иномарка

Дивею в первый раз доводилось целовать парня. Он свежо пах одеколоном, пальцы изучающе путались во взъерошенных гелем волосах, а горячий поцелуй уравновешивала прохлада мятной жвачки. Настоящий мачо. Интересно, все средиземноморцы такие? Именно средиземноморцы. Привычно равнять со славянами почему-то не хотелось. Слишком уж он.. Невиданный. Нет. В плане столь близкого общения с собственным полом, для Дивеева любой бы был невиданным доселе. А этот ещё и диковинный. Редкая нашивка за непонятно какие достижения. И не продать, и не похвастаться. Такие вещи — они для внутреннего пользования где-то в глубинах самого себя. Эдакая зарубка о сокровенном, что не расскажешь никому. Оставшийся навечно след бурной молодости. Как ожог меж пальцев от перетлевшей своё сигареты. Дивей никогда в жизни не курил и даже не пробовал. Но вот сейчас — впору бы. Не то, чтобы он кончал в штаны. Совсем нет. Но ещё полчаса в подобном темпе вальса, и можно будет вполне вернуться к этой мысли. А тем временем, Влашич был так хорош, что и мыслей других не было. Похож на смешного барабашку, когда слоняется по базе со своей бородой. И сразу настолько расцветает, решив вдруг побриться. Живые глаза будто сверкают хитринками ещё ярче. Он становится окончательно настоящим. И Дивею уже не кажутся все эти намёки без слов и заинтересованные долгие взгляды напрямую. Не привык он пасовать. И даже если в первый раз по-дурацки стушевался, отведя неуверенно бегающие глаза и дёрнув совсем ещё худыми плечами, то сейчас.. Редкая вылазка в столовую, когда они видели друг друга напротив, обходилась без дуэли взглядов. Особенно Дивею нравилось отпивать какой-нибудь весёленький по цвету малиновый компот, держа неотрывный взгляд. Со всей присущей целеустремлённостью. То, что они могли порой сидеть хоть через три стола и далее, обоих не смущало. Главное, что они могли вломиться взглядом друг в друга. Почти как два барана рогами. Только в ранге челленджа. Такая вот юношеская шалость. Много ли позволено спортсменам в мире строгого режима и вынужденной таинственности быта? Теперь — много. Игорь не мог знать, что по данному вопросу творится в этой хорватской голове. Но точно был в курсе о том, как интересно звучит его имя, произносимое без мягкого знака в конце. С акцентом, вполголоса и наедине. Так, как, наверное, никогда. Юность прекрасна. И Игорь не хочет думать ни о чём. Есть фанатки и девушки. Но ой как не до них. Существует гораздо более удобный диван. Но в маленькой комнатке на базе есть только узкая кровать-одинарка. Жизненно необходима конспирация. Но шторы задёрнуты еле как, наспех и неаккуратно. Да и через добрых полчаса. Он крышу срывает. Ответственность забирает у тебя даже фантазии о каких-то авантюрах. А он — прямо здесь. В качестве чистого факта. "Твоя жизнь уже перевёрнута". А против факта не попрёшь. Когда-нибудь потом, — скорее всего, довольно скорой одинокой ночью, — он призадумается о том, что же такого колдовская лазурь разыскала в его прозрачной ледяной серости посредством долгих и целенаправленных поисков, в последнее время заменивших некоторые обеды и ужины. Оживил. Раскрыл. Пробудил. И это главное. Теперь Дивей просто обязан забить гол. И не один. Пусть люди видят, как само вдохновение бежит впереди всех и вешается на шею.