Главный герой

      На сегодняшний день, Диппер Пайнс — или, по его писательскому псевдониму «Сосновое Деревце», — популярный писатель в стиле фантастики. Несколько лет спустя, после Странногедона, Диппер, поднабравшийся писательского опыта, решился написать про то время, когда огромный дворец-треугольник парил над городом, а Гравити Фолз был погружен в настоящий хаос. Но как-то так получилось, что все приключения одного лета не получилось описать в одной книге, и вышло целых одиннадцать, и каждая из них пользовалась большой популярностью. Мейбл с самого начала поддерживала брата в написании книг, за что тот ей очень благодарен и, идя домой с прогулки, шатен, вспоминая все моменты, глубоко настольгировал.       Последняя одиннадцатая книга, в которой близнецы Пайнс с дедушкой Фордом, с помощью стирательной машины стерли память Стену, а вместе с этим стерли и Билла. Наконец-то мир был спасен. Стену после вернули память, и все было хорошо. Так и закончилось, если в нескольких словах.       Мейсон не отрицал — всегда хотелось хотя бы в последний раз поговорить с демоном разума. Скрытный, умный, умеет заинтересовать и заинтриговать — с ним хотелось поговорить о многом, узнать его мнение по поводу того, или иного события, ведь, как-никак, он точно на нем присутствовал и даже, возможно, помогал. Его блондинистые волосы впечатались прямо в мозг, черный цилиндр и элегантный костюм, глаз, закрытый повязкой… все казалось таким красиво-сказочным… будто популярная модель, сошедшая с обложки журнала… Но он стерт. Пушкой памяти. И теперь это написано даже в книгах.       Повернув ключ в замке на несколько раз, дверь отворилась, пропуская уставшего Пайнса. Пакеты с едой были забыты в коридоре, кеды сброшены там же, и, пройдя в другую комнату, он без сил упал на диван в гостиной. «Больше ни за что не пойду гулять с Мейбл и Пасификой по магазинам. Это сущая пытка…»       — Ты до сих пор такой же неспортивный, каким и был шесть лет назад, ха-ха! Совсем не изменился.       — …Сам знаю… стоп, что?! Резко поднявшись на логтях, Диппер посмотрел в ту сторону, откуда исходил голос. Метталический, причем…        — Б-б-билл?! Что?! Как? — ошарашено прокричал он, смотря на блондинистого парня, лет двадцати, который сидел прямо напротив него в летающем кресле и держал что-то в руках. Мейсон не сказал бы, что не рад наконец-то видеть его, но это было для него слишком неожиданно.       — Все вы, людишки, действуете опромечиво и глупо. Настоящая идиотская раса. Да, придумали интересно, но демона разума не так-то просто убить, — неожиданно единственный, прекрасный, как думал Диппер, золотой глаз полностью залился красным цветом, — И к тому же, как какие-то двенадцатилетние дети могут так легко уничтожить меня? — сказал он, бросив в Диппера… его одиннадцатую книгу? — Ч-чего… ты… ты читал? — Естественно, Сосна. Кстати, польщен, что твоя кличка, придуманная мной, стала известным псевдонимом. Правда, мне не нравится, что кто-то еще будет так тебя называть… — разозленно сказал желтый. — Почему ты здесь? — Действительно, Сосна, почему я здесь? И это действительно ты написал эту книжонку? — Д-да, я… а что? — расстерянно посмотрел на Сайфера шатен. Кудряшки как обычно растрепаны, а интерес карих глаз никуда не пропал. Это пленило, постоянно. Только вспомнишь о любопытсве шатена, о его желании все узнать, двигаться дальше, так сразу на лице расплывается улыбка. Родимое пятно в форме созвездия большой медведицы так же завораживоло взгляд. А карие глаза, похожие на шоколад? Такие же теплые… пока Билл был непонятно где, постоянно вспоминал Диппера, хотя, по сути, и не должен был. Но почему-то…       — …знал, что в книгах должна быть написана только правда? А что написано в твоей? М, Сосна? — немного подумав, Диппер ответил:       — Ты имеешь ввиду… твою смерть?       — Свои мозги не растерял, Сосна! Вот именно! К твоему сведенью, если бы я умер, то не парил бы прямо перед тобой. Так что, как один из главных персонажей твоей книги, требую, чтобы там была написана правда. — глаз снова стал прежним, постепенно наливаясь приятным золотым, а Сайфер спрыгнул с кресла и встал прямо перед Диппером, встав еще ближе к нему. Хотелось снова почувствовать тепло чужого тела, хотя бы немного его коснуться…       — Странная просьба… — это и вправду было странно. Великий демон разума, который может по щелчку пальцев высушить, например, весь Тихий океан, сейчас просит переписать одиннадцатую книжку. Но она уже выпущена, страницы напечатаны, все ее уже прочитали. Оставалось только…       —…А могу ли я просто написать двенадцатую книгу, как дополнение? — шепотом, говоря с самим собой, спросил Пайнс.       — Все еще думаешь своей башкой, Сосновое Деревце!       — Но у меня уже давно нет вдохновения. Понятия не имею, когда буду в настроении хоть что-то написать… — грустно сказал шатен, откинув голову на спинку дивана. У него в жизни и так все было не сладко, так еще и вдохновение куда-то делось. Билл, нахмурившись, постоял еще немного, а потом выдал:       — …я всегда только за правду в книгах, и отступать, Сосна, не собираюсь. Что я могу сделать, чтобы твое вдохновение вернулось к тебе?       — А? — ошарашенно спросил Диппер. Билл был готов помочь ему? Просто так? Или нужно было заключить с ним сделку?       — Нет, Сосновое Деревце, сделку заключать со мной не надо, но если ты настаиваешь…       — Нет-нет! Не надо мне сделок… эм-м… — Мейсон знал, что его вдохновение приходит только после сильного потрясения, и, желательно, приятного. Но что может его хорошо удивить?..       Прочитав его мысли, Билл глянул на Диппера одним своим единственным глазом, и, немного рассмотрев такое приятное, задумчивое лицо, покрытое веснушками, он кое-что придумал.       — Сосна, у тебя есть девушка?       — А?! Что? Н-нет… к-к чему такие вопросы? — Диппер немного покраснел, потому что до сих пор, в его девятнадцать лет, у него не было ни одной девушки. Ну, может, хотя бы потому, что ему нравятся парни? Но даже при таком расскладе, у него ни разу не было парня.       Следующее было слишком неожиданно. Желтый демон резко взял Диппера за ворот его синей кофты и потянул на себя, чуть приподнимая его с дивана и сам сильно наклоняясь, быстро, но нежно, прикасаясь своими холодными губами к его, мягким, с привкусом вишни. Билл с явным наслаждением прикрыл глаз, но на самом деле немного боясь реакции шатена. Последний сильно покраснел и застыл в шоке, чтобы чуть позже намертво взятся дрожащими руками за его белоснежную рубашку, приоткрыть ротик, позволяя Сайферу еще больше брать контроль над этим действием и углубить поцелуй, мягко лаская его рот. Это было чем-то новым как для Диппера, так и для Сайфера. Желтый проходился своим языком по рядам белоснежных и ровных зубов, изучал рот своего оппонента вдоль и поперек. Когда воздух закончился, Билл прикусил его нижнюю губу, и последний миг поцелуя запомнился на языке метталическим привкусом. Открыв глаз и посмотрев на шатена, то увидел пораженное, но не менее удовлетворенное красное лицо. По нему было видно, что тот хотел большего.       Пришел ли Билл для того, чтобы докопаться до Диппера по поводу книги? Конечно, нет. Хотелось снова его увидеть, почувствовать, показаться: «вот он, я! Жив-здоров! А еще влюбился в тебя!». Но так никто не пишет даже в детских книжках.       Демон осторожно отпустил Диппера на мягкий диван, и следом уселся рядом, все еще не решаясь что-либо сказать.       — Ч-что… — Диппер неловко кашлянул, — что это было?       — Сам не знаю, Сосна, — он отвел взгляд и почесал затылок, — но, думаю, ты мне нравишься. Я это осознал еще, когда ты не начал писать. Просто проанализировал все свои эмоции… так и получилось. Поэтому я, как только восстановился, сразу пришел к тебе, правда повода как такового не было… а потом еще и ты книги начал писать. У тебя очень хорошо получается.       Прошло несколько секунд, и Диппер неловко обнял слегка засмущавшегося Сайфера. Последний же, нерешительно, но осторожно обнял его в ответ, еще раз почувствовав тепло самого потрясающего, как считал Сайфер, для него человека.       Диппер чувствовал тоже самое. Наконец он понял, что это за чувства были у него к желтому демону, почему было настолько тоскливо на душе, после каждого раза осознания, что Билл больше не вернется, почему он с такой теплотой описывал его в своих произвидениях, почему так восхищался им. Любил его. — …Люблю тебя, Билл... Ты мой самый главный герой. — Я тебя тоже, Сосна. Я тебя тоже…