Снежно-белый этюд

В купе тепло и комфортно. В стаканах, в алюминиевых резных подстаканниках, остывает чай. За заиндевевшим окном мелькает заснеженный лес. Верхний свет приглушен и горят только небольшие светильники над нижними полками. Хорошо… Уютно. Такое вот ощущение покоя редко бывает в связи с нашей работой. Конечно, уничтожение душ, готовых стать яйцами кишинов не располагает к умиротворению и медитации. Но ради таких вот домашних минут стоит заниматься истреблением этой грязи. Редкие отблески проплывающих фонарей не портят красоту момента, а лишь придают ему некое таинственное очарование. Кажется, что если прижаться носом к стеклу, растопить своим дыханием тонкую ледяную корку, то через пелену сбегающих капелек конденсата можно будет увидеть абрис величественного дракона. Или как в бушующей за окном вьюге в схватке схлестнулись два снежных жеребца. А если прислушаться, то в завывании ветра получиться различить победное ржание и топот удаляющихся копыт более слабого противника. Кажется... Ведь, если подумать, то человек, который ежедневно хладнокровно отдает приказ на убийство своему оружию, не может и не должен верить в сказки. А я вот верю. Верю, назло всему окружающему меня миру. Наверное, во мне так и живет та маленькая Мака, которая долгими зимними вечерами засыпала в обнимку с объемистым томом сказок, и отец до утра не мог вырвать его из маленьких цепких ладошек... Хлопает дверь купе где-то в недрах вагона и этот звук набатом отдается в голове, прерывая плавное течение мыслей, возвращая к насущному, реальному, погружая в омут бытовых проблем, окуная в бездну ощущений, разрушая хрупкое единение с проплывающей природой, напоминая... Напоминая, что болят уставшие от косы руки. Попытки Соула облегчить свой вес в виде оружия пока ни к чему не привели и мне, после трудного боя, не раз приходилось ощущать себя девочкой-штангисткой. Напоминая, что завтра, возможно, предстоит новый бой и что надо хорошенько выспаться. Напоминая, что полученная травма руки, скорее всего, сыграет далеко не в их пользу и надо попросить у проводницы немного льда или самой принести его со следующей станции. Напоминая много о чем. Но поезд постукивает колесами, оставляя за собой километры завьюженной России, уютно позвякивают стаканы, по-домашнему похрапывает на верхней полке Соул и мысли утекают лениво, величественно. А метель все так же бушует за окном, убаюкивая своим хрипом девочку, уснувшую на качающемся купейном столике, положившую голову на потрепанный пухлый том сказок и чему-то мягко улыбающуюся во сне.