкусе, - сочувственно покачал головой Сатору. - Ты слишком дерганный. Он не любит, когда зажимаются. - Ты можешь захлопнуть свою пасть? - в голосе Наои проскользнула истеричная нотка. - Неа, - весело отозвался Сатору. - Хотя знаешь, я думаю это Тодзи всегда нравилось - но у него всегда было в запасе достаточное количество способов занять мне рот. Наоя в голос раздраженно застонал. - Как тебе не стыдно, - с фальшивым возмущением погрозил ему пальцем Сатору. - Это же твой двоюродный брат! - А это какое еще имеет отношение? - вызверился на него ничуть не смущенный Наоя. Ах, да, он забыл, где находится - для кланов родственные связи всегда были в порядке вещей. Сатору досадливо поморщился: он так отлично доводил Наою по нарастающей, и тут облажался, снизил градус напряжения подколкой, которая не имела для него вообще никакой значимости. У Наои был нюх на слабину - может, тоже Зеннинское наследственное - один в один акула, которая чувствует каплю крови в воде за несколько километров. Хотя в его случае скорее гадюка, в любой момент времени готовая цапнуть тебя за мало-мальски незащищенное место. Предоставить ему возможность дать сдачи было ошибкой. - Что, вдруг вспомнил, что тебя он попользовал как очередную свою девку, и свалил? А ведь моим по крови он останется навсегда, - зубасто ухмыльнулся Наоя. - Да он плевать хотел на Зеннинов, - фыркнул в ответ Сатору. - Но он все равно Зеннин, - наклонил голову вбок Наоя. - Ты про него хоть что-то знаешь? А я знаю все. Гребаная улыбочка снова вернулась на его лицо - надо было срочно с этим что-то делать. - Да? А знаешь, какое у него лицо, когда он кончает? - с невинным выражением лица поинтересовался Сатору. - Что б ты сдох, - в сердцах бросил ему Наоя. Годжо засмеялся, искренне, от души. - Так мы трахаемся или нет? - деловито спросил он. Наоя зло выдохнул воздух через зубы, спрятал танто где-то в складках одежды, завозился с поясом его кимоно. Сатору, в свою очередь, принялся расстегивать пуговицы его рубашки, влажно поцеловал шею. Они зашарили друг по другу ртами, руками, взглядами, мгновенно переключившись с ругани - на удивление, у них все выходило слаженно, идеально. Если бы они не хотели размазать друг друга по стенке, возможно, они отлично сошлись бы - с другой стороны, если бы не общая ненависть, им бы нечего было делать друг с другом. Общая ненависть и еще кое-что. - Расскажи, - задыхаясь и спускаясь ртом с шеи на обнажившиеся ключицы, попросил Сатору. - Расскажи мне что-нибудь, что угодно. Как он выглядел, чем он занимался. Откуда шрам? - Не знаю, - признался Наоя и бесстыдно застонал, когда Сатору ослабил пояс его хакама и просунул ладонь внутрь, между полами заправленного кимоно. - Не знаю, всегда был, отец говорил, это еще с детства - чтобы напоминать ему о его месте. Клановый лекарь оставил по его приказу. - Какие же вы мудаки, - сообщил Сатору, оторвавшись на мгновение от его шеи. Наоя фыркнул. - Тебе не понять, - важно заявил он. - Ты не Зеннин. - Слава богу, - завел глаза Сатору. Потом сбился, тоже застонал через прикушенную губу: Наоя справился с его оби и запустил руку между полами кимоно, за резинку белья, сжал, уверенно задвигал ладонью. Сатору подавил прерывистый выдох и резко сменил их положение, впечатав Наою лицом в стенку и навалившись сверху. Тот вначале возмущенно ткнул его локтем, но не сделал никакой попытки вырваться, даже помог распустить завязки хакама, сам задрал полы кимоно. Годжо сплюнул в ладонь, провел по члену вверх-вниз. - Сожми бедра плотнее, - сказал он Наое, сопровождая слова шлепком по заднице. Так, как у Тодзи, у него не получалось - самоуверенности Сатору хватало с лихвой, но было что-то, что он при всем желании не мог повторить. Ну и если уж честно, он бы предпочел, чтобы он сам сейчас, задыхаясь, цеплялся за стену в поисках опоры. Это считывалось - приструнить Зеннина Наою определённо было задачей со звездочкой. Тодзи бы справился без труда, оно и понятно, но и Сатору не мог упасть в грязь лицом: Наоя был как сжатая до предела пружина, готовая покалечить тебе пальцы отдачей, едва ты неосторожно снизишь давление хотя бы минимально. Наоя обернулся через плечо и полоснул его презрительным взглядом - он уже открыл рот, чтобы изречь что-то, от чего у Сатору опять разыгралась бы мигрень, но сам Сатору успел быстрее: прихватил его за волосы и грубо ткнул в стену, уперся в поясницу, прогибая. Наоя тут же стал шелковым, послушно выгнул спину, послушно напряг мышцы бедер, послушно облизал сунутые в рот пальцы, даже не послав его невнятно к черту. Сатору пристроил член между крепких бедер, сунул руку вперед, обхватывая его собственный. - Молодец, - похвалил его Сатору и тут же, не давая ему огрызнуться, приложил его сильнее: - Что, хотел, чтобы твой драгоценный Тодзи-кун называл тебя хорошим мальчиком? Похвалил, как хорошо ты справляешься? Как славно выглядишь под ним? Наоя издал позорный высокий всхлип и тут же с силой прихлопнул рот ладонью. Сатору захихикал. - И не мечтай, - сообщил он. - Это вообще не в его стиле. Рассчитывай сразу на пощечину, или даже на плевок, если он в этом настроении. - Не суди по себе, - фыркнул Наоя. Сатору едва сдержался, чтобы не пнуть его мелочно локтем. - Ты что, правда думаешь, что был бы особенным? - насмешливо спросил он. - Исключение на то и исключение, чтобы оно было одно. И место уже занято. Наоя издал полузадушенное “ха”. - Это ты-то исключение? - ядовито сказал он. - Что ты тогда здесь делаешь, а? - Мне хотя бы перепало, в отличие от некоторых, - перебил его Годжо. Наоя издал раздраженный звук. Аргумент, конечно, был железным. Потом он снова напрягся под его рукой, вывернул шею, глянул, прищурившись. - Он говорил обо мне? - Что? - С чего ты тогда взял, что… Ну нет. Закончить эту фразу он не мог ему позволить. - С того, что это понятно каждому, кто будет достаточно неудачлив, чтобы послушать тебя больше пары минут, - снова перебил он Наою. - Так он говорил? - У нас не было особо времени на разговоры, - чарующе улыбнулся ему Сатору. - Знаешь, мы были немного заняты. - Да? - с легкой издевкой сказал Наоя. - Что ж, сочувствую, что тебя не находили достаточно интересным, чтобы с тобой еще и поговорить. Твою же ж мать. - Заткнись, - огрызнулся он. - Сам заткнись, - тут же не остался в долгу Наоя. Сатору выдохнул ему в затылок, и попытался отбросить назойливые мысли, сосредоточиться на ощущениях: двинул бедрами раз, второй, задавая ритм. Наоя толкнулся ему в руку, высоко вдохнул. Его упершиеся в стену ладони сжались в кулаки и снова разжались, Сатору уронил голову ему в сгиб шеи, ускоряя движения. Их редкие злобные перепихи ни разу не доходили даже до нормальной кровати, не то что до того, чтобы снимать одежду, но каждый раз удавалось вполне неплохо - взвинченные руганью и кортизолом, они врезались друг в друга, как два разогнанных до рева спорткара, сцеплялись, как две циркулярные пилы. Мало с кем ему удавалось настолько же мощно снять напряжение - выслушивание его ебучих речей было досадным минусом, который можно было потерпеть ради того, чтобы хорошенько прочистить себе мозги мощной волной убойной смеси адреналина и дофамина. Наоя снова напряг мышцы бедер - слюны совсем не хватало, от трения жгло, но Сатору толкнулся между крепких ляжек, еще и еще, двигаясь с оттягом, ощущая, как собирающееся внизу живота тепло начинает доходить до края, обостряя ощущения еще сильнее. Он задвигал второй рукой чуть грубее, сжал пальцы так, как нравилось Наое. По хорошему, им уже давно стоило перейти к четвертой базе, но ни один из них не собирался терпеть другого столько времени, чтобы сделать все нормально. По хорошему, он бы вообще предпочел другого Зеннина, но, как оказалось, в жизни он не всегда получал то, чего хотелось - шокирующий факт, с которым приходилось смиряться. Он был абсолютно уверен, что Наоя думал ровно о том же самом - он бы издевательски вынес на их маленькое межклановое совещание обсуждение того, чье имя Наоя невнятно выдавил, кончая ему в руку, если бы только успел сам захлопнуть рот и не простонать то же самое. Они отлипли друг от друга, переводя дыхание. Сатору бесцеремонно обтер испачканную руку о внутреннюю сторону хаори Наои, получив очередное проклятие в свою сторону. Оба молча привели себя в порядок, сверля друг друга взглядами: Сатору кое-как поправил измятое кимоно, попытался вернуть оби в изначальный аккуратно повязанный вид, с третьего раза зацепил шелковый шнур хаори-химо за внутреннюю петельку. Наоя трясущимися пальцами перевязал пояс на хакама и маниакально принялся приглаживать волосы. - Что ж, - первым успел собраться с мыслями Сатору и снова расплылся в неприятной улыбке. - Это было крайне познавательно. Я думаю, мы определили наши позиции в межклановой политике на текущий момент, так? Наоя скривился и показал ему средний палец. Сатору ответил тем же.